Квартет

“Naughty girls need love too,” – Samantha Fox (Северус) Прочитав одну и ту же страницу в третий раз, Северус наконец сдался и с раздраженным рыком захлопнул книгу. Он был слишком взвинчен, чтобы сосредоточиться, поэтому вместо этого просто сел в кресло и уставился в огонь. Все его мысли занимала одна гриффиндорка, которая скоро должна была прийти, и это мешало ему сконцентрироваться на чем-то другом. Его раздражало то, что он нервничал из-за ее визита к нему домой. Он не был силен в искусстве развлечения гостей. Ему всегда казалось это нарушением личного пространства, словно он приглашал их заглянуть к нему в голову, покопаться в мыслях, а потом выпить чашечку чая. Но с Грейнджер всё было иначе. Во многих отношениях. Во-первых, она никогда не совала нос не свое дело. И даже если бы она вдруг заметила что-то сомнительное, она не стала бы его осуждать. И ему нравилось это в ней. Он мог быть самим собой, не опасаясь ранить чьи-то нежные чувства – точно так же, как он мог быть самим собой с Люциусом. За исключением того, что Гермиона принимала его таким, какой он есть, благодаря эмпатии и сопереживанию, а Люциус делал это, потому что привык к нему. Однако ее непоколебимая человечность была отнюдь не тем, что сбивало его с толку. Больше всего его смущало в этой девушке то, что ей, похоже, на самом деле нравилось его общество. Между ними существовали незримая связь и понимание: казалось, ей были по душе не только его сильные стороны, но и слабые. И это чувство определенно было взаимным. И именно поэтому Северус пришел в такое смятение. Гермиона была слишком хороша для мужчины с его характером… его прошлым… финансовым положением… внешностью… да и всем остальным. Каждую неделю Северус ожидал услышать хлопанье крыльев и громкий шелест перьев совы, которая постучит в его окно и принесет от Гермионы записку с сообщением об отмене их встречи. Но роковое письмо так и не пришло. Вместо этого Грейнджер встречала его у двери, с нетерпением ожидая, когда он войдет, после чего обнимала его и засыпала ворохом информации о книге, которую сейчас с упоением читала. Северус улыбнулся про себя, представив, как она активно жестикулирует, перейдя на какую-нибудь литературную тему. Он никогда еще не встречал женщину, способную возбудить его одним лишь книжным обзором. Как ей это удавалось? Крылась ли причина в ее пламенной страсти к знаниям, от которой он заводился, или было что-то еще: то, чему он не мог – или не хотел – найти определение? Последние два месяца прошли, словно во сне. В странном сне – полном чудес и тревоги. Неужели это и есть ощущение счастья – прекрасное и одновременно ужасающее? Как люди это выдерживают? От этого всё внутри сжималось в колючий клубок, но в то же время Северус не мог перестать считать минуты до следующего «свидания», всеми фибрами души страстно желая увидеть Гермиону. Снейп прекрасно понимал, что это могло означать, но ненадежный характер их отношений заставлял его умалчивать об этом. Он знал, что может дать Гермионе он сам и что могли ей дать Драко и Люциус. И честно говоря, Северус понятия не имел, почему она до сих пор сомневалась в выборе между ними. Было легко представить ее с любым из Малфоев, и, если она и впрямь изберет этот путь, Снейп смог бы ее понять. Конечно, он будет скучать по их спорам и беседам, которые затягивались до поздней ночи, но это не значило, что он опустится до манипуляций ее чувствами, словно Гермиона была каким-то призом на ярмарке. Если же она решит, что хочет быть именно с ним, значит пусть будет так. Хотя, конечно, он сильно сомневался, что в итоге она выберет его, но всё же мысли об этом не покидали его и заставляли представлять себе будущее, наполненное чем-то еще, кроме сожаления. До того, как Гермиона вошла в его жизнь, он даже не рассматривал возможность того, что эти мечты действительно сбудутся. Но независимо от того, выберет она его или нет, он хотел убедиться, что ее решение основывается на представлении о реальном Северусе Снейпе, а не на каком-то идеале, который она сама вообразила себе. Что бы там ни писал в своих льстивых статьях «Пророк», Снейп не был героем и не собирался снова играть какую-то роль, на которую не подписывался. В то время как мазохистская часть его мозга продолжала фантазировать о них с Гермионой вместе, в душе росло беспокойство, что он действительно может выйти победителем в этой гонке. Северус представить себе не мог, что произойдет после этого с Люциусом и Драко. Люциус только стал понемногу оживать впервые за последние десятилетия, а Драко настолько втюрился в девчонку, что упал бы замертво на месте от разбитого сердца, если бы она выбрала не его. Так что в этой истории не могло быть победителя. Неважно, как обернутся события, он все равно потеряет кого-то важного для себя: кого-то, кто стал ему небезразличен. После всех смертей и разрушений, которые он так стремился оставить позади, как можно было смириться с тем, чтобы причинить боль своему крестнику… лучшему другу… или девушке, которая заняла все его мысли? Черт возьми, неужели именно такие терзания испытывала Гермиона каждый день? Неужели ей постоянно приходилось продираться через бесконечные «а что, если» и гадать, что будет? Северус знал, что так и было: он видел тень нерешительности, омрачавшую ее мысли, каждый раз, когда проскальзывал ей в голову. Конечно же, он не пытался шпионить за ней: ему просто нужно было знать, к которому из мужчин она склоняется, чтобы первым оборвать отношения и облегчить для нее расставание. Но он ни разу еще не увидел доказательств, что она близка к принятию окончательного решения. Наоборот, ее затягивало всё глубже: она поддалась очарованию Люциуса настолько