Квартет

"Body and beats, I stain my sheets; I don’t even know why”*, – Violent Femmes.

(Драко) То, что Драко был в шоке, это еще мягко сказано. Полнейшее смятение пронзило его до глубины души. Не каждый день ты обнаруживаешь, что твоя добросердечная подружка втайне является сексуальной богиней. Зачеркните это. Извращенной сексуальной богиней, которая смогла заставить его кончить без единого прикосновения. Неважно, что она выкрикивала имя другого мужчины. Одного хлюпанья ее киски оказалось достаточно, чтобы его член забился в пароксизме наслаждения, а семя в трусах уже засыхало, оставив его содрогаться от липкого стыда. Но Драко оставил свою волшебную палочку на столе рядом с бурбоном, так что теперь он заперт в спермотюрьме до дальнейших распоряжений. Снейп молча спрятал член и застегнул брюки. Если бы Драко не видел этого собственными глазами, он никогда бы не догадался, что этот человек только что кончил: его дыхание было спокойным и размеренным, а лицо оживленным, как камень. Неужели ничто не смогло пробить эту железобетонную стену? Если бы Драко так отделал ее задницу, он удовлетворенно свалился бы на пол в оргазмокоме с застывшей на бессознательном лице широченной улыбкой. Снейп, однако, был воплощением хладнокровия и бесстрастности. Драко всегда восхищала эта его черта. Если бы в нем самом была хоть капля этой «угрюмой таинственности», он бы каждые выходные был по уши в кисках. Но по какой-то причине Снейп не пользовался своей суперсилой. Он проводил выходные в мэноре, как правило, в постели Люциуса. Драко вдруг понял, почему отец был так без ума от бледного мастера зелий. Несмотря на язвительный сарказм и пуританский сюртук, что-то этакое было в Северусе Снейпе, когда дело касалось секса. Чувственное любопытство разожгло его воображение, но Драко поспешил затоптать это пламя, пока оно не охватило его. Трахаться с волшебниками было весело, но ни один из мужчин, с которыми он спал, не давал ему той нежности и поддержки, что он так отчаянно искал, так что, хоть его либидо и заинтересовала мысль о голом Северусе, разбитое сердце знало лучше, что ему нужно. Снейп был нежен, как дикобраз, и Драко не хотел, чтобы его искололи. То же самое чувство самосохранения удерживало его от любых опасных действий, включающих Гермиону, и теперь посмотрите, к чему это привело. Вместо того чтобы поступиться гордостью и просто признаться в своих чувствах, он дразнил ее, как пятилетний ребенок, и остался в итоге третьим лишним. Мгновенная карма. Теперь ему придется вырвать ее из лап своего отца и исправить тот вред, что он причинил. Простит ли она когда-нибудь его за это? То, что она добровольно согласилась на порку, а потом кончила на ковер, не значит, что она не испытала при этом унижение. Она даже не попыталась встать: вероятно, была слишком смущена, чтобы оторвать лицо от груди Люциуса. Или отпустить его руку. Драко вскипел. Это он должен вот так держать ее за руку. Люциус слишком стар для нее. Ей нужен кто-то молодой и задорный. Кто-то, чье сердце не черно, как уголь. Кто-то не столь извращенный. «Кого ты называешь извращенцем?» – требовательно спросил его мозг. – «Что-то я не заметил, чтобы ты возражал, когда он тыкал членом ей в лицо». Справедливо. Он трус и ужасный друг. Его взбесил вид ее головы, поднимающейся и опускающейся над пахом отца, но незрелый эгоизм заставил его промолчать. Сходство между ним и Люциусом было трудно игнорировать, и какая-то малая его часть хотела знать, как Гермиона будет выглядеть, обхватив губами его член. В его сознании Люциус исчез, и Драко увидел на диване себя с запрокинутой в экстазе