Пять лет назад.
Тэхён торопился домой после работы, тем более сегодня освободился раньше. Несмотря на продуктивный день из-за утомляющего мероприятия, от чего он жутко устал, всё равно зашёл в пекарню недалеко от дома за любимыми бисквитными пирожными Юджона. Его бойфренд взял выходной на один день — ему нездоровилось с самого утра. Тэхён так яро просился остаться, чтобы ухаживать, но Юджон почти пинками вытолкал его за дверь, несмотря на своё худощавое телосложение и захлопнул дверь перед самым носом, напоследок послав воздушный поцелуй. Тэхён усмехнулся тогда — строптивый у него бойфренд, однако. Долгожданный вечер настал, Ким в предвкушении поднимается по ступенькам, переступая через одну. Лифт, как назло, решил сломаться именно сегодня, но даже это не помешает ему. Тэхён распахивает дверь, наблюдая голого стонущего Юджона прижатым грудью к стене мужчиной, который отчего-то показался слишком знакомым. Точно, это был так называемый брат. Пирожные смялись от удара об пол, а входная дверь норовила слететь с петель. Тэхён хотел дико рассмеяться, пока спускался вниз по ступенькам, но не мог. Юджон, как наспех оделся, выбежал следом за ним, жалко пытаясь оправдать себя, догнав только на улице и получив обжигающую пощёчину, от чего даже неуклюже повалился на асфальт. Даже тут не скрывает своего врождённого актёрского дара, выставляя себя невинным и беззащитным ангелом. Ким пришёл спустя три дня, и то, только потому, что фотография порезанных вен охладила его пыл. Юджона до безумия любит и боится потерять. Как опрометчиво. Тэхён мотнул головой, подхватывая стаканчики обратно и пошёл по направлению в уборную, куда бы смог вылить купленные напитки. Вообще-то поблизости есть, как вариант, растение, но вряд ли оно приветствует горький кофе. Задумался сам, не замечая человека на пути, который так увлёкся телефоном, что тоже совсем отключился, не видя ничего вокруг. Полуостывшее американо оказалось на его лёгкой рубашке, распространяясь жёлтым пятном. — Простите, господин Ким! — извинилась девушка, поворачиваясь испуганным лицом. — Всё в порядке, я сам иду ворон считаю, — улыбнулся Тэхён.***
Чонгук торопился из аудитории — и так задержался самый последний, вылетая совсем не вовремя и сталкиваясь с кем-то. Фруктовый сок оказался на них обоих, теперь придётся идти и отмываться от липкости, а у него ещё пол пары. — Глаза, твою мать, разуй, — слышится недовольный голос. — Простите, это моя вина, я не… — младший поднимает голову, уже приготовив портфель, чтобы достать пачку влажных цитрусовых салфеток, но смотрит так, будто увидел приведение. — Да ладно… Юнги? — Мы знакомы? — интересуется парень напротив, скептически оглядывая сверху вниз. — По-моему знакомых чугунков у меня не имеется. Чонгук смеётся и пожимает руку Юнги — старому своему другу. Кого-кого, а его он точно не ожидал тут увидеть. — А руку ты всё так же не научился пожимать как мужик, — хмыкает Мин. — А твоё лицо с годами не изменяет излюбленному недовольному выражению. Юнги взмахивает ладонью, задевая невидимые длинные волосы, показывая насколько нереален, и перекидывает руку через плечо, шутливо зажав чужую шею. Чонгук тычет локтем, прося отпустить и всё же самостоятельно вырывается. — Хочешь прогуляться со мной до уборной? Заодно бы поговорили. — Не, ты давай сам, а я пойду искать деканат, а то мать мозг и без того выела. Пересечёмся, — Юнги машет слегка помятой тонкой стопкой документов, разворачиваясь на пятках. Чонгук в приподнятом настроении уходит в противоположную сторону, двумя пальцами оттягивая тонкую ткань свободной футболки с длинным рукавом, чтобы неприятно не липла к телу. Из уборной просачивается свет сквозь щель между дверью и косяком, слышен шум воды. Чон заходит, прикрывая за собой дверь и хочется глупо засмеяться. Он снова встретился с господином Кимом. Тэхён стоит, не зная за что взяться: расстегнуть рубашку, оттянуть испачканный участок для большего удобства или сначала намочить