Без сожаления

— Прелесть, — Ольга недовольно улыбнулась, издаля увидев Катерину, идущую под руку с Григорием. Она знала, что Катя все же сдадится перед ним и это всего лишь дело времени, но Родзевич как можно дольше желала, чтобы это все же не случилось. Катя была ребенком не искушённым судьбой и рано или поздно она все же познала греховность этого мира, но Ольга, словно чувствуя за подругу ответственность, не хотела, чтобы это случилось раньше. Ведь неужто для Кати плох её мир — спокойный, слегка бедный, но стабильный. До этого ведь Вербицкая жила и радовалась, а теперь… Теперь все это стерлось словно по чему-то дурному желанию. Ольга ещё раз вздохнула, пряча в сумочку свои перчатки и решительным шагом направляясь к ним, всем видом показывая свою серьезность. — Добрый вечер, — мягко проговорила она, останавливаясь в нескольких шагах от Григория и Катерины, с улыбкой глядя на них. — Катя, очень неожиданно было увидеть тебя здесь. — Здравствуйте, Ольга Платоновна, — Катя улыбнулась, тут же покраснев. — Рада видеть вас. Ольга же словно игнорируя Катю смотрела только на Григория. Глаза его блестели, выдавая откровенную пошлую заинтересованность в Катерине и Родзевич видела это. Она словно чувствовала, как Червинский мечтает о том, чтобы милейшая оказалась в его постели да поскорее. — Григорий Петрович, можно вас на одну минуту? — Ольга склонила голову. — Обещаю, вы не успеете соскучится по Кате. Червинский кивнул, поцеловав руку Катерине и отошёл прочь от чужих глаз и помыслов, оставаясь с Ольгой один на один. — И чем же я вам так срочно понадобился? — он оперся на свою трость, нетерпеливо оглядываясь по сторонам. Пустился снег, а он уж точно не желал мёрзнуть здесь и заставлять мерзнуть Катю в её тончайшем одеянии. — Зачем вам Катя? — сразу же спросила Ольга, не желая вдаваться в ненужный этикет. — Что? — Гриша усмехнулся. — Я знаю вас недостаточно близко, но слышала многое. Не стоит надеяться на то, что Катя из тех девушек, которые будут согласны греть вашу постель. А жениться вы вряд ли захотите. Григорий вздохнул, совершенно не удивлен словам этой барышни. Ольга привлекала его своими взглядами уже давно, но сегодня она превзошла саму себя проницательностью и наблюдательностю. — Катерина не нужна мне для того, чтобы греть постель, как вы выразились. Она интересна, мила, красива и я хочу, чтобы она была со мной. Что же здесь ужасного? — Вы знаете что я имею ввиду. Не думайте, что ваши игры остаются лишь между вами, — Ольга замолчала, довольная тем, что выбила на мгновения Григория из колеи. Она знала. Прекрасно знала, как развлекаются молодые люди. Эти игры были ужасны, постыдны и недостойны чести девушек. Раз скучно и совсем заняться нечем, то для этого есть бордельные девки. Родзевич подала ему руку и Гриша поцеловал её, отходя прочь. Ольга ушла к совсем иным людям, так более и не подойдя к Кате, а он ещё несколько минут смотрел ей вслед. Вернувшись к Катерине, Гриша увидел как покраснели её щеки и нос и как нежная улыбка озаряла личико. Он невольно залюбовался этим, забывая и о разговоре, и о споре и об остальных условностях. Сейчас ему захотелось быть просто рядом с женщиной, чья красота так же красива, как и душа и чьё сердце уже, пусть она и сама упорно отрицает, отдано ему. — Твоя подруга как никогда мила, — Гриша взял её под руку. — Я не думала, что мы с ней увидимся, — Катя засмеялась. — Обычно Ольга в такое время у Елены Александровны или ещё у какой-то своей хорошей знакомой. — Ну видимо ей захотелось почтить своим присутствием нас, — Гриша засмеялся, отводя её в сторону и идя по алее к выходу из территории, где находился театр. — И всё же… Катя с интересом взглянула на него, после того как Гриша замолчал и она прикусила губу, надеясь, чтобы время остановилось. Ей так было приятно находиться здесь, в храме искусства, быть рядом с мужчиной и при этом чувствовать себя защищенеой. Она готова была позабыть сейчас же обо всем, что он пытался сделать ранее, но ей и так же не хотелось быть лишь минутным развлечением для него. Настоящих любовных чувств Катя и не испытывала никогда, хотя и читала различные книжки об этом. Иногда Коренева делилась с ней чем-то схожим, но все равно все эти чувства были в новинку для неё. Возможно, то, что она дрожала подле него не от страха и то, что её сердце билось от того, что он касался её руки и свидетельствовало о том, что ей хотелось больше с Григорием. Но рано или поздно он должен узнать и о том, что она вовсе не племянница Елены Александровны и что вся её жизнь — это маленькая хлипкая комната с мольбертом посреди, и что платья эти, и украшения, и модные аксессуары — лишь временная награда за её работу гувернанткой. И что единственное, на что она может рассчитывать в этом мире — лишь спокойная жизнь рядом с каким-нибудь горожанином. — Я хочу напоить тебя горячим вином, Катенька. — Я…не думаю, что это будет удобно после того, как…— Катя замялась, опустив глаза, пытаясь слиться с темнотой вечера. — Обещаю, что более никаких попыток с моей стороны, — Гриша засмеялся, поднимая её подбордок вверх и смотря прямо в глаза, не позволяя отвернуться вновь. — И после я отправлю вас домой, как и обещал. — Разве что так. Катя кивнула и уголки её губ дрогнули.

