Short Change Hero

Квентин поднёс бутылку пива к губам и сделал крупный глоток. Он сидел в одном из старых баров Куинса, упрямо называемый владельцем «пабом». Все было сделано из состаренной древесины, сидения были мягкими и покрытыми чем-то вроде бархата. Декорированные под старину светильники озаряли помещение зелёно-золотым светом. Очень даже неплохое местечко. Тут, казалось, был идеальный баланс между туристами и постоянными посетителями, собравшимися в небольше группы или же обедавшими в кабинках. Квентин, будучи в компании лишь самого себя, занимал место у барной стойки и заказал себе пиво. Какое-то время он просто наслаждался атмосферой. С небольшой сцены музыкальная группа играла какие-то незамысловатые песни, которые, будь в них слова, наверное, можно было отнести к фолку. Не совсем его вкус, но музыка была… неплохой. Заведение было куда более уютным, чем он привык, но Квентин не жил на зарплату Старк Индастриз долгие годы, и смена обстановки была для него отдушиной от его скучной жизни после ареста. Общение с Питером, несомненно, было ярким пятном среди всей ситуации, но годы в составе исследовательской группы Старка, а затем работы над операцией «Мистерио» сделали Квентина плохо подготовленным к тому, чтобы иметь список контактов длиной в одно имя. Но он решил рискнуть и немного развеяться. Собеседники были посредственными, но Квентин не нуждался в чём-либо большем, чем пустая болтовня без каких-либо последствий, пока пустота внутри него не перестанет быть настолько отягощающей, и ему не станет легче. К нему подходили парочка женщин и мужчин, некоторые даже флиртовали с ним, что пришлось Квентину по душе, и он забавы ради отвечал взаимностью. Несмотря на дружелюбие, они быстро теряли интерес, стоило ему дать понять, что он не заинтересован в том, чтобы дать им свой номер или пойти с кем-либо из них домой. Отношения никогда не стояли высоко в списке приоритетов Квентина – в конце концов, у него было так много других дел, да и, учитывая обстоятельства, было бы глупо начинать с кем-либо встречаться. Квентин ни на секунду не верил, что Фьюри просто высадил его в Нью-Йорке и оставил в покое. ЩИТ следил за ним, и любой в этом баре мог оказаться одним из их шпионов. Поэтому он не подпускал никого близко, на чужие вопросы о себе отвечал расплывчато и игриво-иронично и отклонял любые предложения о сексе. Почти то же, что ты делал раньше, верно? Возможно, он казался им безучастным, но он едва ли был знаком с этими людьми. Это было хорошим развлечением, но не более. Он шутя отмахивался от молодой женщины в блестящем красном платье, когда его внимание привлёк чужой разговор. Слева от него трое мужчин смотрели телевизор. Квентин проследил за их взглядом и увидел не кого иного, как знакомого ему супергероя в красно-чёрном костюме. На экране было явно снятое на телефон фото Человека-Паука, сидящего на дереве и пытающегося дотянуться до крупного чёрно-белого кота. Квентин усмехнулся. Его естественное состояние. Его настроение резко упало, когда трое мужчин снова начали говорить. – Чёртовы фрики в костюмах… – произнёс самый крупный из них. – Жаль, что Танос не избавился от них раз и навсегда. Мир стал бы лучше без любого из них. – Эх, этот не такой уж и сильный… – прорычал самый мелкий. – Схвати его за шею, и она сломается так же легко, как у любого другого сопляка. Они рассмеялись. Квентин сжал бутылку пива до дрожи в пальцах. Он сфокусировался на отшлифованной поверхности деревянной столешницы перед собой. Они просто продолжили говорить. – Или просто прострелить ему голову! – подал голос второй. – Это должно удержать его хотя бы на неделю. Квентин нахмурился и бросил короткий взгляд в сторону. Как бы он хотел не обращать внимания, но их голоса были непростительно громкими. Их не заботило, кто мог их услышать, чёрт, да они наверняка хотели, чтобы окружающие услышали их. То, какие они большие и сильные. То, как они собирались посоревноваться в убийстве Человека-Паука. В убийстве Питера… Квентин сжал зубы. Не понимая, почему это настолько сильно его разозлило, он сделал ещё несколько крупных глотков, чтобы охладить всплеск ярости. Как они смеют!? Как они смеют даже думать, что могут сравниться с Питером? Когда доказательство того, что обычная уличная шпана были для него детской игрой, имел не только Квентин, но и весь Нью-Йорк.