Квартет

“Oh, I need it. Oh, feel it, feel it, my love. See what you’re doing to me,” – Kate Bush.

(Гермиона) Когда у них под ногами зазмеилась извилистая подъездная дорожка, ведущая к Малфой мэнору, Драко ободряюще сжал ее руку. Гермиона подняла на него взгляд, и он одарил ее своей фирменной улыбкой, означающей «я плохой парень, но сердце у меня доброе». От этой улыбки ее трусики могли намокнуть в считанные секунды. К несчастью, Гермиона слишком нервничала, и это препятствовало внезапным протечкам. Его галантные попытки приободрить ее вызвали у нее лишь слабую улыбку. Усмехнувшись, Драко поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев. – Что, всё настолько плохо? – Что плохо? – То, что ты собираешься сказать нам всем сегодня. Гермиона вздрогнула, чувствуя, как ее непрекращающиеся сомнения пошатнули и без того хлипкую уверенность в себе. – Мне не кажется, что всё плохо. Я просто не знаю, как вы отреагируете. – Ты собираешься расстаться с кем-то из нас? – тихо спросил Драко, не отрывая взгляда от особняка перед собой. – Нет! – выпалила она, не веря своим ушам. – Конечно, нет! Плечи Драко опустились, расслабившись, и тревога исчезла с его лица. – Тогда, думаю, мы справимся. Гермиона сжала его руку. Как он вообще мог подумать, что она расстанется с кем-то из них? Судя по его реакции, он опасался, что именно его голова окажется на плахе. Неужели он всерьез сомневался в ее симпатии к нему после всего того, что они только что вытворяли в ресторане? Не каждый день она отведывала перед десертом аперитив из спермы в туалете. Хотя, по правде говоря, она приобрела уже достаточный опыт быстрых минетов в неположенных местах. И дрочки под прикрытием. И тихих оргазмов. Слава Мерлину, Люциус бронировал места в приватных ложах, иначе их бы уже выгнали из каждого концертного зала Франции. Гермиона улыбнулась про себя, немного смущенная своими новоприобретенными навыками. Однако сквозь всё больше истончающуюся вуаль ее благопристойности просвечивала агрессивная гордость. Кто бы мог подумать, что заучка Гермиона Грейнджер, у которой книжек было больше, чем друзей, станет трехкратной чемпионкой Британии по укрощению змей? Ее пульс участился при воспоминании о светящемся в их глазах неприкрытом желании, влечении, вожделении. Они никогда не высмеивали и не отрицали ее сексуальную ненасытность: напротив, они подкармливали пламя ее страсти собственным одобрением, разжигая его все ярче. А затем подливали еще масла в огонь. Осознание этого придало ей мужества. Гермиона действительно не знала, как ей сказать то, что она собиралась, но она надеялась, что они все выслушают ее и помогут найти правильное решение. Потому что продолжать всё так, как оно сейчас шло, уже было невозможно. Она испытывала слишком большое давление из-за необходимости делать выбор, что вызывало чересчур много суматохи и тревоги. И всё это было несправедливо по отношению к ним всем. Драко сопроводил ее через парадную дверь, и их шаги по мраморному полу эхом разнеслись по огромному холлу. Ладони Гермионы стали влажными, но Драко, казалось, было все равно: он лишь сжал ее руку сильнее, чтобы она не выскользнула. Как только они приблизились к библиотеке, желудок Гермионы превратился в клубок растревоженных змей. Прижав кулак к животу, она попыталась не распрощаться с обедом. Что, если Люциус и Северус решат, что она эгоистка и слишком многого хочет? Что, если им надоело делить ее друг с другом? Что, если они даже не захотят ее слушать? Драко распахнул дверь в библиотеку, и Гермиона шумно выдохнула, пытаясь вместе с воздухом выпустить свою тревожность. «Пожалуйста, пусть меня не стошнит». Однако, оказалось, что все ее страхи были напрасны. Библиотека оказалась пуста. Драко озадаченно покосился на Гермиону. – Они ведь сказали в восемь, верно? Она кивнула. – Может быть, они наверху. Вероятно, мы прервем их потрахушки. Гермиона тут же оживилась, и ее страхи поуменьшились, благодаря