Глубже дыры в твоем кармане

Узумаки Наруто не мог похвастаться ни объемом семейного капитала, ни остротой интеллекта, ни даже потрясающей красотой, хотя внешность у него была приятная. Чем он действительно гордился – так это своим необычным происхождением. Его мать, Кушина Узумаки, была полуяпонкой-полуирландкой с пламенными волосами и алебастровым лицом, густо усыпанным веснушками. От родителей она получила темные глаза с необыкновенным разрезом и горячий нрав, достойный лучших солдат IRA. Кушина не была ни тихой, ни скромной, ни покладистой – эмоции кипели в ней, она как никто умела радоваться и так же бурно злилась, напоминая скорее вулкан, чем нежный восточный цветок. Отец Наруто, Минато Намикадзе, был датчанином японского происхождения, светловолосым и голубоглазым, и часто иронизировал над своим именем. Вместе с родителями-хиппи он жил в Свободном городе Христиании – копенгагенской общине, которая в те времена имела весьма шаткий статус и видывала как хорошие, так и весьма смутные дни. Минато был умен, прилежен и настроен на работу, поэтому, повзрослев, оставил коммуну и отправился в большой мир, искать свое предназначение. Предназначение он так и не нашел, зато встретил любовь, которая в первую же встречу хорошенько вдарила ему по голове. Вскоре у них, пары «хафу», родился светловолосый и голубоглазый – весь в отца – Наруто, в котором они души не чаяли. Спустя пять лет Кушины и Минато не стало, а Наруто попал в детский дом, где узнал – в мире много других вещей, кроме любви. Любовь – это привилегия, ее достойны не все. Наруто выглядел иначе, вел себя иначе, выдавал иногда никому не известные слова (Кушина любила в сердцах ругнуться по-ирландски) и, вдобавок, был покрыт шрамами. Дети сторонились его, как чумного, а потом придумали тупую историю про демона. «Ну и пусть», − думал Наруто, хотя ему было очень одиноко. Демона можно было использовать в своих интересах, если кто-то вздумал лезть с кулаками. Хотя Наруто и был не дурак подраться – тоже какое-никакое общение. Потом появился Джирайя, и жизнь пошла на лад. С Джираей было интересно. Он вечно травил байки про то, как колесил по миру, как в Копенгагене подружился с родителями Минато, про потрясающих тайских красоток, города в пустыне и сладости со вкусом роз. Наруто не смущало ни то, что его звали «гаденышем», ни то, что в быту Джирайя был страшным обалдуем и транжирой. После выплаты ему авторских гонораров они шиковали, а затем неделями ели пустой рис. На плаву Джирайю держала его бывшая пассия, Цунаде. Время от времени она появлялась, как тайфун, и устраивала величайшему порно-романисту современности страшную взбучку, напоминая, что у него теперь есть подопечный и пора бы вытащить голову из задницы. Пусть она и бушевала, Наруто радовали ее визиты – Цунаде всегда приносила еду. Иногда она выпивала вместе с Джираей и сетовала, что не может быть с ним, потому что тот – болван и не приспособлен к жизни. Наверно, она его по-своему любила. Джирайе было тяжело усидеть на одном месте. Пока Наруто был маленьким, он брал его с собой. От тех давних поездок остались расплывчатые, больше похожие на сны воспоминания о городе с разноцветными домами вдоль каналов, о яхтах, диковинных каруселях и сидящей на камне бронзовой девушке с печально поникшими плечами. Потом Наруто пошел в школу, и его уже нельзя было так просто увезти на другой край света. Какое-то время Джирайя посвятил угрызениям совести, но кочевая натура взяла свое – он уехал один, поклявшись вернуться как можно скорее. Обещание удалось сдержать, но вскоре дорога опять поманила Джирайю вдаль. В мире оставалось много неизведанного. Наруто закончил младшую школу. Его оценки не блистали, да и друзьями он не обзавелся, но поводов унывать не было. Пока что. Потому что в средней школе начался ад. На второй день учебы Наруто обнаружил на своей парте – последней в ряду у окна − плошку с рисом, в который были воткнуты палочки. Наруто не очень хорошо разбирался в японских обычаях: его родители выросли в другой среде, а Джирайя за годы странствий стал едва ли не гражданином мира. Тогда Наруто не знал, что палочки втыкают в еду при похоронных обрядах – или если желают кому-то зла, вроде как говоря: «Ты для меня мертв». Наруто съел рис под недоуменными взглядами одноклассников. Странные подношения на его столе больше не появлялись, но никто не разговаривал с ним, не замечал его, как в старые добрые времена. Наверняка кто-то пустил слух: если пообщаешься с полукровкой, заразишься чем-нибудь ужасным, вроде бешенства. Наруто развлекался, складывая на уроках жаб из бумаги. Они выглядели забавно и умели открывать треугольные рты. Жаль, показать их было некому. Положение дел очень расстраивало учителя Наруто, Ируку-сенсея, но он был молод и не знал, как разобраться с проблемой, и потому спустил все на тормозах. А затем наступил день, когда Наруто обнаружил на парте надпись «белая обезьяна». Ирука-сенсей покачал головой, но сказал, что надпись нужно стереть. Наруто, давя в себе гнев, послушно стер. На следующий день его ждало уже две одинаковые надписи, разным почерком. Их он стер тоже. Как и три, возникшие потом. И четыре, и пять. Оттирать парту было все тяжелее. Надписи расползались, как муравьи, и начали появляться на доске в классе, на шкафчике для сменной обуви. Наруто не хотелось идти в школу, где его только оскорбляют и заставляют убирать дерьмо за другими, и однажды он не пошел. Просто пропустил учебный день, чтобы смотреть телевизор, хрустеть чипсами и гулять, наслаждаясь солнцем. Джирайя умотал за вдохновением в Макао, поэтому некому было укорить Наруто или сказать: «Иди и задай им жару». Без враждебной среды и гнусных ярлыков стало свободней дышать. Наруто подумал: с него хватит, он никогда больше не пойдет в школу. Было бы здорово и вовсе найти работу, но он был еще сопляком. Таких никуда не брали. Наруто пропустил неделю занятий, когда по его душу явилась разъяренная бабка Цунаде. Оказалось, что перед отъездом Джирайя на всякий случай оставил директору школы ее контакты, и вот – случай представился. Цунаде поначалу устроила Наруто настоящий разгром, крича, что тот никчемный оболтус, который закончит в сточной канаве, но после утихла, выпила принесенного с собой саке и поинтересовалась, что произошло. Наруто рассказал ей – и про игнор, и про бесконечное множество «белых обезьян», и про грустного Ируку, который ничего не мог сделать. Больше всего Цунаде возмутила часть про пиалу с рисом. Она так сверкала глазами, что Наруто всерьез испугался – как есть пойдет в школу, устраивать головомойку директору, Ируке и всем причастным. Но разве от этого станет лучше? «Вот что, − заявила Цунаде, вновь успокоив себя саке. – Нужно дать им отпор. Используй их же методы, пусть утрутся, маленькие паршивцы». На следующий день Наруто вернулся в класс с горой несмываемых маркеров и расписал все парты гордым «золотистый лис». Пусть утрутся. В старшей школе Наруто наконец обрел друга, и даже не одного. Первым он начал