Сойти с ума от любви к тебе.

      На следующий вечер, поднимаясь на лифте в квартиру Шепард перед треклятым ужином, Гаррус взглянул на часы. У них было ещё полно времени, но этот факт его мало утешал. Даже с поддержкой Шепард он болезненно осознавал шаткость всей этой затеи. «Столько всего может пойти не так», — думал он, входя в квартиру.       — Гаррус? — окликнула Шепард со стороны спальни дальше по коридору.       — Да, это я, — ответил он. Он уставился на бар в столовой, где, как он знал, находился действительно отличный хороск, который она держала специально для него. Вероятно, пить было плохой идей; ему требовалась вся острота ума, чтобы справиться со многими, многими вещами, которые могли пойти не так. Всё так неправильно, так… ого.       Шепард вошла в комнату, и глаза Гарруса широко раскрылись.       За многие годы Гаррус наслушался достаточно пьяных разговоров от новобранцев Альянса, чтобы знать, что по человеческим меркам Шепард считалась красивой. И после войны со Жнецами большая часть Галактики, казалось, согласилась с людьми в этом утверждении. Хотя Гаррус никогда особо не задумывался о внешности Шепард; для него она всегда была кем-то большим. Её дух был неукротимым и притягательным. Вот почему он трижды без колебаний следовал за ней до самого конца — не из-за цвета её волос и не из-за её улыбки.       Но сейчас, стоя в гостиной и глядя на неё, Гаррус неожиданно для себя вынужден был согласиться с этими пьяными солдатами Альянса и всей остальной галактикой. Какая-то его часть удивлялась, почему он никогда не замечал этого раньше. Она была… изумительной. Может быть, потому, что её волосы были прибраны наверх и шея от этого казалась длиннее. Или из-за покроя платья, который делал её талию тоньше. Нет, должно быть, из-за того, как вызывающе она вздернула подбородок и пригвоздила его своим хладнокровным взглядом, который обычно ставил мужчин на колени. Новый виток нервозности внезапно нахлынул на него.       — Что думаешь? — спросила Шепард, проводя рукой по чёрной ткани платья.       — Я… — Он откашлялся и заставил себя перестать пялиться. Это сработало только отчасти. — Ты… хорошо. Ты выглядишь хорошо.       Она выглядела немного польщённой, хотя он заметил, что она всё же нервно дёрнула обнажёнными плечами.       — Никогда раньше не была подружкой будущего Примарха, поэтому не знаю, что они носят.       Он шагнул к ней, стараясь сдержать ошеломлённое и одобрительное гудение в собственных субгармониках.       — Я думаю, что ты решила эту проблему потрясающе… — Он сделал паузу. Спереди, с левой стороны чёрного платья, виднелась яркая красная полоса. — Я… я не знал, что делают вечерние платья N7.       Её щеки и основание шеи немедленно порозовели:       — Я надеялась, что ты не заметишь. Их и не делают, это из… — Она вздохнула и слегка закатила глаза. — Из той прошлогодней коммандерской линии модной одежды. Касуми подумала, что это забавно, и достала мне это платье, и... и у меня не было времени, чтобы найти новое для этого вечера.       Он слегка улыбнулся:       — Ну, это то, чем ты известна.       — Все будут думать, что у меня нет одежды другого цвета.       — У тебя её и нет.       — Не по моей воле, — настаивала она, некрепко скрестив руки на груди. — Сколько у нас времени?       Он проверил свой омнитул:       — Нам, наверное, пора идти. Машина ждёт внизу.       — Хорошо. Пойдём, приятель.       Он вызвал лифт, пока она в последний раз осматривала себя в зеркале в прихожей. Она возилась с какими-то тонкими завитками волос вокруг своего лица, казалось, только увеличивая их количество. Когда лифт звякнул, она нахмурилась, глядя на своё отражение, и отвернулась.       Гаррус напрягся, когда Шепард вошла в лифт и намеренно встала ближе к нему, чем обычно. Она повернулась, и тыльная сторона её ладони слегка коснулась его руки. Он так редко бывал без перчаток, что ощущение её кожи на мгновение привлекло его полное внимание.       — Что ты делаешь? — спросил он, немного отступив в сторону и нажав кнопку вестибюля.       Она подняла на него глаза и странно посмотрела:       — Если ты хочешь, чтобы люди думали, что мы встречаемся, тебе придётся прикасаться ко мне сегодня вечером.       Точно. Пары обычно касались друг друга. И сейчас они притворялись одной из таких. Правильно, правильно, правильно. Он оглядел её, задаваясь вопросом, где находится самое безопасное место для прикосновения. Осторожно протянув руку, он положил её на самое дальнее от себя плечо. Её кожа была тёплой и невероятно гладкой под его ладонью.       В отражении дверей он увидел, что она смотрит на него то ли насмешливо, то ли хмурясь.       — Серьёзно? — невозмутимо спросила она.       — Что?       — Плечо? Это практически самое платоническое место, где ты мог бы прикоснуться ко мне, Гаррус.       — А чего ты ожидала? Не можем же мы пойти на вечеринку, и чтобы я держал одну из твоих… — Чёрт, он забыл это слово. Как же они назывались? Как бы то ни было, момент для шутки был упущен, и он замолчал, неопределённо указывая свободной рукой на её грудь.       Она бросила на него сардонический взгляд, и он с раздражением убрал руки.       — Где бы ты прикоснулся ко мне, если бы я была турианкой?       — Я бы не прикоснулся. Турианцы не демонстрируют физический контакт на публике. — Он отвернулся, его шея горела от смущения. Отлично, до кара ещё далеко, а план уже начал разваливаться.       Далее последовало несколько секунд тишины, заполненных только низким гулом лифта. Затем он почувствовал, как Шепард мягко взяла его за руку. Он мог сделать это, ведь он делал так и раньше – хотя обычно он держал её за руку лишь тогда, когда они вытаскивали друг друга из опасности или неминуемой смерти. Через мгновение её пальцы переплелись с его, ладони прижались друг к другу.       — Может, вот так? — мягко спросила она. Он снова кивнул. Никогда раньше он не держал её за руку вот так, но это было приятно. Даже естественно. — Человеческие пары держатся за руки, но и друзья тоже так делают. Я не знаю, будет ли этого достаточно, чтобы убедить их. Но если тебе так удобно, тогда мы можем использовать это.       Она успокаивающе сжала его руку, когда двери лифта открылись в пустое лобби. За стеклянными дверями их ждал аэрокар. Но прежде чем они покинули вестибюль, Гаррус остановился. Она оглянулась на него, и он шагнул к ней ближе.       — А как ты думаешь, чего будет достаточно? — тихо спросил он, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что они всё ещё одни.       Её брови поползли вверх.       — Если я скажу тебе, твои жвалы опять будут странно дёргаться, как они всегда делают, когда ты удивляешься.       — Ничего они не дёргаются.       — Ну конечно.       — Нет, они… — Она схватила его за запястья и положила его руки себе на талию. Он замер, и его жвала тут же нервно двинулись туда и обратно. Он несколько раз перевёл взгляд с места, где касался её, на её лицо. Они вообще могут делать это прилюдно?       — Теперь я знаю, что турианцы воспринимают эту область немного по-другому, поэтому я не буду возвращать услугу, — сказала она совершенно спокойно. — Но если ты действительно хочешь устроить шоу, просто положи руку сюда, когда захочешь.       Он сглотнул и кивнул. Его глаза расширились, когда она скользнула ладонью вверх по его руке, чтобы в итоге положить её ему на грудь. Она спокойно встретила его пристальный взгляд и, слава богу, не стала больше ничего говорить. На данный момент на него и так навалилось слишком много всего. Она была так близко; он никогда раньше не находился так близко к ней без брони.       Его большой палец медленно поглаживал её по пояснице, и он с удивлением заметил, что ткань её платья меняла текстуру в зависимости от направления движения.       — Как называется эта ткань? — тихо спросил он.       — «Материал для подружки», — ответила она. Он нахмурился. Что? Её самодовольная улыбка исчезла, и она прочистила горло. — Бархат.       Он сделал небольшой вдох и заставил себя расслабиться. Он может это сделать. Нечто подобное он уже делал раньше, ну, конечно, не с Шепард и не с другим человеком, но некоторые принципы наверняка имели перекрёстное применение. Он решился провести рукой по её пояснице и притянуть её немного ближе к себе.       Её улыбка стала ещё шире:       — Вот видишь! Не так уж и плохо, правда? Я обещаю, что не укушу… ну, пока ты не попросишь.       Он бросил на неё недовольный взгляд:       — Я вовсе не… неопытен. Просто такое обычно не делается при посторонних. — Он снова огляделся вокруг. Люди проходили мимо по улице, но никто не обращал на них никакого внимания.       — Тяжело, наверно. Но сейчас ты встречаешься с человеком, а люди – существа тактильные.       — Да, я начинаю это понимать. — Он смотрел, как она разглаживает его пиджак спереди, и хотя этот жест был немного тревожащим, но всё же приятным. Даже утешающим.       — Итак, мы собираемся просто стоять здесь в слегка любовных объятиях весь вечер, или ты всё же отведёшь меня на званый ужин? — спросила она насмешливо.       Гаррус усмехнулся.       — Ну-у, — протянул он, ещё больше расслабившись и понизив голос до кокетливых октав. — Если бы мы действительно встречались, я бы, наверное, просто пропустил публичную вечеринку. Вернулся наверх и устроил бы собственную.       Её весёлое выражение лица исчезло, и он почувствовал, как мышцы на её спине слегка напряглись. Она засмеялась с небольшим запозданием:       — Вот это настрой. — Она отвернулась прежде, чем он успел понять причину её странной нерешительности. Может быть, она тоже нервничала. В этом он полностью её понимал.       Гаррус открыл перед ней дверь и снова взял её за руку. Даже если это была всего лишь короткая прогулка до машины, ему нужно было взять это за привычку. На сей раз по ощущениям тоже вышло лучше.       — Я думаю, у нас получится, Гаррус, — сказала Шепард, сев в кар. — У меня хорошее предчувствие насчёт этого.       Когда она посмотрела на него, в её глазах появилось знакомое выражение, которое он видел перед каждой битвой, перед каждой миссией. Прошло уже несколько лет с тех пор, как он в последний раз видел этот её взгляд, этот особый знак решимости. Он и не подозревал, как сильно ему этого не хватало.       — У меня тоже.