же сильно, насколько была крепка ее привязанность к Драко. И ее чувства к нему самому были столь же сильны. И такое равное отношение к ним всем было настоящим подарком. Мало кто мог одновременно сохранять баланс сразу между тремя соперниками, при этом объективно относиться к каждому и уравновешивать их. Ее открытость просто ошеломляла. Если бы она вдруг решила начать карьеру в области исследования зелий, из нее вышел бы выдающийся напарник. Это направило его стремительный поток мыслей совсем в другую сторону. Последние несколько недель ему не давало покоя желание признаться ей, что исследование яда Тентакулы принадлежит ему. Гермиона заслуживала доверия, и ее теоретические размышления казались ему бесценными. Возможно, она смогла бы натолкнуть его на какую-либо совершенно новую идею. А если нет, он просто был бы рад обсудить с кем-то свои исследования. Послышался тихий стук в дверь, и Северус провел рукой по лицу, чтобы утихомирить разбушевавшиеся мысли. «Наконец-то». Северус подошел и, открыв дверь, увидел за порогом сияющую улыбку Гермионы, полускрытую развевающимися на ветру буйными волнистыми волосами. Его сердце на долю секунды остановилось, а затем снова забилось с бешеной скоростью. Из-за недавнего дождя было прохладно, и Гермиона надела бордовую водолазку с длинными рукавами, чтобы защититься от холодного ветра. В этот момент Северусу показалось, что он никогда еще не видел женщины красивее. – Входи, – мягко сказал он, делая шаг назад и жестом приглашая ее внутрь. Она проскользнула в дом, и Снейп закрыл дверь, отгораживаясь от ненастной погоды и оставляя их вдвоем в блаженном уединении. Убрав с губ растрепанные пряди и пригладив волосы, чтобы придать прическе вид обычного для нее беспорядка, Гермиона огляделась по сторонам. Поняв, что ее окружают только книги, она замерла, и ее глаза расширились, заметавшись от полки к полке. На лице мелькнуло выражение хищного голода, и Северус понял, что его возбуждает ее благоговение. – Не хочешь ли чая? – вежливо спросил он. Ведь так обычно поступают, когда кто-то заходит в гости? – М-м, чая? Я… – она, словно робот, подошла к одной из полок и начала водить пальцем по корешкам книг. – Да, чая. Или у меня есть вино. Гермиона не ответила. Склонив голову набок, она двинулась к углу комнаты, ведя пальцем по названиям книг. Ему следовало догадаться, в какой восторг ее приведет обстановка. Следуя за ней, словно тень, Северус протянул к Гермионе руку и схватил ее за запястье, переключив внимание на себя. – Хорошим тоном считается сначала поприветствовать хозяина, прежде чем начать что-то ощупывать. Гермиона улыбнулась и вдруг обняла его за талию, уткнувшись лицом в его темно-зеленую рубашку. Снейп уже начал привыкать к ее внезапным приветствиям. Поначалу он не знал, как реагировать. Никто раньше не обнимал его вот так. Но как только первоначальный шок прошел, ее объятия показались ему довольно приятными. Похоже, именно так она выражала свои чувства. Она словно приглашала его в уютный мир только для двоих, показывая, что больше не нужно притворяться – ни ему, ни ей. И, несмотря на то что это вызывало у него ощущение незащищенности, он никак не сопротивлялся действиям Гермионы. Тем не менее он никогда по-настоящему не обнимал ее в ответ: просто проводил рукой по спине и забирался ею под волосы, чтобы погладить шею. И Гермионе это нравилось. Подняв взгляд, она улыбнулась так широко, что в уголках глаз появились морщинки. – У тебя прекрасный дом. Ты не говорил, что живешь в библиотеке. – Зато здесь тихо, – отозвался он. – Единственное, чего стоит опасаться, это маленькие заучки, которые так и норовят использовать новые книги не по назначению и начать неприлично тереться об них. – Если ты намекаешь на меня, то я использую в этих целях только книги в кожаных переплетах. Они гораздо мягче. Не так сильно натирают клитор. «Нахальная маленькая нимфоманка». – Я так и думал. Теперь, когда ты наконец оторвалась от моих книг, могу я предложить тебе чая? Гермиона толкнула его бедром, улыбнувшись еще шире. – Думаю, это зависит от того, какие у тебя на меня планы. Милостивый господь, она была готова наброситься на него прямо сейчас! Северусу необходимо было сначала собраться с мыслями. Он все еще не мог поверить, что Гермиона пришла к нему домой. – Почему бы нам не сесть и не поговорить для начала, – сказал он, кивая в сторону кресла. Гермиона подождала, пока он усядется, а затем, как обычно, устроилась у него на коленях. Подобные беседы, когда она сидела вот так, становились уже обычным явлением, и Северус ждал их с таким же нетерпением, как и секса. За эти месяцы он успел довольно хорошо узнать Гермиону и по тому, как она вздохнула и склонилась к нему, понял, что она что-то задумала. Обняв ее за талию, он притянул ее поближе. – Как прошла твоя неделя? Она втянула носом воздух. – На работе растет напряжение. Драко больше не шпионит за всеми, и я теперь не знаю, когда лучше всего обращаться к начальству за дополнительным финансированием. Нам снова приходится работать с ограниченным бюджетом. Ревнивые секретарши, с которыми флиртовал Драко, намекают, что не рады моим отношениям с ним: они неправильно заполняют мои отчеты и отправляют мне служебные записки с опозданием, из-за чего я выгляжу некомпетентным сотрудником. Какая-то сумасшедшая прислала мне анонимку, в которой говорилось, что я слишком страшная для такого парня, как Драко. «Сучки». – Ты рассказала Драко? – Он в курсе. – И что он планирует с этим делать? – А что он может сделать: погрозить им пальчиком и приказать хорошо себя вести? – Конечно, нет. Как у тебя дела с Драко и Люциусом? Они ведут себя хорошо? Слабая улыбка тронула губы Гермионы, и