общаться с умным и крайне ленивым Шикамару, который в обед любил поваляться на трибунах за стадионом, глядя на облака. У Шикамару всегда можно было попросить подсказки, хотя тот и считал, что рвать задницу ради учебы – слишком проблематично. В его семье все были юристами и ждали, что он вместе с другими абитуриентами будет штурмовать Токийский университет. Наруто знал, что высшее образование ему не светит, и не слишком напрягался. Закончить бы школу, и ладно. У Шикамару был приятель Чоджи, полноватый и добродушный. В детстве его часто дразнили, так что они с Наруто быстро нашли общий язык. С друзьями стало совсем по-другому. Потом школьные дни закончились, и Наруто пошел на курсы для автослесарей. Там очень кстати подвернулся Киба – он, может, и не был семи пядей во лбу, зато с ним можно было посмеяться над какой-то ерундой или сходить в бар в пятницу вечером. Напившись, Киба вел себя развязно и пытался приставать к девушкам, зато он угощал Наруто, когда у него водились деньги. И еще пошло, но угарно шутил. Вот такой и была жизнь Узумаки Наруто до того, как он получил специальную лицензию на вождение автобуса и устроился в транспортную компанию. Он хорошо уяснил: Япония – страна традиций, страна одинаковых темноволосых и темноглазых людей, и не приведи бог твои родители «нечистые» японцы, буракумины – потомки древней касты неприкасаемых. Быть полукровкой, в общем-то, оказалось ничуть не лучше. Всем известно: «чистые» японцы не женятся на иностранцах. А потом произошла встреча, которая все изменила. На работе представляли нового сотрудника: «Это Учиха Саске, пожалуйста, отнеситесь к нему с дружелюбием и во всем помогайте». Наруто немного опоздал, поэтому затесался в толпу и не сразу смог разглядеть, кто пришел к ним на службу. А когда он пробрался вперед и увидел… Это было как укол адреналина в самое сердце, мгновенье – и пульс взлетел до небес. Наруто никогда не встречал никого настолько же красивого, ни среди девушек, ни среди парней. Он не видел вообще никого подобного. Тот, кого звали Учиха Саске, стоял перед гудящим человеческим морем, чужие взгляды липли к нему, но он словно был где-то не здесь, безучастный и очень грустный. Казалось, ему совсем не хотелось тут работать. Он сухо кивнул на представление («Неприлично, неприлично!», − зашелестело в мозгу у Наруто), не утрудил себя обещаниями исправно трудиться на благо компании, а после повернулся, намереваясь уйти, и столкнулся с Наруто взглядом. И там, в его глазах, было столько силы и столько ярости, что Наруто словно обдало огненным дождем. Джирайя как-то рассказывал ему о Варанаси – городе на берегу Ганга, где для индуистов так почетно после смерти быть преданным огню. Похоронные костры горели там уже много веков. Легенда гласила, что Варанаси основал сам Шива, и в стенах этого города его особенно почитали. Почему Наруто вспомнил об этом сейчас? В черных глазах Саске полыхали костры Варанаси, и он, бледный и нечеловечески привлекательный, напоминал самое неистовое из воплощений Шивы. Не смотреть на него было невозможно. Даже если бы от этого расплавились глаза, Наруто ни за что не отвел бы взгляд. Он знал: не стоит связываться с божеством, пусть оно по какому-то недоразумению и облачено в форменный костюм. Не нужно лезть с разговорами и непочтительно пялиться – так он думал, пока ноги сами несли его к Саске. В голове не было ни единой мысли, но взвинченное волнением тело жило своей жизнью. Не успев толком ничего сообразить, Наруто сболтнул какую-то чушь про лапшу, заработал убийственный взгляд, умер и родился заново. Он потел как никогда, все время двигался, словно был на спидах, и не знал, куда себя деть. Хотелось орать, петь и бегать по потолку. Наруто в жизни не чувствовал в себе такой легкости и дурости, а потому немедленно решил – это проклятие. Саске и его черные глаза. Но боги иногда несмешно шутили над людьми, поэтому Наруто был не в обиде. Помешательство продолжалось. Наруто хотел внимания и вел себя как дурак, Наруто не мог спать и порой забывал о еде, но все время хотел чего-то, все время чувствовал – ему нужно, нужно, нужно… Однажды он проснулся среди ночи весь в испарине, с липким от спермы животом, вспомнил сон, и все встало на свои места. Теперь Наруто знал, что ему нужно. Знал, чего он так безумно, неуемно хотел − точнее, кого. Другое дело, получить желаемое было ох как непросто, но Наруто не искал легких путей. Свободное время он проводил, предаваясь бестолковым мечтам о том, чем можно было бы заниматься с Саске, если бы тот ответил взаимностью. Наруто сжимал свой член, думая, как это делал бы Саске, и засовывал в себя пальцы, представляя, как Саске растягивает его. Весь сексуальный опыт Наруто к этому моменту составляли два коротких и невнятных романа (с девушками), одна ночь (с девушкой), когда он почти дошел до самого интересного, но был остановлен лекцией о святости брака, и совместное лапанье (с парнем) по пьяни на дне рождения Кибы. В голове Наруто крутились смутные видения себя на Саске, Саске на себе и всяких изысков вроде взаимных отсосов в позе 69. Круто было бы попробовать все. Вконец измученный бесконечной дрочкой на фантазии, Наруто решил раскрыться друзьям. Киба отнесся к признанию в своем стиле и долго гоготал, а потом посоветовал Наруто найти девчонку погорячее. Шикамару не был так поверхностен и переспросил: − Как, говоришь, зовут этого парня? Наруто повторил. Лицо Шикамару потемнело: − Учиха? Это проблематично. Очень, очень проблематично. − Почему? – не понял Наруто, перебирая в памяти имена известных маньяков и серийных убийц. У Саске была мрачная аура. − Ты никогда не смотришь новости, да? Если бы смотрел, то знал бы, как зовут министров и глав мегакорпораций. − Не может ведь парень, который работает водителем автобуса, быть из этих Учих? – озадачился Наруто. – А если и может, то это странно. Вот если бы у тебя была гора денег, ты бы отправил своего сына крутить баранку, тебае? Шикамару подтвердил, что не отправил бы, но все равно посоветовал держаться от Саске подальше. Однако Наруто в прошлой жизни, наверное, спас какую-то деревню или даже целый мир, очистив себе карму на несколько воплощений вперед. Он не прислушался к совету друга, и ему все-таки повезло: он воплотил в жизнь все, о чем мечтал. Немало помогло в этом классическое наставление Джирайи: «Если хочешь понравиться девушке, используй рот». Хоть Саске и был парнем, Наруто дважды использовал на нем рот, и все получилось. Наруто наслаждался плодами своим трудов. Он поел с Саске лапши, трахнул его, позволил ему трахнуть себя и еще раз поел с ним лапши. И, когда Наруто решил, что нельзя быть более довольным, Саске предложил познакомить его с родителями. Как будто все серьезно, по-настоящему. Наруто очень нервничал – он хотел понравиться маме и папе Саске, и не имело значения, есть у них гора денег или нет. Встреча была назначена на воскресенье, и Наруто со всей ответственностью спросил у своего новоиспеченного парня, нужно ли ему одеться официально. Саске