🍂🍂🍂
Понедельник начинается с того, что Тэхён чуть было не сжигает свой серый длинный кардиган с белой рубашкой, когда пытается погладить их утюгом. Мыслями он ещё где-то там, в пятнице, рядом с альфой, от которого вкусно и просто до слёз пахло его любимым бергамотом. Тэхён и думать боится, что бы случилось, если бы Чону не приспичило в туалет в тот момент, когда его голова вообще ничего не соображала, но отчаянно просила прикоснуться к человеку напротив, чтобы убедиться: явь он или сон. А фенечка… Это уже отдельная история. Когда Чонгук ушёл, лис ещё долго не мог прийти в себя, пытаясь трезво анализировать ситуацию, не обращая внимания на Чону, крутящегося рядом со своими расспросами и повторяющимся из раза в раз вопросом: «Что это было?». Да, что это было? Почему воздух стал тогда настолько горячим, что дышать невозможно было? Почему всем своим омежьим нутром он чувствовал себя не на седьмом небе от счастья, а лишь в замешательстве? Ничего сверхъестественного в случившемся нет. У любого альфы природным запахом может быть бергамот. У любого альфы могла встретиться точно такого же плетения фенечка, как и у Тэхёна, отличающаяся только цветом. У любого… Тогда почему всё, что только как-то напоминает Тэхёну пережитое много лет тому назад в небесной обители, неясно, но указывает на Чонгука и всё, что с ним связано? Зачем он вообще появился в жизни Тэхёна? Зачем Тэхён сам изъявил желание познакомиться с ним? А самое страшное — это то, что омега не хочет теперь останавливаться. Хочется вновь встречаться и встречаться, говорить и говорить, несмотря ни на что. С одной стороны, Чонгук не представляет для него никакой угрозы, а с другой, он — ошибка. Ошибка, которую Тэхён очень хочет совершить. Не знает почему, но хочет. Так велит ему сердце. Чонгук не Рикки. Рядом с Чоном детская любовь забывается, уходит на второй план, прячась в пыльный ящик. Происходит ли это только потому, что Тэхён узнал аромат Чона, — неизвестно. Тэхён уже устал от этих нескончаемых вопросов. Их слишком много, а он один. И как их преодолеть — он понятия не имеет. Следующее, что тоже напрочь выбивает из колеи омегу, — это пара по философии. Сначала ничего не происходит. Тэхён даже не смотрит в сторону Чонгука, который, лис уверен, глаз с него не сводил все девяносто минут. Его сдаёт Чону, сидящий рядом с ним. Видимо, замечтавшись и забыв, что сейчас пара, восхищённо на всю аудиторию комментирует наброски Тэхёна в своём альбоме, что каким-то непонятным образом всё время складывались в портрет одного и того же человека, чьё красивое лицо не выходило из головы Тэхёна все выходные. — Потрясающие наброски, Тэхён-ши, — просматривая альбом Тэхёна, вещает угрожающе Исыль, возвышаясь над их партой. Конечно же, возглас Чону не ушёл от внимания, и сейчас профессор стоял рядом со сгорбившимся племянником, отказывающимся комментировать своё поведение. — Только у нас не лекция по живописи, а философия. И, если учитывать, что ваш портрет явно не похож на Геродота, я сомневаюсь, что вы вообще слушали меня, студент Ким. Смех так и прокатывается по рядам помещения, а покрасневшему Тэхёну провалиться сквозь землю хочется. Спасибо тебе, Чхве Чону! Прячась после ужасной пары в туалете, Тэхёну хочется взорваться от стыда и прокричать на весь мир, чтобы наконец прийти в себя и очнуться. Так нельзя! Теперь дядя обязательно вызовет его на допрос, а лис и объяснить-то что-то не сможет. Он вообще в последнее время двух слов связать не может, что совсем на него не похоже. И всё из-за этого проклятого Чонгука! Его цель — учиться. Не подвести бабушку и самого себя. Он