Ангел Истреблений

До чего же самонадеянно было уверять Мерфи, что именно ему придётся проявить стойкость и выдержку при покорении высоты. Спустя первый же час я сам готов был упасть ничком и ползти словно гусеница. Омеге не повезло в этом плане ещё больше, ведь его тело совершенно не приспособлено ни к каким физическим нагрузкам. Стиснул зубы, терпит, как я его и просил, но… Мерфи прав, я сволочь, раз заставляю его делать это. Уже готов бросить оба наших рюкзака на произвол, а его самого посадить себе на спину. Нельзя. Выжить без ножей, лекарств и еды будет сложнее. — Перерыв? — и моё слово не было произнесено, оно прозвучало мощным выстрелом из дробовика, пуля которого тут же сваливает Мерфи на землю. — Да… — омега располагается, ничуть не переживая о сохранности одежды, но что-то его заставляет в лице перемениться. — Мерфи, что? — беспокойный голос пугает и меня самого. — Тут… это… — он поднимает с земли нечто странное. Похожее на мясо скота, отдающее тухлятиной, но это не оно. Трупный запах стал для меня слишком узнаваемым. — Брось! — кричу, забыв обо всём. — Брось это немедленно! Зачем вообще тронул? — Тут кто-то умер. Совсем недавно. Посмотри, — Мерфи оглядывается вокруг, и только сейчас мой взгляд фокусируется на том, что до этого я не замечал: разорванные части тел украшают собой усталую землю, на которой даже трава не всходит, а ведь уже весна. Всюду виднеются подсохшие капли крови, заставляя собственную на миг застыть в венах. — Так… Спокойно. Не расстрел, они подорвались на мине, — пытаюсь рассуждать беспристрастно, но на лице моего омеги всё равно замечаю… испуг? Отчаяние, скорее. А ещё какое-то смиренное ожидание смерти, вроде бы мы следующие. — Одна секунда, и нас нет! — нервно голосит Мерфи. — Вот так просто. Взрыв, ошмётки, запах гниющей плоти — всё, что от нас с тобой останется, — омега оседает вниз, хватаясь за голову. — Успокойся и посмотри, — я оказываюсь рядом, чтобы положить руку ему на голову. Вместе с этим я могу отрезвить его мысли феромоном. — Посмотри: омеги, редко — альфы. Ни одного беты! Я прочувствую мину, обойду её. Ты мне доверяешь? Ответа ждать и не нужно, ведь моя речь вкупе с запахом, который Мерфи вдыхает, словно живительный источник. — Пойдём! — омегу подводит с места и несёт вверх по горе. Действительно несёт. По какому-то только ему ведомому маршруту. Пара трупов сделали из него настоящего живчика, которого и не обогнать уже. Своим упорством он как бы сообщает мне не говорить ни слова, не тратить сил на лишние разговоры, лишь бы скорее добраться до верхушки. Как я и думал, придётся заночевать на улице. Идти стало совершенно неудобно, ведь мы не видим ничего. Но самое главное я всё же заметить смог. — Стой. Два бойца прямо перед нами. Рука сама собой потянулась к ножу, Мерфи тем временем достаёт из рюкзака миниатюрную гранату. Краем глаза я замечаю центр связи армии. Это может означать, что тут патруль, видимо, столичный. Совэрт рядом. — Вырубим их, — самоотверженно тянет омега с хищной улыбочкой на лице. Что бы я ни говорил о нём — убивать он любит. Но в этих вояках что-то не так… Что-то… — Подожди, Мерфи, — опускаю его руку с гранатой, вглядываясь вдаль. Кажется, на несколько долгих секунд я выпадаю из реальности, встретив какой-то странный запах. Не зря нас тянуло именно в эту сторону. Сильный толчок в бок помогает прийти в себя. На месте, где мы вдвоём стояли всего мгновение назад, я различаю еле ощутимый дым. Выстрел? Кажется, это был он, но пуля не настигла меня, Мерфи оттолкнул, и теперь дуло направлено именно на него. Я знаю, что делать, но шок всё никак не желает отпускать. Солдат стоит почти вплотную к своей жертве, а от нажатия на спусковой крючок его отделяет даже не секунда — меньше. Кинуться и закрыть собой омегу? Нет, это не выход. Есть ещё один исход, в котором выживем мы все, но действовать нужно не на эмоциях, поэтому я подхожу медленно, вставая между ними, заглядывая в глаза солдата. Типичный альфа, вояка с коротко остриженными волосами, думаю, грубыми на ощупь. Боец медлит, и я совру, если скажу, что не знаю — почему. Знаю, ещё как знаю. И он тоже знает, ведь в эту самую минуту вдыхает мой феромон успокоения. Мерфи думает, что для него, но в этот раз нет. Сейчас я хочу показать кое-что одному давно искомому альфе, который в оцепенении теперь ни