Однажды в декабре

— Мне кажется, снег усиливается… — в тревожном сомнении проговорила Чеён. Она стояла у окна в просторном пустом холле, держа в руках пуховик и высматривая такси. На заснеженные ели густой тенью опускались сумерки. Услышав Чеён, девушка за стойкой позади вскинула голову. Она была норвежкой и не поняла ни слова, но почему-то решила, что слова корейской туристки адресованы ей. Чимин сидел в широком кожаном кресле у окна и нервно дёргал ногой. — Интересно, машина скоро подъедет? — спрашивал он. Даже не повернув к нему головы, Чеён закатила глаза. — Слушай, может, перестанешь спрашивать так часто? — раздражённо фыркнула она. — От того, что ты постоянно спрашиваешь, такси не подъедет быстрее. — Я боюсь не успеть, — тихо ответил парень. Не просидев спокойно и минуты, Чимин стал то и дело поглядывать на норвежку за стойкой. Чеён заметила это краем глаза. Она уже ожидала новый вопрос. Такси всего лишь немного задерживалось, а этот тип уже вовсю трубил тревогу! Девушка в очередной раз убедилась: все болельщики — ненормальные. — Может, она знает что-то о такси? — спросил наконец Чимин, не отрывая глаз от девушки за стойкой. — Это же такси от отеля… — Да, она знает. Ровно столько же, сколько и я. Прекрати свою панику! И без тебя тошно… — прямо на глазах девушки метель становилась всё гуще и агрессивнее. Ворох снега почти полностью застилал собой и стоянку, и ворота в чащу слева, через которую можно было пройти к ресторанчику на дереве, и даже автобусную остановку. «Мне это не нравится», — подумала Чеён. За окном развернулся настоящий снежный вихрь. Он её пугал. Несмотря на решение вести себя по-взрослому, девушка стала постепенно заражаться настроением своего горе-спутника. Как же она ненавидела, когда всё шло не так, как она запланировала… Из-за метели кафе на дереве закрыли, пришлось тухнуть в отеле, а ближе к вечеру подключился и этот болельщик, чтобы навязать ей повторное знакомство и потом без перерыва хныкать о такси! Губы сами собой сворачивались в бантик от недовольства. Вот так: сидя в кресле и стоя у окна, они провели ещё двадцать минут. Стоило только Чеён сказать хоть слово, так работница за стойкой вскидывала на неё голову, словно собака. Чимину же это навевало мысль о такси, что только больше раздражало девушку. Когда количество просьб поговорить с работницей отеля перевалило за пятьдесят, Чеён не выдержала. — Как же ты меня достал! — едва ли не прорычала она. — Иди и говори с ней сам! Я не собираюсь участвовать в этом позоре. Не обратив внимания на грубость, Чимин пулей вскочил с кресла и бросился к стойке, а девушка осталась стоять на месте. Она даже не развернулась, чтобы посмотреть, как проходит беседа. Но шли минуты, а они всё разговаривали и разговаривали… Чеён не слышала ни слова, но различала их голоса, и её любопытство разгоралось сильнее с каждой секундой… О чём можно говорить так долго?.. В конце концов, не выдержав, она оторвалась от наблюдения за утопающем в снеге видом из окна и тоже подошла к стойке. Чимин встретил её преисполненным паники и отчаяния взглядом. — Что такое? — серьёзно спросила Чеён, испугавшаяся его вида. Парень покачал головой так, будто этим жестом объявлял чью-то смерть. — Да что случилось? — рассердилась девушка. — Ты можешь сказать нормально? — Я почти ничего не понял… — загробным голосом произнёс тот. Чеён уставилась на него, как на недоумка. — Ты что, разговаривал здесь с этой женщиной всё это время и умудрился ничего не понять?! — закипая, спросила она. — Мы говорили на английском! — принялся оправдываться Чимин. — А я плох в нём… И всё пытался донести как-нибудь так и этак… Но из того, что я понял: с такси какие-то проблемы — это точно! — На тебя совершенно нельзя положиться! — прошипела девушка и, отпихнув парня в бок, сама встала у стойки. Она полезла в карман своего пуховика и достала оттуда телефон, в котором открыла переводчик, настроила корейско-норвежский перевод и вбила фразу: «Вы не знаете, скоро ли подъедет такси?» Дождавшись результата перевода, девушка протянула телефон работнице за стойкой. Та прочитала фразу и окинула тревожным взглядом сначала парня, а потом девушку. «Мне это не нравится», — подумала Чеён в очередной раз. Но она продолжала активно уверять себя, что ничего серьёзного не могло случиться… Работница отеля взяла телефон из её рук и тоже стала строчить что-то в переводчике, причём набирала она долго, где-то пару минут… После чего так же дождалась перевода и вернула телефон хозяйке. Чеён прочитала текст и буквально оцепенела. — Что? — тут же под боком тявкнул Чимин, явно распознавший в лице спутницы, что они влипли. — Что там? — Нас изолировало из-за снежной бури… — тихо произнесла Чеён, боясь даже смотреть в сторону парня. — К нам в ближайшее время не смогут пробраться никакие автомобили… — В ближайшее время? — чуть ли не проплакал Чимин. — В ближайшее время — это сколько? Мы успеем на соревнования? Девушка наконец посмотрела на него с сожалением. — Ближе к утру метель стихнет, и тогда спасатели сразу же начнут расчищать путь. Мне очень жаль, но мы не сможем выбраться из отеля раньше, чем завтра… Чимин только сокрушённо прикрыл веки, но даже не выразил никакого удивления. Даже несмотря на всю неприятность нахождения рядом с ним, Чеён пожалела этого парня… Будучи знакомой с ним всего-ничего, она успела заметить, что он буквально сходил с ума по этим соревнованиям. И это, конечно, казалось ей глупостью, но она хорошо помнила, каково это, когда самые заветные планы срываются в самый последний момент… Немного понаблюдав за ним, бродившим в стороне и бубнившим нечто вроде: «Я так и знал!.. Я как чувствовал…» — Чеён вспомнила и о том, что теперь её родители и брат наверняка сходили с ума от волнения. Она полезла в свой телефон с намерением позвонить им и сказать, что с ней всё в порядке. Несколько нажатий по «горячим клавишам» — девушка приложила к уху трубку и теперь, дрыгая ногой, как Чимин совсем недавно, ожидала гудков… Но те не последовали. Хмуро взглянув на экран, Чеён обнаружила, что её телефон больше не ловил сотовую связь. — Какая жуть… — прошептала она. — Это действительно изоляция… Ей вспомнилось мамино возмущение, раскрасневшееся лицо ревущего брата и папин стук в дверь — и неприятное чувство стыда захватило её с новой силой, когда она поняла, что теперь по её вине они будут ещё и волноваться. «Как же жаль, что я не поехала с ними…» — с досадой подумала Чеён. Она развернулась к работнице за стойкой, в её интересах было срочно извиниться перед всеми членами семьи. Работница отеля, с сочувствием наблюдавшая за кружившим своём понуром одиноком вальсе Чимином и одновременно старавшаяся дозваться по рации до знающей корейский язык сотрудницы, перевела на девушку взгляд. Чеён спросила на английском: — От вас можно позвонить?