🍂🍂🍂
— Ебучие гомофобы, — цедит сквозь плотно сжатые челюсти Чонгук, несясь метеором по коридору университета на первый этаж, вниз, куда отправил Тэхёна дожидаться после просьбы оставить его и его дядю, что встретился им, только и ждущего, похоже, чтобы поговорить с Тэхёном и разжалобить его. Рано утром Чонгук вместе с Югёмом заехали за Тэхёном и Чону в общежитие, чтобы вместе ступить на порог Кёнхи, встречаясь со своими одногруппниками, а после небольшой церемонии приветствия ректора в актовом зале с поздравлением о начале нового учебного семестра отправиться в буфет и отпраздновать это маленькое событие. Исыля они замечают сразу, Тэхён замирает в движении и перестаёт улыбаться, на расстоянии чувствуя холодный взгляд дяди на себе. Чонгук видит это и, оторвавшись от Пита, подходит к омеге, приобнимая за плечо, чем выводит из оцепенения. Целует в холодные волосы, с которыми игрался зимний ветер, и после поднимает потемневший взгляд на Исыля, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как лицо профессора вытягивается, а рот открывается, становясь похожим на букву «о». Мужчина явно не ожидал такого поворота событий, чему Чонгук и радуется, заставая того врасплох. Ну не думал же он, что Чонгук испугается и сбежит, отдав им Тэхёна, или вообще предпочтёт отсиживаться в стороне, не показывая себя? Это неправильно. Пусть знает будущего родственника в лицо. В следующий раз Исылю всё же удаётся выловить Тэхёна около библиотеки, когда тот забирает новую литературу, и тут же начинает свою песню о том, как он посмел убежать из дома неизвестно куда, не предупредив. И хотел уже было утянуть его в свой кабинет, чтобы там продолжить перепалку, если бы опять не вовремя подоспевший Чонгук, выросший перед ними и отнявший руку Тэхёна из захвата Исыля. — Хотите разговаривать с ним — значит, придётся и со мной. Исыль, на удивление, даже возражать не стал, лишь окинул с ног до головы сдержанным взглядом альфу, к груди которого прилип его племянник, и кивнул, поджав губы. Не будь Чонгуку так похуй — он бы обязательно постеснялся вести себя так перед старшим, но ни о каком взаимном уважении здесь и речи не может идти. Исыль и его сестра столько боли Тэхёну причинили, что, будь воля Чонгука, он бы давно послал их и не связывался вообще, уже зная мысленно, что скажет ему Исыль. Что ж, он не ошибся. Сначала мужчина шинкует Тэхёна, говоря что-то про «мы волновались вообще-то» и «как ты смеешь так поступать с нами?». И Чонгук понимает: всё намного хуже. Вместо того, чтобы извиниться перед племянником за то, что хотел его отдать какому-то левому мужику, тем самым поправив денежное положение, Исыль поучал Тэхёна, делая его же виноватым в случившемся. На альфу, сидящего рядом с омегой, он даже не смотрит, будто Чонгука и нет здесь, что в конечном итоге злит и выводит из себя быстрее, чем мог себе представить парень, сжимающий до хруста подлокотники кресла, успокаивая себя мысленно. Он рассчитывал на мирную обстановку, что профессор Ким будет вести себя как взрослый человек и признает свою ошибку, поможет им, а оно вон как. Хочет выйти сухим из воды? Что это такое вообще? — А вы думали, что я останусь там, с вами, когда всё узнал? — стальным голосом отзывается Тэхён, всем своим существом сейчас желая сбежать отсюда и не видеть этого осуждающего взгляда Исыля. Его дяди. Родного человека, которому омега верил больше всех. — Я ничего не буду делать. Даже не пытайся меня переубедить, я не чувствую себя виноватым. Наша деревня сможет выкарабкаться и без этого ненужного замужества. И тебе, дядя, это известнее некуда. Можешь всё рассказать бабушке, мне всё равно. Я не собираюсь ради какого-то статуса отказываться от человека, которого я действительно люблю и с которым хочу быть. Если же для вас это просто пустой звук, то я не желаю больше тогда общаться с тобой и бабушкой, пока вы не осознаете, что вы собираетесь сделать! — Чонгуку очень хочется сейчас обнять его. Его Тэхён, его маленькая радость, сейчас так воинственно сверкал глазами и чеканил каждое слово, что дух захватывает. — Разговор сейчас не о том, чего хотим мы, Тэхён, — говорит Исыль, останавливаясь возле своего стола и опираясь о него кулаками. — Речь идёт о сохранности нашего дома. Я понимаю, как это жестоко, но ты также должен понимать, что сейчас наше будущее зависит только от тебя. Ты не можешь выбирать то, что хочешь ты. Есть долг и обязанность. Ты, я, твоя бабушка должны его выполнить ради блага всех жителей деревни. — О каком благе вы говорите, если никто не оценит и даже не узнает о жертве Тэхёна, так и живя дальше в неведении, тогда как Тэ будет мучиться в этом браке?