За гранью твоих иллюзий...

— Так, Анья, нам нужно обязательно задобрить этих спонсоров, чтобы они выделили хоть какую-то сумму, а то скоро мы пойдем по миру вместе с нашими пациентами, — чернокожая женщина-управляющая наставляет свою подчиненную, когда они идут по длинным коридорам к лестнице, следуя по направлению к выходу из здания. — У пациентов есть родственники и государство, — хмурится шатенка, идущая рядом. — И что случилось с той суммой денег, которую нам проспонсировали несколько месяцев тому назад? — Не у всех пациентов есть родственники, ты прекрасно это знаешь. А на ту сумму я отремонтировала фасад здания и палаты. На них было страшно смотреть, — брезгливо произносит управляющая. — Да, ты права, государство есть, пациентов перевезут в другие лечебницы, а ты и я останемся без работы. Ты-то можешь забрать свою сестру домой, но кто будет из вас работать? Ты же не сможешь ее оставить одну, я права? Анья вздыхает, но ничего не отвечает своему наставнику, а переводит разговор, ибо у нее действительно полно работы, и сестра... — Идра, почему именно я? — Ты – мой лучший ведущий специалист. Ты лучше объяснишь этим кошелькам, которые только лишь совершают благотворительность для того, чтобы замолить свои жизненные грехи, как мы их лечим. На тебе большая часть пациентов. Да, лучшего врача загрузили по полной с того момента, как мисс Анья Нельсон практически перебралась жить в психиатрическую лечебницу. Здесь находится ее единственная сестра, и она не может ее оставить одну. — Я не умею лизать задницы, — недовольно выплевывает психиатр. — А придется, — обе останавливаются на крыльце, чтобы встретить тех самых спонсоров, которые решили заглянуть в мрачную глушь среди пустынных полей и дремучего леса. Лечебница находилась в двух-трех часах езды от города. — Ты же не хочешь, чтобы Кларк забрали у тебя? – намекает женщина на то, что если Анья осядет дома, то не сможет оформить опеку над сестрой. Дохода нет, и государство отнимет у психиатра даже душевнобольную сестру. А, возможно, именно Анья одна в силах помочь ей. — Индра, не начинай. У нас еще ничего не забрали.