пальцы. Не сразу отвлекается на Чона, напряжённо смотря куда-то в раковину. Чонгук будто не на своих ногах подходит ближе к единственной раковине, протягивая руку к воде в тот же момент, что и Тэхён. — Извини, — старший уступил намочить руку первым, взглядом зацепляясь за пятно на чужой ткани. — Я смотрю сегодня не только я поросёнок. Чонгук не сдерживает смущённого смеха и пожимает плечами, тщательно оттирая сладкий сок. — На мне сок, а на вас? — интересуется Чон, тут же прикусывая язык, в отражении зеркала видя улыбку. — Ой, я снова сморозил бред… — Есть немного, — кивнул Тэхён, смотря на тонкую струю. — Не волнуйся, в этом нет ничего стыдного. А на мне было кофе. Младший промолчал, наслаждаясь таким коротким времяпровождением. От мысли, что он явно чувствует к взрослому человеку что-то неправильное, да ещё и к мужчине, немного пугает, заставляет чувствовать себя не в своей тарелке. Тэхён состоятельный мужчина, у него, наверное, и семья есть. Любимая дочка, у которой улыбка точь в точь как у папы. Чонгук не знает почему дочка, просто такое ощущение. А ещё он знает, что Тэхён очень хороший отец, который покупает много сладостей детям втихаря от жены, водит по разным аттракционам и является лучшей лошадкой на свете, на которой скакать одно удовольствие. Чонгук сжимает челюсти, жутко засмущавшись своих мыслей, хотя ничего неприличного он не имел ввиду, и косится на Кима словно боится, что тот с лёгкостью прочтёт его мысли. Выжал лишнюю воду с растянувшейся и потяжелевшей ткани, отходя и забирая портфель, оставленный на полу у раковины. Собрался уже выйти, но ладонь так и замерла на крашеной ручке. — Чонгук, постой, — Тэхён отвернулся к раковине, у крана беря стаканчик с капучино. — Кофе остыло, но на вид вроде ещё ничего. По ошибке купил, а вылить, как хотел, рука не поднимается. Студентам ведь не обязательно знать кому и зачем преподаватели покупают кофе. Хотя перед младшим за ложь было немного неудобно. — На самом деле… Всегда пью только холодный кофе, — лжёт Чон. — Покупаю и жду пока остынет. — Впервые слышу, чтобы кофе пили холодным, — Тэхён протягивает за горлышко стаканчик. — Нет, я, конечно, не совсем в танке и слышал про какой-то вид кофе, который пьют со льдом, но для меня это дико. Чонгук жмёт плечами, стараясь не смотреть на лицо, когда Ким на такой близком расстоянии. Вообще-то он и сам не любит остывшую бодягу, но из тэхёновых рук это станет напитком Богов. Принимает стаканчик снизу, отмечая красивые пальцы и вены, проступающие на тыльной стороне ладони, что Тэхёна делает ещё привлекательнее. — Кстати, я совсем забыл сказать, — оживился старший. — Уж не знаю, как воспримешь. Ты и Сынхе показали лучшие идентичные баллы, поэтому я записал вас в одно место. Это что-то вроде олимпиады на городском уровне, только приз не просто почётная бумажка, а возможность поехать в горы всем потоком. — А… Если мы не справимся? Ну, провалим? — интересуется Чонгук, наблюдая за реакцией. — Тогда не зачёт по моему предмету. Готовьтесь и спокойно сдадите. Тэхён коротко улыбается, слегка хлопнув младшего по плечу и уходит вперёд плетущегося Чонгука.***
Хосок стоит у здания университета, каждые пять минут смотря время на телефоне. Чонгук и Сынхе, по его приблизительным меркам, должны были придти ещё примерно десять минут назад. Студенты выходят после окончания пар, договариваясь погулять или сходить и расслабиться куда-нибудь в кафе — выходные. Вот и Хосок хочет пригласить Чона сходить погулять по вечерней улице с развешанными гирляндами на окнах ресторанов, откуда доносится приглушённая музыка, и полюбоваться красивым вечерним небом, раскрашенным нежными оттенками. Поесть мороженого или уличной еды, возможно подержаться за ручку как школьники, не способные на что-то большее. Хосок находит это романтичным. Почему-то он совсем не считает себя достойным Чонгука. Чонгук уникальный и невероятный в его глазах. Он и сам не помнит, когда девушке, яро ищущей любые пути подбить