Аконит

      Как ни странно, предложение Исыля подарить подарок заранее сработало на «ура». Тэхёна как будто подменили, стоило только Чирён озвучить награду за хорошую учёбу и вежливое отношение к учительскому составу. И хотя омежка явно не до конца понимал, куда его повезёт бабушка, но всё равно приложил все усилия, чтобы закончить учебный год без проблем, поскольку выбраться куда-то дальше Фуцитами и посмотреть мир — уже звучит захватывающе.       Май пролетел незаметно, и к власти пришёл знойный июнь. Учёба закончилась, как и вся подготовка к поездке, ответственность за которую пришлось взять на себя Чирён. С одной стороны, ей не хотелось оставлять деревню на попечение длиною в целый месяц своему брату, но с другой — ничего страшного, она переживёт как-нибудь. Внук был в полном восторге от предстоящей поездки в Уданшань, когда как саму Чирён не особо радовали предстоящие события. Не потому, что придётся жить месяц по распорядку дня даосов, а — Тэхён. Этот егозливый мальчишка мог что угодно учудить во время их поездки, за что потом непременно придётся краснеть, но брат продолжал заверять и нашёптывать, словно змей-искуситель, что ничего страшного и плохого не случится. «Это же обитель. Ну что может произойти в святыне, сама подумай?» О-о-о, братец, ты даже не представляешь, сколько она «думала»!       Но всё же, переживания переживаниями, а раз обещала — выполняй. Правда, в предпоследний день Чирён всё же «подстраховалась» и заказала ещё один билет для Хосока, чтобы уж наверняка быть спокойной. Счастью Тэхёна не было предела, ведь красивый хён, который ему очень нравился (хоть тот и любил понудеть о правильности и неправильности), едет вместе с ними в большое путешествие. Его еле уложили тогда спать, ибо от переполняющих буйным вихрем эмоций Тэхён завёлся, как моторчик, бесконечно рокочущий всем, кому не лень, что завтра он уезжает из Фуцитами путешествовать. Он никогда нигде не был, и эта поездка была подобна чуду, самому лучшему подарку и на день рождения, и одновременно на Новый год. Ещё с вечера сложив все необходимые вещи себе в рюкзачок и сбегав к дядюшке Исылю попрощаться, который вручил ему свой подарок, настрого наказав открывать только по приезде в обитель, Тэхён был готов отправляться в путь.       На станции, где они садились на поезд, Тэхён, не отлипая от Хосока-хёна с многочисленными расспросами о поездах и их механизме, прыгая на месте, как заяц, от предвкушения, уже представлял, как он приедет в пункт назначения и будет ходить по многочисленным храмам Уданшань; как обязательно заберётся на вершину Тяньчжу, что местные жители прозвали «колонной, подпирающей небо»; как там, наверху, где плавают облака, он увидит целый новый мир, до которого достаточно руку протянуть, чтобы коснуться. Омега был уверен, что путешествие удастся на славу, а все одноклассники потом обзавидуются, когда он будет хвалиться о своих приключениях. Они, небось, нигде не были, а вот Тэхён — теперь да. И это просто супер-пупер классно!       Уданшань встречает их своими пышными дворцами и тёмно-зелёным веером вековых гор, окружающих обитель с четырёх сторон света, над которыми угрожающе клубился «волшебный пар», который даосы называют животворной энергией «ци». Сразу у подножия дворца «Пурпурных облаков» они знакомятся со своим гидом Бэем, что будет сопровождать их по достопримечательностям Уданшань и жить вместе с ними в одном домике весь месяц. Мужчина оказывается приятным в общении, и Чирён мгновенно успокаивается, словно оттаивая, как лёд на солнце, оставляя тревоги на парковке и вздыхая полной грудью, наконец как никогда уверенная в том, что не зря согласилась приехать в обитель. Здесь воздух чистый и пахнет лесом, здесь мир, словно из прошлого, тихий и спокойный, здесь ты словно вновь обращаешься к своей истинной сущности и даёшь волю лисьему духу. Здесь все проблемы и ненастья кажутся ничтожно маленькими и никчёмными, по сравнению с огромными дворцами и мощной энергетикой природы. Здесь априори невозможно что-то плохое и грязное. И, пожалуй, это очень радует.       