Кто бы что ни говорил, Квентин был человеком высоких стандартов, и подобного он не потерпит. Ни в коем случае. Его старательно поддерживаемая маска дала трещину. Это чувство внутри него, это жестокое, громоподобное существо вырвалось на свободу, и Квентин принял нарастающий гнев с распростёртыми объятиями. Для него существовало не так много вещей, за которые стоило, действительно стоило бороться. Он набрался решимости. Насладился этим чувством. Его пустая бутылка глухо стукнулась о столешницу. – Заткнитесь, – сказал он. Квентин почувствовал на себе их взгляды. Хорошо. Он привык работать со зрителями. – Ты что-то сказал, ничтожество? – голос самого крупного из них был мягким, едва ли не полным искреннего любопытства. – Вы ничерта не знаете о Человеке-Пауке. На что он способен, – Квентин увидел, как они замялись под его взглядом. – Его не сможет даже пальцем задеть кто-то вроде… вас, – он прошёлся по ним троим едким оценивающим взглядом. – Говоришь так, словно мнишь себя лучше нас, – главарь оставался сидеть, пока его подручные подходили ближе к Квентину. Квентин поднялся, чтобы держать всех троих в поле зрения. Его голос перешёл на озлобленное рычание: – Я за один день добился большего, чем любой из вас, ублюдков, сможет за всю свою жалкую жизнь. Его толкнули, и он ударился спиной о стойку достаточно сильно, чтобы издать непроизвольный рык. В реальности драки были тем ещё дерьмом. Полным дерьмом. Всё двигалось медленнее, чем должно было. Он не мог нанести хороший удар. Это было неуклюже. Унизительно. У Квентина едва получилось удержаться за столешницу. Голова уже шла кругом от адреналина, всё его тело дрожало, пока инстинкты пытались сделать выбор между побегом или дракой. Его волосы были растрепаны. Несколько прядей упало ему на глаза, когда он поднял взгляд на оппонентов. Трое. Двое более мелких прикрывали своего крепкого тупоголового лидера. Типичный набор для шайки из тёмного переулка. Это такой стереотип, такое клише, что мысль о том, чтобы столкнуться с такой троицей, заставила его усмехнуться. Он потянулся за пустой бутылкой, но рука наткнулась только на воздух. Квентин повернул голову влево и увидел бармена, показательно протиравшего эту самую бутылку, прежде чем выбросить её в мусорку. – Спокойнее, джентльмены, – у бармена был высокий, неприятный голос, – если есть какая-то проблема, разрешите её снаружи. Все в помещении затаили дыхание. Квентин окинул взглядом троицу громил, не желая отступать, но так же не очень приветствуя идею драки трое против одного. И всё же, бывало и хуже – взять, например, Человека-Паука – и он выжил. Потому что Питер спас твою жизнь, отозвался его разум. Квентин мысленно задавил голос каблуком своего ботинка. Лидер движением головы указал в сторону двери, Квентин коротко кивнул. – Увидимся снаружи, – произнёс он. Он протиснулся мимо небольшой собравшейся толпы и вышел в ночь. Парковка была несоразмерно большой количеству посетителей бара. Широкий пласт чёрного асфальта, усыпанный осколками стекла, ржавыми звеньями железного забора и пустыми коробками от еды. Солидный шаг назад по сравнению с Таэурским Мостом в качестве места сражения, но Квентин уже привык. Оранжевый свет фонарей превращал их фигуры в силуэты. Квентин расправил плечи и поднял сжатые в кулаки руки. Он сделал резкий выпад вперёд, его кулак столкнулся с челюстью лидера. Костяшки оцарапали чужие зубы. Ощущение почти доставило ему удовольствие. Но длилось оно недолго. Когда он вскинул кулак во второй раз, чужая рука сомкнулась вокруг его запястья мёртвой вкладкой. Как он и говорил. Полное дерьмо. Это едва ли можно было назвать дракой. Квентин попытался снова сделать рывок, но лидер остановил его движение. Мир сделал кульбит, и он, выставив руки вперёд, упал на землю. Из лёгких выбило воздух. С пару секунд его хватило лишь