клинья к нему, предпочёл парня, который считает его, он уверен, лишь другом. Хосок усмехается. Наверное Чону он нужен так же, как и ему эта настойчивая девушка. То есть никак. Вдалеке появились две знакомые фигуры, направляющиеся к зданию университета. Хосок заметно оживился, выпрямляя спину и улыбаясь так ярко, как только он умеет. Сынхе плелась рядом с Чонгуком с выражением лица, будто весь год она питалась одними лимонами, которые теперь видеть не может, а ей снова предложили их. — Чон, не желаешь донести меня? — с надеждой спросила девушка. — У меня нету настроения двигать ногами. — Ага, меня бы кто понёс. — Хочешь, я понесу? — просиял Хосок, видя ответную чонгукову улыбку. Он присел, опираясь пальцами об асфальт, приглашая на свою спину. Чонгук только хотел сказать, что Хосок глупый, но так и замолк на полуслове, наблюдая навалившуюся Сынхе, которую в скором времени неприветливо спихнули. Девушка неуклюже повалилась сначала на бок, еле заметно пачкая чёрные узкие джинсы, размахивая руками в воздухе, рефлекторно ища хоть какую-нибудь опору, а потом и вовсе на спину. Неаккуратный, наспех заделанный пучок из тёмных волос смешно качнулся, несколько пушистых прядей выбилось, прикрывая тонкую шею. Чон засмеялся, желая подойти помочь, но наступил на свой же развязанный шнурок, который по дороге всё время развязывался, и на который в скором времени наплевали, не сумев удержаться на ногах, успевая выставить перед собой ладони. — Ой, даже не знаю, кто же такой советовал, чтобы ты завязал шнурок? — девушка погладила пальцами округлый подбородок, щуря взгляд. — Отстань. — Наверное так усердно работали, что сил дойти совсем не осталось, — ехидно предполагает подошедший Тэхён, расслабленно держа руки в карманах отутюженных серых брюк. Чонгук смотрит снизу вверх, неосознанно промаргиваясь. Перед ним стоит спустившийся Бог, не иначе. — Ага. Вы знаете, это было нелегко, — кивает девушка, состроив героическое выражение лица. — Но мы с Чоном справились. Кстати, ты учил? Чонгук смущённо улыбается, закусывая нижнюю губу, и отрицательно мотает головой, отбивая брофист сжатым кулаком после слов «Я тож, давай пять». — Меня же, конечно, тут совсем нет, — хмыкает Тэхён. — Бесстыжие. — Кстати, — оживился Хосок, обращаясь к Чонгуку, — Ты ведь щас свободен? — Да, но… — Отлично, — перебивает Хосок. — Пойдём гулять? Обещаю угостить самыми вкусными пирожными в кафе в паре кварталах отсюда. Чон хотел было отказаться, но почему-то в последний момент передумал, косясь на Тэхёна, сидящего в телефоне. А что если… — Хорошо, пошли, — резе желаемого согласился Чонгук, отчего-то ожидая реакции. Он её получил. И не только вытянувшееся в неверии хосоково лицо, но и тэхёново хмурое, с нотками разочарования, выражение, адресованное, к сожалению, не ему, а ярко светившемуся экрану телефона. Сынхе попрощалась, посчитав, что тут она явно лишняя, и ушла в противоположную от университета сторону. Она, вообще-то, просто так, за компанию прогулялась.***
— Я несколько раз бывал тут, — начал Хосок, наклонившись над одной из витрин с пирожными и румяной выпечкой, щурясь, разглядывая название. — Сегодня я плачу, весь ассортимент в твоём распоряжении. — Знаешь, звучит как свидание, — мимолётно оборачивается Чонгук, снова возвращаясь к манящим булочкам. — Не боишься, что окажусь неконтролируемым транжирой, и будешь ты сидеть голодом до следующей стипендии? — Для тебя мне не жалко. Если надо, скуплю тебе всё это чёртово кафе. Хосок замер, прикрывая глаза и чуть жмурясь. Снова он оказался резок, снова не сдержался. А ведь обещал себе. Просто Чонгук действует на него как сладость на девушку, находящейся на диете. Одна оплошность и будет жалеть очень и очень долго. Давить со своими ненужными чувствами не хочет. И переставать общаться вновь он тоже не хочет, тем более если будет знать, что Чонгук его намеренно будет обходить стороной, как Дьявол святую воду. — Н-не могу смотреть на твои кости уже. Я хочу