Страсти в долине Пендл

- Простите, что вам пришлось взять короткую спичку, - пробормотал Невилл, когда они с Нарциссой проскользнули в расщелину и ступили на грубо вырубленную узкую каменистую тропинку. Пройдя освещенные солнечными пятнами первые несколько метров, они оказались в полной темноте и оба пробормотали ex Tenebris . Чары сработали и все кругом стало вполне различимо, но залито мертвенным светом. Нарцисса изогнула брови с удивительной – и душераздирающе знакомой – выразительностью. - Хм? Зачем заставлять меня вдаваться в объяснения? Пришлось вдаваться. – Вы понимаете. Вам приходится связываться со мной, потому что бабушка не хочет. Ее безупречный молочно-белый лоб сморщился очаровательным детским недоумением. - Какой странный способ смотреть на жизнь. Я имею в виду, что в равной степени можно было бы сказать, что я отправила Драко с твоей бабушкой, потому что посчитала несправедливым сваливать его на Криса на столь раннем этапе их знакомства. Или что твоя бабушка начнет тиранить молодую ведьму даже хуже, чем кровных родственников – я не удивлюсь. Или могла бы привести в пример гуся с водой, чтобы обосновать, почему Драко,несомненно, наилучший попутчик при ее теперешнем настроении. Невилл чувствовал, что его слова выходят безжизненно и плоско, но не было сил что-то с этим делать. -Вы очень добры. Нарцисса пристально посмотрела на него; она явно хотела что-то сказать, но передумала. - Пустое, - легко сказала она, - в свое время я имела счастье общаться с буйными пожилыми ведьмами. Видел бы ты какая дивная свекровь мне досталась, когда я вышла замуж за Малфоя. Внезапно, Невилл почти почувствовал некий интерес. - А знаете, Драко никогда не упоминал свою бабушку. Лицо Нарциссы неожиданно застыло в холодном презрении. Его сознание, каким-то глубинным уровнем отметило и скорость смены выражения, и его совершенство. И узнало. - Это потому, что она умерла вскоре после его рождения. Она чуть помедлила, затем добавила: - Выполняя задание Темного Лорда, которое – хм – пошло не так, как она планировала. Что-то в построении ее фразы зацепило его – непроизвольный интерес в его голосе усилился. - А что, оно пошло как планировал Лорд Вольдеморт? Внезапно в каменных проходах вокруг них раздался грохот и с прямо потолка повалились мелкие камешки, попадав в паре сантиметров от них. Нарцисса поджала губы. - Не самое подходящее время и место нарушать традиции, Невилл, дорогой. У стен, как говорится, есть уши. И даже здесь пара-тройка из них может оказаться при делах. Если тебе опять захочется упомянуть – ээ, покойного Научного Руководителя этой лаборатории – я настоятельно рекомендую делать это по форме, которой пользуюсь я. А если при этом вокруг опять заурчит, советую не поскупиться на парочку титулов покруче и побогаче. Типа «Правитель магов, Повелитель змей» и так далее. Лично я очень люблю: «О, Погубитель Злобного Гиппопотама», хотя учитывая, что ты лично никогда не встречался с мадам Малфой, у тебя вряд ли выйдет тот неподдельный тон глубочайшей искренности, с которым это делаю я. Глубоко в его душе, казалось, еще было место, где жил смех. Было бы большим утешением дать ему ход, но он слишком крепко заперт. Нет доступа. Пришлось холодно проговорить, - И? Вы говорили -? Лицо Нарциссы дрогнуло, но она быстро скрыла огорчение. Ее голос прозвучал ровно: - Я просто хотела сказать, что тебе не нужно ни за что извиняться. Я специально выбрала тебя, а не вынужденно оказалась вместе с тобой. Фактически, если ты внимательно посмотришь на план, то увидишь, что этот путь напрямую ведет к главному исследовательскому комплексу. А так как это никогда не использовалось как место заключения, здесь нет никаких казематов, и с наибольшей вероятностью заложников будут держать в жилых помещениях для персонала. Она сглотнула и облизала губы. - И – я уверена, что ты и сам догадываешься, что существует ненулевая вероятность, что мы их найдем живыми, но не вполне