Дворик, в котором стоит их домик, состоящий из четырёх одноэтажных зданий, образовывая прямоугольник, был приятен глазу своим небольшим садиком и игровой площадкой для детей, вымощенной из камня. И хотя окон в домике было мало, света всё равно хватало. Внутри, естественно, всё было обставлено по правилам фен-шуй. Вместе с ними, как оказалось, жили также ещё две семьи туристов. Тэхён сразу же, как попадает внутрь, пулей улетает к себе в комнату открывать подарок дяди, а Хосок остаётся помогать Чирён с чемоданами.       После они едят, и Бэм ведёт их знакомиться с местными красотами. Начинают с Золотого зала, что полностью — кроме фундамента — был сделан из меди, и заканчивают насыщенный день дворцом Тяньи Чжэнцин, окружённым голыми скалами, похожими на острые пики. Следующий день Бэм обещал сделать таким же красочным.       Так и потекли размеренные дни. И хотя к новому режиму поначалу было трудно привыкнуть, Чирён всё же смогла уговорить себя подчиняться правилам даосов. Вставать приходилось со звоном колокола, а после громких барабанов приступать к началу медитации, что очень помогало отпустить себя и почувствовать, как по телу бежит долгожданное спокойствие. Хосок с Тэхёном были неразлучны, продолжая знакомиться с уголками Уданшань, фотографируя всё на фотоаппарат, подаренный Тэхёну Исылем. Как только они приедут, Тэхён обязательно заставит дядю распечатать эти кадры, чтобы после составить целый фотоальбом о его первой поездке в это прекрасное место.       Жизнь здесь кажется совершенной. Без тревог и хлопот.       И всё, на удивление, наконец-то становится безукоризненно правильно…

🍂 🍂 🍂

      Проходит ровно половина месяца с тех пор, как Тэхён приехал в обитель. Бабушка, на вселенское удивление омеги, была спокойна как удав, продолжая ходить на свои медитации, постигая там какой-то непонятный инь и ян, даже ни разу не накричав на него за его излишнюю тактильность и липучесть к ней, внимательно слушала все его истории, которые он пережил за весь день. Это немного пугало Тэхёна, потому как он прекрасно понимал, что по возвращении обратно в Фуцитами госпожа Ким опять превратится в чёрствую и противную тётю, с которой даже здороваться не хотелось по утрам, когда идёшь, например, умываться или садиться завтракать.       В Фуцитами всё не так: там бабушка не такая добрая и ласковая, там одни наставления и вечные крики о том, что он — тот ещё «кошмар, свалившийся мне на голову», там Хосок-хён заставляет сидеть и уроки ненавистные учить, ходит за лисёнком хвостиком и играть спокойно не даёт. Там почему-то всё не так. Но здесь же, в обители, словно мир перевернулся другой, тёплой и доброй стороной к солнцу, спрятав холодную и злую.       Тэхёну нравилось здесь жить. Правда. Будь его воля — он бы остался тут навсегда. Ходил бы в здешнюю школу, учился бы хорошо, забыв про астрономию, никуда бы не сбегал… Лишь бы бабушка всегда была такой и разрешала всё.       Но вот именно сегодня омеге скучно. До горьких слёз скучно. День начался, вроде, как обычно, но к вечеру стало так тоскливо, что Тэхён не выдержал, отшвырнул все пазлы и раскраски куда подальше и пошёл искать себе занятие на улице. Обычно в такие времена его спасала книга или мультфильмы, но, поскольку телевизора тут нет и в помине, а книга уже надоела ещё как шесть дней назад, Тэхёну пришлось пересилить себя и выйти на улицу. Всё равно дома никого нет, а сидеть одному, как изгою или преступнику, вовсе не хотелось.       