Биполярность

***

Вина давила на Гарри тяжким грузом. Пыталась втоптать в землю, где ему и место. Весь день Поттер пытался найти повод для обвинения, следил, вел себя мерзко. А Драко проявил себя благороднее гриффиндорца. Ничего не потребовав взамен, он лишь вернул вещь. Память услужливо подкинула Гарри ещё факты: Малфой извинился за грубость, беспокоился о слезах Поттера. На фоне всех этих событий гриффиндорец чувствовал себя отвратительным. Весь оставшийся вечер Малфой не выходил у него из головы. Вина давила все больше. План слежки за меткой казался теперь глупым и унизительным. — Идем за мантией сегодня? — спросил Рон у Гарри, вошедшего в спальни. — Уже не нужно. — Поттер продемонстрировал аккуратно сложенную материю. — Когда ты успел? — Уже не важно. Поттер лег в кровать, отвернувшись к стене. Ему хотелось скорее сбежать от всего этого в мир сна. Где нет назойливых мыслей и переживаний. Где просто нет ничего. *** — Может, перестанешь? — наигранно серьезным голосом сказал Гарри слизеринцу, который, в свою очередь, останавливаться совсем не собирался. Драко самозабвенно покрывал лицо гриффиндорца поцелуями. Никакой схемы, последовательности. Малфою было достаточно увидеть новую родинку, новый участок кожи, который принадлежал его любимому, и тогда Драко прижимался своими губами. Будто пытался убедиться в правдивости происходящего. Гарри лишь охотно подставлял скулы, подбородок, шею — все, куда потянется Малфой с очередным поцелуем. Гарри чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он четко ощущал каждое нежное прикосновение. Чувствовал каждой клеточкой тела любовь, исходящую от холодного слизеринца, который сейчас был невероятно ласковым. — Драко… — тихо прошептал он, когда чужие губы заскользили вниз по шее. Невероятные фарфоровые руки, на которые у Гарри уже появился фетиш, мучительно медленно расстегивали рубашку, открывая новые участки шеи. Поттер откинул голову назад, желая показать, чтобы Малфой не останавливался. Ему так хотелось сейчас страстно стонать от невыносимого желания и невероятно приятной ласки. Но Гарри сдерживал себя, ведь это только начало. Драко вновь вернулся к лицу. Нежно вылизывал мочку уха. Тогда Гарри, наплевав на гордость, сам принялся быстро расстёгивать свою рубашку, чтобы намекнуть Малфою на ещё не тронутые части тела. — Какой ты нетерпеливый, Гарри, — усмехнулся Драко, очарованно смотря на его торс. Фарфоровые руки заскользили по рельефу груди, пытаясь коснуться всего. Малфой завороженно водил своими руками, не в силах поверить, что Гарри разрешает ему. Будто желая ещё больше удивить Драко, Поттер начал расстёгивать и чужую рубашку. Инициатива, исходящая от гриффиндорца, несказанно порадовала Малфоя, поэтому он снял полностью рубашку с Гарри и освободил свой торс, желая скорее прижаться им к телу Поттера. Драко аккуратно перекинул одну ногу через него, оказавшись сидящим на нем. Затем наклонился к желанному телу, продолжив выцеловывать. Новое положение сводило Гарри с ума. К мягким губам добавились прикосновения чужой груди, из которой вырывалось сердце, и руки скользили все дальше и дальше. Более того, при каждом движении Драко паховая зона Поттера, страстно жаждущая внимания, получала трение и приятное давление. Вздохи становились громче, а стоны сдерживать было сложнее. На какое-то время Гарри потерялся в ощущениях, а когда открыл глаза, увидел незабываемую картину. Фарфоровые руки дергаными движениями пытались расстегнуть ремень самого Поттера. Мысль то том, что идеальный Малфой, делающий все точными и отточенными движениями, сейчас потерял контроль и самообладание, приводила Гарри в восторг. Драко боролся с ремнем, а затем пуговицей и молнией, как мог. Тихо рыча и закусив губу. Не отрывая голодного взгляда от чужой ширинки. Вся эта картина маслом была настолько горячей, что Гарри боялся дойти до пика только от нее. Чтобы этого не произошло, он закрыл глаза, пытаясь думать о чем-то другом. Не о том, что слизеринский принц сходит от него с ума и хочет его душой и телом. Не о том, что у Малфоя получилось стянуть брюки. И не о том, что фарфоровые руки ползут к слишком напряжённой зоне. Об этом думать нельзя. И все это было так прекрасно, так невообразимо невероятно. Лучший момент в жизни. В одну секунду Малфой остановился. Гарри открыл глаза. Спальня Гриффиндора, кругом темно, ни одного Малфоя рядом. И, судя по всему, пора поговорить об этом сне с кем-то. С каждым сном они с Малфоем заходили все дальше, пора бы разобраться с этим. И ещё — выучить очищающее заклинание.