невредимыми. Он не догадывался. Идиот. Кому, как ни тебе. Тошнотворный калейдоскоп жутких картинок прокрутился в его мозгу. Он осознавал, что Нарцисса смотрит на него с участием. Ее голос, тем не менее, оставался спокойным. - И согласись, мне совсем не хочется справляться с этим, если одновременно мне пришлось бы справляться с Драко в то время как ему не удается с этим справиться. Он представил это и его губы сурово сжались, а тело пробила дрожь. Нарцисса тронула его за руку своей легкой ладонью. - Послушай, хотя я и не войду в историю материнства как те лучшие женщины, которые неизменно участвуют во всех делах своих сыновей, я все же не могла не заметить, что ты, практически голыми руками, держишь Драко наплаву все это время с конца Последних Событий. Его голос был очень тих. - Я как бы не жалуюсь. Нарцисса улыбнулась. – И слава богу. Кстати, если вспоминать кого кому навязали, то я знаю из надежных источников, что командование союзников назначило тебе партнером Драко только потому, что им нужно было куда-то его приткнуть, а кроме тебя они не смогли бы ни на кого положиться, чтобы его партнер его же и не пристукнул. И я не думаю, что Драко хоть раз пришло в голову извиниться перед тобой. Неохотно, с болью, но неудержимо, губы Невилла изогнула улыбка, наконец. - Ну, если только в своей манере, - пробормотал он. В глазах Нарциссы промелькнул огонек ответного веселья – скрашенного, чуть-чуть, облегчением? Они повернули за угол и оба, одновременно, ахнули. Им преграждал путь отряд самураев с обнаженными мечами. Только под их шлемами была – пустота, за исключением горящих дыр там, где должны были быть глаза. Нарцисса выхватила палочку. - Ох, черт, - сказала она как ни в чем ни бывало, - Кажется какие-то защитные чары все еще живы. Свист мечей, рассекающих воздух, был единственным звуком, сопровождающим приближающихся воинов. Они несли могильный холод и тяжелый смрад разложения. - Почему-то на уроках Защиты от темных искусств не находят нужным объяснить, что все эти засады почти всегда строятся на основе несложных модификаций ограниченного набора базовых ситуаций. Inretio! (rete – сеть, невод (лат)). Огромная, с утяжелителями, рыболовецкая сеть упала на воинов, казалось, ниоткуда, и они беспомощно завозились в ее складках, спотыкаясь и беспорядочно разя друг друга, застревая мечами в броне, постепенно запутываясь все больше. Нарцисса еще чуть-чуть полюбовалась на плоды своих трудов, а затем добавила, - Evanescite! Спутанные воины растаяли как снег на сковородке. Она отряхнула руки с довольным видом. Бормоча что-то, что Невилл не мог вполне расслышать, но что явно смахивало на череду импровизаций на тему «Мастер неразрушимого клише – Лорд мелодраматической бессмыслицы – Суверен перенасыщенного эпизода» - Нарцисса продолжила свой путь вглубь пещеры с палочкой наготове. Невилл следовал за ней. Возглас чистого восторга, который выдал Мартин, увидев, что расщелина - едва большая, чем лисья нора - окрывающая вход в пещерную лабораторию, вывела к узкому уступу, не позволявшему встать в полный рост и расположенному на вершине отвесного провала, только подтвердил частное мнение Драко о том, что этот парень решил, что пришел на пикник, хотя и без плетеной корзинки с сэндвичами. А тот уже начал раскладывать свою непонятную амуницию с кучей разноцветных веревок, взволнованно бормоча себе под нос. Драко и миссис Лонгботтом обменялись взглядами. - Что ж, - сказала миссис Лонгботтом, - кажется, будет лучше, если сначала я спущусь на метле вниз, а затем отошлю ее тебе назад, когда он благополучно спустится. Так я смогу защитить нас от всего того, что может выйти изнутри; ты прикроешь нас сзади, и если он, не дай бог, сорвется, кто-нибудь из нас сможет, если удастся, смягчить его полет. – Она еще раз с сомнением посмотрела на Мартина. Он что-то весело чирикал сам себе, был очень увлечен и напевал разные песенки. – Забавно: я всегда считала, что он немного своеобразный – все они в этом Пещерном клубе такие – но я никогда не думала, что он настолько отъехавший. Мне следует задать молодому Невиллу пару вопросов, ведь это он настоял, чтобы взять его с собой. Не успел Драко ответить, как Эмили Лонгботтом схватила Нимбус и соскочила с края утеса с проворством, посрамившим ее преклонные годы. Доля секунды – и раздался гром, а утес осветился сверху донизу так ярко, как будто на него направили сотню прожекторов. Воздух взревел и наполнился роем летящих булыжников, с яростью ринувшихся к ней со всех сторон. Эмили издала кровожадный боевой клич и направила метлу отвесно вниз, вынырнув из пике в сантиметрах от каменного пола у подножья утеса, затем она развернулась и полетела обратно, сквозь каменный дождь, с гримасой мстящей фурии, расправляясь со своими каменными противниками руками, ногами и палочкой. Драко, с трудом удерживаясь на своем ненадежном уступе, бил залпами чистой магии в самые плотные скопления булыжников, распыляя их прямо в воздухе. - Берегись! – закричал он, когда один из самых крупных камней, вывернувшись из-под его огня, полетел в спину Эмили Лонгботтом. Она, в последний момент, перевернулась и повисла под метлой, держась за нее одной рукой и уцепившись за древко ногами в высоких грубых ботинках – совсем как безумный седой ленивец. Затем, одним резким движением кисти, она палочкой расстреляла булыжник прямо в упор. И это, оказалось, выбило зубы каменному зверю. Шторм стих так же внезапно, как и начался. Свет потух; небольшое пятнышко, отбрасываемое маггловским фонариком на шлеме Мартина, осталось единственным видимым островом в океане мрака. Драко, отчаянно пытаясь восстановить магическое ночное зрение, отключившееся при вспышке, проморгавшись, обнаружил в полуметре от себя миссис Лонгботтом, зависшую на метле у вершины утеса; она была покрыта ссадинами и царапинами, но глаза ее победно сверкали. - А знаете, из вас получился бы очень неплохой Охотник, - заметил он. Она фыркнула. - Что вы этим хотите сказать, «получился бы»? Да будет вам известно, молодой человек, что я и была Охотником, причем в той команде, которая держала Кубок Хогвартса четыре сезона подряд. Наш Вратарь рук не марал в половине матчей, и мы не проиграли ни одной встречи в последних двух сезонах. Ни за что не поверю, что вам доводилось пережить подобное. Драко покачал головой, в восхищении. – Эт-точно. Наша команда и близко не стояла. Она улыбнулась. – Да, говорят, наш рекорд все еще держится. В гостиной, над камином, повесили нашу колдографию, снятую сразу после последней игры, когда мы все еще были вместе. Если потом ее не сняли и не выбросили при каком-нибудь идиотском ремонте, полагаю, ты мог ее довольно часто видеть. Драко даже рот открыл от изумления. – Господи боже. – Он пристально посмотрел на нее. – Эмили Чаттокс. Ну и ну. Признаюсь, мне и в голову не могло прийти, что это вы. Ухмылка миссис Лонгботтом стала шире и еще больше похожа на оскал ископаемого ящера. – Да куда уж вам. Хотя, признаюсь, плюс восемьдесят пять лет могут обусловить некоторую разницу. - А также прическа вполовину короче, отсутствие двух фингалов под глазами и разбитого в кровь носа, – почтительно продолжил Драко. – Должно быть, крутая была игра. - А то. Мы славно надрали задницу гриффиндорцам. Я тогда думала, что жизнь не может быть лучше. – Она на короткое время задумалась. – А может, я и была права. – Она решительно вздохнула. - Впрочем, пора заканчивать с болтовней. Учитывая обстоятельства, думаю, нам лучше поторопиться, чтобы поскорей дойти до места. Драко кивнул. Краем глаза он мог видеть, что Мартин закончил приготовления и готов приступить к спуску. - Ок. Встретимся внизу. Зеленый туман клубился, угрожающе, за поворотом узкого каменистого прохода. Гермиона оглянулась назад, но там пылала стена огня, вспыхнувшая сразу, как только они прошли метров двадцать вглубь, войдя через вход для Поставщиков. Стало очевидно, что отступление невозможно