За гранью твоих иллюзий...

— Кларк, стань моей женой? Конечно, любого человека эта неожиданность испугает, доведет для оцепенения, вгонит в ступор, что в данный момент и происходит с блондинкой, но Алисия это видит, поэтому продолжает: — Ты – жемчужина моего сердца, Кларк, мой мир и вся моя Вселенная, моя мечта и любимая, что ценнее всего, что есть на Земле. Ты – мой разум, душа, сердце, мои мурашки. Твои волосы прекрасны, — брюнетка берет прядь золотых волос и убирает ее за ушко, — а сияние твоих небесных глаз будоражит, я влюблена до безрассудства. Ты течешь кровью в моих жилах. В моем сердце только ты, и я клянусь, что полюблю все, что любишь ты, а все, что не любишь, разлюблю. Клянусь исполнять твои надежды, желания и мечты. Клянусь, что если мне однажды выпадет шанс пожертвовать жизнью ради тебя, я это сделаю, не задумываясь. Клянусь жить ради тебя, ибо моя жизнь уже принадлежит тебе, а другой я не хочу. Клянусь заботиться о тебе с этого момента и до конца своих дней. И я счастлива этим, поэтому не хочу ни единого момента проживать без тебя. Кларк, молю, стань моей женой! — нашептывает брюнетка, смотря в голубые глаза, которые заволокла прозрачная жидкость, но все понимают, что это от счастья. И в то мгновение, когда Кларк собирается дать ответ, их разводит Леоне в противоположные стороны, оповещая всех: — Праздничный стол готов. Прошу всех в столовую! — женщина забирает блондинку и уводит ее. Брюнетка никогда не была так зла на мать, как в данный момент, но ей ничего не остается, как проследовать за всеми в столовую, смиряя свой пыл. Поздравления и тосты сыпятся одни за другим, зеленоглазой не получается вставить слово и обратить на себя внимание Кларк, поэтому ей ничего не остается, как дождаться окончания праздничного обеда, но и тут ей не везет.. — Алиша, не составишь мне компанию в постановке барбекюшницы? — похоже, ужин будет на свежем воздухе, возле бассейна. Но отец ее не для этого зовет, он бы и сам справился, а значит, ему что-то нужно. Кери разрывается: остаться со своей девушкой или не расстраивать отца... Решение за нее принимают... — Кларк, ты любишь цветы? Я хочу тебе показать наш огромный сад. Алисия очень любит его. Когда она была маленькой, часто злилась и обижалась, так вот мы ее находили именно там, — мягко улыбается Леоне, рассказывая о семейном прошлом. — Мама... — недовольно протягивает брюнетка, ибо свое детство, как и пубертатный период, не любит вспоминать: там были одни беды и огорчения. — Алиша, — настаивает отец, и блондинка проводит в успокоительном жесте по руке актрисы, чтобы она не беспокоилась. — С радостью, Леоне, я бы посмотрела ваш сад, — Гриффин улыбается в ответ и, отпуская Ал, уходит с ее матерью. — Цветы я очень люблю, но хватает лишь времени только на то, чтобы ими любоваться. Алисия вздыхает и направляется с отцом к выходу на улицу со стороны кухни. Как она и думала, он отлично справляется, перетаскивая агрегат из-под навеса ближе к бассейну. — Пап, ты хотел со мной о чем-то поговорить? — намекает брюнетка, что все поняла. — Да... — мужчина почесывает лысину. — Алиша, может, хватит?.. Пора заканчивать эту вашу вражду. — Хм... А почему ты именно со мной решил поговорить об этом? — хмурится девушка. — Я и с ней разговаривал... Вы обе упрямые и гордые, никто не признает свою вину, никто не поймет, что вы обе не правы, ни одна из вас первая не попросит прощения... Хотя я знаю, вы обе страдаете, — Дебнем тяжело вздыхает. — Спросишь, откуда я знаю? Вы же все всегда стараетесь скрыть, не показывая даже вида... Ты всегда была привязана к ним обоим. После смерти моего брата ты все-все рассказывала матери, несмотря на то, плохое это или хорошее. Лео никогда не ругала тебя, лишь советом указывала, что это неправильно, что можно было поступить по-другому... Тебе нужно было, чтобы она знала все и одобрила даже плохое поведение. Как она всегда тебе говорила? Я тоже была маленькой, я тоже была подростком. После этих слов и ее добрых объятий ты совсем не чувствовала себя ужасно или стыдливо, даже когда впервые перепила. Она давала тебе поддержку, в которой ты так нуждалась. Сейчас, может быть, ты эту поддержку нашла в Кларк, но что, если помириться, она приумножится? Вы были лучшими подругами. Да, единственный раз она не поняла тебя, и в нашей семье было это впервые, но точнее не то, чтобы не поняла, а для нее это было слишком неожиданно. А она, как и обычная женщина, хотела лишь поняньчить внуков, поэтому и восприняла все в штыки, не обдумала все, не взвесила... Разве стоит винить ее в этом? Так же я не виню и тебя, дочка. То время было и прошло. Сейчас и Лео все приняла. Просто кто-то из вас должен сделать первый шаг... Я, конечно, уверен, что ты не вернешься домой: у тебя работа, будущее с Кларк. Как я понимаю, она тоже из Лос-Анджелеса, но можно будет чаще появляться дома, ночевать дома, а то ты ни на одно Рождество не осталась, а уезжала в отель... Мы бы очень этого хотели и были бы рады. Мы любим тебя, не смотря ни на что. Кери