— Чонгук не выдерживает, устав молчать и наблюдать за эмоциями Исыля, что на лице просто были написаны, чем бесит знатно, потому что и просвета на что-то лояльное там нет. — Почему Тэхён должен страдать? Только потому, что он внук вашей сестры? Потому что какому-то взрослому мужику захотелось поиграться? И вот, выбрав себе куклу, он возжелал её. И неважно, что кукла — живой, блять, человек! — нервы всё же сдают. Регулировать свою речь не получается, да и плевать на это. Противно такое слушать. Обидно за Тэхёна, что его семья так пренебрежительно к нему относится. О какой тут толерантности вообще может идти речь? Планку они подняли высокую, но ведут себя как дети, будто не понимая и не слыша, что Тэхёну будет плохо в этом браке. А любовь? Почему её никто не учитывает? — Послушай, Чонгук-ши, тебе не кажется, что тебя здесь вообще не должно быть, так как это сугубо семейный разговор? — Дядя!.. — Тише, милый, тише, — Чонгук не реагирует на колкость, беря за руку Тэхёна и поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. — Не кричи. Тебе не кажется, что ты уже всё сказал своему родственнику и хочешь уйти отсюда? Подождёшь меня внизу? Я только изреку то, что хотел изначально до этого сопливого цирка… — Что ты сказал? — Исыль таращится на него в изумлении, сбитый с толку подобным изречением от обнаглевшего альфы. Сказать, что мужчина в шоке от выбора племянника, — ничего не сказать. Не то чтобы Исыль хорошо знал этого волка, но наблюдений за ним на парах философии в прошлом семестре достаточно, так что Тэхёну явно нужно пересмотреть свои интересы. Чонгук не самый лучший вариант, Исылю он не нравится. Абсолютно. Хотя Чирён бы он приглянулся за излишнюю настырность, не принадлежи бы он к роду волков. — Хорошо, — Тэхён кивает коротко, смягчаясь, и поворачивается к выходу. — Тэхён, не смей никуда уходить, мы не закончили! — возмущённо кричит Исыль, поражаясь тому, как омега легко послушался волка. — Мы закончили. Точнее, вы — ещё тогда, в спальне бабушки, — бросает напоследок лис, скрываясь за дверью кабинета. — Тебе не стыдно влезать в нашу семью? — напускается сразу же на Чона Исыль, пламенея, отчего тоже поднялся на ноги. — Раз ты так осведомлён во всём, то почему препятствуешь? Ты понимаешь, что его бабушка решает всё и если узнает, что Тэхён встречается с волком, то немедленно заберёт его. — Тэхён уже совершеннолетний и спокойно может принимать любые решения, а также выбирать с кем ему встречаться и кого любить, — спокойно говорит Чонгук, хмыкая, дёрнув плечами. А у Исыля же конечности немеют от ответа. — Это не имеет для неё значения. Чонгук, пойми меня правильно, я сам не хочу этой свадьбы. Я видел этого Ван Миншенга, и у него точно не лучшие намерения насчёт Тэхёна. Однако у него много денег, а значит, есть власть. Я не хочу, чтобы мой племянник пострадал из-за всех этих распрей. Ты можешь его спасти от этого кошмара, но что тогда будет с нами? У нас ничего нет, чтобы теперь откупиться от Миншенга за наше спасение. Секунда, две… До вскипающего сознания Чонгука не сразу доходит смысл сказанных слов, а когда «лампочка загорается», он дар речи теряет, разучившись дышать ровно. Он смотрит на посеревшего Исыля так, словно он привидение, качая головой в неверии, отшатываясь от стола, широко распахивая глаза. Немыслимо! Даже руки потряхивать начинают, а язык пристывает к нёбу. — Он что, уже заплатил вам? — хрипло спрашивает альфа, заламывая брови к переносице. — Проблем больше нет, я так понимаю, — лис молчит, а у Чонгука внутри где-то вулканы взрываются, затапливая лавой всё пространство, плавя кожу. — Вы хоть соображаете, как это выглядит со стороны? Вы продали Тэхёна. Продали! — язык хочется отрезать себе за такие слова. — Вы давно всё решили, для вас не имеет веса ни мнение Тэхёна, ни я. Вы не видите преград. — Я много думал, как помочь Тэхёну выползти из этого дерьма, — начинает сипло Исыль, опустившись грузно в кресло, схватываясь за ноющие виски. Звучит как оправдание, и Чонгуку хочется кого-нибудь ударить, дабы выпустить пар, застлавший глаза своей дымкой. — Ничего лучше, как выдать его замуж за Вана, я не придумал, а после они попросту разведутся, так