Love Token

Запись дебютного альбома The Cross шла полным ходом. Роджер искренне радовался тому, что снова занят любимым делом. Ещё большую радость доставляло то, что ему удалось приобщить к работе над своим проектом и парней из Queen. Конечно, работать с новым составом в качестве лидера коллектива было интересно, но чего-то в студии не хватало. Не было той атмосферы, что всегда присутствовала, когда они собирались вчетвером. Особенно отчётливо Роджер ощутил это сегодня, когда удалось таки вытащить Брайана для записи гитарной партии в одной из песен. Тейлор смотрел на своего коллегу и друга, замечая, как тот полностью отдаётся своей игре, как уходит несчастное, даже какое-то мученическое, выражение лица, как Мэй становится похож сам на себя, а не на собственную тень. Роджер, разумеется, знал о том, что свалилось на Брайана в последние недели, и был рад, что хотя бы ненадолго смог заставить его забыть о жизненных неурядицах. Первая половина года вообще выдалась неудачной для всех них. Интервью Прентера и ещё большая отчуждённость Фредди, который хоть и согласился поучаствовать в проекте Тейлора, но всё больше непривычно молчал, стянув с себя маску весельчака и балагура. Роджер уже решил, что это из-за блядского предателя, но уходя из студии Меркьюри как-то слишком серьёзно посмотрел на старого друга и сказал, что нужно встретиться вчетвером. И вышел в спешке, так и не пожав протянутой Роджером руки. Роджер встречался с Джоном. Тоже привлёк его к работе над альбомом. Джон непривычно много курил, хотя и уверял, что у него всё в полном порядке. Вот только Тейлор заметил, что их молчаливый басист как-то осунулся и, кажется, постарел за те полгода, что Queen не функционировала. И вот теперь Брайан, которого он вытащил в ближайший бар после завершения работы. Роджер не собирался лезть Мэю в душу, но знал, что тому самому захочется выговориться, нужно только дать ему время и пару пинт стаута. — Я не знаю, что мне делать, Родж, — Брайан желал не столько получить совет, сколько выговориться и быть услышанным. — Рассказывай, — Роджер снял тёмные очки, откинулся на спинку барного стула и по привычке похлопал себя по карманам в поисках сигарет, тут же вспомнив, что их нет, — я даже травить тебя не буду. Бросаю. — Неожиданно, — улыбнулся Мэй. С Роджером было легко. Легче, чем с кем-либо. Казалось, что Тейлор всегда будет рядом, всегда выслушает, вставит свои едкие, но такие нужные комментарии, подставит плечо, наконец. Роджер был не просто другом, он был братом, если не чем-то большим. Даже несмотря на то, что именно с ним всегда случались самые жаркие, самые горячие споры, доходившие порой до драк, хлопанья дверьми, громкими заявлениями, что больше ничего общего у них не будет никогда и ни за что. И сейчас, когда казалось, что жизнь катится под откос, была уверенность, что стоит поделиться проблемами с Роджером, и всё наладится. И Тейлор слушал. Он всегда слушал. И когда Брайан мучился от стеснения, желая ближе познакомиться с Мэри, которую потом легко и без лишних страданий уступил Фредди. Когда Брайан робел от мысли, что пора бы уже признаться в своих чувствах Крисси. И позже, когда встал выбор между наукой и музыкой. Роджер выслушивал пьяного и мрачного Брайана, отягощённого размолвкой с отцом. Роджер вообще редко говорил, когда они с Брайаном были наедине. Он качал головой, комментировал, иногда кричал на непутёвого друга. Убеждал в том, что тот справится, переживёт, в том, что всё образуется. Объяснял, что Мэй не прав, что принимает всё слишком близко к сердцу. Как-то даже бросил в сердцах, что готов убедить Брайана в его собственной привлекательности поцеловав его на глазах окружающих. И сделал, правда потом объяснив всем, что был пьян и перепутал лучшего друга с прекрасной кудрявой незнакомкой. Отношения с Брайаном были чем-то особым. Не так как с Фредди или Джоном. Фредди был родной душой, тем, кто всегда поддержит, кто был на одной волне. С Джоном было легко и уютно. Именно с Диконом можно было укатить на тихий и спокойный отдых. За Мэя же Роджер иногда испытывал какое-то чувство ответственности. Сколько бы пядей не было во лбу у этого парня, но в житейском плане он — и в без малого сорок — оставался абсолютным ребёнком. — Знаешь, Брай, — Роджер сложил руки перед собой и, немного щурясь, внимательно посмотрел на собеседника, — когда-то мы с Джо очень хотели, чтобы вы с Крисси сошлись. Думали, что будем дружить семьями. Где та Джо? Всё имеет свойство заканчиваться — и это нормально. — Странно, — Брайан задумчиво смотрел в окно, — мне сейчас кажется, что вот, детство заканчивается, что пора думать о том, что будет дальше. Словно всё, что с нами было — это какой-то подготовительный этап. А что теперь? — Тебе через неделю сорок, — Роджер усмехнулся, — это просто кризис и он пройдёт. Главное не зацикливайся. И ещё, я тебя очень прошу, не привязывайся к Аните. Брайан удивлённо вскинул брови. Тейлор, стараясь подобрать правильные слова, объяснял другу, что по его скромному мнению союз Мэя и Добсон не продержится долго, что слишком они разные и скоро, как только пройдёт влюблённость, станет мучительно сложно. Роджер умолчал о том, что это