Ночь

      Гавриил поглаживал её по поредевшим крыльям. Чёрные, смоляные перья выпадали, оголяя обожжённую кожу, которая медленно обрастала перьями белоснежными, такими неправильными, такими нереальными, с золотым пухом. Внутри Гавриила что-то сжималось и трепетало, и будь у него выдержки поменьше — на глазах давно бы вскипели слёзы. Вельзевул походила на умирающего зверька, маленького и беззащитного. Она морщилась в своём лихорадочном сне, дышала натужно, с хрипами, и на губах оставались маленькие капли крови.       Она уже не дрожала, но кожа её была мертвенно холодна. Адский огонь внутри неё потухал, и не понятно было, что теперь наполнит её сущность. Ангельская благодать? Гавриил сжал её пальцы. Лишь бы не убило. Один раз её суть уже претерпела столь разительные изменения, и больше всего Гавриил боялся, что дороги назад Вельзевул не переживёт.       Её язвы и ожоги не просто исчезали: изувеченная кожа клочьями слезала, истекала чёрной слизью и гноем, высвобождая новый чистый слой. Он уже не был покрыт уродскими струпьями и фолликулами, а на лице проступали золотые отметины. Знакомые черты становились такими далёкими и родными одновременно, возвращая архангела на много, много веков назад и протягивая между далёким прошлым и настоящим золотую нить.       Её голова покоилась на его коленях, в волосах играли отблески пламени из камина. Этот камин с адским огнём — её собственная идея. Для простоты общения. Кто бы мог подумать, что сейчас этот жар, сжёгший Вельзевул целую вечность назад, сейчас будет поддерживать в ней жизнь? Гавриил не знал, сколько ещё пламя будет безопасно, когда Вельзевул окончательно перейдёт эту хрупкую грань и перестанет быть демоном, распрощается и с Адом, и с нечистотами, и с болью.       Гавриилу казалось, что не получится. Он снова боялся восхода солнца: разве Вельзевул, которая тысячелетиями взращивала внутри себя злость и ненависть, пытаясь приспособиться, сможет вернуться под крыло Господня? Уйти с Небес — её собственное решение, в ангелы она не просилась. Едва ли Гавриил понимал, почему это снова происходит. Он не знал, почему когда-то Пали ангелы, почему Пала Вельзевул, и теперь он не знает, за какие такие заслуги её крылья белеют.       Она очнётся и ничего не поймёт, и будет жутко злиться на весь этот мир, на Гавриила в первую очередь. Цвет и способности ничего уже не значат: она всё равно будет ругаться, драться и ненавидеть. Будет жужжать, несмотря на то, что внутри мухи уже не будут роиться, будет насылать проклятья вместо благословений. Она ни за что не сменит стиль одежды, не войдёт в церковь и не будет улыбаться. Это было настолько странно, что становилось почти смешным. Она станет злым ангелом, чужим и в Раю, и в Аду.       — Ненавижу тебя, — прохрипела Вельзевул, приходя в себя. — Какого… чёрта происходит?       Гавриил глубоко вздохнул, не то от волнения, не то от облегчения.       — Ты не чувствуешь?       — Я чувствую… что это грёбаное тело рассыпается… — Вельзевул дёрнулась, видимо, в попытке повернуться или встать, но не смогла повернуть и головы, чтобы посмотреть Гавриилу в глаза, только тихо простонала: — Бля-ать…       — Лежи спокойно. Скоро должно закончиться…       — Лжёшь.       — Просто не уверен до конца, — возразил Гавриил, осматривая ослабевшее тело. Его вид больше не вызывал тихий ужас внутри архангела, но по одному лишь взгляду становилось понятно, что дела шли не очень хорошо. — Очень больно?       — Нормально. Жжётся, — Вельзевул закрыла глаза, сглатывая кровавую слюну. — Не думала… что это действительно произойдёт. Они же белые, да? — она напрягла верхнее правое крыло и поморщилась. Остатки чёрных перьев посыпались на пол. — Белые?       Гавриил кивнул, не в силах что-либо сказать. Вельзевул не могла его видеть, но всё поняла.       — Ненавижу тебя. Не-на-ви-жу.       — Это не так. Сама сказала.       Вельзевул не могла что-либо противопоставить. Рано или поздно она должна была произнести эти чёртовы слова, даже если нужды в них не было. «Я люблю тебя», — просто сказала, надеясь, что Гавриил воспримет это как что-то мимолётное и обыденное, но архангел поймал её взгляд, уверяя, что всё слышал и понял, а потом целовал долго-долго. А потом Вельзевул перестала осознавать происходящее.       — Дурень. Только не надейся… что я встану на вашу сторону… Если я не могу попасть в Ад… это ничего не значит.       — Я знаю, — Гавриил склонился и всё же поцеловал Вельзевул в висок. — Потом со всем разберёмся. С бумагами, местом и всем остальным. Ты должна беречь силы.       — Огонь.       Архангел потушил камин небрежным взмахом руки.