как Тэхёну ещё нет двадцати одного — а по закону лисиц только тогда омега может вступать в брак. Тэхён сможет уехать, и у него начнётся новая жизнь… — Хватит, — резко перебивает его альфа. — Я не хочу больше ничего от вас слышать. Вы — единственный адекватный и здравомыслящий человек в вашей семье, но поступаете так подло и низко с Тэхёном. Почему? Что он вам сделал? За что вы так его ненавидите, что хотите отдать этому Миншенгу за мешок денег и высокое положение в обществе? Почему вы не даёте ему жить собственной жизнью, мечтами, которые он стремится осуществить? Я мало провёл времени с ним, но уже знаю так много о нём, о чём вы никогда и не догадывались и даже знать не хотели. — Ты перебарщиваешь. Мне тоже непросто такое делать и говорить. — Ваше «непросто» ничего не стоит. Оно не спасёт Тэхёна. Миншенг не даст ему развод. Я уверен в этом, потому что сам бы поступил так же. Вам плевать на его интересы, на его ориентацию — на всего Тэхёна плевать. Как вы смеете после такого ещё что-то предъявлять ему и осуждать, когда должны молить о прощении, чтобы ваша семья окончательно не разрушилась? — Ты не понимаешь. Лисы и волки отличаются. Мы не такие, как вы. У нас другие порядки и правила. А насчёт ориентации… я уверен, что это проходящее. Тэхён просто никого не хотел замечать вокруг себя, думая о своём. У него не было шанса узнать себя настоящего. — И вы поэтому согласились на эту женитьбу? Думаете, она поможет поменять ориентацию Тэхёна, приучив к правильности? Да вы в своём уме вообще? Что у вас в головах просто, я не понимаю, — и смешно, и плакать хочется, как говорится. — Никакой женитьбы не будет. Тэхён останется со мной, я не отдам его. Он — мой, а своему Миншенгу передайте оставить его в покое и верните ему его деньги. Возьмите кредит и попросите отсрочку, чтобы вас не доставали коллекторы. Я знаю, что это возможно и поможет вашей деревне. Придётся унизиться и побегать, но это лучше, чем отдавать родного человека против его воли замуж. Более не о чем говорить. Всё и так ясно. Чонгук не хочет здесь больше оставаться, поэтому уходит, не смотря на Исыля, сгорбившегося над столом, поглощённого своими мыслями. Пока небо не потеряет все звёзды, пока все моря и океаны не высохнут, превратившись в песок — Чонгук не откажется от Тэхёна. Он так долго ждал его, мечтал и хотел себе, что никому не позволит отобрать его. Его лисичка. Моё и никому больше!.. Тэхён, как и просил его альфа, ждёт его возле гардеробной, кусая губы от волнения. Когда Чонгук появляется на горизонте, он поворачивается к нему корпусом, хотев уже было спросить, как всё прошло, но не успевает. Чонгук, буквально спрыгивая с последних трёх ступенек, отчего на мгновение у Тэхёна сердце сжимается от мимолётного страха за альфу, в несколько широких шагов преодолевает между ними расстояние и, обхватывая ладошками щёки омеги, притягивает его к себе, врезаясь губами в тэхёновы. Лис на секунду теряется, а после обнимает Чонгука за талию, наклоняя немного голову вправо, целуя в ответ. Чонгук улыбается в поцелуй, обещает себе, что никому не позволит больше пробовать на вкус эти клубничные губы. — Всё хорошо, — отрываясь от омеги, тихо говорит Чонгук, зачёсывая серебристую прядку за ушко, что лезла в глаза Тэхёну. — Ты со мной, а это главное. Мы со всем справимся. Тэхён улыбается мимолётно и, поцеловав в щёку альфу, обнимает его за шею, прикрывая глаза. Всё смогут, всё преодолеют. Всё будет хорошо.🍂🍂🍂
Холодный январь сменяется февралём, а февраль дождливым, но тёплым мартом. На календаре двадцатое марта, и мир наконец-то утопает в солнечных лучах долгожданного солнца. Снега как такового уже нет, лишь серые кучи нечто, которые периодически убирают с тротуаров, давая власть первой зелени. В парках уже зацветали форзиции и персиковые деревья. Но самое красивое в это время дерево здесь — так это королевская вишня — потккот. Сеул утопал в сладком запахе и сиреневых лепестках, что имели собственную подсветку, которую устанавливали на деревья. Учёба уже не кажется чем-то обременительным, выжимая из тебя все соки, даваясь легко. Или это просто Тэхёну так кажется, что словно на облаке пушистом всё это время живёт, лишь изредка спускаясь на землю, сталкиваясь с реальностью. С наступлением весны цветёт и душа самыми красивыми и изысканными цветами. С наступлением весны дышать становится легче, потому что омега наконец-то успокаивается, ибо их с