Весь день стояла невероятная жара: солнце пекло изо всех сил, так и стремясь кого-нибудь ударить по голове своими лучиками, а с наступлением вечера на обитель обрушилась духота, что поила Уданшань терпким ароматом хвои. Вряд ли кто-то захочет выйти на улицу в такое время. Ну, кроме Тэхёна, конечно. А что ещё делать? Бабушка сбежала утром, сказав, что вернётся поздно, хён тоже куда-то улизнул — якобы перекусить, а на самом деле — опять слушать бесконечные рассказы их гида о том, как он объездил полмира и бла-бла-бла. Поэтому, сложив в рюкзачок на всякий пожарный фотоаппарат и онигири с тайяки, которые он не доел ещё в обед, Тэхён отправился на улицу, нацепив на ноги новые кеды с разноцветными шнурками. Может, ему всё-таки удастся найти хотя бы Хосока-хёна… И настучать ему по шоколадной макушке, чтобы впредь так надолго не оставлял Тэхёна одного!       Взрослых во дворике, как и на игровой площадке, уже не было. Скорее всего, сейчас все отдыхающие, обычно снующие непрерывным потоком по территории, ушли на вечерние медитации, а детей оставили в домиках. Печально. А Тэхён только настроился пересилить себя и подойти к кому-нибудь познакомиться. Это всегда давалось лисёнку с трудом, и чаще он просто проглатывал всю заранее заготовленную речь, вздыхал тяжело и семенил с опущенной головой обратно к своей парте или уголку, продолжая слушать смех ребятишек, играющих весело вместе.       Но Тэхёну, похоже, сегодня везёт. Пройдя ещё немного вперёд от их дворика, в нескольких метрах от него, на игровой площадке он видит четырёх мальчиков, о чём-то усердно спорящих между собой и передающих что-то непонятное из рук в руки. На вид им столько же, сколько и Тэхёну, и омега решает, что поиски Хосока можно и отложить на потом, а самому можно немного поиграть с ними. Они не выглядят устрашающе, а значит, познакомиться получится. Главное — быть вежливым и милым. Как бабушка учила.       Правда, когда он подходит к компании ближе, обращая на себя всё внимание, вся бойкость куда-то резко пропадает, а во рту всё пересыхает.       — Привет, — нарушает наступившую вдруг тишину Тэхён, улыбаясь уголками губ.       — Привет, — мгновенно и громко слышится в ответ сразу от четвёрки, отчего омега чуть ли не подпрыгивает на месте.       — А во что вы играете? — выходит уже смелее, чем приветствие.       — Пока ни во что, — прячет один из мальчиков с ярко-зелёными глазами что-то так и непонятное Тэхёну в карман штанов, — но собираемся в прятки. Хочешь с нами?       — Эй! — пихает другой мальчик того локтем в бок. — Может, сначала познакомимся, а потом играть будем? — он поворачивается в сторону Кима и, указывая на себя пальцем, говорит: — Я Унки, а это Миндже, Бен и Пао. Рады приветствовать тебя в нашей компании двух барсучков и двух лисиц. А тебя как зовут и чей дух в себе носишь?       — Тэхён, — быстро находится омега, расслабляясь и понимая, что сейчас он не у себя дома, в школе, где над ним только хихикают втихую, а в другом уголке мира. А весь мир злым быть не может. Правда, бабушка так почему-то не считает… — Мой дух — белый лис.       — Вау, — загораются непонятными звёздочками глазки у Пао, чьё лицо было пухлым, словно рисовый пирожок. — А ты красивенький, — подмигивает ему мальчик, а у Тэхёна вмиг щёки алым цветом вспыхивают, а глаза округляются. Красивенький? Он? Со своим этим уродским цветом волос и пухлыми губами, как у утёнка?..       — Так, народ, давайте перейдём уже к делам и оставим восхищения новеньким на потом, — встревает грубо в розовый мир Бен, цокая от негодования языком и закатывая глаза. Пожалуй, вот с ним лисёнок точно не подружится. — В прятки играть го или как?       — Прятки? — переспрашивает Тэхён, переключаясь от разглядывающего его Пао на единственного из компании альфу. — А как здесь играть? Спрятаться же негде.       — А мы и не собирались играть на территории храма, — сощурившись и гаденько ухмыляясь, сообщает Бен, — мы собирались выйти за территорию. В лес.       — Лес? — Тэхён не ослышался? — Но это опасно, разве нет? Вы там играли раньше?       — Ещё нет, но, думаю, ничего сложного не будет, — пожимает плечами Миндже. — Вся обитель связана, здесь невозможно потеряться. Главное — не выходить за пределы сосен, потому что там уже не наша земля.       Не наша? Тэхён до этого думал, что всё, что окружает обитель, принадлежит этой святыне. А оказывается, что есть ещё и не «их».       — С чего это не наша? — взвыл Бен со зловещей вибрацией в голосе. — Мой отец говорит, что всё, что находится за пределами обители и гор, принадлежит Уданшань, а те, кто считает иначе, — полные дураки, — сложив руки на груди, вздёрнул подбородок альфа. — Мы — хозяева этой земли.       — А мой папа говорит, что выходить за пределы сосен нельзя. Там неизведанные земли, покрытые колючими деревьями и кустарниками, там уже давно никто не живёт и ходить там одному опасно, потому что можно нарваться на невиданное чудовище! — тихим голоском пролепетал Унки.       — Пфф, бред! — отмахнулся Бен. — Это полная ерунда, детская страшилка, чтобы пугать таких вот малышей, как ты, Унки. Держись за свои штанишки крепче, чтобы не испугаться, когда играть будем.       — Бен, замолчи! — прикрикнул на него Миндже, нахмурив брови. — Достал выпендриваться. Чудовищ не существует, Унки, как и колючих деревьев…       — Вообще-то, есть, — встревает внезапно Тэхён, до этого молча стоящий рядом и наблюдающий за перепалками друзей. — Например, пахира. Она растёт в Америке…       — Но мы же не в Америке сейчас! — всплеснул руками Миндже. — Мы дома, и никаких пахир у нас не растёт.       — Ну так что, играть будем или нет? — повторил свой вопрос Бен, которому больше всех, похоже, не терпелось поскорее начать. — Взрослые сейчас заняты — значит, не хватятся нас.       — Вы хотите играть вдалеке от дома, в лесу, но при этом ничего не сообщив родителям? А если мы там потеряемся? — встрепенулся Тэхён, явно недовольный подобным раскладом.       — Слушай, как там тебя…       — Тэхён.       — Да, Тэхён. Короче, если ты хочешь играть с нами и доказать, что ты не маленькое дитятко, которому ещё штанишки помогают надевать и шнурки завязывать, то ничего не говоришь своим родителям и идёшь с нами. Если нет — приятно было познакомиться.       — Бен! — стукнул альфу Миндже. — Ты за словами следить умеешь или нет?       — А что такого обидного я сказал? — возмутился мальчик, выпятив нижнюю губу. — Всё по факту.       — Ты нехороший! — послышалось несмелое от Унки.       — Чего ты щас пикнул…       — Я пойду, — встревает вновь Тэхён, предотвращая ссору. — Ничего не скажу взрослым и пойду с вами играть в прятки.       И хотя до конца Тэхён не был уверен, на что он подписался, но ударить в грязь лицом он себе не позволит перед новыми знакомыми, особенно перед этой выскочкой Беном. Бабушка всё равно его ещё не скоро хватится, а Хосок, когда вернётся, подумает, что он спит или опять рисует, и просто не станет заглядывать к нему, отправившись к себе. Это действительно на руку, хоть и боязно, но жуть как интересно. Правила же придуманы, чтобы их нарушать, так? А если что, он не один получать будет за свой побег, а вместе с этими ребятами.       Так, расставив все мысли по полочкам и подавив в себе неуверенность, Тэхён смело шагает вместе с ребятами за ворота обители, которые своим красным цветом почему-то так и вторят потом в спину омеге, когда они резво спрыгивают с каменных ступенек, обросших мхом и осотом вниз, к ограждению с табличкой, остановиться, передумать и вернуться от греха подальше. И говорит этот цвет почему-то именно голосом госпожи Ким! Аж мурашки по коже…       Они быстро достигают конца лестницы, ведущей в обитель, и сворачивают на серый заброшенный пустырь, на котором даже никаких деревьев не растёт — лишь сорняки да колючки. В пасмурную погоду Тэхён ни за что не пришёл бы сюда, ибо вид открылся поистине пугающий, словно место это из фильмов ужасов, когда герою приходится выбирать: куда в какую сторону идти. Ловко переползая через отверстие в ограде, ребята несутся дальше в самую чащу леса, по пути обсуждая правила игры и ограничения по времени.       