на то, чтобы шипя хватать губами воздух, корчась на земле. Он смог перевернуться на спину. Холодный асфальт царапнул кожу сквозь ткань кофты. Прохлада земли под ним была почти успокаивающей. Один из отморозков навалился на него. Упёрся коленом Квентину в грудь и навис над ним. Чувствуя подступающую панику, Квентин сквозь зубы попытался делать короткие быстрые вдохи. Затем его ударили. Дважды, в глаз. Оба удара едва не вырубили его, звон в ушах заглушил все остальные звуки. Он попытался заслонить лицо руками, и беспорядочные удары переместились ниже, везде, куда только могли дотянуться. Для него всё длилось ужасно долго, а затем внезапно остановилось. Квентин услышал над собой голос. Голос голодного дикого зверя. – Ну что, красавчик, как тебе ощущения? – Слезь с меня, мать твою… – нашёл в себе силы выдавить Квентин. Он не чувствовал страха. Он едва ли чувствовал что-либо, кроме обуревавшей его слепящей ярости и головной боли. – Как скажешь. Внезапно его схватили за ворот рубашки. Вцепились в мокрую от пота ткань и потянули на себя, заставив встать на колени. Он сжал чужое запястье, но его коротко подстриженные ногти не могли причинить хоть сколько боли. Колени неприятно проехались по поверхности асфальта, его тяжёлая голова завалилась вперёд. Две пары рук схватили его за плечи, удерживая от падения лицом вниз. Ему заломали руки. Лидер отпустил рубашку Квентина и сделал полшага назад. Его лицо пересекала противная удовлетворённая усмешка. От её вида Бэку захотелось снова ударить его по зубам. – Ну, – оскалился лидер, – и где же теперь твой герой? Квентин воспользовался возможностью перевести дыхание. Он понимал, что должен хорошо всё обдумать. Ему дали шанс говорить, так что у него ещё была возможность найти выход из ситуации без серьёзных последствий. Он знал, как пользоваться словами. Всю его жизнь слова – всё, что было у Квентина, и они почти принесли ему целый мир. Он мог бы убедить этих бесполезных идиотов отступить. Он открыл было рот, чтобы так и сделать, когда новая мысль остановила его. Мог он убедить этих отморозков хоть в чём-нибудь? Они были безмозглыми. Действовавшими сперва на слепой ненависти к Человеку-Пауку, а потом к нему. Каким бы умным ни был Квентин, даже он не мог напрямую побороть тупое отсутствие логики, порождённое необузданными эмоциями. Его слова не имели значения. Он сам не имел значения. Несмотря на обстоятельства, Квентин чувствовал бурлящее в нём, словно раскалённое масло, болезненное веселье. Оно выбралось на поверхность откуда-то из глубин желудка, сквозь грудную клетку и отразилось на лице. Вылилось наружу в виде кривой, кровавой усмешки. Он был прав насчёт Человека-Паука. Насчёт Питера. Что бы тут ни случилось, он был прав. – У него есть дела поважнее. Больше ему ничего не позволили сказать. От первого удара его голова откинулась влево, дальше удары обрушивались везде, куда могли дотянуться. Снова и снова, пока он едва мог сделать вдох. Без привычного ему яркого светопредставления всё было таким мучительно реальным. Никаких иллюзий. Никаких уловок, которые позволили бы ему ускользнуть со сцены и сбежать. Жестоко, грязно, слишком тяжело, чтобы он мог справиться. Пауза. Его противник тяжело дышал. Пар вырывался у него изо рта при каждом выдохе. Квентин тоже сфокусировался на том, чтобы делать один хриплый вдох за другим. Его тело горело огнём. Губы и борода казались неповоротливыми и влажными. Он не мог видеть ясно. Позади него кто-то с тихим стуком подошв об асфальт спрыгнул на землю. По-кошачьи грациозно. – Эй, бить людей нехорошо, чувак. О ради всего… Одного за другим мужчин оттянули от Квентина, словно бы какой-то невидимый монстр уволок их во тьму. Они исчезли из круга фонарного света в неизвестности полуночной парковки так быстро, что никто и слова не успел произнести. Несколько глухих ударов и пинков и пара выстрелов паутиной – и внезапно всё стихло. Квентин остался один. Ну, не прямо один один. – Эй, – мягкий голос Питера пробился сквозь пелену боли в голове Квентина. – Эй, вы можете подняться? – Квентина судорожно схватили за