не знает до конца истории, почему Атсуши вернулся с документами обратно, но сейчас Тэхёну почему-то кажется, что он шагает по стопам родителя. Нужно было вспомнить, кто он, нужно было вспомнить, зачем он здесь. Нужно и ещё раз нужно, но не получается. Это наваждение какое-то! А может… Может, он просто влюбляется?.. Тэхён резко поднимает голову, уставившись на собственное отражение в зеркале, застыв на минуту. От проскочившей мимолётом мысли по всему телу словно ток прошёлся, а руки задрожали. — Я его не знаю, — шепчет сам себе Тэхён, вцепившись руками в раковину. — То, что он пахнет бергамотом и носит фенечку, похожую на мою, ничего не значит. Он не Рикки, он никто для меня. Никто. Из вязких мыслей его заставляет вынырнуть телефонный звонок, приводящий в чувства. — Хёну? — не верит своим глазам Тэхён, смотря на экран телефона, тут же отвечая на звонок. — Алло… — Привет, Тэхён, — слышится хриплое приветствие из динамика. — Ты уже освободился? Если да, то давай встретимся в парке Тондэмун, возле площади светящихся роз. Хочу поговорить с тобой в мирной обстановке, без криков моей жены. — Конечно, я сейчас приеду! С последней пары Тэхён сбегает, отдав своё сочинение Чону, чтобы тот передал его профессору. До парка он добирается за двадцать минут, и практически сразу находит Хёну, сидящего на лавочке с двумя бумажными стаканчиками кофе в руках, одно из которых (с корицей) отдаёт Тэхёну. Выглядит он вполне сносно, чем в их последнюю встречу, хоть и с синяком на пол-лица. Сначала они медленно прогуливаются в полной тишине, а после первым молчание нарушает Тэхён, спрашивая о самочувствии альфы. — Нормально, жить буду, не переживай, — отвечает с натянутой улыбкой Хёну, и у Тэхёна что-то ёкает в груди, когда в голове всплывают обвинения Миён. — Я не знаю, кто это сделал, клянусь, — звучит как оправдание, но лис не знает, что ещё может сказать. В любом случае это из-за него пострадал Хёну, получив ни за что. — Прости меня. — Не надо просить прощения, — успокаивает омегу мужчина. — Я не в обиде и прекрасно понимаю, что твоей вины тут нет. Однако ты сам понимаешь, что я выберу семью, а не тебя, поэтому больше притворяться твоим парнем не смогу. — Конечно, я понимаю, — кивает интенсивно Тэхён. — Я и не собирался тебя просить больше об этом. С бабушкой я как-нибудь сам разберусь. Ты хоть кого-нибудь запомнил из тех бандитов? — Не особо, — кривится альфа, отпивая из своего стаканчика кофе. — Помню только все грозные речи, чтобы я отстал от тебя и, как бы смешно это ни звучало, руку того парня, что ударил. У него татуировки на правой руке были. — Тату? А что там было нарисовано? Не помнишь? — Нет, это точно нет. Да он и ударил всего раз, дальше уже его дружки по разу пнули. — Вот уроды, — шипит Тэхён, сжимая стаканчик. — Тэхён, мой тебе совет, — останавливается Хёну, а за ним и омега, — последи за своим окружением. Может быть, какие-нибудь альфы всё же заглядываются на тебя, вот и решили убрать соперника. Честно, я не очень хочу, чтобы ты встречался с тем гадом один на один, но уверен, он скоро заявится, как поймёт, что площадка расчищена. Последить? Тэхён это может. Вот только где взять альф? Он общается только с омегами. Никаких альф, что как-то выделялись из толпы татуировками и взыскательным поведением, он не знает. Все, кто окружает его, не стремятся причинить ему вреда. Да он и сам никому плохого не сделал. Он вообще ничего не сделал, чтобы заслужить таких неадекватных поклонников, которые не знают, что такое «слова», сразу кулаками машут. Кому он мог «так» понравиться, чтобы этот кто-то пошёл, нашёл Хёну, выследил