***

Она рассматривала портреты, блеск масляных штрихов и ровных эскизах. На нее смотрели мужчины и женщины, в черных нарядах и белых сорочках с воланами. Все они были похожи друг на друга изгибами лица, хмуростю и совсем холодной улыбкой. Это была их красота, но от такого Кате становилось не по себе. Гриша наблюдал за ней, почти не моргая. Ему просто нравилось следить за тем, как она изящно сжимает бокал с вином и пряностями. — Иди сюда, Катенька, — тихо позвал он её и Катя повернулась, не смело выполняя его просьбу. Хотя его голосом это вполне могло сойти и на приказ. — Что не так? — Катерина остановилась в нескольких шагах. — Григорий Петрович? — Я совсем ничего не знаю о тебе, милая, — он взял её ладошку в свою, целуя тыльную сторону. — Должно же быть что-то интересное в вашей биографии. Катя закивал головой. — Абсолютно ничего, — она сжала свою ладошку, ведь он так и не выпустил её. — Вся моя жизнь скучна до безобразия. — Но раз ты так близко связаны родством с самим губернатором, то неужто твоя жизнь заключается в не самом пригодном районе Киева. И Ольга Платоновна за тебя печется, — он погладил её ладошку, вновь целуя. — В чем секрет, Катенька? — А почему же вам это интересно? — Скажем так, ты мне не совсем безразлична, — Гриша притянул её к себе и встретил лишь едва слабое сопротивление ладошек. Катя оказалась меж его ног, натянутая как струна, но её грудь вздымались от предстоящего волнения и близости. В этот раз он был не так настойчив и груб и Кате нравилось это. Впервые она видела в мужчине такое желание. — Ты знаешь, я не трону тебя, — Червинский провел своей рукой по её руке вверх, к плечам, прикасаясь к открытым ключицам. — Пока ты сама этого не захочешь. Но и так же знай, что я не отпущу тебя от себя вдаль. Гриша отпустил её и момент магии исчез. — Уже слишком поздно. И, кажется, снег за окном усилился. Могу предложить тебе остаться здесь, в гостевой комнате или же отправить домой? Катя пожала плечами и Гриша закатил глаза, но сделал это незаметно для неё. — Будешь здесь. Сейчас прикажу натопить камин в комнате. Он вышел из гостинной и Катя обняла себя руками, однако не смогла перестать улыбаться.

