Питомец

— В Чехии живут чехи, во Франции — французы, а на Кипре — кипряне… Киприйцы? Киприты? Чёрт! Бен резко вздрогнул, обнаружив, что умудрился задремать на подоконнике, уткнувшись лбом в холодное стекло. Ладно, хоть сигарету успел затушить. Хорош бы он был, если бы устроил пожар: хотя, в таком случае, его, вероятнее всего уже бы не было. Он зябко передёрнул плечами и тяжело сполз с подоконника. В квартире было что-то не так: будто другой воздух или просто чуть теплее чем обычно. Изменения казались настолько ничтожными, что Бен никак не мог уловить их. Пока по-инерции не зашёл в свою комнату, собираясь упасть на кровать, и не увидел лохматую светловолосую голову на подушке. Замер, вспоминая. Ну да. Это приёмный сын его бывшего любовника. Вреднючий Роджер, которого он подобрал вчера на улице и, упиваясь собственными благородством и добродушием, притащил к себе. Накормил. И даже позволил спать в своей кровати, заливая слюнями любимую подушку. Замечательно! Бен послушал еле заметное сопение и, тихонько развернувшись, направился в другую комнату, где его ждали одинокий диван и короткий плед. Он не любил спать на диване, потому что тот был слишком мягким, отчего спина, истерзанная постоянными нагрузками в зале, неприятно ныла. Харди недовольно ворочался с боку на бок, пытаясь найти максимально комфортное положение, при котором мышцы не будет так противно тянуть. Но это ему никак не удавалось. В конце концов, он так резко крутанулся, запутавшись в пледе, что совершенно нелепо рухнул на пол, больно ударившись задницей и вероятно создав немало шума. Потому что в дверном проёме, спустя пару секунд, материализовалась бледная тонкая фигурка. — Ты что делаешь? — хрипло проговорил Роджер, и Бену показалось, что он слышит в детском голосе нотки страха. — А на что похоже? — пробормотал Харди, пытаясь подняться. Признавать, что он так глупо рухнул с дивана, ему совсем не хотелось. Вместо ответа Роджер отчаянно раззевался, почесал плоский живот, задрав футболку, ещё какое-то время поглядел, как Бен большой кучей ворочается на полу, выпутывая из пледа ноги, и пошлёпал обратно. Харди услышал, как тот рухнул на матрас, и приглушённо ругнулся. Теперь Роджер решит, что бывший любовничек его папы — придурок, который по ночам занимается чёрт знает чем. Впрочем, какое ему — Бену — до этого дело? Завтра (уже сегодня) он вернёт мальчишку Брайану и постарается навсегда забыть об этом безумном семействе. Надо будет позвонить Джо, позвать его в их любимый паб, тот, где наливают потрясающе вкусное тёмное пиво, при мысли о котором Харди по-кошачьи улыбнулся. Он, наконец, более-менее удобно устроился на диване, подложив руку под голову, прикрыл глаза, представляя, как они с Джо сидят за столиком. Маццелло улыбается своей длинной тёплой улыбкой, щурит глаза и говорит, что Бен круче всех, что он со всем справится… А кругом смеются и шумят люди, играет негромкий джаз, и случайные лица тонут в приглушённом свете низких абажуров. Внезапно Джо слишком близко наклонился к нему и обхватил за шею почему-то очень холодными руками, продолжая придвигаться. Бен попытался убрать чужие руки, удивляясь, что вдруг нашло на Джозефа, но тот никак не желал расцеплять объятия. Харди хотел спросить, какого чёрта тот делает, шевелил губами и не мог выдавить из себя ни слова. Между тем, хватка Джо становилась всё более сильной, Бен с испугом почувствовал, что задыхается. — Пусти! — он выкрикнул это и рывком сел на своей импровизированной постели, успев заметить, как кто-то маленький и худой отшатнулся от него в темноте. Кажется, эта ночь никогда не кончится. Бен в очередной раз проморгался, разглядев, что у него в ногах сидит Роджер, подтянув к себе тощие острые коленки, и насуплено смотрит исподлобья. — Ты чего здесь? — ошалело произнёс Харди, до сих пор не придя в себя. Постоянные пробуждения и непонятные ночные ситуации нарушили его способность ориентироваться во времени и адекватно мыслить. Он мельком глянул на электронные часы около телевизора — 4:23, рассвет ещё не скоро. Роджер шмыгнул носом и заворочался в ногах. — Мне плохой сон приснился. Бен перевёл