за что не спустит крючок, хоть и сжимает его с такой силой, с которой не бил бы стену от злости за измену. Омега подгадывает момент, когда бы кинуть гранату, но боится за меня, а попросить отойти не решается. Альфа думает о том, что я этим жестом предлагаю ему семью и детей, но нет. Он оказался военным. Чип в его шее, но давит он на меня. Нам никогда не быть вместе с таким альфой. Невозможный истинный. Почему же именно он? Хочет что-то сказать, но не может. Я могу, но мне нечего ему говорить! — Стреляй, Норманд! — а на этом вскрике меня бьёт паника. Второй вояка. Как я мог забыть про него? — А, чёрт с тобой. Слышится выстрел, но уже с другого пистолета. Опасность я чувствую в первую очередь для себя, ведь пуля отправлена мне в голову или шею. Неужели мне всё равно? Поверить не могу! Столько лет гнался за самой жизнью, а сейчас словно она потеряла всякое значение. И я знаю, кто в этом виноват. Хотел бы я при этом хотя бы взглянуть на Мерфи, но попросту не успею повернуться. А вот альфа успевает. Он делает шаг вперёд, закрывая меня. Уверен, сделал это бездумно, неосознанно. Он даже не знает нас, но подсознательно чувствует обязанность оберегать. Как же прекрасна эта Связь. Была бы. Не будь он псом армии. — Равэн! — слышу крик омеги, но не реагирую, ведь меня буквально застилает гнев, пробуждая безудержное желание убивать. Провод неподалёку перерезан мной словно нить, а в следующий момент я уже придавливаю ботинком плечо стрелявшего альфы, обвивая кнут вокруг его шеи. Обильно, раза в три, чтобы затем передавить с такой силой, что хруст ломающихся костей слышится буквально внутри моей головы. Я снова убиваю, но жалеть не буду. Пожалуй, самая оправданная смерть из всех, которые я только нёс. — Нор… Манд, — испускает последнее слово моя жертва, но я всё равно сразу не отпускаю. Научен уже, что они банально могут притворяться мёртвыми. Спустя ещё минуту сбившегося дыхания, нервы отпускают. Возвращается то самое чувство спокойствия, которое всегда со мной. Мерфи мог бы быть удивлён, но к такому он уже привык. — Бежим! Бежим отсюда скорее, пока… — омега кидает беглый взгляд на ещё живого альфу, который меня защитил, а я не могу уйти, не поблагодарив. — Да… Сейчас, — хотел бы я чтобы Мерфи никогда не узнал об этом, но в такой ситуации просто не в состоянии оставить альфу умирать. Моего истинного альфу. Будь он последним подонком, он мой. Не могу пойти против природы. Присаживаюсь к альфе, ощупывая его спину. Не понимаю, это он настолько хорош, или любовь с первого взгляда, обеспеченная нам Связью? Сам он также пытается лучше меня рассмотреть, но головой, утопшей в земле, этого не сделать. — Что ты делаешь, Равэн? — недоумевает омега, опасливо приближаясь ко мне. Он видит, что я делаю, но произносить вслух свои выводы не спешит. Я лечу, используя при этом Связь истинных. Только бета может заживлять повреждённые ткани. Только тем двоим, которые предназначены ему судьбой. — Как бы сильно ты не хотел — не говори со мной. Сам знаешь, почему. Пуля застряла между рёбер, я её безболезненно извлеку. В благодарность за то, что меня спас. А после мы распрощаемся. Мерфи ловит каждое моё слово, но на внятную реакцию не способен. На протяжении всей этой «операции» никто не проронил ни слова, лишь когда я закончил, но пока ещё не встал, омега выдавливает из себя: — Он… он наш? Альфа… — Наш, — слышу скрип своих зубов. — А теперь уходим. — Но… Как? Равэн? Как теперь мы можем уйти? Я поднимаюсь, разворачиваясь, чтобы никогда больше не видеть того, кто мой, но не может мне принадлежать. Однако Мерфи не такой. Сейчас его душат эмоции, в то время как на меня обсыпался град фактов: солдат с чипом в шее и двое смертников, ведь именно так нас называют в этом мире. Мы не сможем быть вместе. Никогда и никак. Чувства моего омеги сильнее меня, или это я слишком устал? Возвращаюсь обратно, чтобы взять Мерфи за руку, в последний раз взглянув на альфу. Откуда у меня желание говорить с ним? — Мы идём в столицу. Смешаемся с толпой. Не имеем никаких высоких целей революции, просто хотим жить. Выжить. Никогда и ни за что не согласимся чипироваться. Лучше смерть, чем железка в шее. Если пожелаешь нас сдать правительству, то лучше сам убей. Смерть от руки своего альфы я приму охотно. И он тоже. Это не дерзко — решать за двоих, просто я знаю, что