единственной вещи, которая могла победить ее логику. – Правда? Тогда нам лучше поторопиться, – она потащила его обратно в холл, ускорив шаг, чтобы побыстрее добраться до лестницы. Усмехнувшись, Драко поспешил за ней. Они взлетели по извивающейся лестнице, но Гермиона шла на цыпочках, умудряясь не издавать ни звука в своих туфлях на каблуках. Она много раз представляла себе этих двоих в постели Люциуса, и частенько основной сюжетной линией ее мастурбационных фантазий становилось то, как она входила к ним и заставала на месте преступления. Что бы было, если бы она застукала их по-настоящему? Когда они подошли к спальне, Гермиона замедлилась, чтобы послушать. Через открытую дверь до нее донесся голос Люциуса, за которым последовал ответ Северуса, но, к сожалению, она не услышала ни тяжелого дыхания, ни кряхтения вперемешку с нецензурными словами. Люциус спросил Северуса, не хочет ли он еще вина, и Гермиона раздраженно фыркнула. Они просто разговаривали. Наверно, даже не голыми. Остановившись в дверях, она увидела, что они сидели в серебристо-кремовой гостиной Люциуса рядом с балконом. Черт. И оба были одеты. Снейп выглядел как черное пятно в белом кресле, а Люциус со своими идеальными платиновыми волосами, спадающими на плечи, походил на персидского кота. Они оба одновременно заметили ее, и их разговор утих. Люциус тепло улыбнулся, вставая. – Вы здесь. Нашли нас. Мне нужно было оставить вам записку внизу. Гермиона потянула Драко за собой, чтобы он не чувствовал себя в стороне, но он похлопал ее по заднице, показывая, что она может поприветствовать их как обычно. Улыбнувшись, она заключила Люциуса в объятия, и он, заставив ее поднять голову, одарил поцелуем, от которого клитор вспыхнул, будто прожектор. Черт возьми, похоже, Малфои сговорились тотально уничтожить ее трусики. Притянув ее в крепкие объятия, он прижался к ней всем телом, показывая, насколько рад ее видеть. Она понятия не имела, как у него это получалось, но в его сильных руках вся ее нервозность мгновенно утихла. Люциус провел пальцем по обнаженной коже ее груди вдоль выреза платья. – Сегодня ты просто великолепно выглядишь. Вы с Драко были в каком-то хорошем ресторане? – Да. «У Антонио». – Это платье слишком изысканное для такого заведения, – усмехнулся Люциус. – Определенно все дело в цвете. Оттенок пульсирующей киски. Рассмеявшись, Гермиона покачала головой. – Большинство людей называют его алым. – Большинство людей ничего не смыслит в колористике, – надменно отозвался Люциус. Гермиона усмехнулась и ущипнула его за сосок через рубашку. – Конечно, ты прав. Завтра я позвоню специалистам по цветам и сообщу, что название изменилось, – она чмокнула его в губы и широко улыбнулась. – Позволь я поздороваюсь с Северусом, и мы сможем поговорить. – Хорошо, – прошептал он и, поцеловав ее в лоб, выпустил из объятий. Гермиона повернулась, и подол ее платья силуэта «русалка» заструился ниже колен. Северус был не единственным, кто умел эффектно взмахивать одеждой. Она одарила его лукавой улыбкой, давая понять, что изучала его технику. Снейп саркастично поднял бровь, но, судя по подергивающемуся уголку его рта, он явно пытался не рассмеяться. Гермиона наклонилась и поцеловала его в щеку. – Я скучала по тебе, – шепнула она. Он ничего не ответил, но в его глазах она прочла: «Я по тебе тоже». Она улыбнулась, показывая, что поняла его ответ. Драко сидел на диване и, когда Гермиона опустилась рядом с ним, непроизвольно обнял ее, пощекотав обнаженный изгиб плеча. Она прильнула к нему, ощущая себя в безопасности, и сцепила руки на коленях, чтобы они не дрожали. Люциус откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, словно готовился к увлекательной вечерней беседе. – Итак, что же у нас на повестке дня сегодня, моя дорогая? Северус сказал, что ты хотела поговорить о чем-то важном. Гермиона кивнула и тяжело сглотнула. Почему у нее вдруг так резко пересохло во рту? Как могла слюна исчезнуть