Мир прогнется под нас.

— Простите за вторжение, — Чисаки неловко поправил маску, и наклонился смотря на Киришиму, что был без сознания, — и за этого, тоже, он не хотел меня впускать. Пришлось его слегка, заставить, подумаешь... перестарался... — Че тебе надо? — рыкнул Кацуки, не двигаясь с места. — Не надо на меня как на врага народа смотреть, — спокойно проговорил Кай и выставил перед собой руки, что были в белоснежных перчатках, — я не ссориться пришел, а предложить помощь, тебе, Бакуго. — Кто сказал что я нуждаюсь в твоей блядской помощи?! — Блондин уже не сдерживался, он посмотрел сначала на умиротворенного собеседника, а потом, на Киришиму что валялся у его ног. — Не волнуйся за него, — заметив взгляд парня, спокойно сказал Чисаки и присев повернул голову Эйджиро к себе, — я смогу его вылечить, у меня достаточно средств, через неделю как новенький будет. — Блять, ты можешь свалить? — А ты можешь меня просто выслушать? — в голосе леденящий холод и Кацуки невольно усмехается, отвернувшись, — будь моя воля, ты бы присоединился к своему красноволосому другу. — Деку, выйди, — Кацуки смотрит на юношу, что без опаски глядел на Чисаки и выдохнул, — скажи всем, что я занят и меня не беспокоить. — Но, Каччан… — Шевели задницей, Деку! Изуку вздрогнул и поплелся к выходу, обойдя Кая он на миг глянул в его глаза и сразу же отвернулся. Было очень странное чувство тревоги внутри. Когда же двери хлопнули, Чисаки рвано выдохнул и размяв кисти рук, уселся на черный диван. Кацуки протерев глаза, приземлился на свое излюбленное кресло и в ожидании посмотрел на Кая, что сидел и приглаживал свой фиолетовый мех на куртке. — Вообщем, — спустя пару минут молчания начал Чисаки, — как ты уже наверное знаешь, Тодороки и ещё парочку людей выпустили, — он глянул на напряженного юношу и продолжил: — Когда я направился сюда, то видел его недалеко от сюда, у него было такое довольное лицо. Мне даже интересно стало, чему уж он там так радуется… — Не ходи вокруг да около, испытать меня чтоли решил?! — Полегче, — брюнет усмехнулся и приподнял одну бровь, — сейчас, лучшее что ты можешь делать, это молчать и слушать что я говорю, — он встретился глазами с Кацуки и не разрывая контакта, продолжил докладывать, — ты наломал дров и сейчас за твою голову прилагается такая крупненькая сумма, и, ты понимаешь, к чему я клоню. Верно? — Я не нуждаюсь в защите, если ты об этом, — резко отчеканил блондин и закинул в рот курицу, которая была доблестно намазана васаби, — у меня достаточно своих людей. — Конечно, я все понимаю, но дело не в этом, — Чисаки поднялся и подошел к столу Кацуки облокотившись на него локтями, заглядывая тому прямо у душу, — у меня не хватает ресурсов чтобы продолжать разрабатывать лекарство. Да, и ещё, тело и кровь моей девочки тоже не вечны, я больше не могу высасывать из неё жизнь. Мне нужен новый сосуд, а он у тебя, как раз таки есть. Кацуки оторвался от лица парня и вздохнул, руками придерживая лоб, разминая виски. — Что тебе конкретно нужно от меня? — С меня защита, люди и препараты, с тебя сосуд, который ты мне любезно доставишь в нужное время, — он расстегнул ремешки и маска оказалась на столе у Бакуго, — а, и ещё, — он пододвинул маску к руке блондина, — я распоряжусь, и для твоих людей сделают такие, — он кивнул на клюв, — так будет менее заметно, ведь Тодороки и остальные думают, что мы враждуем. — Как я вижу, ты засранец, уже все продумал, — Кацуки морщится и берёт в руки маску, рассматривая, — но, какой черт возьми сосуд ты с меня требуешь? — Ты недавно наведывался в гости к Создателю? — Кай посмотрел на неоднозначную реакцию блондина и продолжил рассуждать: — Ты пацана оттуда вытащил, он то мне и нужен. — Зачем? — Кэтсу, как и на Эри, тестировал на нем свои препараты, — он достал из кармана небольшую коробочку и положил её на стол. — Че это? — Это, — он открыл её и вытащил маленькую пулю, в ней плескалась красная жидкость, — у него есть препарат, который способен лишить тебя боли, холода, чувств, в конце концов, — он положил свою разработку обратно, — но, оно недоработано и имеет ряд побочных эффектов. — И че ты мне этим хочешь сказать? — Я предлагаю тебе сотрудничать, всего-то. И пока ты не согласишься, я не буду просвещать тебя в свой небольшой план, — он надевает маску обратно и подойдя к Киришиме, садится возле, — в твоих интересах согласиться, ведь ты ничего не потеряешь, — он достал небольшой шприц и ввел сыворотку в шею парня, — я приду завтра, надеюсь, ты примешь верное решение. Он усмехнулся и вышел из кабинета оставив Кацуки в гордом одиночестве. Блондин держа голову руками, взвыл от положения в котором оказался. Все было очень и очень плохо. Если уж сам Чисаки соизволил, и притащил к нему свою задницу, да ещё и предлагает свои услуги, то дело реально попахивает горелым.