Мерфи со мной во всём согласен. Встаю на ноги сам, оттягивая его за руку, а омега всё никак не желает отводить взгляда от солдата. Чувствую, будто ребёнка игрушки лишаю. Хотя так и есть. Вяло он следует за мной, разрываемый с двух разных сторон. Притяжение альфы сильнее, но мне он доверяет больше, Мерфи идёт за мной, опустив голову вниз. Не успеваем мы отойти от него и пяти метров, как сзади я слышу неестественный хруст… журчание. Кажется, это напоминает оружие. Решил избавиться от нас сразу? Что ж, так будет даже лучше. Разворачиваюсь первым, ведь Мерфи, как услышал копошение сзади, так и застыл в изумлении, ожидая чего угодно. Я бы хотел видеть выражение лица того, кто меня убивает, а омеге лучше будет вжаться в меня. Вот уж не думал, что так легко захочу сдаться. Быть может, я просто искал повод? Или во всём виновато пошатнувшееся сознание, ведь я тоже мечтал встретить его: высокого, широкоплечего, надёжного… Но всё это меркнет перед двумя словами «мой альфа». Знал, что мог его найти в любой момент, стоило только захотеть, прочувствовать. Боялся. Слишком сильно. А когда увидел его, когда этот сжимающий плоть страх окутал меня всего, я почувствовал облегчение. Наконец-то я могу сдаться. Вот, сейчас. Взглянуть бы только. В глаза. В незнакомые, но уже успевшие стать обожаемыми. И как это вообще работает? Картина передо мной заставляет все мысли провалиться куда-то в небытие, ведь я моментально забываю обо всём, о чём думал минуту назад, секунду, сейчас. Альфа падает на землю, цепляясь взглядом за нас, а мне хочется всё в этом мире послать и кинуться к нему. Что мной движет, не знаю, но снова хочу прикоснуться к нему, подходя ближе. — Не трогай, — глухой шепот, слова тяжело ему даются. Замечаю в его руке какой-то предмет, который падает на землю, но альфа всё равно упорно сжимает его пальцами. Точно так же в меня вцепляются и пальцы Мерфи. Подождите-ка. Слова? — Тебе же нельзя с нами говорить, чип в твоём теле… — омега меня опережает в выводах. — Я его ненадолго обезвредил. Этим, — он немного приподнимает устройство, напоминающее электрический шокер. Сил недостаточно, поэтому рука тут же падает вниз. — Возьмите его. Наблюдаю больше не за глазами, а за чувствами, ведь они у меня словно перед лицом пляшут. Он тоже чего-то боится, но не собственной смерти. Нашей. Отчего? — Зачем это? — из моего голоса не вынуть всё то пренебрежение, которое я испытываю ко всем электронным штукам государственного производства. — Шокер для чипов. Пырнуть им в шею и чип ненадолго теряет половину своих функций, наш разговор сейчас не пишется и никак не отображается. На миг во мне проскальзывает любопытство, но оно тут же сменяется разочарованием и даже злостью. — Зачем? Чего ты добьёшься, получив эти десять минут диалога? Нужно было просто дать нам уйти. И забыть. Мы смертники. Зачем?! — последнее слово я почти выкрикиваю. — Нужны причины, чтобы говорить со своими истинными? — Есть причина, чтобы не говорить! И это маленькая железка сантиметр на сантиметр в твоей шее! Хочешь предложить нам такой же жизни? Нам? — я зол, что бывает редко, поэтому мой омега просто не знает, как меня успокоить. Потому что обычно происходит всё наоборот — его успокаиваю я. Мерфи мечется около меня, бросая беглые взгляды в сторону альфы, будто спрашивая меня, можно ли ему заговорить с ним. — Умерь свой баттхёрт. Нельзя вам в столицу, — устало тянет он, усаживаясь на земле удобнее. — Это ещё почему? — понижаю голос, оседая ниже. Мерфи предлагаю сделать то же самое, ведь куда лучше смотреть в глаза своему собеседнику. А особенно если эти глаза так и манят в них заглянуть поглубже. Темно, но я пытаюсь разглядеть… бледно-жёлтые? Или тускло-золотые? — Всё в этом мире прогнило. Правительство, оппозиция, им всем плевать! Свайп вправо, свайп влево — так они относятся к нашим жизням. Большинство городов смешало в себе чипированных со смертниками, только вторым приходится вести себя крайне аккуратно, не допуская, чтобы с ними кто-то заговорил. В Совэрте всё иначе. Стоит только ступить на территорию столицы — убьют мигом! Не жалеют ни одного смертника, готовы порешать его прямо посреди улицы, на глазах довольных зевак. — Не жалеют даже беток? — неуверенно подаёт голос омега, шмыгая носом. Вроде выглядеть стал лучше, да и сам я успокоился. — Больше скажу — последние лет десять рождаемость упала до критической отметки. Беты всё так же появляются на свет реже остальных, и если ничего не предпринять, вся раса попросту вымрет. Чем занята верхушка, я без понятия, но… в курсе, какие траблы в вашей оппозиции? — Какие ещё… траблы? Альфа недовольно выдыхает, словно является продвинутым учителем, а вот я и Мерфи — слишком недостойные ученики. — Вся оппозиция на коротком поводке у правительства. Стычки, штурмы «городов мечты», всё спланировано заранее. Смертников планомерно истребляют, иногда отбирая некоторых бет, как недостающих, но в столице против этого. Разные города придерживаются разного мнения, но никто не идёт против Совэрта. — Не может такого быть! Ты бредишь… альфа! — обида застучала маленькими молоточками по всему телу. Ведь не похоже, что он врёт. — Норманд, — он подавляет в себе улыбку, словно в этом насквозь прогнившем, чёрном, как эта ночь, мире, есть повод радоваться. Есть, в общем-то, если бы у нас троих было немного больше времени, чем эти десять или пятнадцать минут. — Окончания войны семнадцать лет назад не было, она лишь вышла на новую ступень, когда революционеров перебили, взяв под свой контроль. Совэртом и оппозицией сейчас управляет одно лицо. — Что? — теряю дар речи, но на это слово меня хватает. — Тот мир на протяжении девяти лет был мнимый, столица лишь набирала силы, чтобы выпилить самый продвинутый «город мечты». — Самниум? — а вот это слово уже само собой вырывается из моих уст. Альфа кивает, а я вспоминаю весь тот ужас, который предстал перед моими глазами. Полегли почти все, а сам я чудом выжил, и ещё большим чудом было то, что я нашёл Мерфи. — Да нет… Неправда. Габриэль тоже? Он знал и помогал им? — снова омегу всего скручивает от накативших чувств ненависти к миру. Я буду прав, если предположу, что он готов взорвать к чертям всю эту планету, и меня в том числе, лишь бы не терпеть всего этого. — Мерфи… — выпускаю ещё немного успокоина, лишь бы он пришёл в норму, а вдыхает его ещё и наш альфа. — Прекрати, если не хочешь, чтобы я попробовал сделать то, что делать сейчас неуместно, — низким голосом просит Норманд, поглядывая то на меня, то на Мерфи. — Это тебя не возбудит, остынь. Просто не касайся и считай, что нас нет, — пусть в моём голосе и слышится отвращение к себе самому за то, что я смертник, хочу видеть его реакцию. — Сам ведь знаешь, что я хочу быть с вами. Чего бычишься? — Уже сказал чего. Чип. А ещё твой образ жизни. Думаешь, не вижу? Я бета. А ещё твой истинный. Там, где ты подонок, я вижу, — не скрываю ненависти, хотя мог бы. — Желаешь быть вместе? А от железки в шее избавишься ради этого? — Избавлюсь. Но пока у меня есть некоторые дела. Кажется, разговор пора заканчивать. Назвал бы его бесполезным, если не информация про Совэрт, но почерпнуть от этого маленького контакта с альфой я хотел не это. — Спускайтесь вниз, — советует Норманд, — только не туда, откуда пришли, а обогните столицу стороной. Идите в сторону севера. Равнина льдов, но сейчас там довольно тепло. — А ты потом найдёшь нас? — слегка печально скулит Мерфи, но смотрит в мою сторону, как бы умоляя сделать именно то, что говорит нам альфа. — Найду. По запаху. Теперь я его запомнил. — Альфы не настолько хороши в поисках, — подмечаю недовольно-скептично. — Ты и сам ведь хочешь, чтобы нашёл. Не нужно никаких запахов, чтобы понять это, — улыбается Норманд, демонстрируя клыки. А во мне словно только сейчас щёлкает, что это всё-таки альфа. Тот, кто берёт. Тот, кто доминирует. Тот, кто принимает решения. — Идите. Там безопасно, ручаюсь. Равнина кишит заговорщиками, которые в планах имеют вывести из строя все чипы. Скажите, что от Норманда, вам помогут. — Я уже говорил, что революцию нам вершить не по силам. Мы смертники, не иначе, — напоминаю, заметив изменения в лице альфы. Кажется, чип возвращает свои функции. — И не нужно, этим займусь я, — отвечает он уже со стиснутыми зубами. — Не смертники вы, а мечтатели. — Не думай, что ждать мы там будем именно тебя. Можешь даже не особо надеяться, что мы останемся в живых. Всё. Более ждать ответа от него бесполезно. Забираю шокер, которым нас одарил Норманд, другой рукой тяну Мерфи, на этот раз уже точно уходим. Омега последний раз провожает взглядом солдата, но сам понимает, что оставаться рядом с ним опасно. Сейчас точно.