День одиннадцатый.
Утро Алисии начинается опять с беспокойства за любимую девушку. Кларк вновь конвульсивно дергается, ее тело сгорает от беспощадного жара, даже одежда влажная на ощупь. Дебнем трясет, целует, зовет, но блондинка не реагирует ни на что. Алиша гневается на себя, что позволила этому случиться, что пошла на поводу у любви вместо того, чтобы все взвесить и наотрез отказаться. — Кларк, прошу тебя, вернись ко мне. Ты мне нужна! Ты – мой воздух, мой мир, мой пятый элемент, без которого я не смогу существовать... Ты обещала!!! Обещала, что не уйдешь, что мы вместе полетим к моей маме, что ты будешь матерью моих детей!!! — актриса срывается до истерики, но это ей помогает и не совсем... Тело Кларк застывает, из носа вытекают две тоненькие струйки темно-красной крови, а изо рта выделяется белая пена... Алисия срывается к санитарам на входе и просит, чтобы они срочно позвали управляющую, примерно пересказывая симптомы пациентки.***
Индра входит в палату с небольшим чемоданчиком и сразу прикладывает два пальца к пульсирующей точке на шее. — Жива, — произносит она, а на полудохлое сердце Кери изливается лечебный бальзам. Быстро делая нужные уколы, чернокожая избавляет пациентку от крови и содержимого рта. — Теперь остается только ждать. — Что это было??? — Реакция мозга. С ним шутки плохи... Возможно, она что-то вспомнила и слишком быстро... Но это мы узнаем, только когда она очнется. — А она... — у Алисии не хватает смелости закончить предложение: очнется..? Но женщина все понимает. Она слишком долго проработала в лечебнице и уже всех понимает с полуслова, полужеста. — Да, жар уже спадает. Но вопрос в другом: как бы ее вновь не вернули в начало пути... Я знаю, Анья рассказывала, что у вас были успехи. Брюнетка кивает. — Ладно, я вас оставлю. — Мисс Герцог? Индра? Я хотела вас попросить ничего не сообщать мисс Нельсон. Я сама ей позвоню после того, как Кларк очнется. — Хорошо, — соглашается женщина. — Я вообще не допустила бы Анью до лечения сестры. Родственник не может лечить родственника. И суть не в том, что он не умеет. — Я поняла вас, спасибо. — И вас бы не допустила. Все же Кларк должен заниматься квалифицированный специалист. Но это не в моей компетенции. Хорошего дня, мисс Дебнем-Кери, — добавляет чернокожая, больше не целуя спонсоршу в задницу, как это было в первый день. И уходит. — И вам, — отвечает Алисия, совершенно не обращая внимания ни на что.***
Брюнетка сидит на краю постели до обеда, даже завтрак давно уже остыл, моля всех богов, чтобы Кларк очнулась. Кери безнадежно переживает, словно невидимый огонь выжигает все ее внутренности, особенно сердце. Боль такая адская, если брать в сравнение, что она никогда так ни за кого не переживала, даже за родственников. Все волновались за нее: семья, близкие друзья из Австралии, Колман. Все любили ее и боготворили. Могла ли она когда-нибудь знать о том, что все вернется к ней неумолимой болью? Глядя сейчас на Кларк, такую практически бездыханную, Алиша как будто не чувствует, что жива, что дышит или что у нее бьется сердце. Если не станет этой замечательной блондинки, не станет и ее. Она отдала свое сердце, и теперь все в руках голубоглазой, той, кто пережила так много на своем недолгом веку, но до сих пор верит в сказки. Недавно брюнетка ругала девушку за это, а сейчас понимает, что ничто не сломило Кларк, что она сильная, раз еще может верить в чудеса. Дебнем перестала в них верить еще подростком, когда пропадала ночами напролет с друзьями и разными «девушками»*, которые не только за деньги могли сделать что угодно, но и за бутылку спиртного, наркотика и тому подобного. Почти каждая после секса и после подписания договора о конфиденциальности признавалась ей в любви, которое переводилось как любовь к деньгам. А Кларк, увидев стол в ресторане, сказала, что очень дорого и не стоило. Кларк было хорошо с ней валяться часами в траве, смотреть в голубое небо и болтать о всякой ерунде. Вот и различия, у кого в чем заключается ценность. — Кларк, я тебя люблю, — шепчет зеленоглазая спустя несколько часов и чуть не плачет. — Очень сильно, в сто раз сильнее, чем Эдвард Беллу... Ситуация предполагает, что, возможно свихнуться и самому в ожидании вердикта от мозга блондинки. Гриффин шевелится, а затем резко распахивает глаза. Словно испуганный волчонок, девушка осматривается, а затем застывает взглядом на актрисе, вскакивает и отползает от нее к изголовью больничной койки. — Кларк-Кларк... прошу тебя, успокойся, — просит Кери, вытягивая вперед руку, но не смеет прикоснуться. — Где моя мама?! — грубо выплевывает Кларк. — Почему она меня не навещает??? Зеленоглазая ошеломленно отдергивает руку, растерянно поглядывая в красные, словно от недавних слез, глаза. — Отвечай! — пронзительно выкрикивает белокурая, оставляя невидимую кровоточающую рану на сердце Кери. — Она... Она узнала все и ехала к тебе в больницу... — Алисия знает, что в это должна была посвятить старшая сестра, никак не она сама, но сейчас актриса не видит другого выхода. Главное — Кларк жива, а то, что блондинка обрушит на нее весь гнев Вселенной, не так важно. — Она погибла в автокатастрофе, не доехав до больницы... Гриффин срывается, захлебываясь слезами, начиная задыхаться. Дебнем не обходит это стороной: каждая слезинка, упавшая из голубых глаз любимой, равна боли от переломов костей. Но в данный момент она не в силах что-либо сделать и помочь, лишь не отводит взгляда от истерики и сама бесшумно ревет. И знает, что если это не прекратится, ей придется к вечеру позвонить Анье, и та приедет, чтобы напичкать сестру сильными транквилизаторами. Все же спустя час, может, два, блондинка успокаивается, укладывается назад в постель, и по помещению разносятся тихие всхлипы. Алисия в этот момент словно маятник бродит по палате и сама сходит с ума, не находя себе места не от криков, а от состояния любимой девушки. К вечеру Алиша избавляется от завтрака и принимает у медсестры ужин. — Кларк... нужно поесть... — негромко произносит брюнетка, но ни реакции, ни ответа не поступает. Кери сдается, избавляясь и от ужина, решив позвонить старшей сестре утром.День двенадцатый.
Алисия не спала практически всю ночь, сидела на кровати в ногах блондинки и так изредка дремала. Когда медсестра принесла завтрак, девушка поставила поднос на свои колени, продолжая сидеть. Кларк завозилась в районе девяти часов утра, спокойно усаживаясь на кровать, но, словно защищаясь от актрисы, колени прижимала к животу. — Я позвоню сейчас Анье, и она приедет, а я уеду... — негромко произносит брюнетка. А что она может? Всем вчерашним днем ей показали, что больше не нуждаются в ней. — Расскажи мне все, — низким голосом произносит Гриффин, как будто бы мертвым. — Я же не в обычной больнице, а в психушке? — Я позвоню Анье, она приедет и расскажет все... Да, и она больше знает, чем я... — Нет!!! Расскажи мне ты, — опять же грубит блондинка, но Кери понимает: второй раз потерять всех в один день... — Я особо ничего не знаю, что было здесь до моего появления, а я здесь всего вторую неделю.