***

Гриша выпустил дым, откидываясь на спинку кресла. Табак окутывал его, позволяя забыться на пару с алкоголем. Иногда ему казалось, что этого слишком много в его жизни, но и парадоксально только это спасало от всего насущего. Перед ним лежало письмо, которое накануне было передано из Червинки. Отец, черт бы его побрал, даже издаля пытается достать его до живого, как-то уколоть, вновь напомнить о браке с милейшей Натали. Этим воскресеньем состоятся именины Натальи Александровны и тебе стоит показаться на них в лучшем виде. Не забывай, что речь о помолвке уже зашла и что дело времени, когда сыграть свадьбу. Скорее всего это будет в конце февраля или же начало марта, как скажет Александр Васильевич. Григорию это было не на руку. Чертова Натали, но так сладки её деньги. Он откинул голову назад, всматриваясь в лепнину на потолке, а перед ним стоял лишь омут. И почему-то он видел лицо Кати в нем. Катя, Катенька… Гриша слышал, что она давным-давно уснула в теплой комнатке в трёх метрах от его собственной спальне. С ней было спокойно, но и без нее ему было неплохо. Черт бы побрал Кадошникова и всю его свиту с его глупыми спорами.

***

Утром Ольга Платоновна была на завтраке у Кореневых с полной идеей того, как помочь Катерине. Она к счастью радовалась, что за окном была прекрасная погода и тому, что Катерины в этот день не было в усадьбе. Родзевич с вежливостью слушала рассказы своей подруги, пробуя новый сорт кофе. Казалось, что такие ритуалы были обычными в жизни знати и ничего не менялось с дня на день. — Ольга Платоновна, смотрите, какой кораблик! — Володя показался перед Ольгой, держа в руках бумажную фигурку. Этой замысловатой техники его научила Катя и теперь мальчишке хотелось как можно чаще показывать всем свои таланты. — Мило, Володенька, — Ольга улыбнулась, принимая из рук фигурку. — К слову, о Китти… Она поставила на столик свою чашку, привлекая к себе внимание Елены и давая понять лакею, чтобы мальчика увели от взрослого разговора. — Я бы хотела поговорить с тобой о ней, — тихо начала Родзевич. — Меня, как и тебя, очень заботит судьба Китти. — Что-то случилось? Она вполне довольна последнее время и даже стала радостнее. — А ты не знаешь причину? — Родзевич засмеялась, словно рассказывала глупость, о которой знает весь мир, но только не Елена. — Что же, не об этом сейчас разговор. Наш милый господин Жадан решил съездить через неделю в Польшу. У него какие-то дела коммерции ну и я за компанию так же хотела поехать с ним. И вот думаю…а что если взять Китти и пусть остаётся там. Я-то вернусь, а вот Андрей Андреевич решительно хочет остаться к осени, а то и к следующей зиме. Почему бы Кате не быть там с ним? Она талантлива, она красива и мечтает о большей жизни, нежели ей возможна здесь, Елена. И Андрей Андреевич может помочь ей в этом. — Польша? Нет, это глупости, Оля! — Елена встала с софы, отходя к пианино и назад. — И кто мы такие, чтобы решать за неё? Нет, ну какая Польша в самом деле… — Мы не можем решить, но можем настоятель посоветовать. Скажем, что посмотрим за её больной тётушкой и Катя сама будет рада уехать туда. Коренева вздохнула, не зная что и говорить далее. И откуда только такие мысли в голове этой женщины? — Китти — моя подруга, Елена, и я желаю ей лучшего. Я уже подумала…по началу поможет господину Жадану с его планами, а позже он устроит её в один из женских лицеев, где девочка бесплатно сможет получить образование, потому что она уже грамотна. Да и положение женщины там куда лучше, чем у нас. — Прежде чем такое решать надо спросить Катю. — А за это ты не беспокойся, — Ольга довольно улыбнулась: победа в этом разговоре за ней. Она знала, как Елена привязано любит Катю и что готова помочь ей и даст пропасть в этой жизни. — Варшава — прекрасное место для Китти. Елена сокрушенно покачала головой. Ну что у Ольги за привычка глупая решать судьбы других? Хотя она и соглашалась, что Катя не сможет всю жизнь быть просто гувернанткой. Сейчас — да, но после её место в обществе было бы весьма печальным. Как, в прочем, и для любой женщины в их золотом, но искусственном мире.