руку. – Вы в порядке? Сердце Квентина пропустило удар: он не хотел, чтобы парень видел его таким. Это было чертовски унизительно и, помимо всего прочего, мучительно знакомо. Кашель отдался в груди неприятным влажным звуком. – Да, да, я… я в порядке... – Он каким-то чудом встал на ноги с твёрдым намерением отмахнуться от поддержки Питера и поплестись обратно в своё убежище. Свет уличного фонаря упал на не избитую часть его лица, если, конечно, хоть что-то на его лице осталось не избитым, и услышал удивлённый вздох со стороны Питера. – Воу воу воу, секундочку… мистер Бэк?! Что вы здесь делаете? Что произошло? Чт… сейчас сейчас сейчас, подождите, я помогу… Ладони, едва касавшиеся его рук и плеч, вцепились в него с удвоенной силой. Голос Питера взлетел на пару октав, он оглянулся по сторонам, несколько раз перепроверив наличие каких-либо угроз для жизни. Квентин сделал шаг назад, чтобы подобрать остатки своего достоинства, но Питер последовал за ним, вытянув руки в готовности в случае чего его ловить. Годы отточенного красноречия и остроумия вспыхнули и тут же посыпались перед лицом открытого беспокойства Петра. Бэк выдохнул через рот, так как его нос был забит кровью. – Привет, парень, – произнёс он. Лучшие бойцы, осознал Квентин, не оставляли улик, что бой в принципе был. Они наконец дошли до ванной в его доме, так как Квентин отказался идти в больницу, да и новый костюм пацана оценил его ранения как несмертельные. Питер практически занёс его внутрь, щёлкнул выключателем света и усадил его на крышку унитаза. Яркий белый свет сильно ударил по глазам после приятной темноты снаружи, и тот факт, что он отражался от каждой поверхности, делал только хуже. Квентин со стоном откинул голову в попытках остановить кровь из носа и для верности закрыл глаза. Он не хотел думать о капавшей на белоснежный пол крови. – Какие-нибудь полотенца, которые вы бы не хотели запачкать? – подал голос парень, и, приоткрыв глаз, Квентин увидел, как тот возился вокруг раковины. В такой момент этот вопрос звучал забавно, но тот факт, что у Питера получалось быть забавным, успокаивал. Он коротко покачал головой. – Выбирай любое, – ответил он, сдерживая кашель. Он услышал звуки включаемой воды и выжимаемой тряпки. Холодное влажное полотенце коснулось лица Квентина. – Вот так… вот так. Подержите это, пожалуйста. Квентин взял полотенце, крепко сжал в руке и прижал к переносице. – Постарайтесь не двигаться… – Питер подставил под кран ещё одно полотенце и начал стирать грязь с бороды Квентина. Махровая ткань прошлась от щеки к низу челюсти, после чего вернулась наверх, чтобы смыть грязь с его лба и вокруг глаз. Квентин зашипел, когда Питер ткнул в его опухший глаз. – Осторожнее здесь, осторожнее… Питер тут же отдёрнул руку. – Чёрт, простите! Простите, погодите секунду. Всё будет прооооосто отлично, – парень взял свободную руку Квентина и закатал немного потрёпанный рукав, открывая вид на ряды кровоточивших царапин. Асфальт неслабо его потрепал. Квентин поморщился: боль от отметок стала явнее, теперь, когда он их увидел. Питер прополоскал полотенце, которым обработал лицо Квентина, и повторил свои действия с его рукой, пока тот наблюдал за ним сквозь полуопущенные веки. Питер снова нырнул под раковину и достал оттуда бутылку медицинского спирта, чистое полотенце и бинты. Он смочил кусок ткани водой и антисептиком и протёр им руки Квентина. Как только они стали чистыми, Питер оторвал полоску бинта и обмотал её вокруг его предплечья. Впервые с момента, как они очутились в ванной, Питер посмотрел Квентину в глаза. Из-за его странной полусидячей-полусогнутой позиции их лица оказались достаточно близко друг к другу. Его глаза были широко распахнутыми и немного влажными. – Я… Я… Вы в порядке? – спросил Питер. Квентин чувствовал, как он то проваливался в бессознательное состояние, то вновь возвращался в реальность – ощущение напоминало попытки плыть со связанными руками. Наверняка он был бы напуган, не будь он таким измотанным. Он был побитым, измазанным кровью и абсолютно выдохшимся. Из-за опухшего носа и разбитых