на мальчишку ждущий взгляд: — И? — Что «и»? Говорю же, мне страшно одному. Харди за эту ночь так часто изумлённо поднимал брови, что решил — морщины на лбу ему теперь точно обеспечены. Возможно, они придадут ему более взрослый и серьёзный вид. Кто знает. Бен отвлёкся на свои мысли и вспомнил о Роджере, только когда тот в очередной раз завозился на другом конце узкого дивана. — Ты же не собираешься сидеть тут до утра, — проворчал Харди, заранее представляя, как утром будет болеть голова после такой неспокойной ночи, — иди к себе. Под кроватью нет монстров, я проверял. Но Роджер, завесившись волосами, упрямо помотал головой, стискивая бледные руки вокруг коленок. Бену слишком хотелось спать, чтобы разбираться в ночных страхах чужого подростка. В таком возрасте уже позорно бояться каких-то там призраков, в конце концов! Он сделал голос посерьёзнее и прямо посмотрел на мальчишку: — Родж, иди к себе, я и так уступил тебе свою постель, а теперь ты ещё и спать мне не даёшь. Хватит разыгрывать из себя мелкого эгоиста, окей? Роджер ничего не ответил, тряхнул головой и медленно сполз с дивана, оглянулся на Бена огромными умоляющими глазами, но тот принялся с преувеличенно отрешённым видом взбивать поудобнее короткий плед, и Роджеру ничего не оставалось, как опасливо двинуться в сторону темнеющего коридора. Когда шлепки босых ног затихли, Бен блаженно вытянулся на спине, с удовольствием ощущая, как приятная усталость разливается по всему телу. Но не успел он прикрыть глаза, его слух различил какие-то слишком знакомые звуки. Звуки, которые моментально перенесли его на пятнадцать лет назад в приют для мальчиков, о котором он однажды зло и раздражённо обмолвился Брайану. Сейчас жалел о такой откровенности, кстати, но что было — то было. Сомнений не оставалось, Бен слышал едва сдерживаемый плач. Так, когда-то давно, плакал на соседней с ним кровати после отбоя такой же тощий и бледный как Роджер — Лео. Лео. Миловидный парнишка с длинной лохматой чёлкой и невероятно голубыми блестящими глазами. Пожалуй, он и правда чем-то напоминал Роджера. Лео был тоже острым на язык, но редко мог дать отпор обидчикам, если дело доходило до драки. А благодаря его дерзости, желающих надрать его тощую задницу с каждым днём становилось всё больше. Однажды, Бен отбил его у толпы из десяти озверевших подростков и потом долго утешал, прижимая к себе и вытирая кровь с разбитых дрожащих губ. Бен вспомнил это так отчётливо, будто всё случилось накануне. Будто Лео и был тем самым Роджером, которого он подобрал на улице. Роджером, который сейчас горько плачет один в огромной кровати посреди чужой пугающей его комнаты. — Твою мать! — злясь на себя за мягкосердечность, Бен поднялся с дивана, завернулся в плед и направился в комнату, откуда доносились частые всхлипы. Так и есть. Роджер лежал ничком, обнимая подушку и вздрагивая хрупкими плечами. Бен осторожно опустился на матрас рядом с ним и, помедлив, положил ладонь на лохматый затылок. Он не особо умел утешать, к тому же детей, и сейчас лихорадочно подбирал подходящие слова. — Ну ты что? — наконец мягко проговорил он, не придумав ничего лучше, — всё хорошо. Я тут, я никому не позволю тебя обидеть. Даже Брайану, — зачем-то вдруг добавил он и понял, что не соврал. После воспоминаний о Лео ему отчаянно захотелось защищать этого мелкого зверёныша, сохранить блеск его живых почти синих глаз и искреннюю улыбку, которая так украшала его кукольное лицо. Необходимо сохранить Роджера. Ведь Лео-то он не уберёг. Повинуясь внезапному порыву, Бен улёгся рядом с хлюпающим носом мальчишкой и крепко прижал его к себе, забыв о том, что Роджер вообще-то и двинуть может, если ему что-то не понравится. Но, вопреки его опасениям, мальчишка затих, медленно развернулся и уткнулся мокрым лицом в крепкое плечо Харди. Бен вновь тихонько погладил его по тёплым спутанным волосам, чувствуя, как на него накатывает невероятная сонливость, заставляя пальцы тормозить в нечёсаных прядях и бормотать под нос какую-то чушь о том, что он всегда-всегда будет рядом, и защитит и поможет, и убьёт каждого, на кого только Роджер покажет пальцем.