выслушала отца, но ничего ему не ответила, лишь обняла, коротко прошептав: — И я тебя люблю. — Это словно сказка! — Кларк попадает в сад и не верит своим глазам, восхищаясь необычайной красотой. — Как вам удается сохранить его при такой постоянной жаре? — Круглосуточная работа множественных распрыскивателей воды. В них встроены датчики движения, которые отключают воду на время, пока люди в саду, — улыбается женщина. — Думаю, тут не только датчики всему виной, но и тот, кто ухаживает за всем этим, — они следуют вглубь сада. — Я и Густус. Раньше были дети и садовник, а сейчас только мы, особенно как перестали работать. — Дети? — удивляется блондинка. — Да, у Густуса от первого брака Роан и Онтари, их мать десять лет назад покинула этот мир. Джаспер и Мерфи – мои племянники, отца у них от роду не было, ушел до их рождения, а моя сестра сбежала с новым хахалем, когда мальчишкам исполнилось по восемнадцать лет. Найла – приемная в нашей семье, ее удочерила Грейси лет двадцать тому назад, когда девочке было семь, но с тех пор она внучка для Грейси, а для всех остальных — сестра и племянница. Она не ущемлена в правах, все относятся к ней одинаково. Поэтому я так их всех и называю: наши дети. Да, они уже достаточно взрослые, живут отдельно, своя семейная жизнь, но они все росли на наших глазах. Правда, все же я кое-кого выделяю, но старалась всегда делать это не на виду у всех. Кларк немного в шоке от рассказа женщины, но оно и понятно: бросить своих детей, даже совершенолетних, — она этого не понимает. — А что случилось с отцом Алисии, с настоящим? Брюнетка глубоко вздыхает, и по ее виду понятно, что, может, и прошло много времени, но она не забыла. — Титус Дебнем – родной брат Густуса, военный. Бывал в горячих точках, на фоне этого и сошел с ума. Густус меня всегда поддерживал, был рядом, когда я оставалась одна с дочкой, и в то время, когда Титус заболел, помог с похоронами. Гус просто был хорошим другом. Я не знаю, что случилось толком. Просто однажды позвонили из психиатрической больницы и сказали, что у него случился инфаркт. Алиша в то время очень сильно переживала, я думала, что все дойдет для срыва, но мне опять же помог Густус. Он стал хорошим отцом для нее, не хуже Титуса. — Извините, Леоне, если я своим вопросом вам причинила дискомфорт, — просит прощения голубоглазая за свое любопытство. — Все хорошо, Кларк, ты должна знать о нашей семье все, а Алиша не любит рассказывать о прошлом. — Она рассказала, но не в таких подробностях. Кери улыбнулась. — Значит, ты не такая, как все, Кларк, особенная для нее, — блондинка ответила молчаливой улыбкой, ей очень приятно было слышать такие слова от матери любимой девушки. — Но я хотела с тобой поговорить, Кларк... Можно? Гриффин пугается, при этом согласно кивает. — Я вижу, что ты очень молода... Сколько у вас разница? Пять-шесть лет? — Восемь, — негромко отвечает девушка, сглатывая. — Тем более... Я не хочу, чтобы это было игрой с моей единственной девочкой. И я сейчас не говорю о деньгах, Алиша насчет этого видит людей насквозь, а раз ты здесь, значит, ты не такая. Я говорю о том, что ты, возможно, еще не пережила подростковый максимализм, что тебе кажется, что ты любишь, а на самом деле не так. Не пойми меня неправильно, я лишь желаю счастья своей дочери, поэтому интересуюсь. Ни пугать, ни прогонять тем более я тебя не собираюсь, а просто не хочу, чтобы моя Алиша переживала боль от расставания... — Леоне как можно мягче пытается преподнести свою мысль о том, что зла она никому не желает. Кларк не по себе от такого разговора, но ей ничего не остается, как рассказать о своих чувствах матери актрисы. — Леоне, я понимаю, каждая мама заботится о своем ребенке, двадцать ли ему или сорок. Это будет всегда... — блондинка тяжело вздыхает, вспоминая Эбигейл и поднимая глаза к небу, чтобы ни одна слезинка не покинула ее глаз. — Я очень сильно люблю вашу дочь и хочу от нее детей. Такое короткое признание, но такое сильное для матери ребенка, а тем более это то, о чем мечтает Кери. Леоне приближается к девушке и обнимает ее. — Я тебе верю, милая. Теперь мое сердце спокойно. И прости меня, что пришлось о таком говорить... — Все хорошо, — голубоглазая обнимает женщину в ответ. — Тогда отчего твои глаза на мокром месте??? — обеспокоенно спрашивает Кери, слегка отодвигая от себя юную особу и приподнимая лицо за подбородок. — Моя мама... Она попала в автокатастрофу совсем недавно. — Ох, бедная девочка... — брюнетка вновь прижимает ее к себе, — Кларк, я знаю, что мы с тобой только сегодня познакомились, но если тебе нужно будет поговорить... на любую тему... Я всегда в твоем распоряжении. И никто о нашем разговоре не узнает, даже Алиша. — Спасибо, — расслабляется голубоглазая, облегченно выдыхая. — Я как раз хотела бы с кем-нибудь поговорить. Моя единственная старшая сестра далеко, а мне нужен совет... — Я тебя слушаю, моя девочка, — женщина провожает Кларк за талию к лавочке, и они обе присаживаются. — Алиша сделала мне предложение...