Love Token

Отблески диско-шара, закреплённого на потолке, кружились по стенам во всё убыстряющемся хороводе, затейливо переплетаясь с музыкой, ритм которой, казалось, ускорялся с каждым глотком скотча. Брайан откинулся на спинку дивана, прикрывая глаза и пытаясь остановить сошедший с ума мир. Получалось откровенно плохо. Пожалуй, что нужно было заказать чай, чтобы немного прийти в себя. — Брай, ты в порядке? — голос Роджера был едва слышен из-за фонового шума, хотя тот сидел совсем близко. Брайан открыл глаза и осоловело посмотрел на друга. Странно, вроде пили одинаково, но и Тейлор, и Ван Халлен были весьма бодры и готовы продолжать ночное веселье. — Да, всё хорошо. Пойду, выйду на улицу и вернусь. Мэй отказался от сопровождения и вышел во внутренний двор закрытого клуба. Свежий ночной воздух приятно холодил лицо и возвращал миру стабильность. Дышать стало определённо легче, но возвращаться назад Брайан не спешил. Сейчас за их столиком веселье должно перейти в новую фазу: обязательно появятся девочки, исполняющие прямо на столе свои нехитрые танцы. А вслед за ними появится и гвоздь программы — кокаин. Мэй брезгливо поморщился. Он никогда не понимал увлечения наркотой, хотя неоднократно становился свидетелем того, как его ближайшие друзья баловались запрещёнными веществами. Секс, наркотики, рок-н-ролл — три кита, на которых стоял мир. Рок-н-ролл для Брайана был смыслом жизни. Тем, без чего само существование становится бессмысленным. Порой казалось, что музыка самый сильный наркотик, заставляющий вставать утром, что-то делать, писать, играть. Она была своего рода панацеей от всех болезней и невзгод. В текстах песен Брайан привык говорить о том, что было на душе, что мучало и терзало. И, кажется, в этом он действительно преуспел. Хоть в чём-то. Секса в его жизни было много. Пожалуй, что даже слишком много. Когда накрыло осознание того, что многие женщины готовы провести с ним хотя бы одну ночь, то голову снесло капитально. Казалось, что Брайан отрывался за все те годы юношеской неуверенности в себе, за то время, когда он предпочитал провести время с гитарой или учебниками. Не потому что был тихоней, а потому что боялся унизительного отказа. Уже после того, как они стали знамениты, Брайан часто ловил себя на мысли, что всё происходящее нереально. Он смотрел в восторженные глаза поклонниц, на многообещающие улыбки группи и не верил, что так может быть. С каждой новой партнёршей он словно проверял мир, пытаясь убедиться, что это действительно его жизнь. Что же касается наркотиков, то Брайан сознательно их избегал. И в семидесятых, когда в их общую квартиру было порой страшно войти из-за плотной дымовой завесы. Конечно, надышался марихуаной он тогда знатно, на всю следующую жизнь. Но сам так и не взял в руки косяк. Потом пришла мода на кокаин. Среди ближайшего окружения никто всерьёз не увлекался дрянью, лишь балуясь от случая к случаю. Но Брайан знал, куда может привести белая дорожка. Список музыкантов, которых сгубили вещества, был слишком большим и пополнялся постоянно. А Мэю, который и так был ошалевшим от всего, что происходит, совершенно не хотелось ступать на острую и опасную грань. Только осторожность не спасла. Связь с реальностью с каждым днём утрачивалась всё больше. Брайану казалось, что он последние месяцы пребывал в каком-то сюрреалистичном мире. Потому что так не может быть. Не может быть, чтобы всё, к чему привык за много лет, рушилось на глазах. Конечно, были хорошие дни, когда казалось, что всё ещё впереди, что он ещё сможет, проснувшись, улыбнуться новому дню и с лёгкостью встать с постели. Чаще всего это были дни, которые Брайан проводил с детьми. Он не знал, что или кто повлиял на Крисси, но она разрешила ему видеться с малышами. Позволила забирать их к себе на несколько дней, даже дала добро на совместный отпуск за пределами страны. Конечно, у бывшей жены было ещё много требований и ограничений, с которыми Мэй согласиться не мог, но и это уже стало маленькой победой. Брайан плакал от счастья, когда Майями сообщил ему о решении Кристин. Эти крошечные островки счастья не давали окончательно сгинуть в пучине тоски и безысходности. Всё чаще Брайану казалось, что он стоит на краю пропасти и через мгновение полетит вниз без единого шанса выбраться обратно. После той августовской ночи хотелось цепляться за жизнь, за любую возможность вернуться в нормальное состояние. Он снова и снова прокручивал в голове те страшные мгновения. Что, если бы не появился тот грузовик, если бы Брайан всё же направил машину в чёртов омут. Каждый раз от воспоминаний пробегал холод по спине. Тогда ему казалось, что он легко расстанется с жизнью, а вышло, что жить всё же хочется. Брайан особо никогда не верил в каких-либо богов, но всё чаще задумывался о том, что какая-то высшая сила дала ему ещё один шанс, теперь просто осталось найти дорогу обратно к свету. Только где она? — Дружище, ты тут не замёрз? — Брайан вздрогнул, когда на плечо легла рука Эдди. Мэй уже и забыл о том, что внутри его ждали друзья. — Пойдём, а