головой и рукой, обхватившей ее волосы. Он ненавидел себя за это. Он должен был что-то сказать, что-то сделать, спасти положение. Но Драко не был героем. Он был просто хреновым волшебником с серьезными проблемами в построении личных отношений… сохнущим по ведьме, которая, вероятно, считала его легкомысленным плейбоем. Мне нужно было вывести ее через боковую дверь, как только я обнаружил ее. Этого никогда бы не случилось. Но тогда ты бы не увидел великую Гермиону Грейнджер и ее Ниагарскую киску. Драко облизал губы, глядя на ее блестящие бедра и представляя себя членом ее личной уборочной бригады. – Ты хотел показать мисс Грейнджер свои таланты? – спросил Люциус, будто прочитав его мысли. Удивленный его предложением, Драко случайно ослабил защиту. Его лицо, должно быть, выдало панику, потому что глаза Люциуса тут же сузились, сверля его испытующим взглядом заподозрившего неладное всезнающего родителя. – Ты кончил на себя? – сказал он с презрительной усмешкой. – Что я говорил тебе о контроле? Драко сверкнул на него взглядом. Заткнись, старик. Глубоко вздохнув, Люциус покачал головой. – Мы обсудим это позже. Почему бы тебе не отвести мисс Грейнджер в уборную и не помочь ей привести себя в порядок. Приведи себя в порядок и ты. Драко не стал спорить. Он хотел вытащить ее отсюда как можно быстрее и убедиться, что с ней все хорошо. Он неловко поднялся, мысленно пытаясь отклеить трусы от своего опавшего члена. – Идем, Грейнджер, – он опустил ее юбку и обхватил Гермиону рукой за талию. – Забери свои трусики и пошли. Люциус свободной рукой схватил ее белье с диванных подушек. – Я так не думаю. Теперь они мои. Она лишилась их, когда легла ко мне на колени. Не так ли, мисс Грейнджер? Ее глаза переметнулись с их сцепленных рук к черному сатину, покачивающемуся в его пальцах. – М… конечно. Люциус усмехнулся и, плавно переместив свою ладонь, поднес ее руку к губам. – Не позволяйте подростковой несдержанности моего сына убедить вас в том, что всем мужчинам Малфоев не достает контроля. Я бы с радостью когда-нибудь снова принял вас здесь, – и озвучив столь непристойное приглашение, он поцеловал костяшки ее пальцев, торжествующе, но вместе с тем издевательски усмехнувшись Драко. Тот стиснул зубы и потянул ее к себе. Руки прочь от моей ведьмы, чертов ублюдок. Гермиона споткнулась, налетела на него, и Драко придержал ее. Убедившись, что она может идти, он приобнял ее за плечи и направился к восточной двери. Когда они проходили мимо Северуса, который игнорировал их уход, Гермиона замедлила шаг. Драко хотел предостеречь ее от разговоров: Снейп мог быть грубым даже при самых благоприятных обстоятельствах. Он попытался увести ее, но она уперлась и неуверенно посмотрела на мастера зелий любопытным взглядом. – Спокойной ночи, профессор. Я была… м… рада увидеться с вами. Драко не ожидал ответа, поэтому был ошеломлен, когда Снейп кивнул в ее сторону и пробормотал: – Спокойной ночи, мисс Грейнджер, – а затем вышел. Снейп сегодня явно словоохотлив. Драко снова повел ее вперед, подхватил свою палочку со стола и поспешил вывести Гермиону в коридор. Они молча пересекли холл и начали подниматься по широкой лестнице. Неловкость была оглушительной. Обычно Драко всегда находил что сказать, но теперь, казалось, был в растерянности. В его голове все звучало совершенно нелепо, и он не думал, что слова «веселенькое шоу» правильно выразят его мысли. Они вошли в ванную для гостей, и Драко с помощью волшебной палочки зажег лампы. Ему следовало бы заставить сперму в штанах исчезнуть, но он не хотел еще больше раздражать кожу заклинаниями. Когда их взгляды встретились