Лес действительно оказывается тёмным и забытым. Деревья росли настолько плотно, что вечерний свет еле просачивался через них. Почти сразу, как только ты заходишь в это никому не принадлежащее царство, дорога, вся сплошь покрытая сухой, шуршащей под ногами листвой (что удивительно, если учитывать, что лес хвойный) и иголочками, делала плавный изгиб, словно хотела добавить озорства движения, затем вела вверх по небольшому склону, перехваченному корнями, и, наконец, пряталась между тёмными елями и соснами. Их ветви окаймляли дорогу, образовывая словно туннель, и казалось, что она уже никогда не закончится. Стояла полнейшая тишина, ни единого постороннего звука, кроме шагов ребят. Ни птиц, ни насекомых — ничего. Ужасно пахло горелой листвой, сыростью и смолой.       Невероятные сочетания, и Тэхён абсолютно не понимал, как это всё связано. Может, есть ещё время передумать и уйти?.. Ну уж нет! Ни за что! Подумаешь, лес как лес, в нём нет ничего пугающего и отталкивающего. Даже родные горы, вон, видны через многочисленные хвойные лапы. Это, как ни странно, успокаивало.       — Итак, кто начнёт? — они останавливаются на небольшом пространстве, образованном меж деревьев, и раздают друг другу мелки, чтобы рисовать на деревьях стрелки, если вдруг что пойдёт не так. Так как Тэхёна о таком реквизите никто не предупреждал, с ним делится сразу и Пао, улыбаясь от ушей до ушей, и Миндже, подмигивая омежке.       — Давайте по считалке, — предлагает Унки. — Кто останется — тот и ищет. Шёл котик по лавочке, раздавал булавочки, шёл по скамеечке, раздавал копеечки: кому десять, кому пять, выходи — тебе искать! — останавливается на Тэхёне.       — Нет, не пойдёт, — загораживает собой Миндже омегу. — Тэхён не знает этого леса, пусть сначала прячется, чтобы немного осмотреться, а потом уже водить будет.       — Всё нормально, я справлюсь… — словно просыпается Тэхён, замечая недобрые огоньки в глазах Бена напротив.       — Иди уже, я за тебя пока, — улыбнулся лису Миндже.       Так и начинается игра. Прятаться получается проще некуда, ибо лес огромен, а под деревьями столько места оказывается, что спрятаться там не составляет труда. Они бегают, смеются, носятся кто куда, желая выбрать место получше и расставляя стрелочки. Так проходят тридцать минут первой игры, и победителем становится Унки, спрятавшись в небольшую щёлку между двумя камнями, сменив свою сущность на барсука. Конечно же, Бен начал возмущаться, что это нечестно и не было уговора менять свой облик, смешно при этом фыркая, вызывая тем самым смех у остальных. Тэхён сам предлагает сыграть им ещё раз и просится водить, обещая каждому, что на сей раз выиграет только он. Остальные соглашаются и разбегаются, желая присвоить победу себе.       Тэхёну слишком весело и интересно, отчего и возвращаться совершенно не хочется. Там скучно, всё знакомое и уже надоело, а здесь он словно главный герой какого-нибудь мультфильма, который проходит через все испытания, чтобы после получить свой главный приз — победу и славу. Тэхён — упёртый лис и обязательно выиграет, можете не сомневаться. Ведь это так легко, благодаря стрелочкам.       