то Роджер заберёт всех красоток себе. Улыбнувшись другу, Брайан проследовал за ним в помещение. В конце концов, они здесь не за тем, чтобы предаваться рефлексии и самокопанию. Они прожигали эту ночь, полную удовольствий и манящую своей вседозволенностью. Хотя бы сегодня хотелось быть здесь и сейчас, не думая обо всём остальном мире с его болью, разочарованиями и неурядицами. Брайан даже обрадовался, когда вчера утром раздался телефонный звонок и уже хмельной Ван Халлен сообщил, что прилетел в Лондон только для того, чтобы увидеться со старым другом. Эдди умолчал о том, что приехать его заставило не только желание встречи, а совершенно пугающий и вгоняющий в ступор безжизненный голос Брайана, который Ван Халлен слышал в течение последних месяцев. Хотелось помочь, растормошить, вытащить из кокона. Именно поэтому Эдди рванул в Европу, как только выдалась возможность. Роджер, оставшийся один, кажется, совершенно не скучал. Он с выражением полнейшего блаженства на лице слизывал белую дорожку с груди танцовщицы, соблазнительно расположившейся перед ним на столе. Она, окруженная тканью яркой пышной многослойной юбки, казалась каким-то экзотическим цветком, а кокаин на её упругом бюсте выглядел словно божественный нектар. Глядя на Роджера, который сейчас выглядел довольным, будто ребёнок, получивший долгожданный подарок, Брайан задумался. Может быть, он зря сознательно избегал удовольствия от наркотического кайфа? Быть может ему самому вкусить волшебной пыльцы, уносящей от мирских проблем? Хоть раз в жизни растворится в угаре, отпустить себя, выпустить всю ту дрянь, что скопилась в душе. От мысли, пролетевшей в мозгу яркой кометой, бросило в пот и захотелось самому себе надавать по щекам. Не он ли несколько минут назад размышлял о том, что хочется вернуться к реальности, принять её, а не убежать окончательно? Брайан вернулся к недопитому скотчу, когда на плечи мягко легла женская рука. Очередная красотка, исполнявшая незатейливые движения. Очередная девушка, которую можно было легко забрать с собой — слишком дорогим был клуб, чтобы ограничиться исключительно танцами для богатых клиентов. Очередной эрзац счастья, полученный за деньги. Девушка соблазнительно опустилась перед ним на колени, протягивая небольшой поднос с ровными белыми дорожками. В висках снова забилась искушающая мысль. Вот он — сладкий запретный плод. Возьми его, Брайан. Просто возьми и забудь обо всех проблемах. Посмотри на своих друзей, Брайан. Посмотри на Роджера, который довольно откинулся на спинку дивана с расслабленным выражением абсолютного счастья. Посмотри на Эдди, который уже вовсю заигрывает с двумя красотками. Почему они могут быть счастливы, а ты нет, Брайан? Ты тоже имеешь право. Всё так просто, просто протяни руку. Затуманенный алкоголем, наркотиком и близостью разгорячённого женского тела мозг резко обрёл ясность, когда Роджер увидел, как Брайан замер перед девицей, соблазнительно предлагавшей ему угоститься дорожкой. Тейлор застыл, готовый вмешаться в нужный момент. Пусть они все уже изрядно набрались, и такой жест приведёт в лучшем случае к скандалу, а в худшем к совершенно некрасивому мордобою. Но лучше получить по лицу от близкого друга, чем позволить ему сорваться. Роджер слишком хорошо и давно знал Брайана, чтобы понимать, что тому ни за что и никогда нельзя пробовать наркотики. Он просто не сможет остановиться. Однажды ощутив запретную эйфорию, Мэй будет стремиться получить её снова и снова, спасаясь от проблем реального мира. Совсем не потому, что Брайан был слабым. Напротив, Роджер всегда уважал его принципиальную позицию — не принимать ничего, кроме алкоголя. С их образом жизни такой подход требовал силы воли и самодисциплины. Просто то, что для Роджера, Фредди и многих других было атрибутом красивой жизни, мимолетным развлечением, способом немного расслабиться, для Брайана могло стать способом побега от реальности. Тейлор облегченно выдохнул, когда Брайан мотнул головой, смешно тряхнув кудрями, словно прекращая какой-то мысленный диалог с самим собой, и мягко отвёл от себя руку, протягивающую ему поднос. Брайан резко опрокинул в себя остатки скотча. Было странно, но алкоголь не пьянил, а наоборот как-то протрезвил, заставляя заткнуться искушающий внутренний голос. Уже под утро, когда удалось отправить весёлого и пьяного Эдди в гостиницу, Роджер осторожно удержал Брайана, собиравшегося сесть в машину, за локоть. — Брай, погоди. — Да, Родж. Роджер неожиданно смутился. Ему не хотелось говорить о том, что он видел душевные метания Брайана сегодня ночью. Почему-то Тейлор был уверен, что Мэй воспримет это, как вмешательство в свою личную жизнь и вскипит. Но, нужно было дать ему понять, что он не один, что у него всегда есть к кому прийти. — Брай, я хочу, чтобы ты знал. Если тебе что-то понадобится, то ты знаешь мой номер. Пожалуйста, просто позвони, если захочешь поговорить. В любое время суток. Брайан улыбнулся. Он прижал хмельного Роджера к себе, по-дружески взъерошивая короткие волосы. — Я знаю, Родж. Спасибо.