и нужно идти вперед. Крис угрюмо глянул на нее. – Ты идешь после меня, - приказал он. Гермиона почувствовала, что ее лицо каменеет. - Не смейте мне приказывать – - Делай, как говорят, - отрезал он. – Тут слишком узко, по-любому нужно идти друг за другом. -Но – - Это не потому, что я маг, а ты ведьма. И не потому, что я гожусь тебе в отцы, - поспешно добавил он. – Дело в том, что если меня первого зажуют, ты быстрее меня сможешь сообразить, как вытащить нас обоих. - По-моему вы просто пытаетесь таким образом рационализировать свои базовые инстинкты - - Да и ладно, - перебил ее он, сверкая зубами в неожиданной ухмылке, - кому-то из нас все-таки придется вдохнуть этого дерьма, а мои легкие и так прокурены насмерть. Он поймал ее за плечи и задвинул назад, пока она не все еще раздумывала над ответом, и решительно шагнул, с палочкой наготове, в зеленый туман. - Аргх! Его крик заставил ее отскочить на пять метров назад. Крис в ужасе ощупывал свое лицо, - Боже милосердный, глаза, мои глаза. Господи, Ex tenebris, ex tenebris - ничего не вижу. Ой, блядь. Гермиона, эта хрень ослепляет – я не смогу больше работать – никогда больше – Он отшатнулся назад и врезался в нее, сильно. Запах тумана шел от его волос, от его мантии: Гермиона чувствовала кислотный запах. Что-то знакомое; что-то, о чем она читала – - Нет, Крис, - закричала она, хватая его за плечи и тряся изо всех сил. – Это действует не на зрение. Твои глаза ни при чем. Это в сознании – вспомни Комнату 101 (прим перев. Комната 101 в романе Джорджа Оруэлла «1984» представляет собой камеру пыток, находящуюся в Министерстве любви. С её помощью партия пытается подчинить заключённых, используя в качестве наказания их наибольшие страхи и фобии) – Зеленый туман окатил и ее, и она потеряла с ним контакт. Слышен был только какой-то жалобный скулеж. Она узнала в нем свой голос. - Гермиона? Она неуверенно оглянулась. Свет вокруг был холодный и зеленоватый, как полупрозрачный туман. Не было никого, кроме мужчины, который это произнес. Он стоял скорчившись у стены, сжимая рюкзак, прижимая его к груди. - Кто? – спросила она безучастно. - Гермиона? Говори со мной. Ее рука прижалась к губам. - Это кто - это я? К ней протянулась рука, ища ответа. Ей пришло в голову, почему-то, что он ее не видит.Она протянула свою руку и дотронулась до его ладони. Он ухватился за нее, крепко. Другой рукой он быстро провел по ее лицу, чтобы понять как она стояла – куда лицом. - Гермиона, ты что, не помнишь своего имени? Вообще-то, положено знать свое имя. И знать названия вещей – у вещей должны быть имена. Как-то неправильно, что их нет. Она потрясла головой, в отупении, потом часть ее мозга, та, что лежала глубоко, подсказала ей, что она ведет себя глупо. Ведь он не мог ее видеть. Поэтому она ответила, неуверенно. - А я – не помню. Ничего. И с этими словами пришел страх. Она сжалась, прислонившись к стене, и зарыдала, громко и безутешно, во всю силу своего сердца и своих легких. Мужчина подошел к ней и обнял рукой за плечи. - Гермиона. Я знаю, кто ты. Нам надо идти вперед. И ты должна указать мне дорогу. Вспомни, ты же сама сказала: «Комната 101»! - Я это сказала? Когда? Что это значит? А было ли что-нибудь, вообще что-нибудь, до того, как начался этот кошмар? Она сжала руку в кулак и закусила костяшки пальцев. Он опять провел ладонью по ее лицу, очень мягко. А стоит ли ему доверять? Может быть, это он сделал меня такой? Казалось, он понял ее сомнения. – Это значит, что с тобой случилось то, чего ты больше всего боишься. Для тебя – это амнезия. Для меня – слепота. Ты очень умная и быстро в этом разобралась. Ну – вспомнила. Его голос дрогнул, как будто от боли. Она печально кивнула. - Я не могу ничего вспомнить. - Нет. Но ты можешь говорить мне, что ты видишь вокруг. А я буду помнить вместо тебя. Верь мне: я все объясню тебе. Он взял ее ладонь и провел по своему лицу. - Крис, - сказал он серьезно. - Меня зовут Крис. А тебя – Гермиона. Ну давай же, пойдем. Что там, перед нами? Здесь я могу потрогать стенки тоннеля, но дальше они пропадают. Почему? Она внимательно посмотрела вперед. – Все пришло к концу. Она взглянула на него, и легонько нажала ему на плечо, принуждая опуститься на колени. Затем она заставила его протянуть вперед руки. Она видела, как он наощупь продвигается вперед, до тех пор, пока его осторожные пальцы не дошли до неровного края. Она подождала, чтобы он ощупал этот край в обе стороны на всю длину размаха своих рук, и взяла его кисть, чтобы потрясти ею в пустом пространстве, надеясь, что это подскажет ему, с чем они имеют дело. Ее посетила счастливая мысль, и она подняла отдельный кусочек той штуки, по которой они ползли, и вложила в его ладонь. Он ощупал его, узнал, что это; затем, осторожно, она разогнула его пальцы, и кусочек полетел вниз, отскакивая от выступов грубой стены под ними, но его окончательное приземление было слишком глубоко внизу, чтобы они могли его услышать. Он вздохнул, неровно. Она продолжила, волнуясь. - И такое это все, по большей части. Но есть и еще – вот здесь – такая штука. Через – через? – это. Но у нее нет – этих штук, которые ты можешь ощупать, с обеих сторон. Он выдохнул, мягко. Его голос был очень терпеливый. – Расскажи мне об этой штуке. Как можно о чем-то рассказывать, когда ушли слова? Она посмотрела на него и сказала, - Оставайся здесь. Она отползла вдоль края, и вернулась к нему, держа руки на некотором расстоянии друг от друга. – Потрогай. – Она дала ему ощутить это расстояние, а потом еще и отмерила по его руке, побоявшись, что он не очень понял ее. - Вот столько. Этой штуки - , - она замялась. – Этой штуки отдельность. Пойми – Она положила свои ладони на его талию. – Вот так. а не – Она прикоснулась к его макушке, а затем, быстро, к ступням. Он кивнул, что понимает. – А в ту сторону? Как велика эта штука в ту сторону? Она хмыкнула, сомневаясь. Затем провела рукой по его телу сверху донизу, а потом еще раз. – Вот сколько. Или чуть больше. - А из чего она сделана? Это было просто. Она взяла его за руку и осторожно заставила коснуться поверхности, на которой они стояли. - Из этого. - Хорошо. Это мост из камня. Через расселину. Камень. Мост. Расселина. Она припала к словарю, как жаждущий в пустыне. - Да. - Гермиона. Переведи нас через мост. Пожалуйста. Она проводила его к началу моста, заставляя опять встать на колени. – Здесь. Его пальцы протянулись вперед, ощупывая края моста с обеих сторон. – Да. - Иди за мной. Она взяла его за руку шагнула на узкую тропинку моста. Внизу – плохая мысль, нельзя смотреть вниз. Он двигался на полусогнутых ногах, одной рукой неотрывно касаясь края моста, другой – вцепившись в ее ладонь, поспешно шаркая ногами, чтобы не отставать. Путь на другую сторону показался им очень долгим. Они не отошли и пары шагов от моста, когда в ее глазах прояснилось. Гермиона резко развернулась, чтобы посмотреть назад, на зеленое марево, которое все еще висело на той стороне. Ее колени подломились: она не была уверена отчего - то ли от пережитого ужаса, то ли от невероятного облегчения. Рядом с ней Крис кашлял и моргал, рухнув на землю рядом с ней. - Гермиона? - Да? Он ухмыльнулся ей, все еще потрясенный. – Вот не ебет меня, что ты об этом скажешь, но сдохну, если не закурю. Вот прямо счас. Он вытащил пачку Галуаз, и, до того, как она успела ответить, прикурил трясущимися руками. Гермиона еще раз глянула на мост через пропасть и содрогнулась. - Крис? – проговорила она жалобно. - Хм? - А это правда – ээ, что никотин успокаивает нервы? Он в шоке уставился на нее. - Гермиона! Она скривилась. – Ну, я не собираюсь делать из этого привычку. И, кстати, ты об этом лучше помалкивай. Но учитывая обстоятельства – Он молча прикурил вторую сигарету и протянул ей. Она вдохнула, неумело, и закашлялась. Сквозь дым и слезы она видела, как он смеется. Она робко ухмыльнулась в ответ. А потом опять беспомощно закашлялась.