***

Первое что увидел и ощутил Даби; это белый потолок и невыносимую тяжесть внутри. Воспоминания постепенно возвращались к нему, и он подскочив сел на кровати. — Тодороки, — шепчет он и поворачивает голову. Рядом спит Тога. Он тянет к ней руку, и бережно оглаживает большим пальцем бледную кожу на лице. Девушка на это чуть заметно улыбается. Это не первый случай когда Химико помогает ему. Будь тот при смерти, отравлен, или у него вспорот живот. Блондинка всегда вытаскивала его из лютой жопы, правда потом язвила и бычилась из-за беспечности брюнета, но никогда не отворачивалась. Всегда была рядом. Наконец убедившись что он жив и может двигаться, юноша решается глянуть и на себя. Поднявшись, с тихим рыком, Даби пошатываясь подходит к большому зеркалу. Как и ожидалось, все его тело было обмотано бинтами. Такая картина показалась ему очень даже знакомой. — Солнышко, ты очнулся? Химико села на кровати и протянула к нему руки. Тойя только усмехается и подходит к ней, запуская руки в распущенные волосы. — Сколько я спал? — он садиться рядом и смотрит на девушку, — и вообще, как вы меня сюда доставили? — Шигараки умеет удивлять, — она зевнула, — четыре дня ты был без сознания, мы пытались привести тебя в чувство, но ты как в танке! — Там был Тодороки, — Даби положил руку на свой перебинтованный живот, — интересно, он специально оставил меня в живых? — Не знаю, почему ты меня спрашиваешь? А! И ещё, я пыталась позвонить Бакуго-сану, но не он, не Изуку трубку не берут, — Тога поднялась и сняв штаны со стула, натянула их на себя, — Киришима тоже не отвечает. Что происходит? Тойя нахмурился. Ситуация — дрянь. Если Тодороки в городе, то ему сейчас туда лучше вообще не соваться. Да и за их домом возможно уже следят. — Где мелкий? — У себя, — Тога уставилась на него, сверкая кошачьими глазами, а потом подошла и взъерошив черные волосы звонко засмеялась, — все с ним нормально, заботливый ты наш. — Ясно, — он встал и хромая пошел к двери, не обращая на колкие выкрики девушки. В доме темно. Парень прошелся по коридору, вздрагивая от холода, все-таки босиком идти по ледяному линолеуму было не очень и приятным занятием. Да и одет он был от слова, неважно. Толкнув нужную дверь, он без опаски двигается в темноту и закрыв её за собой, идет к кровати. На ней лежит Томура. Но не спит. А просто насилует взглядом решетки на окне. Комнату освещает только свет луны и звезд. Он вздрагивает от звука скрипящего пола под ногами брюнета и поворачивает голову, встречаясь с ярко-голубыми глазами. — Привет, — хрипит Даби и садится рядом, — ты что, умеешь водить машину? — на его лице удивление, но Шигараки наврятли бы увидел его в темноте. — Нет. — холод в его голосе обжигает не хуже чем морозы этой зимы и Тойя невольно вздрагивает. — Ты не очень разговорчив, — брюнет дотрагивается до чужой спины. — Я бы посмотрел на тебя, если бы ты узнал, что в твою жратву подсыпают ссаные наркотики, — прорычал Шигараки отползая от Даби, и садясь у изголовья кровати, — зачем ты пришел? Тебе лежать надо, а не разгуливать в таком состоянии. — Мне очень приятно, что ты волнуешься, но я сам разберусь, — Тойя ковыряет бинт на ноге и иногда бросает короткие взгляды на Томуру, — а насчёт наркотиков, то такого больше не повторится. — Ага, а теперь свали, я хочу спать, — бросает Томура и в подтверждение своих слов, ложится и затихает. Он подскакивает когда чувствует что Даби никуда и не думал уходить, а просто лег рядом повернувшись к нему спиной. — Я тебе сказал свалить, — он сверлит взглядом чужую спину, но ответом ему было молчание. Пробурчав что-то неразборчивое, он забирает плед и перелезает через лежащего парня. На этот случай всегда можно поспать внизу, ну, или на крайняк, уйти к Тоге. Она то не так сильно его бесила как этот обожженный огурец. Но все его планы вмиг разрушились, когда его схватили за руку и потянули назад. Он сразу вырвал её и с матами слетел с кровати, в то время когда Даби соскочив с места ринулся к нему. — Почему у тебя ткань такая мокрая и липкая, Шигараки? — шипит он и несмотря на все возмущения и угрозы последнего, сдирает с него черную толстовку, — блять. Он с ужасом, и нарастающей злостью, смотрит на бледное тело юноши. Даже лунного света хватит чтобы разглядеть все до мелочей. Разодранные в мясо руки говорили сами за себя и Тойя буквально рычит от ярости. — Как жалко что я не могу тебя придушить, — он встает и уходит. Слышится возня и смех Тоги, затем, все стихает и недовольный парень показывается в дверном проеме. Щелчок, и комната озаряется мягким, персиковым светом. Шигараки щурится и отворачивается, глаза неприятно щиплет. Да и на брюнета он совсем не хочет смотреть. Как-то стыдно. — Пиздец, — выдает Даби и подходит к Томуре, садится рядом, — нахрена ты это делал? Шигараки молчит, и наблюдает как брюнет проходит мокрой ваткой по его рваным ранам, смазывает все какой-то вонючей мазью, и наконец, накладывает бинт. Все это казалось до боли в груди непривычным, и он прикладывает, уже забинтованную руку, к сердцу, и с ужасом понимает что сейчас он чувствует боль. Или, тяжесть? Но ведь раньше такого не было. Как понимать? — Че такое? — Тойя заталкивает аптечку в шкаф и снова садится возле парня. Заметив как дрожат руки последнего, он подбирается ближе, приглаживает голубо-белые волосы и тянет к себе. Лицо Шигараки упирается к нему в ключицу. Он трется носом об грубую, обгоревшую кожу и позволяет себе пустить слезу другую в «жилетку» брюнета. Только слеза другая заканчивается полноценной истерикой и все что он помнит, это шершавые и такие нежные руки, которые постоянно обнимали и бережно прижимали его к себе…