Чонгуком никто не трогает и дядя не перечит, иногда попадаясь на глаза, поскольку больше ничего не вёл у Тэхёна. С бабушкой Тэхён перестал общаться от слова «совсем», прекрасно зная, что о нём и так докладывает Исыль. Странно, что он так быстро угомонился и бабушка ему не докучала звонками и криками, но с другой стороны — это прекрасно. Тэхён счастлив как никогда, никто не омрачает дни, проведённые с близкими ему людьми. Нет больше того противного страха неизвестности, одиночества, когда он приехал сюда. Только свобода, что даёт крылья за спиной, позволяя порхать, как бабочка, и улыбаться этому миру искренне, не скрывая истинного себя и свою сущность. Никто не следит за ним, никто не контролирует, никто не вмешивается в личную жизнь — всё просто замечательно. Пусть и есть деньки, когда хочется поплакать и что-нибудь напакостить другому человеку, но это проходящее. Главный двигатель его жизни теперь, необходимая и очень значимая деталь, неотъемлемая и жизненно важная — это его альфа, его волчонок. Его Чон Чонгук. Пусть они ссорятся, пусть есть моменты, когда парень его раздражает до белого каления и не слушается, отчего реветь иногда хочется в подушку, но без этого никак. Ведь, если помните, идеальных отношений не существует, как и людей. Но в одном Тэхён был уверен на сотни и тысячи процентов: волк любит его любым — хоть злым, хоть ворчливым, хоть растрёпанным после подъёма будильником, хоть испачканным в соусе, после того как они ели пасту. Любым. Прожив остаток января в общежитии, Тэхён после долгих уговоров переехал жить к альфе. Тот безумно хотел, чтобы омега всегда под боком был и под надзором, чтобы какие-нибудь умники не лезли к занятому омеге, ибо ревность — их главный враг в отношениях. Что у Чонгука, что у Тэхёна. Оба были зависимы от друг друга и не терпели, когда кто-то из них уделял больше положенного времени чужим. Так, из-за проекта Тэхёна по живописи с альфой со своего потока Чонгук чуть было не сошёл с ума, когда приходилось ждать одному в квартире омегу, что засиживался допоздна в библиотеке с Усоком, потому что тот жил в общежитии и они не могли где-то встречаться. Всё бы ничего, если бы этот Усок однажды не подарил Тэхёну букет васильков в качестве благодарности за помощь, оказанную ему омегой в процессе их проекта по типографике. Чонгук еле сдерживал себя не выкинуть букетик в урну, пока тот стоял у них на столике у входных дверей, потому что на кухне этот «веник синий» альфа просто бы не вытерпел. Тогда они очень сильно поругались. Чуть было не подрались даже, перекинувшись в свои истинные сущности, но вовремя подоспевший Чону, что заскочил за Тэхёном, чтобы пойти вместе в кино на премьеру, предотвратил разгоревшийся пожар. В этот день Тэхён реально задумался о том, насколько же они разные, как огонь и вода, но меж тем одинаковые, как две дольки одного фрукта. У любви действительно есть удивительная особенность — объединять абсолютно разных людей. И чем больше непохожесь, тем крепче любовь. По крайней мере, так сказал главный герой фильма, на который увёл Тэхёна в тот вечер Чону, спасая от Чонгука, что чуть стол не снёс, когда омега ушёл, не удостоив даже взглядом волка. Вот вам и обратная сторона жизни на квартире с парнем: поссорились — и уйти уже некуда, а так — можно было бы вернуться в общежитие и там пропсиховаться, расставив мысли по полочкам. Чонгук — болван. Как он вообще мог заподозрить в измене Тэхёна после всего того, что им пришлось пережить, чтобы сойтись? Только из-за несчастных цветов, что подарил бедный Усок, у которого вообще-то есть омега, причём беременная! Чонгука это мало волновало в тот момент, когда он выцепил парня в университете и утащил за шкирку в туалет, проводя тому воспитательную беседу. Эту воспитательную беседу (фингал под глазом), конечно же, заметил Тэхён, и только опять же благодаря Чону, вцепившегося в него мёртвой хваткой, Чонгук спасся от тумаков ответных. Не только болван, но ещё и паршивец, не верящий ему. Тогда они рассорились в пух и прах, отчего Тэхён ушёл жить временно (хотелось бы) на квартиру к Тэтсуо. Несколько дней они не виделись вообще: у Чонгука началась преддипломная практика, а Тэхён был слишком зол на волка, игнорируя его сообщения и телефонные звонки. Ситуацию спас приближающийся день рождения Чона — двадцатипятилетие. Девятое февраля наступало стремительно, а что подарить непутёвому любимому засранцу Тэхён