она отвела взгляд. – В чем дело? Почему у тебя такой обеспокоенный вид? Она что-то нерешительно пробормотала, рассеянно поигрывая с прядью его волос, и оглядела комнату, явно избегая его взгляда. Отмахнувшись от ее руки, Северус заставил ее посмотреть на него. – Есть что-то, что мне нужно узнать? – намекнул он. – Я не знаю. Думаю, мне нужно снова встретиться с вами всеми, чтобы поговорить… и не только. – Понимаю. О чем же будет этот разговор? – Я… Мне казалось, что я уже должна была найти какое-то решение насчет вас всех, но… Я только еще больше запуталась. Как бы ты поступил на моем месте? Северус не ответил. «Я бы сказал зельевару, что хочу остаться с ним у него дома, читать его книги, скакать на члене и варить с ним зелья в подвале». Он бы никогда не произнес ничего подобного вслух, неважно, как сильно ему хотелось бы, чтобы всё это сбылось. Это должно быть ее решение. – Я был бы честен – с самим с собой и всеми остальными. Гермиона кивнула и положила голову ему на плечо. – Ты завтра встречаешься с Люциусом? – Да. – Скажешь ему, что я хотела бы увидеться? – Конечно. Когда ты хочешь зайти? – Я еще не думала об этом. – У тебя завтра свидание с Драко? – Да. – Тогда приходите с ним после ужина. – Ты уверен, что Люциус будет не против? Конечно, Люциус будет не против. Неужели она настолько слепа, что не видит, какое влияние имеет на него? – Все будет хорошо. Гермиона молчала около минуты, и Северус гадал, о чем она думала. Когда она начала целовать его, продвигаясь от подбородка к губам, Снейп расслабился, и отстранившись, спросил: – Что ты делаешь? Она грустно вздохнула, словно ее опечалил его вопрос. – Я просто скучала по тебе. Северус понимал: ее огорчало то, что он избегал всех этих объятий. Просто он не знал, стоит ли включать нечто столь интимное в их отношения, пока Гермиона не сделала выбор. Возможно, если их общий сбор пройдет хорошо, он передумает. Все это продлилось дольше, чем ожидалось, и он просто хотел убедиться, что твердую почву не выдернут у него из-под ног, стоит ему ослабить защиту. Однако ему нужно было дать ей хоть что-то, или Гермиона сочтет, что эта ее черта не интересует его вовсе. «Черт». – Я знаю… Я… тоже скучал по тебе. Ее улыбка была робкой, но полной надежды. – Правда? – Не заставляй меня повторять это. Гермиона широко улыбнулась и поцеловала его в щеку. – Не буду. К его коже прилила кровь в том месте, где она его поцеловала, и Северусу пришлось бороться с желанием прикоснуться к этому месту, словно он был каким-то влюбленным школьником. Нужно было срочно отвлечься. – Вчера я получил новый выпуск «Ежемесячного зельеварения». Ты уже читала его? – Нет. Интересный? – Весьма. Там есть статья, и я хочу, чтобы ты ее прочитала. Это была его статья. Гермиона игриво коснулась его нижней губы, словно целуя его кончиком пальца. – Может быть, ты мне ее прочтешь? Снейп выгнул бровь. – Я прочту? – Да, сэр, – она наклонилась и потерлась носом об его ухо. – Пожа-а-алуйста! Он точно знал, почему она хотела, чтобы он почитал ей, но слишком забавно было притворяться, что он понятия не имеет. – С какой стати я должен читать, если ты и сама прекрасно можешь? – Потому что я люблю тебя слушать. Твой голос сродни предварительным ласкам. Снейп позволил себе коротко улыбнуться, после чего вернул лицу нейтральное выражение и самым своим соблазнительным тоном промурлыкал: – Понимаю. Раз уж ей так захотелось, это показалось ему отличной возможностью «расширить ее границы». – Ты ведь знаешь, что только маленьким девочкам читают вслух? Она спрятала лицо у него на шее, но он кожей ощущал ее улыбку. – Ты готова быть моей непослушной маленькой девочкой? Быстро кивнув, Гермиона придвинулась ближе, прижавшись грудью к его груди. – Ты надела те трусики, что я просил? – Да, сэр, – прошептала она ему в плечо. – Тогда пойдем наверх. Я тебя подготовлю. – Подготовишь? Для чтения? Уголок его рта изогнулся в едва заметной ухмылке. – Ты не можешь быть моей маленькой девочкой, когда ты так одета. Похоже, ее сбили с толку его слова, и она критически оглядела свою одежду. – Да? – Пойдем, – Снейп похлопал ее по заднице, чтобы она пошевеливалась. Он взмахнул палочкой в сторону стены, и показалась потайная лестница. Встать так, чтобы не покалечить свое мужское достоинство, требовало определенной сноровки, но ему удалось слегка поправить член, когда он повернулся, чтобы направиться наверх. Гермиона следовала за ним и взяла его за руку, когда они дошли до второго этажа. Северус повел ее в свою комнату, чувствуя себя так, будто только что поднялся на седьмое небо. Как только Гермиона увидела книжные полки, что тянулись вдоль стены, ее глаза потемнели от вожделения: похоже, ее завела перспектива того, что ее будут окружать книги, пока Снейп будет трахать ее на своей старой латунной кровати. Он и сам с нетерпением ждал этого. Он подтолкнул Гермиону вперед, и она села на край кровати, так что матрас начал пружинить и поскрипывать, заставив ее покраснеть. Усмехнувшись про себя, Северус начал приготовления с того, что снял с нее туфли. Но оставил носки. Замерзнуть она не должна была, но ему хотелось, чтобы она чувствовала себя слегка не в своей тарелке. Она привыкла, что он всегда раздевал ее догола и подталкивал к самым пределам допустимого. Однако на сегодняшний вечер у него имелся гораздо более коварный план, который затрагивал не секс… вернее, не только секс. План касался самой Гермионы и удовлетворения ее самых тайных желаний. – Ложись на спину. Она знала его слишком хорошо, чтобы заподозрить неладное. Подозрительно сощурившись, она легла на покрывало. Северус расстегнул ее джинсы, ни словом, ни взглядом не выдав своих скрытых намерений. Гермиона