дружить с человеком, а не скелетом, да… Хосок обливается холодным потом от волнения и облегчения одновременно, думая, что смог выкрутиться и выйти сухим из воды. — Эй, чего это я скелет? Откуда ты знаешь, что у меня находится под мешковатой толстовкой? — Конечно же в раздевалке на физ-ре я тебя не вижу, нет, — хмыкает Хосок, продвигаясь ближе к кассе, параллельно в голове составляя список заказа. — Ты разглядываешь меня голым? Теперь буду запираться, а то ещё напад… — Чонгук замолчал, осознавая, что сказал лишнего. А всё из-за Ким Тэхёна, из-за которого и настроение куда-то идти пропало, и раздражение появилось. Но ведь он не мог тут же согласиться, осчастливив Хосока, и тут же отказать, стирая его радостное выражение лица, просто потому, что сам себя настроил, сам намечтал невесть что, а Тэхён поступил по другому, не подтвердил его фантазии. Чонгук итак уже, можно сказать, использует его в своих целях, чтобы, как смешно, позлить Кима и вызвать ревность, которой, априори, существовать не может. Но Хосок ведь не виноват, что влюблён и сделает всё, что Чонгук попросит, будет тем, кем Чонгук захочет, стоит только пальчиком поманить. И Чонгук не виноват, что влюбился в своего преподавателя. Лишь одна несправедливая судьба виновата, что заставляет страдать людей, которые это не заслуживают. — Чёрт, Хосок, я… — Всё в порядке, — прервал Хосок, снова ярко улыбаясь. — Давай, давай, выбирай реще, наша очередь подходит. Вот и сейчас, Чонгук же хочет верить, что всё в порядке? Значит Хосок убедит его в этом с помощью яркой улыбки и светящихся глаз, несмотря на то, что слова неприятно проехались тупым ножом по груди, пока не оставив пореза. Это было предупреждение.***
Тэхён не сразу замечает, что остался стоять в одиночестве, слушая скрип открывающихся университетских дверей. Лёгкий ветер пробегается по коже, ласково облизывая, щекоча. Ким устало прикрыл глаза. Он устал. Устал от вечных нервотрёпок со стороны Юджона. Что в очередной раз он сделал не так? Внимания ему мало? Так видятся каждый день. Можно уже за это время друг другу намозолить глаза. Может быть ласковых слов и слов о любви? Так Тэхён сполна одаривает ими. Объятия и поцелуи? Конечно. Умопомрачительный секс, из-за которого Юджон срывает голос? По-моему то, что он срывает голос говорит само за себя. Тогда что ему нужно? Что не хватает? Почему недоволен изо дня в день? Тэхён не знает. Честно говоря, на всей этой почве он задумался: а то, что говорит и дарит ему каждый день, оно от чистого ли сердца? Тэхён уже не уверен. Они знакомы десять лет, восемь из которых живут вместе. Пришли вместе в новый коллектив, Тэхёну тогда было двадцать четыре, Юджону — двадцать. Только Ким, желательно, на постоянно, а Юджон, как практикант. Ну и, искра, буря, безумие. Тэхён впервые полюбил так. Так сильно, глубоко и беспамятно. Первые годы действительно всё было как в фильме, в идеальном любовном романе, где всё заканчивается счастливо и радужно. Тогда он думал, что это навсегда, они словно две половинки одно целого — не будет одной, зачем и вторая? А дальше со временем пыл охладился, всё стало обыденно, но не хуже. Страсть, конечно, была, но не каждую свободную минуту в закрытом университетском туалете, с прижатой ко рту ладонью, чтобы не дай Бог этого громкоголосого не услышал весь университет. Тэхён всё ещё стоит. Кажется, прошло уже минут двадцать. И только спустя долгих двадцать минут от понял, что это уже давно не любовь. Любовь растворилась ещё тогда, когда в него входил чужой мужчина. Теперь это просто привязанность. Тэхён просто привык к нему, за десять то лет. Наверное Юджон просто засел слишком глубоко, а если его не станет, не станет и какой-то важной части его. Это как пальцы. Ты их не любишь, но ты привык, что они есть, тебе без них будет неудобно, тебе будет чего-то не хватать, но не смертельно. Ким смеётся. Раньше Юджона он называл своей душой, светом и жизнью. А теперь… Теперь он сравнивает его с пальцами.