в зеркале, Гермиона вспыхнула и отвернулась. Дерьмо. Он все испортил? Мысль о том, что он может потерять ее, всколыхнула волну страха внутри него. – Мне правда очень жаль, Гермиона. Я не знал, что все зайдет так далеко. Она подняла на него глаза, и ее лицо было красным, как помидор. – Что зайдет так далеко? Они что, отбили ей мозги? Что, по ее мнению, он имел в виду? – Это! Все, что сейчас произошло! Ты же знаешь, почему он сделал это, ведь так? Она обеспокоенно наморщила лоб. – Почему он…? О боги, неужели все гриффиндорцы так наивны? – Он хотел убедиться, что ты будешь держать рот на замке насчет него и Снейпа. Теперь он сможет использовать этот большой секрет против тебя. – О, – Гермиона изменилась в лице и горестно вздохнула. – Я не собиралась никому рассказывать. Почему он просто не попросил меня держать это в тайне? Уголки его губ поползли вверх. – Слизеринцы так не поступают, милая. Она кивнула, словно осознавая содеянное. – Что ж… это было интересно. – С тобой все в порядке? Гермиона подняла на него глаза, и его сердце пропустило удар. Драко так редко видел ее с этого ракурса: вблизи в ее радужках цвета шоколада были видны золотые пятнышки. – Я в порядке, – поспешно заверила она. – Я просто… полная идиотка. Пожалуйста, не принимай на свой счет, если я больше никогда не приду на твои вечеринки. – Что?! Нет-нет-нет, он не мог этого допустить. Что он будет делать без нее? – Ерунда! Не позволяй ему напугать тебя! Ты должна снова быть на коне, показать ему, кто тут босс! Стоп, это прозвучало как-то неправильно. Гермиона улыбнулась. – И как же мне это сделать? – Тебе нужно вести себя так, словно тебе плевать, словно это ничего не значило. Просто будь спокойной. Как будто ты всегда так ходишь на вечеринки. – Так – точно нет, – пробормотала она себе под нос. Драко хихикнул и положил руки ей на плечи. – У тебя нет причин смущаться. За последние годы эта библиотека не видела ничего горячее тебя. В ее улыбке вспыхнула надежда. – Правда? Рассмеявшись, он кивнул. – Ты заставила всех мужчин в комнате кончить, ведь так? Взгляд Гермионы переместился на его брюки, и лицо Драко вспыхнуло. – Не начинай, – предупредил он. – Я уже достаточно наслушался от отца. Она закусила нижнюю губу, словно пытаясь сдержать смех. – Я никогда никого раньше не заставляла кончать на себя. Он не смог сдержать улыбку, услышав радость в ее голосе. Она не смеялась над ним, а просто радовалась мощи своей сексуальной энергии. Камень с его души упал, и с облегчением улыбнувшись, Драко разделил с ней легкомысленную радость. – Уверен, что заставляла. Ты просто не знаешь об этом. Она покусала губу и посмотрела на его ширинку. – Можно взглянуть? Желудок Драко сделал сальто и неуклюже ткнулся в печень. Она это серьезно? – На мой член или на мои штаны? – И то, и другое. О боги. Его эрекция колотилась в ширинку, требуя зрителей. – Ты собираешься меня вымыть? Ее любопытство сменилось шаловливым весельем, и она искренне кивнула. – Конечно. Снимай штаны. Да, мэм! Драко нащупал ремень, и его пальцы обгоняли мозг. Ну же, давай, давай! Почему руки не работают как надо, когда они больше всего нужны? – Хочешь я сделаю это за тебя? Он посмотрел на нее. Ей и правда нужно спрашивать о таком? Ее глаза дьявольски блеснули, и внутренности Драко скрутились в клубок желания. О боги! Она просто возбудилась или хочет его так же сильно, как он ее? Подняв руки, словно сдаваясь, Драко дал ей полную свободу действий. Гермиона ухмыльнулась и, даже не глядя вниз, расстегнула его ремень за рекордно короткое время. Его член аплодировал этому фокусу стоя, бешено свистя и требуя