подняла бедра, помогая ему, и он снял с нее джинсы, оставив ее в одних трусиках, которые выглядели довольно необычно. Они были простыми белыми с рисунком в виде розовых и красных сердечек. Он специально попросил ее надеть самое милое нижнее белье. Не сексуальное, а именно милое. И лучше хлопковое. И Гермиона в точности последовала его инструкциям. – Сядь, чтобы я смог дотянуться до твоей водолазки. Вместо того, чтобы полностью раздеть ее, Северус только вытащил ее руки из рукавов. Она с удивлением посмотрела на него, но он, не обращая внимания на ее взгляд, снял с нее лифчик. Отбросив в сторону этот поролоново-кружевной предмет гардероба, он снова надел на нее водолазку, одернув низ до бедер. – Маленькие девочки не носят бюстгалтеры, – сказал он. Ощутив свободу, ее соски напряглись под тонкой тканью, требуя его внимания, и он был счастлив уделить его им, разглядывая их с откровенным удовольствием. Он коснулся соска, наслаждаясь реакцией Гермионы. – Ты принесла резинки, как я просил? Вопрос смутил ее: на ее лице одновременно отобразились озадаченность и удивление. – Они в кармане джинсов. Он достал резинки для волос из ее скомканных штанов и кивнул ей, показывая, чтобы она отвернулась к стене. – Хорошо, повернись ко мне спиной. Последовало долгое молчание, во время которого Гермиона смотрела на него, ожидая объяснений, но так и не получив ничего, сдалась и сделала, как он просил. Северус провел пальцами по ее волосам у корней, слегка массируя, чтобы снять напряжение, и надавил большим пальцем на изгиб черепа, приказывая ей расслабиться. Гермиона тихо вздохнула и обмякла. Так намного лучше. Он положил ладони ей на макушку, и она подалась навстречу его прикосновению, ласкаясь, как кошка. То же самое она делала неделю назад, когда он расчесывал ее волосы. Это было интересно. Снейп запомнил это, чтобы использовать в дальнейшем. Разделив ее волосы надвое с пробором посередине, Северус собрал их в два низких хвостика и завязал резинками – точно так, как видел в ее фантазиях. – Ну вот, теперь все как надо. Ты готова послушать свою сказку? Гермиона ощупала волосы, чтобы понять, что он задумал. – М-м-м… да, сэр? Северус тут же скинул ботинки и обошел кровать с другой стороны, улегшись на нее и приняв свою обычную позу для чтения. Откинувшись на подушки, он вытащил из ящика прикроватной тумбочки журнал и открыл его на нужной статье. И сразу же начал читать. Несколько секунд Гермиона тупо смотрела на него, явно ожидая, что ей придется делать что-то более развратное, чем просто слушать чтение в полуобнаженном виде с хвостиками на голове. Поняв, что Снейп и впрямь собирается прочитать ей всю статью, она подползла к нему и устроилась рядом. Следующие пятнадцать минут Снейп провел, неспешно зачитывая каждое слово, чередуя плавные гудящие звуки с отрывистыми, артикулируя каждый звук губами и языком, будто оральный акробат. Он прекрасно понимал, что хотела услышать Гермиона. Каждое слово звучало как аудио-секс, каждый звук проникал ей между ног, щекотал клитор согласными и заставлял вибрировать промежность гласными. Никто и никогда еще не зачитывал «Ежемесячное зельеварение» столь сладострастно. По мере чтения Гермиона придвигалась все ближе, пока не положила голову ему на грудь. Сердце Снейпа странно затрепетало, будто в предынфарктном состоянии. Когда оно успокоилось, он обнял Гермиону одной рукой, поглаживая ее податливое тело и заставив ее несколько раз вздохнуть. Эти тихие удовлетворенные вздохи отозвались прямо у него в паху, и он пошевелил бедрами, чтобы унять ноющее желание. Несмотря на то, что конкретно этот сценарий ролевой игры был плодом фантазии Гермионы, Северус хотел этого не меньше – а, возможно, даже больше. Пришло время направить «извращения» в новое русло, на что он никогда не решался с другими женщинами. Проведенное им предварительное исследование принесло хорошие результаты, и он был вполне уверен, что сейчас самое время начинать операцию «Сказка на ночь». За последние пару месяцев он все больше и больше проявлял особую «заботу» в отношении Гермионы, чтобы посмотреть, как она отреагирует, и все его тестовые прогоны встретили лишь восторженное одобрение. Которое обычно выражалось множественными оргазмами со сквиртом. Дойдя до конца статьи, он отложил журнал и крепче прижал к себе Гермиону. – Ну, какие у тебя мысли? – Я думаю, что теперь всякий раз при упоминании Тентакулы у меня будут намокать трусики. – Приятно слышать, – усмехнулся Снейп. – А что насчет статьи? – Ее написал тот же человек, что и прошлую? Потому что эта походит на продолжение, только лучше. – Да, так и есть. – Статья великолепная, – сказала Гермиона, водя пальцами по пуговицам его рубашки и задевая рельефные мышцы груди. – Я бы хотела сама увидеть эти эксперименты. Если таргетирование не работает, тогда, возможно, помогло бы нечто вроде буфера. – Какого рода буфера? – Северус уже пробовал это, но безуспешно. – Сложно сказать вот так сразу. Нужно посмотреть под микроскопом, какой эффект это даст. Сколько времени остается до того, как ущерб от яда станет невосполнимым? «Очень мало». – Я могу провести для тебя эксперимент позже, если хочешь. Гермиона подняла голову и уставилась на него. – Что? Где? Северус провел пальцем по бархатистой коже у нее на щеке и заглянул в глаза, заметив, как в них зажглась жажда знаний, опалив радужку до цвета жженой амбры. – В моей лаборатории в подвале. Эти статьи мои. – Что?! – Это моя работа. Если хочешь увидеть сама, я отведу тебя вниз и все покажу, как только мы закончим здесь. – Это невероятно, Северус! Не могу поверить! Почему ты не сказал мне раньше? Пойдем прямо сейчас! – воскликнула она, встав на колени. – Не