губ было тяжело дышать, его собственная кровь забивала ему горло. И перед ним стоял Питер, пытался удержать его от падения в этой крошечной убогой ванной. Прощупывал рёбра Квентина, искал сломанные и с облегчением выдохнул, когда их не нашёл. Парень был всё ещё здесь. С самой больницы. С тех пор, когда они обменялись номерами. С их встречи в Европе. Питер никогда не исчезал надолго. – Бывало и лучше, парень, – ответил Квентин. Он никогда не чувствовал себя в большей безопасности. … Боже, его, должно быть, действительно сильно ударили. Питер снова подал голос, начал рассказывать о школе, о том, что они изучали и чего он хотел бы не учить. Квентин сфокусировался на этом. В это время он на пробу убрал ткань со своего носа и был приятно удивлён остановившимся кровотечением. Тряпку, однако, откладывать не стал, на всякий случай. Теперь свободную руку он протянул Питеру, который с энтузиазмом принялся её обрабатывать. Когда обе руки были надёжно забинтованы, Питер занялся мелкими царапинами на руках и лице Квентина. И хотя антисептик чертовски жёг, этот дискомфорт терялся за успокаивающими, пусть и беспорядочными движениями Питера, с которыми тот ухаживал за его лицом. Питеру было далеко до профессиональной медсестры, но ему хватало и его навыков обращения с больными. Квентин подался вперёд, сдаваясь такому редкому ощущению теплоты чужих рук. До этого о тебе никто так не заботился… Квентин тихо вздохнул. Он сфоркусировался на Питере, чтобы заглушить любые другие подобные мысли. – А я… – Питер сглотнул, одна его рука придерживала голову Квентина, пока он пытался вымыть запёкшуюся кровь из его волос. Квентин чувствовал дрожь его пальцев. – А я рассказывал вам, что мы изучали античное искусство? По истории? – он выдавил из себя смешок. – Не уверен, почему мы не изучали это перед поездкой в Европу, но, эм, да… я упоминал об этом? – Нет, – пробормотал Квентин. – Нет, не упоминал, – он посмотрел на него сквозь спутанные пряди волос, его опухший глаз отозвался глухой болью, когда он попытался его открыть. – Расскажи мне об этом. – О, это так классно, мистер Бэк, – маска беспокойства на его лице дала трещину, и внезапно Питер уже улыбался ему полной беспокойного облегчения улыбкой. – Мы узнаём, почему люди делали разные штуки, и наука в основе искусства – это просто потрясающе. Мне бы только хотелось, чтобы нам не нужно было писать столько эссе. В смысле, у нас не было такой загруженности раньше. Как будто абсолютно все учителя стараются занять наше расписание… типа, мы получаем задания в один день и должны их сдать тогда же. Просто безумие… Квентин хмыкнул. – Это чувство никогда не исчезнет. Не важно, на кого ты работаешь. – О, – всё ещё нервно улыбаясь отозвался Питер. – Буду знать. Чувствуя себя неуклюжим, словно он в три раза старше своего возраста, Квентин нашёл в себе силы стоять прямо и позволил Питеру вести себя сквозь тёмную квартиру. – Чёрт, даже знать не хочу, который сейчас час… – проворчал Квентин, чтобы занять тишину. – Для супергероев нет комендантского часа, – в голосе Питера можно было услышать улыбку. Они прошли в спальню. – Я всегда так говорю. Квентин очень сомневался, что Питер когда-либо говорил нечто подобное. Он закатил глаза. – И я уверен, что твоя тётя рада слышать от тебя такое… – Он скинул обувь и носки и наполовину упал, наполовину опустился на кровать. Он даже не стал чем-либо накрываться, сомневаясь, что ушибы будут рады дополнительному весу. Питер раскачивался на пятках, заламывая руки. – Эх… ладно, я почти всегда так говорю. – Другое дело… – голова Квентина ударилась о что-то мягкое. Сойдёт. Тут же темнота заслонила его зрение и он провалился в дремоту. Где-то рядом он мог слышать тихие шаги и звук трения ткани о ткань. Потом ещё больше шагов, уже по направлению к нему. Он почувствовал вес шерстяного одеяла поверх своего ноющего тела. Чужая ладонь мягко сжала его и оставалась там, пока он не уснул. Квентин проснулся в своей кровати лежащим на боку, неуверенным, какое сейчас было время, и чувствовавшим себя как вчерашний фарш. Он со стоном перевернулся