***

— Кол, может, посвятишь меня в свой недалекий выбор? — злится недовольная актриса. Ну да, кому охота даже несколько минут провести среди психопатов. — Почему это, недалекий? — обижается чернокожий мужчина, делая губки бантиком, словно какая-то женщина. Девушка уже давно не обращает внимание на поведение своего друга, такое свойственно геям, но они хорошие друзья. — Почему мы просто не могли перечислить деньги в помощь больным детям? Там и проверять нечего. — Ладно, Алиша, не сердись. Я объясню. Каждый первый спонсор помогает детям, потом идут пожилые люди, обычные реабилитационные центры, детские сады, приюты, школы, но никто даже не задумывается о душевнобольных людях. — А что о них задумываться? — усмехается актриса, недовольно складывая руки крест-накрест у себя на груди. — А то, что среди них тоже могут быть дети, подростки и другие люди, у которых вся жизнь еще впереди. Многие из них не виноваты в своем сумасшествии: некоторым передалось по наследству, другие видели ужасные вещи, а кто-то сошел с ума от невзаимной любви, — мужчина вздыхает, мельком взглянув в лобовое стекло, понимая, что они почти подъехали к психбольнице. — Алиша, я знаю, в глубине души ты – романтик, а когда одна, то сентиментальна, даже если просматриваешь дома мелодраму. Понимая, что на подругу его речи не действуют, мужчина сдается. — Нас никто не заставляет сразу перечислять деньги... Давай выслушаем, что они скажут, как преподнесут свое лечение, а потом подумаем и решим. Тем более я все проверил, именно здесь нет таких, кто сошел с ума на фоне своих убийств или в таком состоянии причил кому-то боль. — Ладно, я все равно уже приехала сюда, — равнодушно отвечает брюнетка. Чернокожий быстро вываливается из машины, обегает ее, открывает дверь и протягивает руку своей подруге. — Ну, что мисс Дебнем-Кери, вы готовы? — широко улыбается Доминго. — Ты же знаешь, я этого не люблю, — отвечает актриса, но принимает руку мужчины, аккуратно выплывая из машины, словно белый лебедь. — Мы должны соответствовать, — намекает на то, что они должны скрывать пока свои ориентации. Так уже сложилось... Двое лучших друзей неравнодушны к своему полу, но никому из них не верят. А смысл в раскрытии своей личной жизни? Если жениться и замуж выходить они не собираются даже в ближайшем будущем. Колман Доминго хоть и имеет постоянного партнера, живет с ним, а Алисия Дебнем-Кери просто проводит редкие ночи с кем-то, причем перед этим любовницы должны подписать договор о конфиденциальности. И все же каждый из них ждет, что когда-нибудь их предадут, поэтому актер не может предложить руку и сердце своему любимому, а актриса – кроме того, как дать себе разрядку, ни о чем больше не беспокоится. Алисия ничего не отвечает другу, а ждет, пока он закроет дверь, и они пойдут нога в ногу к тем людям, что в белоснежных халатах ожидают их на крыльце трехэтажного, из красного кирпича, здания. — Добрый день, мистер Доминго, — чернокожая протягивает руку мужчине. И если бы Алиша не знала о наклонностях друга, то решила, что вся эта благотворительность ради темной шоколадки-управляющей. — Это мой лучший специалист, Анья Нельсон. В ее практике несколько полностью выздоровевших пациентов и великое множество стабилизированных и отправленных домой. Мужчина жмет руку, широко улыбаясь. — Добрый день, мисс Индра. Мисс Нельсон. Очень похвально, — кивая в сторону брюнетки, продолжает Колман. — Моя подруга Алисия Дебнем-Кери, актриса и просто хороший человек. — Да, спасибо, — сухо отвечает Анья, когда жмет мужчине руку, а затем и сопровождающей его девушке. — Спасибо, что нашли время для нас, — лыбится Индра. Женщина, по своей сути, вообще не улыбается, она всегда строга, но справедлива. Только для этих денежных мешков ей приходится переступать через себя, чтобы сохранить эту больницу. Она передается по наследству с самого начала, когда ее еще пра-пра-пра-пра-прадедушка построил лечебницу на миллионы, который ему посулил незнакомец, находящийся при смерти. Весь их род состоит из докторов-психиатров. И Индра бы передала лечебницу тоже по наследству, если бы ее дочь Гайя не отреклась от такой специализации, а в силу наставлений и от матери. Гайя тоже доктор, но общей практики. Она просто по необъяснимым причинам отказалась продолжать династию. Женщина, конечно, все же надеется, что дочка немного подрастет и передумает. Либо династия прервется, и передать лечебницу придется Анье. Только возникает сразу вопрос, хочет ли доктор этого? Может быть, раньше та еще согласилась бы, но сейчас Нельсон нет дела ни до кого, лишь до собственной сестры, с которой даже за прошедший год шатенка не сдвинулась в лечении. Да, есть такое поверье, что родственники-доктора не должны лечить родственников, близких друзей, и Индра пыталась предложить свою помощь, но девушка напрочь отказалась. И это понятно: если спустя год не действуют лекарства и разговоры, то по правилам лечебницы применяют электрошоковую терапию. Если и она не помогает, значит, больной не поддается лечению и состояние просто стабилизируется пожизненным приемом таблеток. Если у больного есть родственники, он отправляется домой, нет – отправляется в такие центры, где они могут как-то пригодиться. Например, у тебя может быть плохо с головой, но ты можешь помогать по уходу с пожилыми или беспомощными людьми, а также в разные монастыри для помощи. Если уж больной ни на что не способен, не годен, его оставляют здесь, но уже такого внимания и ухода тот не получает. В конечном итоге проживают они мало, ибо даже душевнобольному человеку нужна любовь и забота, без этих составляющих любой человек чахнет и погибает. Девушки же в знак знакомства друг другу кивают. — Прошу, проходите, — пропускает Индра и Анья гостей вперед.