большего. Успокойся, дружище. Она даже еще не добралась до молнии. Ее пальцы подцепили верх его брюк, и Гермиона расстегнула их с лукавой улыбкой. Ей не нужно быть такой соблазнительной, он и так уже на грани гипервентиляции. Расстегивая молнию, она недвусмысленно погладила его, и Драко едва сдержался, чтобы не ткнуться членом ей в руку. Бесконтрольное тыканье не соответствовало тому имиджу человека с хорошими манерами, которого он пытался придерживаться. Вместо того, чтобы просто спустить его одежду на пол, Гермиона опустилась перед ним на колени и продолжила снимать с него брюки с невыносимым терпением. Было видно, как его твердый член бьется за черными хлопковыми боксерами, будто мантикора в клетке, стремясь к ней. Гермиона подняла на него взгляд, и он чуть было не кончил в тот же миг. Она была такой чертовски милой: эти теплые карие глаза, этот прелестный маленький носик. И эти губы. Черт побери. Сколько раз он представлял себе, как эти губы целуют каждый дюйм его тела? Реальность сливалась с фантазиями, заставляя его беспокоиться о своем рассудке. Это не может быть правдой. Ведьма, о которой он мечтал много лет, вдруг просто опустилась на колени и вытащила его член. В жизни так не бывает. Гермиона стянула с него нижнее белье, и член выпрыгнул наружу будто щенок лабрадора, чтобы поприветствовать ее, пуская слюни в лицо и требуя, чтобы его погладили. Веди себя спокойнее, мальчик.И вишенкой на торте задорного танцевального номера, исполненного членом в ее честь, была его промежность, которая очень удачно выглядела как взрыв на фабрике по производству клея. Чудесно. Любой мужчина просто мечтает произвести именно такое первое впечатление. Вздернув подбородок, Гермиона встретилась с ним взглядом и широко улыбнулась. Сердце Драко со скрежетом остановилось. Ладно, на самом деле, на этот раз все было отлично. Она явно была в восторге от того, в каком затруднительном положении он находился. – Я возьму салфетку, – с улыбкой сказала Гермиона, сбрасывая его одежду на пол, и это был самый восхитительный плюх, который он когда-либо слышал. Драко подождал, пока она включит теплую воду, желая, чтобы его тело успокоилось и не выставило его дураком дважды за одну ночь. – Не слишком горячо? – спросила она. Если она имела в виду в сексуальном смысле, то ответом было да, черт побери. Но Драко предполагал, что она все же говорила о температуре воды. Коснувшись салфетки пальцем, он кивнул. – Нормально. Отжав лишнюю воду, она обернула руку тканью и повернулась к нему. – Подержи свою рубашку. Горя желанием исполнить ее приказание, он быстро расстегнул все пуговицы, чтобы рубашка не мешалась. Гермиона улыбнулась и начала с нижней части его живота, пробираясь сквозь светлые лобковые волосы к мошонке. Вух! Она убивает его. Все его тело дрожало от сдерживаемого желания, а член решил, что сейчас самое время подло прикинуться вешалкой для полотенец, – вероятно, чтобы ей было удобнее повесить салфетку. Очень любезно с его стороны. Она обхватила его яйца теплой тканью, смывая остатки липкости. Член выразил свою благодарность, ткнувшись ей в руку и оставив в знак признательности пятнышко на коже. Когда Гермиона накрыла ствол салфеткой и начала мягко тереть, он на несколько секунд потерял связь с окружающим миром. Его живот судорожно сжимался: явный признак, что лимит возбуждения превышен. Комната поплыла перед глазами, сознание вращалось лишь вокруг члена, и Драко больше не понимал, где кончаются ее пальцы и начинается его тело. Его никогда так восхитительно не ласкали рукой. – Черт побери, – простонал Драко. – Ты делаешь это гораздо лучше, чем я