и придумать не мог. На дорогой подарок у него нет денег, а что-то грандиозное ему готовили Югём и другие альфы. Чону тоже с ними, он предлагал Тэхёну присоединиться и не мучиться, помочь с оформлением его квартиры и тому подобное. Решено было украсить квартиру Чона, пока тот будет на практике до вечера, так как у Тэхёна были ключи. Накрыть на стол и встретить хлопушками и большим кокосовым тортом, который обожал альфа. Даже родители альфы собирались приехать, тоже устроив сюрприз. Один Тэхён не мог себе места найти. Во-первых, они всё ещё в ссоре, хотя омега понимает, что, приехав бы сейчас к нему Чонгук с извинениями, он бы простил его мгновенно, потому что уже соскучился невероятно, да и вернуться к нему хотелось, перестав стеснять Тэтсуо. Во-вторых, Тэхён тоже дулся на него за его обидные слова и крики, что он вывалил на омегу в порыве ревности. Поэтому надо было придумать и подарить что-то такое, что несомненно скрепило бы их, как пазлики. Чтобы это «что-то» укрепило их отношения и не давало больше поводов для глупой ревности, что разделила их на такое долгое время. Альфа скучает по нему, всем сердцем скучает, и наверняка жалеет о содеянном, потому что отходчивый очень, да и Тэхён чувствует себя точно так же, словно они делят одни и те же мысли на двоих. И вот, возвращаясь с пар, Тэхён, так и не придумав ничего оригинального, уже собирался звонить Чону, чтобы те его включали в общий список, как наткнулся на плакат на витрине зоомагазина, а на ней — на мультяшных собак, играющихся со своими хозяевами в мяч. Омега едва не подпрыгнул на месте от радости, от идеи, что наконец пришла к нему, осветив всё вокруг. Он знает, что подарит. Точнее, кого подарит. Как-то раз за ужином Чонгук упомянул, что всегда хотел себе собаку, но ни в детстве, ни в юношестве не мог себе позволить такое удовольствие, хоть и готов был следить и ухаживать за ней. Так почему бы не осуществить его детскую мечту сейчас? Дело оставалось за малым — найти собаку. Если покупать, то омега не уверен, что ему хватит своих денег (хоть он и получает повышенную стипендию), ведь ещё нужно купить всё необходимое для содержания животного. На помощь пришёл Тэтсуо, с которым Тэхён поделился мыслями, сказав, что у знакомых его парня здесь есть приют и они могут спокойно взять собачку там, быстро и надёжно оформив все документы. Отпросившись с пары физкультуры и истории искусств, что стояли в день рождения Чонгука, Тэхён отправился в приют вместе с Тэтсуо и Чону, что тоже присоединился к ним, говоря что-то про породы собак по дороге, пока Аято, парень Тэтсуо, вёз их к приюту. Чистое и ухоженное здание встречает их, когда они подъезжают к входным дверям. Зайдя внутрь, честно, Тэхёну захотелось забрать всех и сразу, потому что сердце кровью обливалось от истории этих несчастных собачек. Радовало, что за животными здесь действительно ухаживали и следили, стараясь подыскивать им семьи, в которых они точно будут счастливы. — Честно, я не знаю какую можно взять, — говорит Чону, остановившись у клетки с бульдогом. — Может, Чонгук упоминал, какую именно он хочет? — спрашивает Тэтсуо у Тэхёна, но тот лишь отрицательно качает головой. Нет, не говорил, оттого они и зависли посреди помещения, не зная какую выбрать. Тэхён понятия не имеет кого ему взять, чтобы Чонгуку собака понравилась. Решено было пройтись ещё раз. Тэхён уже было решается всё-таки на милого пушистого шпица, но глаза приковывает другая собака, что сидела по соседству. Довольно крупная, трёхцветная: чёрное туловище и голова, над глазами рыжие бровки, словно нарисованы, а также рыжие щёки и шерсть на лапах, белые пятна на мордочке, воротничок на груди и белый кончик на хвосте, словно в молоко опустил. Шерсть у собаки длинная, волнистая и шелковистая, отчего хотелось его погладить и убедиться в её мягкости. Уши у него висячие, небольшие, а карие глазки-пуговки смотрели внимательно на застывшего Тэхёна, потерявшего дар речи. Положив голову на лапы, лёжа на полу, он словно гипнотизировал омегу. — Бернский зенненхунд, — говорит Тэхёну один из сотрудников приюта, подойдя к клетке. — Нашли его ещё щенком два года назад, в коробке из-под обуви на мусорке. Прохожие заметили, а там уже ветеринарам отвезли, а те — нам. Это мальчик, к обществу людей привыкший, так что беспокоиться, что он накинется на человека без причины, не стоит. Виви — очень умный пёс, хоть и пугливый немного. Если