равнодушно отозвался: − Надень что хочешь. Наруто надел, что хотел – свои лучшие штаны и самую оранжевую футболку с изображением летающей тарелки и надписью: «Инопланетяне, заберите меня домой!». Должно же у старшего поколения Учих быть чувство юмора? У младшего оно было, хоть и своеобразное. Саске пообещал, что Итачи подберет его у метро на машине – видимо, планировался семейный обед или что-то вроде. Наруто приехал вовремя, встал, где ему сказали, и терпеливо ждал. Солнце припекало. От Саске пришло сообщение: «Залезай». Куда залезать, было непонятно. Вокруг не оказалось ни одной припаркованной машины, и лишь в отдалении сверкала лакированным боком дорогущая вишневая «Тесла». На привезенных из-за океана тачках рассекали только якудза и совсем уж заоблачные богачи. Наруто, почесав в затылке, продолжил осматривать улицу. Он определенно что-то упускал. «Ты умеешь читать?» − ехидно интересовался Саске в новом сообщении. Наруто умел читать, и глаза у него были. Но вокруг не наблюдалось никаких машин, кроме злосчастной «Теслы». Наруто моргнул. Стекло со стороны пассажирского сидения поползло вниз, и в образовавшемся проеме показалось недовольное лицо Саске. Оно как бы спрашивало: «Что с тобой не так?». Ладно. Наруто определенно мог привыкнуть к этому. У Итачи квартира с тремя уборными. Почему бы ему не ездить на импортном электрокаре? Наруто подбежал к «Тесле» и надавил на дверную ручку, не в силах поверить, что прикасается к автомобилю, на который в жизни бы не накопил, даже если бы не ел. − Я тут, я тут! В салоне было прохладно и тонко пахло весенней свежестью. Как еще могло пахнуть внутри предмета роскоши? Наруто устроился на заднем сидении и, не удержавшись, озвучил то, что вертелось на языке: − Это же «Model S»! Саске и Итачи разом повернулись к нему. − Ну, да? – Итачи озадаченно приподнял брови. – Добрый день, Наруто. Наруто крутил башкой, пытаясь рассмотреть все в подробностях. Только потрогав обшивку двери и сидения – «Model S», когда еще такое пощупаешь! – он перевел взгляд на братьев Учиха и почувствовал себя очень неловко. Оба выглядели так, будто собрались на вручение «Оскара»: одинаковые черные костюмы с иголочки, из-под которых виднелись воротнички черных рубашек. Наруто взглянул на свою футболку, убеждаясь, что она никуда не делась по волшебству. Призыв к инопланетянам был как никогда актуален. − Выглядишь… прогрессивно, − если Итачи и хотел его утешить, то у него не получилось. − Это мои лучшие штаны! – принялся оправдываться Наруто. – Я дрался за них на распродаже! Штаны были GAS цвета хаки. Вполне себе приличные штаны, но до черных костюмов с астрономическим ценником им − как до Луны. Губы Саске дрогнули. Конечно, ему смешно! − Саске, − выговорил Наруто с нажимом. Ну ведь ублюдок же, как есть ублюдок, хоть и божество. – Ты ничего не забыл мне сказать? Саске и бровью не повел: − Нет. − Вы в костюмах! Почему вы в костюмах, а я нет? − Понятия не имею. – У Саске была странная суперсила оставаться невозмутимым, даже когда в его глазах танцевали черти. − Отвезите меня домой, я переоденусь! − Это ни к чему. Всем плевать. Автомобиль мягко тронулся с места. − Тогда хотя бы дай мне пиджак! – взмолился Наруто. – Это же пиздец, тебае! Э-э… − Он постыдился выражаться при Итачи и хотел исправиться, но все благополучно пропустили ругательство мимо ушей. Саске с вызовом уставился на Наруто. − Пиджак тебе не поможет. Забей. − Да блин, ну почему ты такая задница?.. – Раз ругаться было можно, Наруто решил ни в чем себе не отказывать. Итачи все-таки взглянул на него в зеркало заднего вида. − Не волнуйся, я отдам тебе свой, когда мы приедем. В ответ на это Саске молча стащил с себя проклятый пиджак и запустил им в Наруто. − Доволен? Итачи тихо рассмеялся. Похоже, он был тем еще манипулятором. − Да, представь себе! – Наруто немедленно приоделся. Пиджак налез кое-как и немилосердно жал в плечах: все-таки Саске был поизящней, тонкая кость. Итачи выехал на платную дорогу. В выходной она была абсолютно свободна. Наруто смотрел в окно на пролетающие мимо небоскребы и чувствовал себя до крайности странно. Алиса в Зазеркалье могла бы его понять. Трансоподобное состояние разрушило внезапно охватившее руку тепло – Саске незаметно подсел ближе и накрыл ладонь Наруто своей, словно пытался подбодрить без слов. Сам он, конечно, смотрел в другую сторону, всем видом показывая – ему ни до кого нет дела. Лжец. Наруто ухмыльнулся и тут же закусил губу, позволил их с Саске пальцам переплестись. Конечным пунктом этого путешествия, как представлялось, должен был стать традиционный дом или квартира вроде той, что у Итачи. Однако, к удивлению Наруто, «Тесла» остановилась на подъездной дорожке перед шикарным отелем в западном стиле. Плашка на темном фасаде гордо поблескивала пятью золочеными звездами, и не зря. К автомобилю уже спешил кто-то из персонала, чтобы помочь с парковкой. − Саске? – Наруто предпринял новую попытку получить ответ, что вообще происходит, но Саске, будто не слыша, вылез из салона. Догнать его удалось у самых дверей в отель, рядом с которыми замерли в почтительных поклонах швейцары в одеждах винного цвета. − Добро пожаловать, Учиха-сан! – хором отчеканили они, не поднимая взглядов. − Саске, какого хрена! – Наруто все-таки поравнялся с Саске. – Я думал, ты хочешь познакомить меня со своими родителями. Саске остановился и нахмурился. − Я и познакомлю тебя с родителями. – Его рука потянулась к шее Наруто, тот нервно отдернулся, но Саске только поправил воротник пиджака и отступил, оценивая плоды своих трудов. − Они живут в отеле? – Паззл никак не складывался. − Зачем им жить в отеле? У них есть дом. − А что тогда мы тут делаем? – все-таки спросил Наруто и получил примерно то, на что и рассчитывал: Саске приоткрыл рот и возвел глаза к потолку, как бы спрашивая у неба, зачем ему это все. Каким-то образом у него получалось выглядеть привлекательным даже с самой кислой миной. Тут очень вовремя вернулся Итачи, пристроивший машину. − Почти все уже собрались! – радостно сообщил он и начал подниматься по ступеням в холл отеля. – Не забудьте посмотреть на стенд с рассадкой гостей. Стенд с рассадкой стоял у входа в ресторан, и его трудно было не заметить. Рядом мялась хостес в кимоно с цветами. Едва завидев вновь прибывших, она склонила голову и выговорила дежурное приветствие. Работники отеля явно были отлично вышколены. − Тут какой-то праздник? – догадался Наруто и в ту же минуту увидел заголовок на глянцевой схеме расположения столов: «Поздравляем с Днем основателя клана Учиха!». И, конечно, моны семьи Учиха. Ниже располагался план рассадки: кружочки столов с именами. Почти каждый упомянутый там человек носил фамилию Учиха. Себя Наруто не нашел, как ни старался, но почувствовал от этого отнюдь не облегчение. Заныло в затылке, между лопатками от напряжения собрался узел. − Ваши места, уважаемые Учиха-сан и гость Учихи-сана, − хостес указала на стенд. – Правый ряд, стол 7. Приятного обеда! – Она начала отвешивать