не только его мнение, что тот же Фредди считал абсолютно так же. Роман с Анитой не принесёт Брайану ничего хорошего, кроме очередной порции самокопаний и рефлексии. Когда, спустя несколько часов, они, наконец, вышли на улицу из душного помещения, в голове слегка гудело. Роджер даже успел задремать в машине, пока добрался до дома. Идя по дорожке, ведущей к крыльцу, он с сожалением отметил, что свет в жилах комнатах уже был потушен, очевидно, что семья спала, а хозяина встречали только дежурные лампочки. Стало совестно. Он с утра обещал Дом, что приедет не поздно, что уделит внимание детям, что подменит её только оправившуюся от пневмонии. И опять не сдержал своего обещания. Стараясь не шуметь, Роджер зашёл на кухню. Есть не хотелось, но горячий сладкий чай сейчас совершенно точно не был бы лишним. Тейлор сидел, задумчиво размешивая сахар в чашке, и не заметил, как к нему осторожно подошла Дом и осторожно положила руки на плечи. — Мы не дождались тебя. — Прости, родная, — Роджер поднялся и повернулся к подруге. Он перехватил её руки, прижимая их к своим губам, — прости, я опять накосячил. Доминик только тихо вздохнула и отошла от него, облокотившись на кухонной стол. Роджер был готов сквозь землю провалиться от ее спокойного, чуть разочарованного и осуждающего взгляда. Но он не мог ей не любоваться. Белый пеньюар, очерчивавший стройное и смуглое тело, переливался перламутром в полумраке. Волосы мягко ложились на плечи. Она была прекрасна в этой своей грусти. И одно Тейлор готов был признать прямо сейчас: он не достоин этой женщины. — Да, опять, — Доминик вскинула голову, словно пытаясь отогнать подступавшие слёзы, — и накосячишь ещё много-много раз. Ты неисправим, Родж. Роджер хотел было возразить, как-то оправдаться, но был остановлен. Дом попросила выслушать её не перебивая. Тейлор опустился обратно на стул, понимая, что разговор его ждёт непростой. Дом не обвиняла, не кричала, не угрожала ничем. Она абсолютно спокойно говорила о том, что ошиблась, что думала, что сможет жить с рок-звездой, но всё это его, Роджера, жизнь, а не её. И нет, она не винила его — он такой какой есть и по другому не сможет. Но сама Доминик хотела нормальной жизни. Без его туров, без эпатажа рок-музыканта. То, что было весело в молодости, сейчас тяготило, отравляло жизнь семьи, а в особенности детей. — Что ты предлагаешь, Дом? — спросил Роджер, заранее зная ответ. — Давай разбежимся. Сейчас, пока мы ещё можем это сделать спокойно, без ненависти к друг другу. Я люблю тебя, действительно люблю, но мы уже мучаем друг друга. Роджер с восхищением смотрел на ту, которая говорила ему о том, что уходит от него. Но делала это без истерики, с таким спокойствием, с таким достоинством, что только усиливало горечь и боль от слов. — А как же Рори и Феликс? — Они и так видят тебя всего несколько недель в году, — Доминик выдавила кривую улыбку, — ничего не изменится. Ты будешь приезжать к нам или забирать детей, когда захочешь. Ты такой же родитель и имеешь такие же права, как и я. Роджер молча кивнул, осмысливая услышанное, и вдруг вздрогнул, словно вспомнив что-то важное. — Подожди, ты ведь должна уехать осенью. Ты хочешь сказать, что заберёшь детей с собой? Доминик вздохнула. Откровенно говоря, она хотела бы остаться в Англии или приезжать сюда как подданная королевства, но ни она сама, ни Роджер так и не смогли решить вопрос с её визой. — Родж, ты же человек мира. Ты вполне можешь навещать детей во Франции, а на каникулы они будут приезжать сюда, в Ниццу, в Монтрё или куда-то ещё, где ты будешь находиться. — Нет, так дело не пойдёт, — Тейлор поднялся и Доминик на мгновение испугалась, что, оглушённый новостью, Роджер всё-таки решил устроить скандал. Но Тейлор не собирался устраивать сцен. Он переступил с ноги на ногу, принимая решение и с силой выдохнув, подошёл к Дом, опускаясь перед ней, изумлённо на него смотревшей, на колено. — Я полный идиот. И, пожалуй, стоило сделать это раньше, да и не так, не в такой обстановке. Но, Дом, ты станешь моей женой? Доминик не сразу поняла, что хочет от неё Роджер. Если это попытка остановить происходящее, то очень неудачная и глупая. Можно подумать, что кольцо на пальце это панацея от всего. Грешным делом Бейранд подумала, что Тейлор слишком эмоционально отреагировал на её слова и решил таким образом устроить скандал. — Родж, — Дом мягко заставила того подняться, — если ты думаешь, что твоё предложение меня удержит, то мне жаль тебя разочаровывать. Я уйду в любом случае. Тейлор растерянно посмотрел на Дом, а потом рассмеялся, когда понял, что она его поняла не совсем верно. Роджер обнял её и прижал к себе. — Я уважаю твоё решение, Дом. Я не подарок. Я хотел бы всё исправить, но ты права, я слишком много обещал, — Роджер чувствовал, как его рубашка становится мокрой, — но я очень хочу, чтобы ты и дети могли остаться здесь. Давай поженимся. Фиктивно. Ты будешь свободна, я никогда не позволю себе шантажировать тебя статусом или что-то ещё в таком роде. Предложение Роджера решало проблему с законностью пребывания Доминик в Великобритании, а в порядочность Тейлора Бейранд верила. Он, конечно, раздолбай, но не мудак. И это было важно.