I hate you

Людвиг шмыгает носом, потирая ушибленную скулу. Смотрит на смеющихся мальчишек, которые убегают и не понимает. Многого не понимает. Например, почему они его обижают? Потому что он слабее них? Или потому что он Страна? Людвиг снова шмыгает носом, поднимая с пыльной земли плюшевого зайца — подарок от брата на День рождение. — Рубашка грязная, — понимает Людвиг, осматривая школьную рубашку. На ней красовалось несколько пятен от грязи, в которую Германия упал, когда его толкнули. — Брат разозлится. Себя Людвигу не жалко, а вот брата — и так работающего в две смены, чтобы их прокормить — да. После зайца, Людвиг собирает разбросанные по земле канцтовары. Быстрый обзор показывает, что тетради безнадёжно испорчены после попадания в лужу. Несколько карандашей выпали из пенала и были сломаны пополам. Чернила были разлиты и спасти их Людвиг даже не пытался. Очередной шмыг, но уже с солёными каплями, текущими по щекам. Людвиг тихо всхлипывает, но даже этого шума было достаточно, чтобы не услышать приближающихся шагов. — Германия, что случилось? Германия дёргается в сторону, смотрит напуганно и руки за спину заводит. — Н-ничего! Пруссия брови изгибает, губы кривит. Сам видит, что случилось. — Кто это сделал? — от ледяного тона Гилберта Людвиг вновь всхлипывает. Лицо Пруссии искажается болью, а затем он порывисто обнимает брата. — Тише. Я не виню тебя. Просто скажи, кто это сделал? Людвиг обнимает его поперёк живота, утыкаясь лбом в жилетку. Говорить не хочется. Потому что это... нечестно. Людвиг не любит, когда что-то нечестно. — Никто. Пруссия судорожно выдыхает, поглаживая Германию по волосам. — Ты мой маленький герой, — Гилберт опускается на колени, смотря Германии прямо в глаза. — Однако, не следует укрывать преступников. Они могут обижать и других детей. Людвиг смотрит шокировано. И так бывает? — Это был Питер из четвёртого класса, — признаётся Людвиг. — Я ему не нравлюсь. Гилберт треплет брата по волосам, улыбаясь. Наконец-то признался. Он не собирается применять ни насилие, ни угрозы. Только поговорит. С родителями, конечно. — Ты умница. Пойдём домой. Переоденешься и тогда мы пойдём и купим тебе канцтовары. Людвиг смотрит на него хлопая глазами. — Правда? — Конечно! От ещё более шокированного взгляда, хотя, казалось бы, куда ещё больше, Пруссию на смех пробивает. — А можно мне мороженое? — жалобно спрашивает Германия. Жмурится, боясь отказа. Сам не знает, почему спросил. — И мороженое купим, — кивает Гилберт. Людвиг улыбается. — А можно мне котёнка? Гилберт встаёт в позу. — Как много требований, маленький Германия! — Нельзя? — Германия сутулится, меньше становясь. Пруссия закатывает глаза. — Тот рыжий с белым ухом? Он миленький. Если его никто не забрал, возьмём.