поклоны, но Саске, даже не кивнув ей, направился к дверям в ресторан. Наруто поспешно поклонился, потому что за Саске было неловко, и устремился следом. Можно было и не торопиться – Саске его ждал. − Приготовься, − велел он вполголоса. − К чему? Двери распахнулись, и Наруто оказался в просторной зале, заполненной просто немыслимым количеством одинаковых на вид людей. У всех них были темные волосы, фарфорово-белая кожа, неуловимое сходство в чертах и цепкие черные глаза, не упускающие ни мелочи. Разница в возрасте не делала собравшихся более многоликими − они напоминали клонов, изготовленных на одном заводе в разные годы. Все мужчины были в черном. Для женщин милостиво сделали исключение, позволив им красоваться в ярких вечерних платьях. И, уж конечно, никогда в жизни Наруто не видел столько драгоценностей. Разговоры не смолкли, не воцарилась неудобная тишина, но как-то сразу стало ясно, что атмосфера в зале начала меняться. Чужое любопытство было так сильно, что почти чувствовалось физически, как нервная чесотка или резкий животный запах. Наруто знал, что на него смотрят, и не мог заставить себя расслабиться. Он-то думал, что за целую жизнь в Японии привык к взглядам, норовившим забраться под кожу, но весь предыдущий опыт обратился прахом по сравнению с этим, новым. Никто и никогда не смотрел на него так пристально, не разбирал на составляющие и не заставлял одним лишь этим испытывать жгучий стыд за все разом. Наверное, впервые в жизни Наруто хотел стать невидимым. Это желание было чуждо ему: даже в те далекие и страшные дни в средней школе он мечтал, чтобы его заметили и приняли – но не сейчас, нет. Люди с такими лицами и такими глазами, люди, купающиеся в лоске и усеянные бриллиантами, не могли принять его. Все происходящее было несмешной шуткой или дурацкой ошибкой, или чем-то еще, не менее досадным… Наруто открыл рот, чтобы сказать Саске – разве тот не видит, творится какая-то чертовщина, нужно что-то делать, нужно валить отсюда, − но не выдавил ни слова. Потому что Саске, не меняясь в лице, сомкнул пальцы вокруг его запястья в железной хватке и потащил за собой через бескрайнее море луноликих демонов. Демоны отодвигали от губ бокалы с шампанским и поворачивались в его сторону, заинтригованные. − Все пялятся, − пробормотал Наруто беспомощно. − Да, − подтвердил Саске. − Это из-за одежды? Из-за шрамов? Из-за того, что у меня на шее нет золотой цепи толщиной с палец?.. Саске мотнул головой, будто точно знал ответ, но делиться им не собирался. − Их так много. Как мне к ним обращаться? – не унимался Наруто. − Учиха-сан. − Ко всем? − Где-то в толпе затерялся одинокий Сенджу-сан, ты сразу узнаешь его, если увидишь, − снизошел до объяснений Саске, но все его попытки добавить прозрачности обычно вызывали еще больше вопросов. − Как?.. Ответа не последовало. За столом с номером семь уже сидели двое – коротко стриженный мужчина чуть постарше Итачи и беременная женщина в темно-синем платье, призванном хоть немного скрыть округлившийся живот. − Ну почему обязательно французское? – сокрушался мужчина над бокалом шампанского. – Все обязаны быть в восторге от минерального привкуса? Оно же соленое. Да ну его в сраку! − О! Ты, должно быть, Шисуи! – догадался Наруто, вспомнив пьяные откровения Саске. Шисуи поднялся из-за стола и приветственно кивнул: − Учиха Шисуи. – Представившись, он, на западный манер, протянул руку для рукопожатия. – А ты «плюс один» Саске. Тут больше половины родни с ума сходит от нетерпения, так хочет убедиться, что ты настоящий. − Шисуи! – Беременная женщина неодобрительно поджала губы. − А что тут такого? – возмутился Шисуи. − Это же Саске. Может, он призвал злобного духа, чтобы не скучать в одиночку. Наруто совсем растерялся. Ему хотелось вступиться за Саске, но тот, похоже, не особенно тяготился дурной репутацией. − Если бы я призвал духа, ты бы здесь не сидел, − парировал он, занял место за столом и спрятался за картой с порядком подачи блюд. Шисуи рассмеялся. − Вместо того чтобы издеваться над младшим братом, может, представишь гостю свою жену? – снова напомнила о себе беременная женщина. − Точно! Это Учиха Кимико, моя глубокоуважаемая супруга и очаровательный домашний тиран. – Шисуи успешно увернулся от тычка Кимико. − Узумаки Наруто, − сказал Наруто, потому что нужно было что-то сказать. − Наруто – как город в префектуре Токусима? – уточнил Шисуи. − Наруто как Наруто, − рявкнул Саске из-за карты блюд. − Ладно, ладно, уже и спросить ни о чем нельзя, − деланно обиделся Шисуи, но сразу воспрянул духом. – Ну, и как тебе наша семья? Да, как и любая другая большая семья, наверное. Наруто снова вспомнил рассказ Саске о его родственниках и вдруг понял, что же было тем третьим, о чем Саске забыл упомянуть. Шисуи был болтлив. Очень, очень болтлив – сам спросил, сам ответил. − Вы с Саске братья? – запоздало сообразил Наруто. − Троюродные. К счастью. Правда, зайчик? – Последняя реплика, судя по всему, предназначалась Саске, и тот незамедлительно отреагировал. Шисуи скривился от боли в отдавленной ноге: − Это определенно того стоило. − Вот ты вроде умный человек и доктор философии, а на самом деле – полный обалдуй, − удрученно покачала головой его жена. – Пожалуйста, не обращайте на него внимания. − И так всегда, − подытожил Шисуи и вдруг заметил надпись на футболке Наруто, видневшуюся между пол пиджака. – Кстати, крутой принт! Никто тут, конечно, не признается, но многие мечтают о том, чтобы инопланетяне забрали их и унесли подальше. Все, что угодно, лишь бы не слушать, как Мадара произносит речи. − Спасибо, − пробормотал Наруто, поспешно застегнул пиджак и, рухнув на стул, попытался найти спасение в меню. Не зря же Саске изучал его так сосредоточенно. По плану, сначала должны были подать сет сашими с осьминогом и голубым тунцом, а потом – краба, трепанга и мини-лапшу сомен. В животе радостно забурлило, и Наруто поспешил отложить карту блюд. Официанты уже сновали по залу. − Сколько можно… − проныл Шисуи. Наруто подумал, что он тоже не может дождаться, когда принесут закуски, но Шисуи смотрел в дальний конец зала, где Итачи болтал с длинноволосой девушкой в фиолетовом платье. − Это Изуми. Она за ним с десяти лет бегает, − объяснил Шисуи. − У нее было бы больше шансов породниться с Итачи, будь она бедным африканским заморышем, − заметил Саске. − Ей не нужно с ним родниться, они и так родня, − напомнила Кимико. – Хотя в нашей семье это никого не останавливает. Саске невесело хмыкнул. − Как-то Изуми подарила Итачи на День святого Валентина огромную голову Будды из шоколада, − поделился Шисуи с широченной улыбкой. − А ты ее съел, − встряла его жена. − Мне даже не стыдно! Саске снова хмыкнул и наконец опустил меню. Подали сашими на тарелках с глазурью, имитирующей морскую пену. Ровные кусочки рыбы украшали белые и красные хризантемы, а также веер-мон из морской капусты, искусно вырезанный лазером. На нем даже были крохотные кандзи – поздравление с Днем основателя. − Итак, − Шисуи не спешил переключаться