на спину. Голова страшно болела, его запутавшееся в одеялах тело казалось горячим и сухим. У него ушло немало усилий, чтобы выбраться из них, но как только он это сделал, то осознал, что всё ещё был одет во вчерашнюю одежду. Одежду, которая была на нём во время драки. И хотя его водолазка была тёмного цвета, он всё равно мог видеть спереди пятна высохшей крови. Боже, ему страшно было представить, как отвратительно от него должно было пахнуть… Когда он нашёл в себе силы встать с кровати, Квентин медленно переоделся: у него не было выбора, казалось, что он рассыплется на куски от малейшего движения. В квартире было старое зеркало в полный рост, оставшееся от предыдущего владельца. Оно висело на противоположной стене, и Квентин, наконец сняв майку, поймал в нём своё отражение и уставился на него. Квентин едва ли мог себя узнать. Его грудь и живот были беспорядочно покрыты пятнами синяков. Полотно болезненных жёлтых и фиолетовых пятен, каждое из которых чертовски болело. Квентин почти невесомо провёл пальцами по животу и поморщился – они также были очень чувствительными. За ночь повязки на руках ослабли, их концы свисали вниз, и они легко спали, стоило их чуть потянуть. Предплечья были покрыты крупными струпьями, всё ещё красноватыми по краям, ранее чистая кожа была ободрана после того, как его протянули по асфальту. Левая половина лица приняла на себя большинство ударов. Его челюсть ныла, и край губ казался воспалённым. И хотя припухлость вокруг глаза, к счастью, спала, её место занял огромный синяк цвета едва ли не красного вина. В общем и целом, ужасное зрелище. Бэк заставил себя не отводить взгляд ещё пару секунд и понять, почему же решил поступить так чертовски глупо. Квентин нахмурился: было ли это… тем, во что его пытался превратить Питер? Праведное кровавое пятно на парковке? Он был куда лучше. Всё, что он сделал прошлой ночью – ввязался в драку, позволил тем громилам избить его до полусмерти, в принципе посетил тот бар – это было ниже его! И в конце концов именно Питер стал тем, кто отдирал его от асфальта. Квентин застонал, гнев и стыд сильнее окрашивали в красный его раздражённую кожу. Почему из всех людей именно Питер видел его в худшем состоянии. Единственный, с кем у Квентина сейчас была… эмоциональная связь. Единственный, кто, с момента их встречи, пытался видеть Квентина только в лучшем виде. Он заглянул в свои искажённые воспоминания о Праге. О «битве» с Огненным Элементалом и о своём фальшивом самопожертвовании. Тогда он прописал в сценарии отчаяние и преданность воображаемой семье, потому что люди готовы были это купить. Это заставляло их переходить на сторону Мистерио и закрепляло доверие Питера ещё сильнее. Квентин задумался о прошлой ночи. Неудержимый, призванный защищать гнев, целью которого было уничтожить тех, кто угрожал кому-то, о ком он... заботился? Так оно должно было ощущаться? Если бы Мистерио боролся за реальных людей? Выражение лица Питера вчера в ванной… он был так же напуган, как во время «самопожертвования» Квентина. Что-то внутри Квентина свернулось в болезненный тугой узел. В этом было что-то поэтичное. Стоило только сделать шаг за пределы придуманных им реалий, как настоящий мир надрал ему зад. Он вертел в голове эту мысль, пока натягивал на себя случайную футболку и пару спортивных штанов. Когда он ввалился в кухню, то был лишь немного удивлён увидеть Питера Паркера сидящего за стойкой и барабанившего пальцами по столешнице. – Питер? – он поразился тому, как хрипло и глухо звучал его голос. Боже, даже его горлу пришлось несладко. Он попытался прочистить его: – Питер? – Вот. Так гораздо лучше. – Мистер Бэк! – Питер выпрямился, широко распахивая глаза. Его выражение лица было чем-то средним между радостной улыбкой и шокированным взглядом. – Хэй, я… я просто заскочил проверить, как вы, так что я ждал и… эм. Да. – Конец предложения повис в воздухе, и он отмахнулся от него. – В любом случае, как вы? – Бывало и лучше, – ответил Квентин, садясь рядом. Он коснулся пальцами ссадины на лбу. – Но точно лучше, чем альтернатива. Спасибо, что