возьмёте его, точно не пожалеете. — Я знаю, — на автомате выдаёт Тэхён, улыбаясь солнечно. Он нашёл того, кого искал. Документы оформить получилось быстро, как и обещал Тэтсуо. Купив в том же приюте всё необходимое, они отправились в квартиру Чонгука, чтобы успеть всё приготовить к его приходу с практики. Виви лежал всё это время смирно рядом с Тэхёном, уместив морду у него на коленях, прикрыв глаза от удовольствия, когда омега гладил его по голове, рассказывая о его новом доме всю дорогу. Кажется, собака была абсолютно не против смены обстановки, потому что глазки словно засияли, когда они вышли из машины у многоэтажки. Тэхён был уверен, что не прогадал с подарком. В квартире уже вовсю шла подготовка к празднованию. Родители альфы тоже уже приехали, помогая Югёму и другим друзьям альфы с украшением квартиры. Веймин приветствуют его вместе с Ророй, что сразу прилипла к собаке, умиляясь с неё, на что Виви сначала было пугается от такого количества людей, окруживших его, любопытно рассматривая, но быстро привыкает, позволяя себя тискать. Хвавун, конечно, не так ярко отреагировал на появление собаки в доме, но сдержанно поздоровался с Тэхёном. Омега даже на это внимание не обратил и потащил Виви в ванную на водные процедуры, а за ним и Рора, рокочущая на всю квартиру, что тоже хочет помыть красивую собачку. Завтра они обязательно съездят к ветеринару, а сегодня пока достаточно будет и мытья. На вселенское удивление лиса, Виви даже не сопротивляется, когда Тэхён намыливает его, лишь изредка подвывая грустно. После водных процедур приходится привести себя в порядок и потратить полчаса на уборку ванной. Пока Рора и Чону кормили и развлекали Виви, очаровавшего их больше всех, похоже, Тэхён умывается сам и переодевается, поглядывая на часы. Через час примерно должен приехать Чонгук. Праздник должен пройти просто замечательнее некуда. Альфа приезжает точно вовремя. Они уже заканчивают с приготовлением, выключив везде свет, чтобы Чонгук ничего не заметил. Тот и правда не замечает: заходит, разувается и вздыхает от усталости, снимая верхнюю одежду, кидая ключи на столик. Ещё один трудный день прошёл, можно спокойно отдохнуть и снова попробовать дозвонится до Тэхёна, попросив прощения за своё поведение. Чонгук уже заворачивает в зал, набирая попутно номер Тэхёна, твёрдо намеренный его вернуть сегодня, чтобы хоть с кем-то отпраздновать день рождения, но не успевает и шлёпнуть по включателю, как тот сам загорается, а над его головой раздаётся «бах» хлопушек. Чонгук чуть ли не матерится от страха, что сердце сжал, а когда поворачивает голову, то видит эту картину: его друзья и родители громко поют: «С днём рожденья тебя, Чонгукк-и…», держа в руках его любимый торт, на котором горело ровно двадцать пять свечей. Двадцать пять — не так много, но уже полжизни. Двадцать пять не только ему, но ещё и Рикки, который, Чонгук надеется на это, тоже сейчас счастлив там — на небе среди звёзд. — С твоим днём, сынок, — обнимает его Хвавун вместе с Веймином. — Загадывай желание и задувай свечи скорее, а то мы воск будем есть. Чонгук, пребывая ещё в полном шоке от устроенного у него в квартире праздника, от родителей, что смогли выбраться и сейчас улыбались ему, обескураженно обводит всех взглядом, а после подходит к торту и, закрыв на несколько секунд глаза, загадывает своё заветное желание, задув после свечи. Все присутствующие в зале начинают хлопать, на что Чонгук улыбается, а после застывает как вкопанный, когда до ушей доносится лай. Лай. Лай собаки, чёрт подери!.. Альфа теряется на мгновение, не понимая: привиделось ему это или нет, а когда друзья отходят в сторону, у Чонгука резко меняется реакция, когда тот видит возле дивана стоящего Тэхёна, в руках которого был поводок, а у его ног сидящую собаку. Красивую и большую собаку, на которую Чонгук таращится в изумлении, открыв рот, растеряв все слова. Это что — сон? Ему это почудилось, и сейчас, стоит щёлкнуть пальцами, всё развеется? Во-первых, как так быстро кто-то там на небе услышал его желание и вернул ему Тэхёна? А во-вторых, собака. Чья она? — С днём рождения, Гук-а, — Тэхён улыбается ему лучисто, отчего у альфы где-то внутри щемить начинает, делая шаг навстречу к нему опасливо. — Не стой как вкопанный и подойди познакомься со своим подарком. Его зовут Виви, и теперь ты его хозяин, — смеётся с забавной реакции на собаку Чонгука Тэхён, протягивая ему