на еду. – Наруто, ты работаешь там же, где и Саске? А где ты учился? Я вот закончил Йель. Написал диссертацию на тему: «Аксеология права в философии японского традиционализма». Наруто попытался как-то осмыслить тему докторской, не смог и забил. Были дела поважнее – например, повыгодней представить свое образование, не особо престижное и, ну… высшее. Но, пока Наруто размышлял, врать ли, что закончил университет, или и так сойдет, к беседе вновь подключился Саске. − Это никому не интересно. − Твои слова ранят в самое сердце! – Шисуи прижал ладонь к груди, чтобы показать понаглядней, как он страдает. − Я три года жизни отдал этой работе. Так где ты учился, Наруто? − Не в Йеле, − Саске перешел в наступление. – Отстань от него! – Чтобы закрепить эффект, он злобно зыркнул на всех собравшихся за столом и только тогда взялся за палочки. Шисуи как ни в чем не бывало провозгласил: − Приятного аппетита! Наруто тихонько выдохнул и принялся есть. У мяса самого дорогого в мире тунца, нежного, как сливочное масло, не было вкуса, и не потому, что так задумано природой. Во рту стоял плотный металлический привкус, по сравнению с которым все меркло. Привкус ужаса. Саске сказал: «Хочешь познакомиться с моей семьей?». Не с родителями. С семьей. Теперь Наруто видел свой просчет. Но ему и в голову не пришло… Он даже подумать не мог. Поток мыслей поднял со дна воспоминание о разговоре с Шикамару. Наруто тогда решил, что у его друга вечно все проблематично. Тупица! Шикамару, как всегда, оказался прав, а Учихи определенно были теми самыми Учихами из телевизора. В реальном мире не водилось людей с такой идеальной кожей и таким количеством бриллиантов на сантиметр тела. Проходивший мимо официант наполнил бокал Наруто шампанским, и он немедленно выпил до дна, словно это могло обнулить счетчик его проебов. Официант вернулся и налил еще. Наруто потянулся к новой порции, но наткнулся на взгляд Саске, мрачно цедившего воду. Пришлось попросить сладкий напиток из юзу. Вскоре появился Итачи с кроткой улыбкой человека, отринувшего мирское. Ему, в отличие от остальных, подали какие-то соленья, тофу и обжаренные овощи, нанизанные на палочки. − Вижу, вы успели познакомиться, − заметил Итачи, жестом показывая официанту, что не будет шампанское. – Наруто очень славный. Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы ему было комфортно в нашей семье. − Ты же знаешь, с нами проблем не будет, − заверил Шисуи, а после глянул через плечо. – Но мы не все, кто тут есть. − Не страшно. – Похоже, ничто не могло навредить благодушному настрою Итачи. – Глубокие реки текут неслышно. Беседа потихоньку переключилась на поглощение компании, обновление флота самолетов и каких-то Хьюга, которые продолжали упорствовать. Наруто окончательно потерял нить разговора и больше не пытался вникнуть. Его ждала еда. То ли в присутствии Итачи мандраж немного отпустил, то ли помог алкоголь, но каждый новый кусочек казался все вкуснее. Тунец действительно был нежным, а осьминог – мягким и легко жующимся. Сашими будто готовил небожитель, и то, как мало их было в порции, удручало. Между тем Саске кое-как победил один брусочек рыбы и теперь без энтузиазма возил палочками по тарелке. − Ты больше не будешь? – уточнил Наруто как можно тише. Он не помнил, что говорилось в правилах этикета об обмене едой, но, раз уж есть с ножа запрещалось, послаблений и тут ждать не стоило. Саске молча пододвинул к нему свою тарелку с сашими. Это произвело эффект взорвавшейся бомбы: разговор смолк и все уставились на них. − Какая прелесть, − умилился Шисуи. – Наконец появился человек, который будет доедать за Саске. Саске предпринял еще одну попытку отдавить ему ногу, но Шисуи отодвинулся, мимоходом толкнув стул жены. Кимико, не вдаваясь в детали, обругала всех. Трапеза продолжилась в гробовом молчании. Наруто поискал в себе следы какой-либо стесненности и не нашел. Отличное шампанское. Подали суп, украшенный монами из водорослей, краба с уксусным соусом и склизкую коричневую тварь, обозначенную в меню как копченая устрица. Краба полагалось есть специальной вилкой. Наруто был в этом не силен и опрокинул еще шампанского. Саске выглядел так, будто собирался последовать его примеру, но он быстро пьянел и знал это. В конце концов, он ограничился водой и скормил Наруто свою устрицу и половину краба. Шисуи рассказывал Итачи, что в берлинском Макдональдсе подают веганские бургеры, и они просто обязаны сходить туда вместе. Кимико между делом ввернула: вот бы он ее куда-то зазывал так, как Итачи, и раз все сложилось, как сложилось, то пусть Итачи и вынашивает сына Шисуи, а сама Кимико пока сходит на маникюр. Все, кроме Саске, деликатно посмеялись. Наруто окончательно расслабился и выпил еще. Официанты были просто невозможными: не успевал бокал опустеть, как его снова наполняли. − Хватит, − одернул Наруто Саске, когда принесли трепанга – нечто потустороннее в маленькой разноцветной плошке. – Идем. Многие уже встали из-за столов, хотя новые блюда все прибывали. Те, кто закончил с едой, бродили по залу, обмениваясь любезностями с другими гостями. − Только не говори, что представишь меня родителям сейчас! – запаниковал Наруто. От выпитого голова была совсем легкая, даже бояться по-настоящему не выходило. Саске остался непреклонен: − Ты еще можешь стоять на ногах, так что самое время. − Я могу стоять на ногах, сколько ни выпью, сволочь! Не то, что ты, даттебае! На них начинали косо поглядывать. Саске смотрел выжидающе. Заколка в виде мона на его галстуке издевательски переливалась, и это, конечно, тоже были бриллианты. Как кого-то вроде Наруто вообще угораздило оказаться здесь, в такой компании? Нужно было бежать. Покинуть Токио, затаиться в бедной деревушке где-то в Канагаве или устроиться на рыболовецкое судно. Стереть все случившееся из памяти и никогда об этом не думать, как о самом страшном и капельку постыдном сне. − Ладно, веди, − сдался Наруто. Это ведь как сорвать пластырь, да? Немного боли, чуть-чуть унижения, и все закончится. Может быть, они даже уйдут отсюда куда-нибудь… Например, домой к Наруто, где можно снять одежду и трогать друг друга. Ну, или есть что-нибудь вкусное, как бог на душу положит, без специальных навороченных вилок и прочего непотребства. Саске издал неразборчивый, но явно утвердительный звук и направился к стоявшей в отдалении паре. Мужчина, завидев его приближение, весь окаменел, его лицо, и без того грозное, стало еще более напряженным. Женщина, напротив, расплылась в улыбке. Это и были родители Саске? Многое во внешности досталось Саске от матери, хотя ее черты были мягче, плавней, а глаза, такие же черные, смотрели с теплотой. − Мать, отец, − начал Саске, не склонив головы в знак уважения, и нагло уставился в глаза грозному мужчине. Он вообще был неправильным японцем – никогда не отводил взгляд. – Это Узумаки Наруто. Я с ним. Вот и все объяснение. Наруто отвесил поклон, да так, что чуть не врезался лбом в собственные колени. А когда разогнулся, увидел нечто ужасное: мать