его и напал, да ещё и не один? Честно, Ким уже жалеть скоро начнёт, что вообще поступил в Сеул. Столько проблем на него свалилось за эти недели учёбы. Сентябрь пролетел незаметно, на следующей неделе уже октябрь, а Тэхён так и не нашёл себя в этом урагане событий, что сменяются каждые пять минут. Жизнь студента для него всегда казалась легче, чем в школе. Тут нет бабушки и хёна, что всегда присматривали за ним и не давали шагу сделать в плохую сторону. Сбежав от них, Тэхён получил долгожданную свободу. Учиться в университете ему не составляло особого труда, но, привыкший к рутине, к обыденности, вся эта цепь событий, происходящих почти каждый день, его пугала. Он не знал, как с ней можно справиться в одиночку, не спросив совета Хосока-хёна, у которого всегда на всё был ответ. Говорить об этом с Чону не хотелось, ибо это его проблемы и решать их он должен сам. Не маленький мальчик. Рано или поздно (как любил выражаться дядя) это должно было случиться. Он кому-то нравится, ему кто-то нравится. Тэхён не был уверен в своей внезапно проснувшейся в пятницу симпатии к волку. Даже если откинуть то, что он — волк, а Тэхён — лис, в его поведении к омеге не чувствовался интерес. Не было искренности в его словах и попытках понравиться умными речами. Словно всё существование Чонгука — фальшь, притворство, которым он умело пользуется, пудря мозги Тэхёну тем, что ему нравится, что его привлекает, тем самым отвлекая от сути. От правды. Чонгук был одновременно похож и нет на Рикки. И это не про внешность сейчас. Тэхён уверен, что-то, что было присуще характеру Рикки, есть и в Чоне, что тоже играет немаловажную роль. Это тоже действовало как магнит, притягивающий к себе Тэхёна, которому сбежать хотелось от всего этого. Может быть, будет правильно, если он доверится самому себе и всё-таки попробует сблизиться с альфой, чтобы узнать его получше и решить для себя: симпатия ли это, взаимна ли она или это пустой звук. Просто какой-то красавчик решил поиграть на чувствах омеги, дёргая за нужные ниточки. Конечно, верить в то, что Чонгук может оказаться подонком, не хочется, потому что это чистое осквернение того, что природа даровала ему такой же запах, как и у Рикки. — Хёну-хён, — обращается к альфе тихо Тэхён, когда они уже собирались прощаться, поскольку мужчине ещё нужно заскочить в магазин перед тем, как ехать домой к семье. — Послушай… — он переступает с ноги на ногу, пряча руки в карманах кардигана. — Представь себе ситуацию: есть двое альф и омега. Одного из альф омега знает хорошо, но они очень давно не виделись и он не знает, как к нему поменялось отношение за тот период времени их разъединения. Второго омега знает не так хорошо, но есть в нём такое… Что-то от первого альфы, что очень привлекает омегу. Как же тогда быть? Хёну хмурится слишком сильно, отчего складка меж густых бровей образовывается, а после говорит: — Как-то сложно, если честно, — Тэхён тоже так считает, поэтому и спрашивает совета у старшего. — Ну, начни просто с вопроса: а кто нравится тебе больше? Тот, которого не видел давно и не знаешь, кем ему приходишься после разлуки? Или тот, которого встретил, сочетающим в себе всё то, что тебе нравится? Мне кажется, выбор очевиден. Если ты, точнее, омега, — прокашливается Хёну, запинаясь, а у Тэхёна уши гореть начинают, — конечно, не собрался разрываться между двумя альфами сразу. Любить сразу двух можно, но всё равно выиграет лишь один. Как по мне, даже если ты ошибёшься, это будет тебе уроком. Сидеть и трястись в норке не лучший выбор, а вот шагнуть вперёд — дело другое. К тому же ты всегда можешь