Вечер быстро перерастает в ночь, и небо, теряя персиковые тона, покрывается тёмно-синим бархатом, на котором постепенно начинают появляться звёзды. В лесу становится ощутимо холоднее, но Тэхён, закутываясь получше в свою олимпийку, упорно продолжает искать последнего игрока — Бена, начхав на то, что его новенькие кеды уже невидны, а желудок просит еды. Лезть в рюкзак за своим недоеденным обедом нет желания совершенно, пока победа не будет у омеги в руках. Ему легко было найти Пао и Миндже, благодаря их природным ароматам, что постепенно начинали раскрываться, Унки тоже особо не скрывался, а вот Бен… Этот противный альфа запёрся в непроглядную чащу, похоже, специально перестав ставить стрелочки, чтобы выиграть (Тэхён не сомневался в этом).       — Ничего-ничего, — упрямо шагал дальше Тэхён, кивая самому себе. — Ещё посмотрим, кто у кого выиграет…       Именно так лис и считает ровно до того момента, как от бессилия не пинает какой-то камешек, после об него же запинаясь и бухаясь со всего маха на землю, раздирая колено.       — Я так больше не играю! — кричит во всё горло Тэхён, чуть ли не плача от обиды и поражения. — Бен, выходи. Я сдаюсь!.. Бен!.. Выходи, ты выиграл, признаю это!..       Но ответа не приходит ни после первого, ни после четвёртого крика. И, кажется, только тогда Тэхён понимает, поднявшись на ноги и, наконец, осмотревшись по сторонам, что он зашёл далеко за рамки территории, которые они установили, когда только начинали играть.       Ослеплённый мыслью, что он непременно обыграет альфу, Тэхён пёр напролом вперёд, как танк, совершенно не замечая, что уходит слишком далеко от правильной дороги, ведущей обратно к дому, заходя дальше и глубже в чащу, добившись того, что потерялся в конце пути.       Омегу крупной дрожью пробивает от осознания, что он заблудился здесь. У него ноги словно свинцом налились, а в голове, как по команде, слышался разъярённый крик бабушки, предупреждавшей его, что, как только он вернётся, ему крышка. Если вообще вернётся…       Становилось всё темнее и темнее, а у него даже фонарика при себе нет. Это катастрофа! Что ему делать? Куда идти? Ещё и колено теперь болит и кровоточит.       — Мне точно конец, — констатирует Тэхён, заметив на штанине дырку. — Они ведь новые были…       Нужно выбираться отсюда! Вспоминать, как шёл сюда, или искать стрелочки — хоть что-то нужно делать, а не стоять истуканом, силясь не заплакать от сложившейся ситуации, в которую он сам же вляпался. Он же потомок лисиц! А лисы всегда жили в лесу, и здесь он должен чувствовать себя как дома. Необходимо включить голову и нюх, чтобы хоть что-то уловить знакомое, кроме запаха смолы и ёлок. Да. Именно так он и сделает!       Однако после того, как что-то большое шлёпается ему на спину, Тэхён, душу чуть ли не отдавая создателю от страха, вопит как резаный, срываясь с места молниеносно и на ходу меняя сущность на дух лисы. Зрение тут же улучшается, а тело ускорятся, благодаря мощным лапам. Омега несётся, сам не зная куда, лишь бы подальше от чудовища, что захотело его, по-видимому, унести в свою пещеру, чтобы сожрать, но резко тормозит, готовый поклясться, что в этот момент у него сердце остановилось, умирая мысленно от страха, когда слышит за своей спиной громкий волчий вой.       Вой.       Волчий.       Вой!..       Это вой, Господи!       Это волк, самый настоящий дикий волк, которому без труда будет разорвать маленькую белую тушку на несколько кусочков, превратив Тэхёна в свой ужин. Волки лисам не друзья — нет. Они — враги, которым перегрызть глотки друг другу будет только в радость, особенно если кто-то нарушил территорию. Но Тэхён же сейчас на территории обители, здесь все друзья. Или уже нет…       Разве это возможно? Возможно, что все сказки бабушки реальны? Тэхён не хочет верить, что его кто-то съест. Ему совсем не хочется встречаться с кем-то вроде волка, способным удавить его.       Как жаль, что слушаться взрослых лисичка, чья белая шёрстка встаёт на дыбы, когда новый тягучий вой вновь повторяется, так и не научилась…