думаю, – предупреждающим тоном строго сказал он. – Нужно еще многое сделать здесь. Думаю, мы пойдем завтра утром. Гермиона широко открыла рот, а затем захлопнула, не в силах ничего произнести. Покусав щеку с внутренней стороны, она прикоснулась к руке Снейпа. – Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой на ночь? – Мы ведь всегда проводим ночь вместе, когда встречаемся? – Да, но это ведь твой дом. Твоя постель. – Именно, – с сарказмом отозвался он. – И я хочу, чтобы ты спала в моей постели. Кроме того, я очень сомневаюсь, что ты сможешь вернуться домой после того, как я с тобой закончу. На лице Гермионы отразилась борьба между предвкушением и настороженностью. – Что ты собираешься со мной сделать? Северус тщательно контролировал выражение собственного лица, чтобы ничего не выдать. – В точности то, чего тебе хочется. – Что мне хочется? Он кивнул. – Подними-ка водолазку. Твои соски никак не успокоятся, не так ли? Гермиона покраснела, словно от смущения, но тем не менее улыбнулась и подняла водолазку, давая ему хороший обзор. – Очень мило, – заметил он, слегка касаясь сморщенного соска. Судорожно втянув воздух, она выгнулась навстречу его руке. Снейп положил руку ей на колено и провел вверх по бедру. – Твои трусики уже мокрые? Ее бедра подергивались и извивались, словно пытались вызвать скорую клиторальную помощь. – Я не знаю, сэр. – Ну, тогда давай проверим? – скользнув рукой между ее бедрами, он провел пальцем по хлопковой ластовице, под которой скрывалась расщелина между половыми губами. – Сухо, как в пустыне. У хороших девочек трусики должны быть влажными. Как считаешь, что нам с этим делать? – Эм… я думаю… нужно заставить их намокнуть? – А от чего ты намокаешь сильнее всего? Гермиона покусала губу, после чего ответила: – От порки. – Что ж, тогда у нас проблема. Я не могу снять с тебя трусики, пока они не намокнут, и ты прекрасно знаешь, что я порю только голую задницу. – Может быть, вы просто подтянете их повыше, как уже делали раньше? Они останутся на мне, а ягодицы будут обнаженными. – Это жульничество, – отозвался Снейп с притворной невинностью в голосе, под которой скрывалась развращенность. – И ты ведь знаешь, что я делаю так только в награду за то, что ты была моей хорошей девочкой. Полагаю, тебя нужно наказывать, пока ты не намокнешь. – Я не знаю, как еще заставить намокнуть мои трусики, сэр. Не удержавшись, Снейп ухмыльнулся. – Не знаешь? А как же ты справлялась до встреч со мной? Ее губы дрогнули, и она застенчиво улыбнулась, отведя взгляд, будто не могла смотреть на него. – Как обычно. – И как же это? – Трогала себя, сэр. Снейп коснулся второго соска, и тот тут же снова напрягся. – Это тоже больше походит на награду. Возможно, если ты возбудишься каким-либо постыдным способом, это станет приемлемым компромиссом. – Что вы хотите, чтобы я сделала? – Гермиона насторожилась, понимая, что его слова о компромиссе звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой. Умная девочка. Северус покрутил сосок, зажав его между большим и двумя средними пальцами, просто чтобы посмотреть, как она будет извиваться. – Я хочу познакомить тебя с новым орудием. – М-м? – Я кое-что смастерил для тебя, что собираюсь опробовать на твоей голой заднице позже. Думаю, тебе следует увидеть это пораньше, прежде чем ты получишь первое впечатление. Несмотря на то, что ее глаза тревожно округлились, он заметил, как зрачки расширились от желания. – Что это? – тихо спросила она. – Я просто покажу тебе. Снейп скатился с кровати и, подойдя к шкафу, вытащил подарок из тайника. Повернувшись, он с легким взмахом продемонстрировал деревянный паддл, на который Гермиона уставилась, оцепенев. Северус перевернул паддл, показывай ей вырезанного на обратной стороне вставшего на дыбы льва. Под его лапами виднелись слова: «Здесь мужество в сердце живет». Гриффиндорцев так просто было подстрекать к чему-либо. Наверняка Гермиона ответит на этот вызов с извращенной радостью. – Вы сами это сделали? – глухо спросила она. Северус кивнул и вернулся к ней на кровать. Вытянувшись на боку, он положил паддл между собой и Гермионой. – Специально для тебя. Гермиону явно раздирали противоречивые чувства: ее это одновременно ужаснуло и тронуло. – Как вы его сделали? – А как делаются паддлы? Я купил кусок дерева, придал ему форму и сделал резьбу на обороте. Затем отшлифовал и покрыл лаком. – Он прекрасен. Ему нравились женщины, которые могли оценить тонкое мастерство. – А еще он пугает меня, – добавила она. – Но все равно спасибо. Правда. Мне он нравится, даже несмотря на то, что мне страшно до чертиков. Северус усмехнулся себе под нос. – Думаю, мы все равно намочим твои трусики – так или иначе. Поднимись-ка. Помедлив, Гермиона встала на колени, и Снейп перевернул паддл, прижав торцом к ее промежности так, чтобы он слегка вошел между половыми губами. Ее дыхание резко участилось. Она наблюдала за его действиями с пристальным вниманием. – А теперь, – загадочно сказал он, – хорошенько отполируй своего нового друга, и мне кажется, ты мгновенно промокнешь. Лицо Гермионы приобрело очаровательнейший оттенок красного, почти как цвет ее водолазки. Что за удивительная девушка! Сколько раз она, не колеблясь, начинала тереться промежностью об его руку или ногу? А стоило попросить ее потереться о какой-то предмет, она тут же покраснела, как девственница. Легилименция тут была излишней: Гермиону мог бы в этот момент прочесть любой дурак. Она была возбуждена, и ей было стыдно – стыдно из-за собственного возбуждения. Снейп кивком указал на ее грудь. – Подними водолазку и держи ее так. Мне нравится смотреть, как при движении подпрыгивают твои сиськи. Если бы ее лицо вспыхнуло еще чуть