подлатал. – Несмотря на смесь эмоций в душе Квентина, он знал, что по крайней мере обязан был отблагодарить паренька. Питер на это заметно оживился. – Да… да, конечно. Обращайтесь. Моя тётя научила меня дезинфицировать раны, с ними всё должно быть в норме. Мне пришлось, типа, задрать вам рубашку, чтобы проверить их, но я не снимал её… честно, – Питер поморщился. – Это было бы странно. Квентин медленно кивнул и попытался усмехнулся, но его опухшее лицо напомнило о себе, и крайне болезненно. Чёрт, он чувствовал себя так же ужасно, как и выглядел. Сидеть прямо было тяжело, так что он сильнее оперся на руки и попытался сфокусироваться на мраморной столешнице. Ему следовало быть благодарным, Квентин это знал. Прошлая ночь стала несомненно… рискованной, и вмешательство Питера было чистой глупой удачей. Он должен был быть благодарен за то, что жив. Но было в этом нечто настолько знакомое, что Квентин не мог понять, как ему в первую очередь позволили достичь этого. Вы можете быть собой, так сказал ему Питер. Вы можете быть собой, просто… лучше. Вот так выглядело это лучше? Ввязываться в драки, в которых он не мог победить? Выбирать чувства вместо фактов? Истекать кровью в ванной богом забытой квартиры? Квентин похолодел, пугающая мысль возникла у него в голове. Он пытается меня подставить? Квентин знал, возможно, даже лучше, чем кто-либо, что Питер никому бы не причинил умышленно вреда. Даже врагу. Он проповедовал добро и дружбу, и это отражалось даже в том, как он сражался. Но его голова шла кругом, он едва ли мог осознавать собственные действия, что уж говорить о пацане. Он словно бы заново переживал свой первый день в этой квартире. Квентин, раненый, растерянный, выбитый из колеи. Питер рядом с ним, с открытым взглядом, заботливый, предлагавший поддержку и не требовавший за это платы. Почему это происходило? Как он позволил этому произойти? – Питер, – Квентин убедился, что парень смотрел ему в глаза, прежде чем спросил: – Ты… ты ненавидишь меня? Тот удивлённо моргнул и яростно замотал головой. – Нет! Нет, я вас не ненавижу. – Ты ненавидел меня в Лондоне? Когда мы сражались? – надавил Квентин, одновременно отчаянно желая услышать ответ и боясь его. – Нет… нет, тогда я тоже вас не ненавидел, – Питер на мгновение задумался, – хотя я-я... я был достаточно близок. Ближе, чем когда либо, если честно. Но нет, моя голова была занята… многими другими вещами, чтобы действительно начать вас ненавидеть. Единственное, что я знал, так это то, что я не мог позволить вам причинить вред ещё большему числу людей. А что? – Потому что так поступил бы я, – хрипло произнёс Квентин. – Я ненавидел людей за куда меньшее, чем то, что я и моя команда сделали с тобой. И я не жалел об этом. – У него кружилась голова, что неудивительно, учитывая произошедшее семнадцать часов назад. Он знал, что лучше всего сейчас было бы замолчать, но не мог остановиться. Казалось, что что-то внутри него вырвалось на свободу, давая волю потоку его жестокой бессмысленной искренности. – Когда я работал на Старка, я.. он, он украл… – Расскажете мне об этом позже, ладно? – Питер быстро обошёл стойку, чтобы сесть рядом с Квентином, прерывая его. – Когда вы почувствуете себя лучше, мы поговорим об этом. У Квентина не было сил спорить, к тому же, Питер был прав: этот разговор мог случиться между ними, только когда оба будут в здравом уме. Он сжал пальцами переносицу, пытаясь успокоиться. От наступившей тишины голова болела сильнее, чем от разговоров. Он оглянулся на Питера, который задумчиво посмотрел на него в ответ. – Вы же знаете, что я делаю всё это не с целью как-то навредить вам, так? – спросил он, укладывая локти на столешницу. – Я думаю, вам нужна помощь, и как я и говорил раньше… мне нравится быть вашим другом. Эта часть явно приятный бонус, – робко улыбнулся он. – Даже если я не заслуживаю помощи? – Квентин заставил свой голос звучать ровно, спокойно и отстранённо. Если постараться, можно было представить, что речь о ком-то другом. – Послушайте, – Питер издал что-то между вздохом и смешком, – я не тот, кто может судить