***

Этим утром Бен в очередной раз убедился, что если хочешь разлюбить песню, её надо установить на будильник. Телефон взорвался чересчур жизнерадостными нотами «Белого Флага»*, и Харди чуть не спихнул его на пол, пытаясь попасть пальцем в иконку на экране, чтобы заткнуть невыносимое устройство. Когда наступила тишина, он громко вздохнул, потянулся, хрустнув, казалось, всеми косточками сразу, и широко распахнул глаза, радуясь, что догадался с вечера прикрыть шторы. Благодаря чему, яркий утренний свет не мешал ему наслаждаться утром. Бен повернул голову сначала в одну сторону, потому в другую, и увидел лохматую голову на соседней подушке. В который раз поразился своей способности за несколько часов сна забывать о том, что сегодня он не один ночует в своей квартире. Роджер спал так тихо, что Харди пришлось наклониться к нему, чтобы услышать сиплое дыхание. На впалых щеках мальчишки выступил нежный румянец, губы были чуть приоткрыты, а ресницы казались такими длинными, что Бен едва удержался от того, чтобы провести по ним пальцем. Спящий Роджер выглядел настоящим ангелочком. На какое-то время Бен даже пожалел, что мелкий Тейлор не может быть таким всегда. Но Роджер бы не был Роджером без своего колючего взгляда и колких фразочек, внезапно сменявшихся очаровательным смущением. Ладно. Хватит пялиться на малолетнего приёмыша бывшего любовника. Пора вставать и хотя бы морально приготовиться ко встрече с этим самым любовником. Бен сполз с кровати и, громко топая, направился в душ, прихватив с собой телефон. Он очень надеялся, что Роджер, если проснётся, не вздумает лезть в окно, чтобы в очередной раз сбежать. Его опасения не подтвердились. Когда он вновь вернулся в спальню, вытирая полотенцем короткие волосы, Роджер обнаружился всё так же мирно спящим. Он когда-то успел подсунуть под голову сразу две подушки, и Бен не смог сдержать улыбки от того, как комично смотрелся этот мальчишка в его огромной постели. Возможно, он даже будет скучать по Роджеру. Возможно, стоит попросить у Брайана, чтобы тот хоть иногда отпускал своего пасынка к нему в гости: поиграть в приставку, поесть пиццу. Стоп. Харди, что за тупые фантазии! Бену пришлось одёрнуть себя, потому что всего часов пять назад он мечтал о том, как навсегда вычеркнет из памяти семейство мэев-тейлоров и начнёт новую жизнь, без престарелых любовников и их наглых сыночков. Какого же чёрта он сейчас мечтает о том, как весело бы проводил время с этим самым наглым сыночком? Ещё малолетних друзей ему не хватало для полного счастья. Видимо, это из-за почти бессонной ночи голова плохо соображает, подкидывая такие безумные идеи. Ничего, сейчас сварит кофе и будет как новенький. Он наливал в чашку соевые сливки, соображая, стоит ли разбудить мальчишку, когда его телефон завибрировал, медленно подползая к краю стола, будто хотел поиграть в суицидника. Харди сунул пакет со сливками на полку и ухватил трубку, не успев посмотреть, кто там звонит в такую рань. — Бен? — Привет, Брайан. — Бен, я уже почти час сижу в машине у твоего подъезда. Когда выйдет Роджер? Бен закусил нижнюю губу. Он ведь какого-то чёрта успел нафантазировать себе, что сам отвезёт мальчишку к дому Брайана, и, когда тот, возрадовавшись воссоединению со своим нерадивым пасынком, пригласит его — Бена — зайти на чашечку чая, Бен гордо откажется и красивой походкой направится к своей машине, а Брайан будет стоять на крыльце и смотреть ему вслед, терзаясь осознанием потери. Но, как это обычно бывает, всё вышло совсем не так, как в фантазиях. Ещё бы! Брайан даже не хочет его видеть. Не «когда вы выйдете», а именно «когда выйдет Роджер». Роджер, значит? Пожалуйста. Хоть десять. — Бен? Ты там? Харди понял, что отвлёкся на внутренний монолог и пауза затянулась. — Да, здесь. Сейчас он спустится. Подожди минут десять. — Но… Ладно, жду. — Что «но»? — Ничего, Бен. Я жду. И Брайан отключился. Бен еле удержался от того, чтобы не швырнуть телефон на плиточный пол кухни — из-за Брайана его нервы в последнее время совершенно никуда не годились. Но он умел держать себя в руках, очень хорошо умел. Поэтому аккуратно положил смартфон на край стола и отправился в комнату, где Роджер преспокойно спал, давно забыв о кошмарах и своём побеге. Его способности моментально отметать от себя негативные события оставалось только позавидовать.