ярче, это испепелило бы ей брови. Пока она с осторожностью разбиралась в механике фроттажа о паддл, Снейп намеренно подбадривал ее фразочками. – Раздвинь ноги пошире. И трись посильнее: когда ты закончишь, я хочу, чтобы сквозь трусики был виден каждый дюйм твоей сладкой маленькой киски. Закрыв глаза, она отдалась ощущению подчинения и издала сладострастный вздох. «О да, моя милая, я знаю. Ты ведь уже промокла насквозь, не так ли?» Снейп ущипнул ее сосок и не опускал, пока Гермиона извивалась, как змея. – Вот так. Трахни эту деревяшку, словно она мой член. Покажи мне, какая ты грязная маленькая девочка. Закатив глаза и полностью отдавшись страсти, Гермиона двинула бедрами, скользя по торцу паддла. Северус наблюдал за ней несколько минут, время от время оттягивая сосок, чтобы возбудить ее еще сильнее. Она явно приближалась к оргазму: ее змеиный танец постепенно становился все быстрее, а движения все резче. Ему стоило остановить ее, пока она не кончила. Порка паддлом будет восприниматься гораздо болезненнее, если она не будет возбуждена до предела. – Твои трусики уже мокрые? – пробормотал он. Она моргнула и открыла глаза, словно позабыв, где находится. – Кажется, да, сэр. – Если это не так, ты получишь десять ударов. Мне проверить прямо сейчас или подождать? – М… дайте мне секунду, – сосредоточенно нахмурившись, Гермиона начала яростно тереться о дерево клитором. Паддл так сильно впивался торцом в ее расщелину, что, казалось, вот-вот разрежет ее надвое. – Достаточно, – прорычал Северус. Она явно пыталась кончить, чтобы промокнуть наверняка, но об этом не могло быть и речи. – Встань. Ее ноги дрожали, когда она поднялась, и он забрал у нее паддл. Проведя ладонью по торцу, Северус проверил, нет ли там влаги. Грань и впрямь казалась слегка мокрой. Взглянув на промежность Гермионы, он увидел, что ткань, все еще вдавленная в расщелину, прилипла к складкам плоти. Ухмыльнувшись, он провел по ней пальцем. – Ты во всем стремишься к наивысшему результату, не так ли? – сухо заметил он. – Это выглядит более чем удовлетворительно. Думаю, теперь тебе лучше наклониться и выставить зад. Я сниму с тебя эти мокрые трусики, и мы посмотрим, потечешь ли ты от порки паддлом так же сильно, как от порки рукой. Гермиона быстро развернулась на коленях и легла грудью на кровать, нервно покачивая бедрами. Она выглядела потрясающе, вот так виляя задницей, и у Снейпа мелькнула мысль подразнить ее и довести до оргазма. Ему даже не нужно было бы снимать с нее трусики: она кончила бы сквиртом и оставила мокрое пятно на покрывале в память об их первой ночи в его постели. Однако это нарушило бы его планы. Неделями работая над паддлом, он в точности представлял себе, как именно должен пройти вечер. Лучше приберечь сквирт на другой раз. Северус поднес свои влажные пальцы к носу и сделал глубокий вдох. Черт возьми! Как можно так чертовски сладко пахнуть! Позже он раздвинет ей ноги, привяжет их и вкусит этот сочный персик, раз уж он созрел. – Хочешь, чтобы тебя выпороли паддлом? – понимающе спросил он, ухмыляясь. Уткнувшаяся в кровать Гермиона приглушенно ответила: – Мне страшно, сэр. – Я дам тебе всего лишь шесть ударов. – Это слишком много. – Разве я не делал это каждый раз так, чтобы тебе понравилось? – Да, но это все равно было больно. Северус подцепил пальцами кромку ее трусиков и приспустил их с бедер. – С болью не все так просто, когда ты находишься в интимных ситуациях. – Кому вы рассказываете, – пробормотала она. Усмехнувшись про себя, Снейп оставил ее трусики чуть ниже задницы, обрамляя свою цель. – Вы что-то хотите мне сказать, юная леди? Они проделывали это каждый раз, и Гермиона уже знала, что он желал услышать. Она извивалась, и смазка виднелась между ее половыми губами при каждом движении бедер. – Мне нужна порка, сэр. – Потому что?.. – Я хочу быть вашей хорошей девочкой. – Твоя бедная маленькая киска истекает смазкой. Может быть, тебе нужно что-нибудь еще? – Да, сэр. Пожалуйста, помогите мне кончить, – Гермиона выгнула спину, чтобы продемонстрировать ему, насколько плачевной была ситуация. Северус невесомо обвел пальцами ее задницу, признавая, что ее положение и впрямь было затруднительным. – Я дам тебе шесть ударов паддлом, и если ты вынесешь их хорошо, я оттрахаю твою маленькую непослушную попку пальцами так, чтобы ты кончила. Ты хочешь этого? – Да, сэр! – в ее голосе слышалась улыбка. – Хорошо. Я хочу, чтобы ты легла на спину. Пусть трусики остаются на месте. Я сам сниму их с тебя. Гермиона неловко перевернулась, явно озадаченная тем, как Снейп собрался пороть ее паддлом в такой позе. Он никогда не шлепал ее таким образом раньше. Ему нравилось класть ее к себе на колени, чтобы ощущать тепло ее тела. Однако, похоже, ему придется изменить свои привычки в будущем: возможность наблюдать за выражением лица Гермионы весьма его заводила. Снейп снова задрал ее водолазку выше груди и опустился на колени сбоку. – Подними ноги к груди. Гермиона подняла ноги, прижав их к животу… и демонстрируя свою блестящую от смазки киску под самым удобным углом. Не торопясь, Северус скатал ее перекрученные трусики вниз по бедрам, оставив ее обнаженной и беззащитной, а затем поднес белье к носу. От насыщенного мускусного аромата у него закружилась голова. «Неужели я и впрямь пьянею от ее киски?» Он снова вдохнул ее запах и словно очутился в стране чудес. Нужно будет спросить у Люциуса, обнаружил ли он уже опиумный притон у нее между ног. – Ты определенно пахнешь как хорошая девочка, – пробормотал он. Гермиона улыбнулась и отвела взгляд, чтобы скрыть легкое смущение. Северус не мог ей этого позволить. – Посмотри на меня. Когда она снова встретилась с ним взглядом, он одарил