кто чего заслуживает, типа, в жизни. Не знаю, кто может, но это точно не я. Я помогаю людям. Помогаю любому, кто нуждается в помощи, и кому я могу эту помощь дать. Вот, что я делаю. Он был таким наивным. Таким невыносимо наивным и щедрым… но эта простота успокаивала. Парень говорил то, во что верил, и был уверен в своих словах. Глядя на него казалось, что быть «хорошим» легко. Но Квентин уже это знал, не так ли? Когда Квентин ничего не ответил, Питер воспринял это как сигнал продолжить: – Это моя работа. Кому-то надо приглядывать за простыми людьми. И само собой в вашем случае мне пришлось сперва спасать их от вас, прежде чем… делать всё это. Но я не мог позволить просто так вас забрать, не попытавшись помочь, не после того, как вы всё потеряли. – Но зачем вообще давать мне этот шанс? – надавил Квентин. Питер нахмурился, замолкая, чтобы обдумать ответ. Квентин наблюдал за ним в поисках любого намёка на ложь и не нашёл ничего. – Когда мы были в Праге, сражались с тем фальшивым огненным монстром, вы сказали, что рады, что мы встретились. И после этого, прежде чем меня сбил поезд в Берлине, вы сказали, что вам жаль, что всё так произошло, – Питер почесал нос. – Думаю, я хотел дать вам шанс доказать это. – О, – произнёс Квентин. О. Питер кивнул, бросая короткий взгляд на свободные от бинтов руки Квениина. – Хэй, – произнёс он. – Мне скоро пора уходить, но я мог бы вас снова перевязать, если хотите? – Было бы неплохо, парень, – искренне ответил Квентин. – Спасибо.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Хэй Как ваше самочувствие??

Получатель: Питер Сперва я собирался соврать, но ты видел меня на прошлой неделе. Если честно, чувствую себя просто ужасно. Но я всё ещё жив, чтобы чувствовать себя ужасно. Благодаря тебе.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Ав, как мило, мне жаль, что я не пришёл раньше. Мне что-нибудь вам захватить?

Получатель: Питер Не извиняйся, Питер. Ты сделал всё, что мог, и даже больше. Нет, спасибо, у меня достаточно обезболивающих, чтобы довести себя до комы.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Думаю так капитан Америка получил свои способности лол??

Получатель: Питер Хах. Они накачали его ибупрофеном и закинули в холодильник на сколько, 75 лет? И, бум, перед вами суперсолдат.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Видите!? когда в следующий раз решите изобразить спасение мира у вас есть готовый рецепт

Получатель: Питер Планы просто пишутся сами собой, не так ли?

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Хехе ага О кстати, простите что не смог к вам зайти ТАК много всего навалилось Я скучал по вам всю неделю :(

Получатель: Питер Ни на секунду не поверю, что ты настолько сильно нуждаешься в компании, что скучаешь по мне всего спустя неделю. У тебя есть друзья, Питер. И школа. Беспокойся в первую очередь о них, а не обо мне.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Другие мои друзья не ввязываются в драки на сомнительных парковках!!

Получатель: Питер Ещё одна причина, почему их общество лучше моего. Кстати, я нарвался на драку в баре, а не на парковке.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) О боже мой, позвольте познакомить вас с абсолютно безумной концепцией того, что мне нравится проводить с вами время, потому что вы мне нравитесь я считаю вас классным Помимо всего прочего Никогда о таком не слышали?

Получатель: Питер Хм. Насколько я помню, нет. А я был научным сотрудником 12 лет. Должно быть, новая теория.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Ммммммм Надеюсь вы готовы учиться новому

Получатель: Питер Ну да, ну да. Кстати об учёбе, как там продвигается твоё эссе по истории искусств?

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) О точно … Оно продвигается, честно. Постепенно

Получатель: Питер Ага. Конечно.

Получатель: Похититель Очков (Мистер Бэк) Окей, вы мне как раз напомнили о кое-чём важном Мне пора Спишемся позже :)

Получатель: Питер Хорошо. Моё предложение отредактировать всё ещё актуально. На твоём месте я бы его принял.