поговорить и разузнать всё об этом втором альфе. — Значит, омега должен совершить ошибку? — уточняет Тэхён, смотря куда-то сквозь Хёну. — Человеку свойственно ошибаться, Тэхён. На ошибках мы учимся. Главное — не позволяй приблизиться этим альфам слишком близко, чтобы не плакать потом. Не всё то золото, что блестит, помнишь? — улыбается напоследок Хёну, уходя и оставляя лиса один на один с собой. Не всё то золото, что блестит. Верно. Тэхён с этим согласен. Но ведь золото всегда будет привлекать больше и куда сильнее, чем простой металл. Если Чонгук — ошибка, то хорошо, Тэхён попробует обуздать себя и свои красноречивые мысли, чтобы шагнуть дальше и посмотреть, что будет потом. Хёну прав: Рикки нет рядом. И стали бы они парой после встречи — лис не знает. А он ведь омега. И так же, как и все, хочет быть счастливым, хвалиться своим альфой и дарить ему всю нежность и любовь. Если небо решило, что Чонгук — это отличная партия Киму, то хорошо, он рискнёт. Может, пожалеет, а может, нет. В будущем узнаем. По крайней мере, на миллион вопросов станет меньше, чем сейчас. Возвращается в общежитие Тэхён нехотя, бродя по улицам Сеула, проветриваясь, так сказать, стараясь не думать ни о чём. Небо такое чистое над головой, без единого облачка на нём, а тёплый ветерок, играющийся с сухими пожелтевшими листьями крон деревьев, отгонял тоску и тяжёлые мысли. Сейчас бы вернуться хотя бы на часок в Фуцитами и пройтись по садам, где запах фруктовых деревьев просто сводил с ума. Под ногами не холодный асфальт, а выцветшая трава, укрытая разноцветным одеялом листьев разных размеров и форм, шуршащих при каждом шаге. На горизонте пёстрым хороводом выстроились деревья, а за ним бушевал маленький кусочек моря. Несмотря на то, что оно когда-то убило Атсуши, Тэхён понимал, что это был выбор папы и оно здесь ни при чём, однако всё равно обходил стороной всё, что пахло или напоминало море. Страх этот глупый, как говорила госпожа Чирён, но омега ничего поделать с собой не мог. Папа умер потому, что выбрал море, а не Тэхёна. Он не нашёл спасенья в сыне, что огорчало и злило порой, но Тэхён предпочитал не думать о самоубийстве папы вообще. Когда он узнал об этом в тринадцать лет, то так плакал, так плакал, что никакие успокаивающие травы ему не помогали. Однако, когда в шестнадцать его постигли все прелести течки, его наоборот тянуло к морю, к папе, что наверняка бы защитил от этой боли и спас. А ещё человек. Какой-то злой человек из детства, что любил захаживать в сны и угрожать своим противным грубым голосом Тэхёну расправой за его ошибку, пах морем так сильно, что лёгкие щемило от боли. Тэхён не помнит его, не знает, ибо лицо всегда словно стёрто, а попытки заговорить с чудовищем не увенчивались никогда успехом. Изо рта какое-то бульканье вырывалось, а не предложения. Увидь бы его в жизни, Тэхён, наверное, умер бы от страха на месте. От того, чего мы страшимся, принято убегать и прятаться, чтобы не нашли и не утащили на своё дно. Так и Тэхён. Спасаясь в светлых и радостных воспоминаниях, проведённых рядом с Рикки, Хосоком-хёном, Тэхён так и живёт, отворачиваясь от плохого, что тоже незримо всегда следовало за ним. Пусть следует. Омега уже привык к этому «соседу». Главное — пусть перед лицом лиса он не встаёт, а за спиной — пусть хоть демонов вызывает. Заворачивая в свой переулок, где стояло здание общежития, Тэхён, кутаясь получше в кардиган, спешит поскорее оказаться в тепле, потому как на улице заметно похолодало с наступлением вечера. Фонари горели чётко и ярко, освещая дорогу, но Тэхён всё равно останавливается на секунду, чтобы