руку, чтобы очнулся уже и подошёл к ним. — Смелее, братик, посмотри, какой он лапочка, — пихает в спину истукана-брата Рора. Чонгук, явно пребывающий где-то в прострации, подходит на ватных ногах и опускается рядом с псом, не веря своим глазам просто. Его мечта детства сейчас сидит перед ним и весело подмахивает хвостиком, когда он касается его, почесав за ушком. В горле всё пересыхает от осознания, что это теперь его пёс, его собака, которую он так давно хотел, но всё не мог решиться. Слёзы сами на глаза наворачиваются, а губы расплываются в счастливой улыбке. Дышать становится труднее, когда Чонгук поднимает голову, встречаясь глазами уже со второй его мечтой — Ким Тэхёном, что смотрел на него неотрывно, радуясь, что не прогадал с подарком, а когда альфа встаёт на ноги, то порывисто обнимает его за шею, прижимая к себе. — Я тебя люблю. Хоть ты и засранец, но мой засранец. Любимый и родной засранец, — говорит тихо, но Чонгук всё слышит отчётливее некуда, обнимая лисичку в ответ за талию, зарываясь носом в мягкие волосы омеги, приподнимая его над землёй. День рождения проходит на ура, как и весь оставшийся месяц февраля, и они вновь сходятся вместе. Начало марта выдаётся тяжёлым, так как Тэхён записывается на дополнительные факультативы и лекции по дизайну и декору, уделяя теперь учёбе времени большее количество своего свободного времени. Спасали его от сумасшествия только Чонгук и Виви, что своим появлением в квартире буквально всё окрасил в яркие тона. Поначалу, конечно, было сложно с ним обходиться, но, привыкнув, Виви больше не доставлял хлопот, прекрасно зная своё, так скажем, расписание. Спал он исключительно либо на постели в ногах Чонгука, что сюсюкался с ним всё своё время до работы и практики, прикипев к псу всем сердцем, либо же на своей лежанке с бортиками в зале. Ещё немного — и Тэхён точно скажет, что обрёл соперника в лице собаки. Десятого числа Тэхён помогает Чону, как и он когда-то ему, переехать жить к Югёму, что тоже переманил его к себе. Родители не особо одобрили такое решение Чону, но раньше-позже это бы всё равно случилось. А четырнадцатого марта они все вчетвером празднуют Белый день, что как четырнадцатое февраля, но наоборот: теперь альфы дарят шоколад и сладости омегам, но исключительно белые, когда как в феврале омеги признавались в своих чувствах альфам. В этот день в плюшевой коллекции Тэхёна появляется ещё один житель — большой белый медведь, в одной лапе держащий связку синих и серебряных шариков. Его рано утром будят большим букетом душистой маттиолы и поцелуями в щёку, а также завтраком в постель. От таких ухаживаний и домашнего вида альфы омега сам не сдерживается и лезет к Чонгуку, валя на постель. Как итог, выходят из спальни они только спустя час, разбудив и Виви на утреннюю прогулку. Далее они заезжают за Чону и Югёмом, отправляясь все вместе в океанариум, а после в кафе. — Ты так сладко пахнешь сегодня. Ярче, чем обычно, — говорит ему Чонгук, когда они уже вернулись домой после прогулки по берегу реки Ханган. — Перестань, я всегда так пахну. — Не спорю, но сегодня слишком сладко. Словно только что распустившийся цветок фрезии. И своего моря я в нём не чувствую. Ты не пил подавители? — Нет, — хмурится Тэхён, покачав головой. А после и сам замечает изменения в себе, когда стоит в ванной возле зеркала. Природный аромат действительно усилился, даже лис его чувствовал на себе приторным осадком. Всё тело будто становилось тяжёлым, а усталость накатывала быстрее обычного. А ещё одежда Чонгука. Гардероб Тэхёна значительно пополнился толстовками и футболками волка за прошедшие дни. Они все мягкие, хоть и большие ему, но очень удобные и от них всегда тянуло природным ароматом альфы. В них хотелось кутаться и ходить постоянно, и, таким вот образом, Тэхён понимает, что сидит однажды на паре по графическому дизайну в рубашке Чонгука. Только сейчас омега понимает, что всё это значит, посмотрев на свой личный календарь в приложении. Течка. У него скоро течка. У омег она бывает месяц через месяц, когда как альфам с гоном везёт больше — всего раз в год. Последний раз она была в январе, ещё в деревне, и Тэхён спасался всякими отварами, так как не особо жаловал таблетки и не любил их, хотя противозачаточные пил, дабы не забеременеть внезапно. Ещё три-четыре дня отдыха и пять дней ада. А может, и нет, ведь теперь у него есть Чонгук и шкаф его вещей. Не став пока