Саске беззвучно плакала, поднеся ладонь ко рту. Слезы медленно катились по подтянутым, как у юной девушки, щекам. Память с готовностью выплеснула из нутра давний школьный случай с миской риса, в который воткнуты палочки. И историю с надписями на парте, и то, что Наруто не взяли косплеить Луффи, потому что он не похож на японца и «совсем не подходит по типажу», и все те разы, когда его назвали «бака-гайдзином». Даже подслушанные где-то разговоры о том, что ни одна уважающая себя чистокровная японка не захочет «грязнокровку». Это все – не вселенная Гарри Поттера, а самая реальная реальность, поджидающая снаружи, чтобы впиться острыми зубами и отгрызть кусок побольше. И теперь мать Саске плакала, потому что ее сын привел на семейный обед не девушку, а парня, и какого! Его. Наруто. И как это исправить, было неясно. Да и можно ли? Не придумав ничего лучше, Наруто рухнул на колени и распластался лицом в пол, словно самурай, молящий сегуна о помиловании. − Пожалуйста, простите, что я такой! – воскликнул он, всеми фибрами души ненавидя себя за то, что не нашел другого способа выйти из положения. Это было унизительно и тупо. Наруто хотел бы ненавидеть себя и за светлые волосы с голубыми глазами, но они были частью него. Стыдиться их не получалось. К тому же, Саске знал, что выбрал, а значит, он хотел видеть именно это – светлые волосы и голубые глаза. Если для него все это вообще имело какое-то значение. − Да что с тобой? – прошипел Саске и, перехватив Наруто поперек туловища, рывком поставил на ноги. Каким бы тонким и изящным он ни казался, силы у него было немеряно. Мышцы под тонкой тканью рубашки натянулись, как стальные жгуты. − А с тобой что, тебае? Ты разве не видишь… − Наруто попробовал донести до Саске всю соль происходящего, но был остановлен его матерью. Та мягко заставила сына отстраниться, после чего потянулась и запечатлела на лбу у Наруто осторожный поцелуй. Он так и стоял ни жив ни мертв, не понимая, что только что произошло, когда она сделала шаг назад и поклонилась. − Спасибо, что заботишься о Саске. Наруто, как болванчик, поклонился следом. Слов не было, мыслей тоже, в голове гудело на разные лады. Звуки чужих разговоров и отдаленные переливы музыки растворились в белом шуме. Отец Саске играл желваками поодаль. Он был очень недоволен, но не смел и слова сказать при жене. − Я… э-э… Пожалуйста. Приятно познакомиться. Потом время будто промотали вперед. Наруто вдруг обнаружил себя в другом зале – маленьком, темном и с баром − у панорамного окна, за которым зажигались первые огни. Саске вручил ему бокал с чем-то покрепче французской газировки, и Наруто отпил, морщась от резкого запаха. − Ну дерьмо! − Дерьмо – то, что ты начал ползать по полу, − Саске пригубил из своего бокала и резко выдохнул. – Знал бы, что все так будет, нажрался бы в говно… Все смотрели на твою задницу. − Что? Они выпили еще по глотку. − Твоя семья чудовищна, тебае! – признался Наруто громким шепотом. – А твой отец меня ненавидит. Саске вздернул бровь. − Ха. Меня тоже. − Но почему? − Я же не пресвятой Итачи, за что меня любить? – Саске смотрел прямо, и лицо его, по обыкновению, было бесстрастно, но Наруто заметил усмешку, на мгновенье оттянувшую уголок бледных губ. − Хорошо, что ты не пресвятой Итачи! А твоя мама очень милая… Правда, она расплакалась из-за меня… − Коричневое пойло, которое принес Саске, было омерзительным и пахло спиртом и горящим болотом. То, что оно, скорее всего, было кошмарно дорогим, не делало его лучше. Наруто стоически глотнул еще – пережитый позор полагалось запить, и хорошенько. Саске поморщился. − Она плакала не из-за тебя. Это были слезы радости, что я не умру девственником. Гадкий, страшно крепкий алкоголь попал не в то горло. В глотку будто впрыснули кислоту, и Наруто закашлялся, пытаясь не опрокинуть на себя остатки из бокала. Дело было совсем плохо − Саске даже похлопал Наруто по спине, но это не принесло облегчения. Наруто потребовалось несколько минут, чтобы восстановить дыхание. Он весь раскраснелся, и уже сам не знал – от кашля это или от слишком внезапной новости. Наруто как-то не думал… Ему и в голову не приходило, что Саске, такой красивый, с таким телом, в свои двадцать-сколько-ему там… − Ты был девственником? − Ну, когда-то – точно, − Саске без интереса рассматривал машины, проезжавшие по ту сторону стекла. По его волосам скользили блики от фар. Одна прядь – тонкая и гладкая, похожая на нити черного шелка – прилипла к скуле, и ее настойчиво хотелось убрать. А потом поцеловать Саске, да. − Ублюдок, ты знаешь, о чем я спрашиваю, даттебае! От взгляда Саске становилось неуютно. − Это имеет какое-то значение? − Почему ты не сказал мне? Ты же мог сказать! Теперь они смотрели друг на друга, и Наруто чувствовал, как время прекращает направленное движение от начала к концу и растекается. Вселенные рождались и умирали в один и тот же миг. В Варанаси исторгали дым и чад вечные костры, и они же горели где-то внутри, зажатые между ребер, спрятанные от всех лоскутами плоти. В сердце стало так горячо, что на лбу и спине выступил пот. Податься вперед и накрыть рот Саске своим хотелось просто невыносимо. − Это бы ничего не изменило, − проговорил Саске. Голос его звучал отрешенно, но выглядел он совсем не так – ни следа высокомерной скуки. Грудь Саске поднималась и опадала, как если бы он боролся за каждый вдох. Над воротником рубашки расползались красные пятна. Но стоило Наруто подумать, что пора бы поискать туалет или кладовку, или любое другое место, где можно побыть вдвоем, как рядом раздался громоподобный голос: − А вот и он! Наруто и Саске синхронно обернулись. Говоривший был высок и широкоплеч, а черный костюм с искрой делал его и вовсе огромным, как скала. На лацкане пиджака красовался традиционный бумажный веер Учих размером с перепелиное яйцо – рубины, бриллианты, белое золото. Наруто сомневался, что такое безопасно надевать в люди. По гротескному украшению плакала императорская сокровищница. А вот буйную шевелюру незнакомца Наруто точно где-то видел… Потребовалось несколько секунд, чтобы перелопатить все воспоминания, связанные с Саске. Ох. Фотография в квартире Итачи: маленький Саске вопит, болтая ногами в воздухе, а держит его… Наруто оказался лицом к лицу с легендарным Мадарой и, похоже, был совсем к этому не готов. Позади деда Саске (хотя назвать этого моложавого здоровяка дедом язык не поворачивался) замер мужчина, явно не принадлежавший семье Учиха, − слишком смуглый. Наруто вспомнил про «одинокого Сенджу-сана» и решил – это он. Одежда Сенджу-сана не смотрелась вызывающе, да и лицо у него было попроще, как у обычного трудяги. Улыбка располагала. Вот только на запястье поблескивал хронограф Jacob&Co, и оттого, сколько он мог стоить, становилось не по себе. − Кого интересует основатель нашего великого клана, если мы все собрались здесь, чтобы посмотреть, кто ебет моего внука? – вопросил Мадара в пустоту и оскалился. – А то, что ебут его, я даже не сомневаюсь. Наруто пришел в ярость и