оглянуться и посмотреть, не идёт ли за ним кто. Как-то неспокойно на душе от того, что на улице ни единой души, а лишь один омега, за которым словно кто-то следит. Тэхён ускоряет шаг, когда слышит за спиной отчётливые шаги, пулей, кажется, доходя до входных дверей общежития и залетая туда стрелой, не оборачиваясь. Чону в комнате почему-то не оказывается, когда лис, весь запыхавшийся, заходит в комнату и спешит к окну, чтобы проверить свою маленькую мысль. Его крупной дрожью пробивает, а во рту всё пересыхает, когда на дорожке видит непонятного человека, что руки держал в карманах и капюшон на голову нацепил, смотрел лишь в его окно, словно маньяк какой-то. Тэхён судорожно задвигает штору, сползает вниз по стене на пол, утыкаясь лицом в согнутые колени. Если это тот, кто избил Хёну, сейчас и следил за Тэхёном, то омега по уши в дерьме. Мало того, что на него глаз положил какой-то бандит, так он ещё и сталкерит его, похоже. И как давно? А если бы Тэхён сегодня не оглянулся, то ничего бы и не узнал о нём? Господи, ну за что ему это всё?.. Когда Чону приходит, который, оказывается, гостил в соседней секции, Тэхён тут же ему всё выкладывает про сталкера как на духу. Тот сначала не верит, а потом еле как успокаивает друга, говоря, что ему просто показалось и это вообще дворник был. Тэхёну хочется верить в его слова, очень хочется, но очевидное не спрятать. У него большие проблемы, и если что-то не предпринять, то очень скоро они превратятся в масштабные, если не уже.🍂🍂🍂
На следующий день Тэхён следует совету Хёну «последить», оглядываясь каждый раз, когда они переходили из одной аудитории в другую. И ничего. Никаких признаков, что как-то бы указывали на проблему Тэхёна. Только его одногруппники и другие ребята из разных факультетов. Естественно, он не ждал, чтобы кто-то ходил с табличкой, но и сходить с ума Тэхёну не хотелось. Хотелось просто найти этого гада и как всыпать ему хорошенько за все его делишки. — Делай что хочешь, говори что хочешь, но в эти выходные ты едешь со мной, — констатирует на перерыве Чону, смотря неотрывно на Тэхёна, спокойно жующего салат. — Куда? — Увидишь. Тебе понравится. Как раз развлечёмся и в пейнтбол поиграем, — крадя из ланч бокса Тэхёна помидорку, отвечает Чону. — А если я скажу, что не умею играть? — То я скажу: научим! А ещё там можно поесть вкусно. — Тебе бы только поесть. — Еда — лучшее, что смогла придумать планета, поэтому да, я люблю вкусно и много покушать. — Шагай на историю искусств, — поднимается из-за столика Тэхён, убирая бокс в портфель. — Захвати мой рюкзак, а я заскочу в библиотеку, чтобы взять нам хрестоматию, которую кое-кто обещал взять, но благополучно забыл. — Я не специально, — разводит руками в стороны Чону, закидывая и второй рюкзак на плечо. В библиотеке хрестоматии не оказывается, так как профессор Кан уже взял на всю группу комплект, поэтому, извинившись за своё незнание, Тэхён спешит в аудиторию. Но уже на полпути останавливается, замерев посреди коридора статуей. Лёгкая улыбка пропадает с лица, а сердце колотиться начинает. Тэхён уверен, что ему не показалось. Его вчерашний сталкер сейчас где-то рядом, холод от его внимательных глаз омега чувствует даже сквозь одежду. Чтобы проверить свои опасения, придётся сыграть. Тэхён стирает с лица эмоции и спокойно, как ни в чём не бывало, шагает дальше, стараясь не оглядываться назад, прекрасно чувствуя на себе этот пробирающий до костей взгляд. Главное — не сбежать. Если он хочет разобраться с этим, то сейчас как раз подходящее время. Нет, Тэхёну не могло казаться: ни вчера вечером, когда возвращался от