ее ободряющей полуулыбкой и, наклонившись, положил трусики ей на лицо так, что она стала выглядеть как бандит – подлый злодей, обожающий розовые сердечки. – Пусть будут тут. Хочу, чтобы ты помнила, как сильно хочешь порку. Гермиона часто задышала, и ее грудь почти непристойно начала вздыматься и опускаться. Северус взял паддл в одну руку, а другой согнул ее ноги еще сильнее. – Придерживай их. Я не хочу, чтобы ты тянула руки к заднице. Да, это правило действует всегда, но особенно при порке паддлом: я могу задеть твои пальцы. Хорошие девочки всегда придерживают ноги во время наказания и благодарят за него. Ты поняла меня? – Да, сэр, – прошептала Гермиона в трусики. – Очень хорошо. Снейп провел гладкой поверхностью паддла по нижней части ягодиц. Он не желал оставить ей синяки. Ему просто хотелось дать ей ощутить всю мощь паддла. – Готова? Гермиона кивнула и дрожащим голосом выдохнула: – Да, сэр, – а затем сморщилась в ожидании первого удара. Прижав паддл к ее ягодицам – прям над ноющей киской – Северус погладил их, чтобы кожа стала чувствительнее. Он предупреждающе похлопал, и Гермиона съежилась точно так же, как было в первый раз, когда он использовал стек… и тоуз… и трость. Она ведь на самом деле не думает, что он собирается избить ее до полусмерти? Разве он уже не доказал ей, насколько сдержанным он может быть? «Где же моя храбрая девочка сегодня?» Отведя руку назад, он быстро нанес сильный удар. Ее глаза расширились. – Спасибо, сэр! Северус дал ей время привыкнуть к разливающемуся по коже жару, позволяя ощутить его в полной мере. Сделав несколько судорожных вздохов, Гермиона расслабилась, и напряжение из тела ушло. Очевидно, ей хотелось почувствовать несколько более глубокое воздействие, предположил Северус, глядя, как она шире раздвинула ноги, будто приглашая его сделать еще один удар. Северус вознаградил ее образцовое терпение, погладив розовеющие ягодицы. – Готова к следующему удару? На этот раз Гермиона кивнула гораздо энергичнее, отчего мокрые трусики свалились на ее тяжело вздымающуюся грудь. Северус ухмыльнулся и вернул ее маску на место так, чтобы влажное пятнышко оказалось на носу. Он хотел, чтобы она всеми своими органами чувств в полной мере ощутила этот момент: звук красного дерева, соприкасающегося с ее нежными ягодицами, опьяняющий прилив боли после удара, вид того, как он сам наблюдает за этим, склонившись над ней, и в довершение этого всего – аромат ее собственной страсти, как доказательство ее желания. И если бы она облизала губы, то наверняка ее язык уловил бы намек на вкус смазки, обильно пропитавшей ластовицу. Следующий удар следовало нанести без предупреждения. Гермионе нужно было избавиться от страхов и вспомнить, почему она раз за разом возвращалась к нему: ради этого момента полной свободы. Шлеп! – М-м-м, спасибо, сэр! – Пока что вы очень хорошо справляетесь, мисс Грейнджер. Вы знаете, как это меня радует. Она пристально посмотрела ему в глаза, словно пытаясь отыскать в его словах какой-то тайный смысл. Но никакой тайны тут не было. Он хотел, чтобы она после его похвалы нашла в себе мужество. Как находила всякий раз. Проведя быструю визуальную оценку, чтобы убедиться, что ее зад был нужного оттенка красного, Снейп нанес еще один штрих, чтобы углубить цвет до ярко-алого. Шлеп! – М-м! – прорычала Гермиона. Его агрессивная маленькая львица. – Спасибо, сэр. – Мы на полпути, – сказал он, поймав мизинцем струйку сока, хлынувшего из ее киски. Он не мог позволить ему пропасть даром. Облизав палец дочиста, он ощутил во рту вкус ее амброзии. Черт возьми! Зачем он это сделал! В одно мгновение она словно опьянила его, так что у него закружилась голова. «Еще!» – У меня пульсирует задница, сэр. Снейп заставил себя вернуться в реальность, оставив возникшие в голове образы того, как он насытится ею, на потом. – Так и должно быть. Твоя киска тоже пульсирует? – Мне слишком страшно даже думать об этом. Северус улыбнулся и накрыл рукой ее руку, придерживающую ногу, – хваля ее за терпение, впрочем, и самого себя тоже. – Скоро ей станет лучше. Он нанес еще один удар, прежде чем Гермиона начала беспокоиться. Шлеп! – Черт! Спасибо, сэр! – Следите за языком, мисс Грейнджер. Я еще даже не начал вас трахать, – он наклонился и поднял трусики с ее лица. – Открой рот пошире, – она послушалась, и он затолкал ей в рот розово-красные сердечки с ароматом киски. – Просто ради предосторожности, – добавил он с загадочной ухмылкой. – Не хочу, чтобы ты заработала себе лишние удары. От этой угрозы в глазах Гермионы вспыхнула паника, и она так яростно закивала, что резинка трусиков взлетела к носу. – Еще два, – сказал Снейп, и запечатлев всю картину в памяти для будущей дрочки, снова с силой опустил паддл на покрасневшие ягодицы. Шлеп! – М-м-м! – Гермиона резко вдохнула через нос и со свистом выдохнула. – Я все еще жду благодарности. – А-и-бо, – пробормотала она сквозь хлопковый кляп. Прикусив язык, чтобы не рассмеяться, Северус кивнул. – Хорошая девочка. Остался последний. И ты знаешь, что это значит. Гермиона захныкала, словно умоляя его не усложнять все для нее. Он всегда говорил, что последний удар будет самым сильным, однако, если он понимал, что она уже приблизилась к своему пределу выносливости, то это было всего лишь внушением, а не реальной угрозой. Но сегодня был не тот случай. Ей необходим был дополнительный толчок, чтобы довести ее до нужной кондиции. Постукивая паддлом по ягодицам, Северус все увеличивал силу. Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп-ХЛОП. ШЛЕП! – М-м-м! А-и-бо! Северус вытащил кляп у нее изо рта. – За что ты меня благодаришь? – За то, что преподали мне урок, сэр. – Урок? – У меня в заднице теперь бьется еще один пульс. Усмехнувшись, Снейп нежно коснулся ее раскрытых половых губ и провел пальцем по розовой влажной плоти. – Этому льву удалось вбить в тебя немного храбрости? – По-моему, он укусил меня. Снейп фыркнул и погрузил средний палец в ее горячее влагалище. – Мне нравится то, какой мокрой ты стала после него. Слышишь? Этот звук означает, что ты теперь очень хорошая девочка. Гермиона улыбнулась ему в ответ и слегка раздвинула ноги. – И где в таком случае мое шоколадное печенье? Он нахмурился в замешательстве. – Что? Гермиона хихикнула и раздвинула ноги еще шире. – Вы ведь правда поласкаете мою задницу пальцем? – Я же обещал. Но какое отношение это имеет к печенью? – он ввел в нее второй палец и провернул, чтобы послушать, как она охнет. – Никакого, – прошептала она. – Ваши пальцы лучше любого печенья. – Надеюсь, что так, – ощупывая переднюю стенку влагалища, он нашел точку G и надавил: похоже, это было единственное местечко у нее на теле, которому не нужен был разогрев. – Если ты собираешься перечислять все, в чем хороши мои пальцы, мы застрянем тут надолго. – В вашей постели, – добавила Гермиона так, словно сама мысль об этом приводила ее в восторг. – Если бы я знал, что моя постель тебя так сильно возбудит, я бы позвал тебя сюда еще раньше. Она коснулась его запястья с легкой улыбкой на губах. – Это не постель, а ее хозяин. Северус уже и забыл, что это такое, когда сбивают с толку собственные эмоции. Разве Гермиона всегда была такой… обезоруживающей? Это поэтому Драко ходил по коридорам, словно душевнобольной, напевая себе под нос и улыбаясь каждому встречному? Теперь Снейп его понимал. Кто был бы против, чтобы сексуальная девушка сказала, как сильно тебя хочет? Не просто твой член – тебя. Его. Северус вытащил пальцы из влагалища и скользнул ими к анусу. Погладив сжимающийся сфинктер, он покрыл его смазкой. С жалобным всхлипом Гермиона раздвинула ноги так широко, как только могла, полностью открываясь ему. Войдя в ее задницу указательным и средним пальцем и ощущая жар тела, Северус зачарованно наблюдал, как узкое отверстие растягивается вокруг его пальцев. То, что смазки было мало, не должно было стать проблемой. Он собирался проникнуть внутрь и на некоторое время задержаться там: ее возбуждали не столько толчки, сколько давление и ритм, и он знал, как, используя это, получить наибольший отклик. Положив другую руку на ее мягкий лобок, он нежно погладил большим пальцем клитор, сразу же мастерски отыскав тот ритм, который должен был заставить ее содрогаться от страсти, словно какого-то подростка, дрыгающегося на концерте под музыку «Ведуний». Гермиона извивалась, стремясь к наивысшей точке удовольствия. Ее взгляд потемнел и остекленел, а рот приоткрылся в экстазе – Северус обожал это ее выражение лица во время секса. Погрузив пальцы в анус, он изогнул их так, чтобы задевать матку через тонкую стенку прямой кишки. Нижняя губа Гермионы задрожала. – Ох! – Умоляй меня довести тебя до оргазма, – прорычал он. – М-м! Пожалуйста! Заставьте меня кончить, сэр, я уже почти… – Порка паддлом завела тебя, не так ли? – Да, сэр! – она зажмурилась и зашипела сквозь зубы, а все ее мышцы предупреждающе напряглись. Северус провел большим пальцем по ее киске, задевая клитор, уретру, вход во влагалище и малые половые губы. Все было набухшим, покрасневшим и готовым к кульминации. Если бы только у него была третья рука: обычно во время оргазма у Гермионы во рту находилось по меньшей мере два его пальца… а иногда три или четыре, если он хотел, чтобы ее рот переполнился слюной. Но, к сожалению, ему приходилось довольствоваться тем, что есть. – Ты можешь кончить, – пробормотал он. – Покажи мне, как сильно тебе нравятся мои ласки. Ты ведь больше ни с кем ничего подобного не ощущаешь, не так ли? – он и без того знал ответ, но Гермиону, казалось, завели его слова. Однако ей было не до того, чтобы что-то говорить: схватив его за предплечье, она впилась в кожу пальцами. Как девушка с такими короткими ногтями могла каждую неделю оставлять на нем царапины? Гермиона внезапно выгнулась дугой, вскрикнула, и ее анус сжал его пальцы. «Вот это моя девочка». После каждого пульсирующего сокращения влагалища на простыню проливалась струйка жидкости, а голова Гермионы бешено моталась по кровати, словно она отрицала мощь собственного оргазма. – Северус-с-с-с. Боже, это было великолепно. Он отдал бы всё за возможность становиться свидетелем этого блаженства каждый день до конца жизни. Ему нужно было найти способ встречаться с Гермионой чаще. Возможно, стоило упомянуть об этом Люциусу. Если Драко виделся с ней каждый день на работе, тогда у Северуса должны быть свидания с ней по меньшей мере трижды в неделю. И он был уверен, что Люциус потребует того же. Большой палец Гермионы повторял движения его большого пальца, поглаживая его руку, пока она приходила в себя после оргазма. Его кожу покалывало от каждого прикосновения, а в душе разливалось тепло. «Ну хорошо, может быть, даже четыре раза в неделю. Но лучше пять». – Спасибо, сэр, – прохрипела Гермиона, и ее довольное лицо расплылось в улыбке. – Но наказание ведь не закончено? Я очень плохо себя вела на этой неделе. – Моя милая староста плохо себя вела? – поддразнил ее Северус. – Что ты могла натворить с тех пор, как мы виделись в последний раз? Она пожала плечами. – Не знаю, но мне определенно нужно больше пальцев в попке, чтобы загладить свою вину. Тихонько усмехнувшись, Северус кивнул, сделав вид, будто обдумывает ее предложение, однако его мозг был занят гораздо более опасными мыслями. «Видеться с Гермионой семь дней в неделю звучит как намного более приемлемый вариант». Святой Салазар, во что он влип?