хотел возразить, что Саске, в общем, тоже может выебать, если захочет, а потом вспомнил их последний раз. Тогда Саске сел на Наруто верхом и так остервенело скакал на члене, что выжал его досуха минуты за три. Было здорово… Наруто залился отчаянным румянцем и ничего не сказал. − Это Мадара, − равнодушно сообщил Саске. – И Хаширама, его партнер. − По бизнесу? – предположил Наруто. От неловкости впору было самовоспламениться. − В том числе. − Как тебя зовут, сопляк? – проревел Мадара. Его можно было услышать и на подземной парковке, и на другой стороне земного шара. Реплики, касающиеся себя и своих взаимоотношений, Мадара предпочел игнорировать. − Узумаки Наруто, − повторил вскипающий Наруто в который раз за вечер. − Отлично! – подал голос Сенджу-сан. – Теперь мы знаем его имя на случай, если ты все-таки решишь его заказать. – Он разразился оглушительным, просто безобразным смехом. И как Наруто мог счесть его располагающим? От этого Хаширамы бросало в дрожь. И он всерьез говорил про «заказать»? «Боже, да они из якудза! – внутренне содрогнулся Наруто. – Или как-то связаны с якудза! Отрубают неугодным пальцы и скармливают им, как урамаки». Его затошнило. Мерзкое коричневое пойло просилось наружу. Лицо Саске омертвело. Всегда, когда на нем отражалось меньше всего эмоций, внутри Саске бушевал пожар – это Наруто успел выучить. Сейчас точно что-то будет. − Вы закончили? – отчеканил Саске ледяным тоном. Он стоял, напряженный и прямой, перед своим монструозным дедом, и казалось, что тот может переломить его пополам одной ручищей. − Не терпится уединиться? – прищурился Мадара. – Наверху есть комнаты. − Думаю, вам стоит ими воспользоваться, – отозвался Саске. Наруто и не помнил, восхищался ли так когда-нибудь его дерзостью. И, в то же время, было до чертиков страшно. Глава клана Учиха не походил на того, кто способен прощать. Мадара и Хаширама переглянулись и громко заржали. Вроде бы… опасность миновала? − А он ничего, ебабельный, − постановил Мадара и потянулся к Саске − то ли чтобы обнять его, то ли чтобы похлопать по плечу. Саске отшатнулся, как от больного проказой, и с отвращением уставился на руку, которая чуть было его не коснулась. – Хоть и гайдзин. − Я, вообще-то, японец, тебае, − не выдержал Наруто. Его трясло от злости. – И предки мои были японцами. – О датских и ирландских корнях он умолчал, но на этом его благоразумие и кончилось. – А вы, я посмотрю, гондон еще тот. − Да, − Мадара ухмыльнулся от уха до уха, Хаширама отзеркалил его ухмылку, и Наруто попрощался с жизнью. – Вот и не забывай об этом. Не сговариваясь, они развернулись и удалились, неторопливо обсуждая что-то. Изредка доносились вспышки безумного хохота Хаширамы, от которого вдоль позвоночника продергивал мороз. − А ты действительно ничего, − заметил Саске. – Хоть и самоубийца. − Он правда может меня заказать? – Наруто уже представлял в деталях свой скоропостижный и бесславный конец. Скорее всего, это произойдет в какой-нибудь подворотне, и переломанных костей у него будет как звезд на небе. − Может, − подтвердил Саске без выражения. – Но не будет. Он предпочитает судиться, а ты ему понравился. − Верится с трудом, − усомнился Наруто и продолжил представлять свою смерть. Как-то ему рассказывали, что мелкие сошки, работающие на якудза, избили кого-то на улице клюшками для гольфа. В случае Наруто такая клюшка точно окажется в самом неподходящем месте, и кто-нибудь мерзко скажет – сам виноват. Несмотря на темные мысли, тошнота отступила, и Наруто подумал: раз такое дело, стоит еще выпить. И поесть за компанию. Кто знает, сколько ему осталось. Нужно успеть насладиться простыми радостями. Наруто мысленно перебрал карту блюд, представил, сколько всего вкусного его ждет (даже инопланетный трепанг!), и почувствовал себя еще на грамм спокойнее. Но возвращение к столу принесло с собой очередной шок. Набор тарелок полностью сменился – трепанг в цветной плошке исчез, холодной лапши не наблюдалось, как и мраморной говядины, которую пророчило меню. Вместо всего этого были маленькие подносы, где стояли мисочки с розовым рисом, украшенным соцветием соленой сакуры, новым супом и маринованными овощами цукемоно. Шисуи, совсем не элегантно развалившись на стуле, играл во что-то припадочно-яркое на смартфоне. Его жена с интересом наблюдала за Итачи: вокруг него столпились нарядно одетые дети и что-то наперебой рассказывали. − Что за хрень? – Наруто ткнул пальцем в поднос. – Где мой трепанг? Я его даже не попробовал, даттебае! − Он простоял три минуты и испортился, − объяснил Шисуи, не потрудившись отвлечься от стройных рядов кексов и монет. – Ты что, никогда не был в мишленовском ресторане? Ни один шеф-повар не позволит гостям есть что-то заветренное. Саске, своди своего парня в приличное место. Саске промычал что-то пассивно-агрессивное. Затем, отогнав детей подальше от своего места, уселся и принялся угрюмо поедать рис. − Все в порядке? – уточнил у него Итачи и тотчас догадался: − Вы говорили с дедушкой? − Наруто назвал Мадару гондоном, − заявил Саске, на мгновение оторвавшись от риса. Вид у него был непозволительно довольный. «Вот ты радуешься, зараза, а в кого-то за это воткнут клюшку для гольфа, и очень глубоко», − подумал Наруто и вздохнул. Но долго скорбеть над неминуемой расплатой у него не получилось. Шисуи очень оживился: − Вау! Стальные яйца! Наруто испытал что-то вроде гордости. − Ну сколько можно? – не выдержала Кимико. – Тут дети, давайте вести себя прилично! А то Итачи придется объяснять, что такое «гондон», а он к этому морально не готов. − Спасибо за заботу, − откликнулся Итачи. По его лицу было не разобрать, сарказм это или реальная благодарность. Кимико прыснула. Наруто, воспользовавшись моментом, придвинулся к Саске поближе и спросил на ухо: − А что это за дети? Саске покосился на него: − Отпрыски всевозможных Учих. Разве не видно? Видно было еще как. Детей оказалось пятеро, разного возраста: двое совсем крохи, мальчик лет пяти, его брат-погодка и девочка постарше в бархатном платье. После секундного созерцания про каждого можно было с уверенностью сказать – он из семьи Учиха. − Зачем они здесь? – продолжал недоумевать Наруто. − Итачи вечно привозит им подарки из поездок, вот они и пришли требовать свое. Девочка отвлеклась от беседы с компанией и уставилась на Наруто. В широко распахнутых глазах, блестящих, как черные вишни, горело любопытство. Наруто, не придумав ничего лучше, помахал ей рукой. Девочка, как загипнотизированная, повторила его движение и сказала: − У тебя желтые волосы. − Да, – Наруто растерянно взглянул на Саске, прося помощи. Как разговаривать с детьми, он не очень-то представлял. Саске невозмутимо доедал рис, и ему не было дела до тягот Наруто. − Я тоже хочу желтые волосы, − вздохнула девочка. – Они красивые. − Спасибо. Твои волосы тоже… м-м… красивые. − А еще у тебя усы на щеках. – Девочка подобралась поближе. Привстав на цыпочки, она обхватила маленькими ладошками лицо Наруто и принялась его крутить. Заставила повернуться