Хёну; ни когда одёргивал штору, увидев непонятный чёрный силуэт на улице, следящий лишь за одним окном; ни уж точно сейчас, шагая по коридору. Он юркает за угол, выдыхая через раз, и ждёт, когда некто, облачённый во всё чёрное, появится, чтобы вцепиться в его бомбер руками, припечатать мужественно к стене и спросить, зачем он продолжает бесстыдно следить за ним, пугая лиса до дрожи в руках. Затаившись, Тэхён ждёт. Одну секунду, две, три… Минуту. А после, когда человек показывается, он закрывает глаза, делая всё будто на автомате: хватает, меняет их местами и прижимает к стене, выдыхая после, чувствуя, как ладони мокрыми становятся от стальной хватки в чёрную ткань. Вцепился так вцепился. Не допуская мысли, что это может быть совершенно другой, ни в чём не повинный человек, Тэхён начинает твёрдо, поднимая голову резко, отчего длинная платиновая чёлка спадает на глаза: — Я понятия не имею, что ты задумал и зачем продолжаешь следить за мной, ещё и калеча моих друзей, но знай, что просто так тебе это с рук не сой… — Тэхён запинается, забывая весь алфавит, когда видит перед собой Чон Чонгука, смотрящего на него в ответ так же изумлённо, как и он сам. — Т-ты? Ошибки быть не может. Нет! Тэхён не мог спутать. Озарение наступает слишком стремительно, сшибая своей волной с ног омегу. Хёну избил Чонгук. Следил за ним вчера тоже Чонгук. Всё Чонгук. Всё из-за Чонгука! Всё!.. Раскаяния или оправдания в глазах напротив Тэхён не видит, а значит, он прав. — Что тебе нужно? — сипит Тэхён, отпуская альфу и вставая по стойке смирно, не отводя глаз от Чона. — А ты ещё не понял? — скептически изогнув бровь, тяжко выдыхает Чонгук, даже не пытаясь как-то скрыть то, что это он организовал нападение на Хёну и следил за Тэхёном. — Тебя, лисичка… Тэхён вздрагивает крупно от услышанного, уверенный, что уханье его сердца сейчас слышал даже альфа. Внутри, кажется, что-то качнулось и упало набок, отказываясь подниматься, а язык прилип к нёбу. Именно этого он и боялся. Прямоты. Без всяких обходняков, увиливаний. Ему прямо в лоб выстрелили фразой. Чонгук хочет его себе. Чонгук хочет стать его альфой. Теперь это очевиднее некуда, и Тэхён теряется в пространстве, оказываясь абсолютно не готовым к такому раскладу. Убежать кажется правильным решением. Переждать, когда минует буря, и только потом хоть что-то вытянуть из себя в ответ. Тэхён круто разворачивается, крича мысленно себе забыть хотя бы на время об этом разговоре, как не успевает и шага сделать: его хватают за руку, вынуждая остановиться, разворачивают к себе лицом и заключают в кольцо рук, чтобы уж наверняка не вздумал сбежать. Опасно! Слишком близко! Опасно близко! Настолько близко, что растерявшийся лис на себе ощущает весь жар, исходящий от тела Чонгука, и ему дышать нечем становится, когда запах бергамота бьёт по носовым рецепторам, шагая уверенно дальше, кислым осадком оседая на коже. — Ты не маленький мальчик, чтобы убегать от меня, а я не во́да, чтобы играть в твои игры, — чеканит Чонгук, возвращая Тэхёна в реальность. — Перестань отмахиваться от меня и от того, что чувствуешь. Прими ты уже это наконец... — Не хочу… — хнычет, словно ребёнок маленький, омега, зажмуриваясь сильно и головой мотая. — Тэхён-а, — голос до сумасшествия нежный, до того гипнотизирующий, вызывающий тысячу приятных мурашек, бегущих по спине. — Открой глазки, лисичка, и посмотри на меня. Тэхён сглатывает, но всё же слушается и смотрит на Чонгука, что выпускает его из своих крепких объятий и берёт его ладошки в свои, сжимая их несильно. Рассудок затуманился, и он испуганно вздрогнул, осознав вдруг, что