Биполярность

Терпение испарилось, как вода на горячем камне в пустыне. Пар от нее развеян, и не важно, что говорит здравый смысл. Сердце сжалось в предвкушении. Глубокий вдох. Гарри, решив "была не была", приблизил лицо к Малфою. Тот, все еще не отрываясь, смотрел в глаза бывшего врага. На губах остатки ухмылки после того нежного " Поттер". Стереть эту самую ухмылку Гарри решил поцелуем. Медленно, чтобы не спугнуть Драко, он коснулся его верхней губы. В нос ударила смесь запахов огневиски и чего-то терпкого и невероятного, самого Драко. На робкое прикосновение Малфой никак не ответил, но и не отстранился, хотя как он мог в хватке героя. Тогда отстранился сам Гарри, чтобы понять реакцию слизеринца. Поттер заглянул его глаза, пытаясь прочитать хоть что-то. Но серые, как расплавленная сталь, глаза смотрели совершенно нечитаемо. Зрачок будто расплывался, закрывая собой холодную сталь, открывая что-то темное и тайное. Также постепенно, но довольно быстро, до мозга, до одурманенного алкоголем слизеринского мозга начало доходить произошедшее. Но реакция разума как- то не особо волновала Драко, куда важнее было сердце, выстукивающее " ты ему нравишься! Целуй его, идиот!". Собственно, так Малфой и поступил. Ноги уперлись в пол, чтобы Поттеру не нужно было его удерживать. Руки схватились за голову Гарри, и Малфой притянул того обратно в поцелуй. Не давая отстраниться, Драко жадно впивался в раскрытые губы. Вжимаясь всем телом в гриффиндорца. Совсем не так нежно и робко, как поцеловал его Гарри. А голодно, наслаждаясь каждым прикосновением, движением... Гарри был несказанно рад бурной реакции. Значит, все правильно, Гермиона была права. Но как только язык Малфоя начал проникать в чужой рот, из головы Поттера исчезли все мысли о Гермионе. Да и обо всем на свете. Он лишь ответно вжимался в партнера, блуждал руками по лицу Драко, зарывался в волосы, обхватывал шею... Сказать, что это было приятно, значит не сказать ничего. Гарри никогда не чувствовал такого ни во время предыдущий поцелуев в Джинни и Чжоу, ни вообще никогда в жизни. Казалось, будто все те чувства, накопленные с 12 лет прорвало. В груди взрывались фейерверки, дрожь пробивала все тело до кончиков пальцев. Сам же Малфой будто ощущал радость Поттера, и собственное сердце билось в истерическом припадке, ликуя "взаимно-взаимно-взаимно!" Как же долго он мечтал об этом. Во сне и наяву. Но эти грёзы были и в половину не так хороши. Поттер цеплялся за него всеми руками, постоянно находясь в движении и притягивая Драко глубже. Стоило лишь Малфою отстраниться, чтобы набрать воздух, в опустевшие лёгкие, как Гарри вновь нежно, но с ощутимым нажимом возвращал того обратно. И Драко думал "была не была" и сдавался в эти объятия и позволял разуму раствориться окончательно в поцелуях.