себе представлял. – Ты представлял себе, как я дрочу тебе салфеткой? Он усмехнулся. – Нет. Просто обычная дрочка. – Значит, ты думал обо мне раньше? Кажется, это подходящий момент для признания. Его член и так уже расплескивает все секреты как последний стукач. – Конечно, я думал о тебе раньше. Гермиона погрузилась в свои мысли, что было гораздо лучше, чем негодование, которого он ожидал. – О чем ты обычно думаешь? – М-м-м… много о чем, – уклончиво ответил он. – Какая твоя любимая фантазия? Он вздохнул. Его фантазии были благодатной почвой для смущения. – Обещаешь, что не будешь смеяться? – Обещаю. Глубоко вздохнув, он поднял глаза к потолку. – Я… представлял… как ты входишь… когда я сплю на твоем диване, и будишь меня после кошмара. Он посмотрел вниз, чтобы проверить ее реакцию. Похоже, ей это не показалось странным, и он продолжил: – Ты будишь меня поцелуем и гладишь по груди, пока я не успокоюсь. Потом устраиваешься рядом со мной и говоришь, что все будет хорошо… и обычно в этот момент твоя рука у меня в трусах. Он мог поклясться, что на долю секунды она погрустнела, но затем придвинулась ближе, обхватив его свободной рукой за талию и оказавшись рядом. Продолжая мастерски дрочить, она поцеловала его грудь, а затем прижалась щекой к его сердцу. – Сколько раз ты думал об этом? – Каждый раз, когда спал на твоем проклятом жестком диване под этим ужасным колючим пледом. Гермиона хихикнула. – Почему ты раньше ничего не сказал? – Мы друзья, и я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко. – Похоже, тебе нужно, чтобы кто-то тебя обнял. Ему было нужно именно это, но после пережитого унижения Драко не хотел, чтобы у нее сложилось впечатление, будто он недостаточно мужественен. Не обращая внимания на его молчание, она обняла его крепче. Когда остальные его органы расплавились в мокрую кашицу, сердце, как всегда в пику всему, ударило в груди словно кувалда. Боги, это было ужасно. До блаженства ужасно. Умирать наверняка не так жутко. Вдруг его рот заговорил, не посоветовавшись с отупевшим от ужаса мозгом: – Что, если это не все, чего я хочу? Его сердце определенно собиралось взорваться. Что рванет первым: яички или левый желудочек? – Я хочу поцеловать тебя. – Правда? После того, что я делала внизу? Вот дерьмо! Он забыл об этом. Но затем она облизнула губы, и его мозг сказал, к черту все это. – Он ведь кончил тебе в горло? Гермиона кивнула. Скользнув рукой по ее лицу, он наклонился к ней. – Я не планировал заходить так глубоко. Ее хватка на члене усилилась, когда их губы соединились. Ее язык скользнул по его языку, и по спине Драко пробежала легкая дрожь. Согнув руку в локте, он крепче прижал ее к себе. Моя. Пожалуйста. Ее скользкий язык, кружащийся у него во рту, заставил его пошатнуться. Яички поджались, и Драко застонал, когда член запульсировал у нее в руке. О боги! Его бедра непроизвольно дернулись, и он кончил во влажные складки салфетки, а яйца содрогались в такт ударам сердца. Благодаря какому-то чуду физики ему удалось удержаться на ногах, и когда член наконец устало опал, Драко оторвался от ее губ, чтобы перевести дух. – Черт возьми, Грейнджер. С этого момента мы пропускаем паб и идем прямо к тебе на диван. Она улыбнулась. – Теперь чувствуешь себя лучше? Лучше? Его грудная клетка треснула, будто яйцо авгурея, а сердце трепетало и кололось. Как ее плед. Драко не чувствовал себя так хорошо с тех пор, как был ребенком. – Ты даже не представляешь, насколько. __________________________________________________________________________ * «Тело и ритм, я пачкаю свои простыни; даже не знаю почему», – Violent Femmes.