тихо и тяжело дышал, пытаясь всё это время успокоиться. В коконе рук альфы было так тепло, так правильно, что сейчас Тэхён с ужасом осознаёт, что хотел бы снова оказаться прижатым к этому крепкому телу. Боже, как это смущает! Его щёки скоро взорвутся от красноты. — Помнишь наш разговор в пятницу? — начинает осторожно, чтобы не спугнуть притихшую птичку, Чонгук, поглаживая большим пальцем тыльную сторону мягких и нежных ладошек. — Я предложил тебе стать моим другом. Ты так и не ответил на этот вопрос. А я всё жду и жду от тебя ответа. Это, знаешь ли, не очень хорошее времяпрепровождение, учитывая, что я так же, как и Чону, не могу прикоснуться к тебе… — Ты покалечил Хёну-хёна, — перебивает его омега, сверкнув глазами. — Ты следил за мной и испугал. Кто знает, что ты делал это не только вчера? И после этого ты хочешь быть друзьями? — Согласен, я немного переборщил, но я раскаиваюсь, честно. Прости. У меня и в мыслях не было, чтобы напугать тебя. А твой парень… — Он уже не мой парень, — зачем-то пыхтит Тэхён, хоть это альфе и знать необязательно. — Вы расстались? — не до конца понимает Чонгук, разулыбавшись сразу совершенно счастливо. — Вроде того. Во многом благодаря тебе. Но это ничего не значит. Отпусти! — Нет! — хватка усиливается, а сам Чонгук делает шаг навстречу к Тэхёну, сжавшемуся в комочек от пристального обжигающего взгляда. — Мне ещё никто и никогда не нравился настолько сильно, как ты. Как ты думаешь, кем я буду, если упущу эту возможность? — Глупцом, — выпрямляется омега. — Тогда ты будешь со мной дружить? — Чонгук, это сложно. Ты старше — я младше. Ты — волк, а я — лис. Ты — альфа, а я — омега… — И это всё, что ты обо мне знаешь. Всё. Пока ты не подпустишь меня ближе, то так и будешь мучиться от вопросов, что с каждым днём прибавляются и прибавляются. Я просто хочу общаться с тобой. Вот и всё. И я знаю, что ты тоже. Так давай дадим друг другу шанс. — Я так не могу, — Тэхён освобождает свои руки из чонгуковых, отходя от него, и ерошит волосы на голове, кусая нижнюю губу. Если дядя Исыль узнает об этом, то может сказать бабушке, а если узнает она, то всему конец. Всё, что он вытерпел, всё, что преодолел, все его слёзы и труды пойдут коту под хвост. Тэхёна лишат всего, потому что пока он всё ещё зависим от мнения общества и Чирён, а та не потерпит такого друга. — Я не уверен, сможем ли мы подружиться… — Пока не попробуешь, не узнаешь, — быстро находит ответ альфа. Именно об этом ему и говорил Хёну. И именно эту ошибку Тэхёну и хочется совершить. Выбрать второго альфу и попробовать заново, но уже с ним. А как же Рикки? Что с ним делать? «Его здесь нет. Есть только Чонгук и точка», — кричит ему разум почему-то именно голосом альфы. — Смотри, — видя замешательство омеги, говорит Чонгук, — в эти выходные мы с ребятами собираемся выехать за город, поиграть в пейнтбол. Отметить, так сказать, конец сентября. Я приглашаю тебя с собой. Можешь взять туда любого из своих друзей, если боишься, но я даю слово, что никто и пальцем тебя не тронет. Именно там, наедине с природой, я докажу тебе, что мы похожи намного больше, чем ты думаешь. Что там Чону говорил про выходные? Кажется, Тэхён уже приглашён без права на «нет». — А если не поеду, что будет? — Тогда я исчезну, — отвечает словно заученно Чонгук, ни секунды не думая. — Вернёмся к тому времени, когда не знали друг друга. Вот и всё. Именно этого Тэхён и боится. Стать незнакомцами. Потому что всё остальное тогда, омега уверен, потеряет смысл. Как и когда-то в обители, когда его лишили Рикки. Повторится ли история вновь — решать на сей раз только Тэхёну.