ничего говорить Чонгуку, Тэхён отправился на учёбу не в самом лучшем настроении, ибо вчера альфа все свои вещи постирал, что лежали в бельевой корзине, так и завлекающие омежьи инстинкты свить из них гнездо. Ужас! Такого у него ещё не было. Однако уже после второй пары, в столовой, он сталкивается с дядей Исылем, который просит его зайти после обеда к нему в кабинет и поговорить. Тэхён отнекивается, находя сто причин, но Исыль непреклонен, поэтому приходится согласиться. «Так всё хорошо было, а теперь снова, что ли?» — пыхтит мысленно Тэхён, шагая по коридору. — Я рад, что ты пришёл всё же, а не сбежал, — говорит Исыль, приглашая сесть на кресло рядом с собой. Тэхён подходит, недоверчиво косясь на мужчину, чьё лицо не выражало ровно ничего, отчего холодок по спине пробегает. — Что-то случилось? Ты ведь не будешь опять говорить об этом проклятом замужестве? Если да, то я сразу развернусь и уйду. — Частично, если быть честным, — сцепляет руки в замок Исыль, тряхнув головой. — Только не кричи сразу, а выслушай меня и прими правильное решение, — Тэхён сжимает кулаки на коленях, выпрямляясь в струнку и поджимая губы. Вид у Исыля не предвещал ничего хорошего, как и бесцветный тон. — Послезавтра сюда в Сеул приедет по каким-то своим делам Ван Миншенг, и ты должен будешь с ним встретиться, — Тэхён открывает рот, чтобы возмутиться, но проглатывает слова обратно, остановленный жестом руки Исыля. — Сначала выслушай, почему должен! Я знаю, что ты сейчас счастлив, но у всех книжек всегда есть конец, и сейчас ты решаешь, что написать в конце. Проблемы никуда не делись, мы как были на мели, так и остаёмся. Наша деревня висит на волоске от гибели, как и имя нашей семьи, потому что ты сбежал в тот день, когда Миншенг хотел познакомиться с тобой. Он приедет не один, а с каким-то партнёром, и приглашает нас с тобой отужинать вместе с ним в ресторане. Всего два часа, и ты снова будешь свободен. Ты будешь не один, а со мной, так что бояться нечего. Хоть Миншенг и не внушает мне доверия, но он не монстр или серийный убийца какой-то, — на это очень хочется надеяться. — Если не хочешь, чтобы бабушка приехала сюда с ревизией и узнала обо всём — что ты не живёшь больше в общежитии, а со своим волком и так далее по списку, то должен согласиться на это. — А у этого Миншенга нет варианта, что я, например, не захочу с ним увидеться? Я, в принципе, не хочу его знать, — холодно отзывается Тэхён, уже представляя, что будет, если Чонгук узнает об этой встрече. Да он же вместо него туда пойдёт и выкинет что-то такое, из-за чего у лиса сердце остановится. — Бабушку я не боюсь, пусть приезжает, мне нечего скрывать, и тем более, я уверен, она уже всё знает, потому что ты периодически докладываешь ей. — У меня нет выбора, — выдыхает Исыль. — Ты не оставил мне выбора, отдав предпочтение этому волку вместо нас. — Это вы не оставили мне выбора! — вскакивает с кресла Тэхён, словно ужаленный. — С Чонгуком я счастлив, я не ограничиваю себя, и на меня никто не давит сверху каменной плитой, как это делали вы. — Пожалуйста, — схватывает его за руку мужчина, встречаясь глазами. — Всего одна встреча, и ты свободен. Чего тебе стоит просто сходить и два часа потерпеть его? Верно, ничего. А взамен — тихая и мирная жизнь с твоим волком. — Чонгук, — вкрадчиво говорит омега. — Его зовут Чон Чонгук, запомни его имя, пожалуйста. Всю ночь Тэхён не спит, ворочаясь в постели, места себе не находя после разговора с дядей. С одной стороны, условия его очень даже устраивали, потому что два часа — это не вся жизнь рядом с этим человеком. Может, если он попытается объяснить Миншенгу, что уже занят, то мужчина поймёт и отстанет от него? Вдруг он не такой ужасный, каким его успел представить себе лис? Так, встав раньше будильника, Тэхён звонит дяде и соглашается на ужин вместе с Ваном, но при условии, что сразу после он забудет об этом человеке навсегда и об этой встрече не узнает Чонгук. Он что-нибудь придумает, чтобы альфа не заподозрил, где он так поздно будет ходить, ещё и без Чону или него. Главное — попробовать вразумить Миншенга и со спокойной душой бежать к своему альфе. Мир ведь не без добрых и понимающих людей, верно. Может, Миншенг и не представляет никакой угрозы, и это лишь фантазии Тэхёна? В это очень хочется верить. А если же нет, то омега по праву может назвать себя наивным дураком, ещё верящим во что-то хорошее и светлое в людях.---