сначала вправо, потом влево. Это было немного странно, но Наруто повиновался. Ребенку ведь просто хотелось рассмотреть шрамы поближе. – Как у лисички. Ты лисичка? − Э? – Наруто окончательно растерялся и попробовал подцепить ногу Саске под столом, чтобы хоть как-то привлечь его внимание к проблеме. − Смотрите, он – лисичка! – Девочка практически забралась к Наруто на колени и самозабвенно ерошила ему волосы. – А ты умеешь исполнять желания? Ты выдыхаешь огонь? Сколько у тебя хвостов? Где ты их прячешь? В штанах?.. Саске громко отставил пустую миску из-под риса. − Сейчас я выдохну огонь, и тебе это не понравится, − сообщил он. Руки девочки, запутавшиеся в волосах Наруто, замерли. – Уходи! Малышка сползла с Наруто, нахмурив миленькое личико, формой похожее на сердце. − Ты злой! Саске-дураске! Саске усмехнулся. Он праздновал победу, и его нисколько не стесняло то, что оппонентка минимум в четыре раза младше. − Пожалуйся на меня маме. − Хватит задирать Хотару, − вклинился Итачи на правах мудрого взрослого. – Она просто хотела познакомиться с Наруто. − И еще узнать про хвост у меня в штанах, − брякнул Наруто. Саске, без аппетита жевавший корень лотоса, хрюкнул и зажал себе рот. Злосчастный лотос лишь чудом не прилетел на платье Кимико. − Ха, Саске смеялся! – Шисуи подскочил на стуле и наставил на Саске палец. – Я все видел! Саске сгорбился над столом, закрыв лицо рукой. Его уши медленно приобретали малиновый оттенок. Наруто обалдело переводил взгляд с Саске на ликующего Шисуи и обратно, не в силах предсказать, будет ли гроза. Итачи ласково разговаривал с Хотару. Официантка прикатила столик с десертами: белым рулетом с клубникой, в котором начинка была уложена в виде мона, и фруктами в желе из белого вина. Взрыв не торопился прогреметь, так что Наруто взял себе и то, и другое, надеясь заесть неловкую ситуацию. Саске отмер: − Нам пора. Пошли отсюда. − Я только… Хочешь грушу? – Наруто выловил самый аппетитный кусок. Саске не хотел грушу и явно собирался молча осуждать Наруто все то время, пока он уплетал желе. − Он не перестанет, − подсказал Шисуи, прежде чем вернуться к приложению с кексами и монетами. – Лучше уступи. − Ничего. Я закончил. − Наруто хотел попробовать и рулет – такие вроде пекли на Хоккайдо, − но Саске бы тогда сдетонировал. – Спасибо вам за вечер! Саске, хочешь попрощаться с родителями? − Нет. − О, вы не досидите до вулканического чая? − подал голос Шисуи. − Ты достал, − буркнул Саске и решительно поднялся из-за стола. Наруто последовал его примеру. Поклонился присутствующим, вновь пожал протянутую Шисуи руку. Клан Учиха и его диковинный праздник оставили после себя неоднозначное послевкусие, но сейчас на Наруто нашло благостное настроение. Ему вдруг пришло в голову: они ведь правда любят друг друга − и Шисуи, который не упускает возможности подразнить Саске, и Итачи, и все остальные. Множество людей, вдохновленных мыслью их общего происхождения и какого-то… душевного единства? И похожи они не только внешне. О, это неистребимое желание подколоть другого, проглядывающее даже в семилетней малютке. Но все-таки, покинув роскошный отель, Наруто почувствовал себя свободней. Он больше не был экспонатом в музее, и никто не пытался на глаз определить его ценность. И пиджак не по размеру можно было снять. Не это ли свобода? − Ко мне? – спросил Наруто, улыбаясь. Саске постарался сохранить незаинтересованный вид и потерпел поражение. − К тебе. − Не хочешь по дороге заехать в раменную? − Серьезно? Не наелся? Ты сожрал десерт и моего краба. − Да там этого десерта было… К тому же, у меня забрали трепанга. Я до сих пор не знаю, что это такое… − расстроился Наруто. − Морской огурец, − пояснил Саске лаконично. − Правда? Звучит как-то не очень… Ну что, пойдем есть лапшу? Саске придвинулся вплотную, положил одну руку на живот Наруто, а другой обхватил бедро собственническим жестом, и мигом стало ясно – лапша отменяется.

*** *** ***

Подходило самое глухое время – три часа ночи, а Наруто все не мог заснуть. Саске лежал рядом, из-под одеяла виднелись разве что взлохмаченные пряди. После душа волосы Саске начинали жить собственной жизнью, например, на макушке заворачивались наверх, презрев законы гравитации. И, вероятно, только Саске мог выглядеть мило и ни капельки не забавно с такой нелепой прической. Мысли Наруто вяло перетекали с одного на другое. Званый обед с бесконечными Учихами его измотал, после одного только знакомства с родителями полагалось взять выходной и безыдейно отмокать в каком-нибудь онсене, накрыв лоб полотенцем. Но, как обычно, навалилось все и сразу. После такого позарез хотелось скинуть напряжение, и лучше – несколько раз. Вот только Саске воплощал собой худший стереотип о парнях и отрубался сразу после оргазма. Стоило ему перевернуться на живот и вытянуться – все, конец. Ни слова, ни объятия, ни призрачной надежды на продолжение. Наруто вынашивал хитрый план: однажды он не даст ублюдку вот так просто заснуть. Будет гладить его, облизывать и катать между пальцев соски, массировать ягодицы… В общем, пусть только попробует отключиться. Сегодня поезд ушел. Наруто было немного грустно, он не отказался бы продолжить, и был бы рад хоть как-то отделаться от прилипчивых мыслей. В голову лез то Мадара с угрозами, то отец Саске с перекошенным лицом. Шикамару попал в яблочко своим предсказанием – проблематично. Дохуя проблематично! Логичней и безопасней всего было расстаться с Саске, но где логика, а где Наруто. Взвешенные решения никогда не были его коньком. Они не были и коньком его родителей, и даже их родителей – отчаянных людей, которых поиски любви привели за океан. Может, безбашенность передавалась по наследству, а может, в мире правила неведомая сила, готовая помножить на ноль любые попытки противостоять ей. Кто знает. Наруто в очередной раз подумал: ну, убьют его по просьбе старого и очень богатого хрена. Потому что хрен. Потому что есть оскорбления, которые можно смыть только кровью, и все такое. Потому что не надо было связываться не с теми людьми. Страшно, конечно. Якудза, пытки, кровь-кишки, кто-то находит в мусорном контейнере твое расчлененное тело. Или не находит. Потому что его скормили свиньям. Звучит как придуманная жесть, типа, с кем такое может случиться? А потом встречаешь безумно сексуального парня, всеми правдами и неправдами уговариваешь его пойти на свидание, вжух, резкая смена кадров – и ты заперт в темном подвале без пальцев и члена. Прощай, жестокий мир. Саске завозился и перевернулся. Он был таким красивым, что ныло под ложечкой, – особенно сейчас, когда казался мирным, с едва заметной улыбкой человека, заснувшего полностью удовлетворенным. Саске продолжал раз за разом приходить сюда, в квартиру, которую именовал не иначе чем «клоповником». У Наруто складывалось ощущение, что тут ему спокойней, сколько бы он ни жаловался на цвет ванны и плохую звукоизоляцию. И вот, посмотрите. Учиха Саске улыбался во сне. Это ведь можно считать за улыбку? «Стоило того», − решил Наруто.