в мгновение ока? Несколько раз без особой нужды прочистив горло, она схватила Драко за колено. Теперь она была в центре внимания, и ее сердце решило, что правильнее всего будет заколотиться так, чтобы разогнать кровообращение и довести ее до сильнейшей мигрени. На мгновение она испугалась, что, если откроет рот, ужин все-таки покинет ее. Драко сжал ее похолодевшую руку, и она благодарно ему улыбнулась. – Давай же, милая, – пробормотал он. – Выкладывай уже наконец. Гермиона сделала глубокий вздох и посмотрела на Северуса и Люциуса. – Я много думала о нас в последнее время. Она начала колебаться, и они оба кивнули ей, чтобы она продолжала. – Я знаю, что вы все избегали этой темы, возможно, чтобы уменьшить мой стресс, за что я вам благодарна, но я не могу не думать об этом. Вы все не выходите у меня из головы, и попытки сделать выбор раздирают меня изнутри. Так больше не может продолжаться. На лице у Люциуса промелькнула паника, и Гермиона поняла, что он опасался того же, что и Драко. Не желая умножать его тревоги, она быстро продолжила: – Я не могу выбирать. И не стану. От мысли о том, чтобы расстаться с кем-то из вас, мне становится физически плохо. – Так что именно ты пытаешься сказать? – тихо спросил Люциус. – Что ты собираешься делать? – Я хочу… – Гермиона умолкла и уставилась на руку Драко, словно пытаясь прочесть нужные слова на его ухоженных ногтях. Ей казалось алчностью просить о большем, но она не видела иного выхода. – Я хочу вас всех. По-настоящему. А не это выжидание под видом свиданий, которое у нас было. Я пришла сюда сегодня сказать каждому из вас, как много вы для меня значите, – она подняла взгляд на Драко и сжала его руку. – И что я чувствую связь со всеми вами, которую не ощущала больше ни с кем. Драко ухмыльнулся и пощекотал ее колено кончиком мизинца. Гермиона с облегчением вздохнула, ощущая благодарность, что хотя бы он остался с ней, а затем повернулась к Люциусу. – Если все вы чувствуете то же самое по отношению ко мне, то в этом случае я хотела бы встречаться с вами всеми почаще – я имею в виду, как можно чаще. Драко единственный, с кем я вижусь каждый день, и в будни я очень скучаю по тебе и Северусу. Она снова встретилась взглядом с Драко. – Я не хочу, чтобы между вами было соперничество, потому что для меня это не соревнование. Это… словно вы трое позволяете мне чувствовать себя целостной. Конечно, это жуткое клише, но я не знаю, как иначе описать это. Люциус прочистил горло и, когда Гермиона посмотрела на него, скрестил руки на груди, начав обводить губы большим и указательным пальцем. – Я тоже много думал. – О нас? – Да. Я думал о том, что мне тоже хотелось бы видеться с тобой чаще. Сердце Гермионы едва не разорвалось. Его не огорчили ее слова. Он желал того же, что и она. Опустив взгляд, Люциус нахмурился. – А потом я задался вопросом, как, черт возьми, всё это организовать. Гермиона изменилась в лице, и внутри у нее всё упало. Люциус посмотрел на нее, и его взгляд смягчился, когда он увидел ее потрясение. – И я понял, что есть только один выход, который устроил бы всех… это переезд в Малфой мэнор. Гермиона открыла рот. Он это серьезно? Переехать в мэнор? Горло сжалось, и дыхание перехватило. Повернувшись к Драко в поисках поддержки, она поняла, что он потрясен не меньше нее. – Ты и Северус, – сказал Люциус, бросив многозначительный взгляд в сторону Снейпа. – Думаю, вам обоим стоит поселиться здесь. В мэноре достаточно места, и, честно говоря, тут чертовски тихо. И это сводит меня с ума. Снейп просто смотрел на него, даже не моргая. Гермиона представить себе не могла, о чем он сейчас думал, но в душе у нее зародилась надежда. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Северус согласился. – Мы можем отремонтировать подвал и расположить там твою лабораторию, если пожелаешь, – продолжил Люциус. – Гермиона будет видеться с нами каждый день – а мы с ней. Она может спать с кем захочет… или одна, если устанет от нас всех. Драко будет провожать ее на работу по утрам, и мы все сможем вместе ужинать по вечерам. У Гермионы будет библиотека, о которой она всегда мечтала. А также мы организуем для тебя кабинет в одной из комнат, если ты не захочешь проводить все время в подвале. Северус облизал губы и склонил голову, словно раскаиваясь. – Полагаю, мне следует сообщить, что я… решил оставить свою работу в Хогвартсе. Привычное хладнокровие Люциуса испарилось, и его светлые брови от удивления взлетели к потолку. – Что? Когда? – Я предупредил Минерву на Заключительном праздничном пиру, что не вернусь к работе в следующем году. Она уже подыскивает кандидата на эту должность. Люциус, казалось, не нашелся, что сказать. Несколько секунд он просто открывал и закрывал рот, словно где-то сбились настройки звука. Но затем шок прошел, и он провел рукой по лицу. Снова встретившись взглядом со Снейпом, он улыбнулся. – Ты уверен, что готов оставить позади счастливое время преподавания? На лице Северуса появилась легкая ухмылка. – Мне будет не хватать Хогвартса, но привычка – недостаточный повод, чтобы остаться. Голос Гермионы решил мужественно вернуться к ней, и она выпалила: – Теперь ты сможешь проводить целый день за тестами и исследованиями. Поэтому ты ушел, так ведь? Северус молча кивнул, внимательно глядя на нее. Она прикусила нижнюю губу, не зная, стоит ли ей говорить очевидное. Робко улыбнувшись, она с притворной невинностью сказала: – Ты можешь заниматься всем этим здесь. – Могу. А что насчет тебя? Ты собираешься останавливаться в Малфой отеле? Сердце Гермионы бешено заколотилось, словно молотом по грудной клетке. Это был огромный шаг, и необходимость принимать решение застала ее врасплох, однако каждая клеточка ее тела буквально кричала, чтобы она соглашалась. Стоило ли доверять инстинктам? Или следовало перестраховаться, как обычно? Она посмотрела на Драко, который был на грани того, чтобы вспыхнуть от радости. Его сияющие глаза сказали ей всё, что ей хотелось узнать: он отчаянно жаждал, чтобы она согласилась. Люциус лучше умел скрывать свои чувства, но даже на его фасаде виднелись странные трещины. Он сверлил ее пронизывающим взглядом, словно желая силой мысли заставить ее согласиться. Единственным, что ее смущало, была возможность того, что общественность отреагирует негативно. Если люди узнают, что она живет у Малфоев, это вызовет безумную волну сплетен, и враждебность, с которой она и так сталкивалась каждый день, достигнет нового уровня. Однако же быть с ними тремя казалось таким правильным: она никогда еще не ощущала такой тяги к кому-либо. Желание нарастало в ней подобно ветру во время шторма, который подталкивал ее к дверям мэнора. Тяжело сглотнув, Гермиона закрыла глаза, ища у себя в душе правильный ответ. Ее сердце и киска дружно проголосовали за переезд. Мозг все еще колебался, собираясь наложить на решение вето и своей скучной логикой напоминая о необходимости защиты от какого-либо вреда. Но затем совершенно неожиданно она услышала у себя в голове четкое «да» и в изумлении открыла глаза. Решение было принято единогласно. – Если можно взять с собой Живоглота… то я согласна. Драко сгреб ее в медвежьи объятия, приподняв с дивана. – Отлично! Мы сможем видеться постоянно. По утрам будем ходить на работу, а потом возвращаться домой и проводить вместе вечера. Гермиона вполне разделяла его радость, но были еще некоторые практические вопросы, с которыми следовало разобраться. Например, Гарри и Рон. – Что, по-твоему, мне сказать остальным, когда они узнают, что я живу здесь? Драко отмахнулся от ее тревог. – Выбери комнату рядом с моей. Тогда у нас будет общая ванная, и я смогу подглядывать за тобой в душе. Снейп сделал небрежный жест рукой, чтобы привлечь ее внимание. – Все уже и так считают, что вы с Драко встречаетесь. Они просто решат, что вы съехались. Это звучало правдоподобно. – А Живоглоту здесь будут рады, – добавил Люциус. – Всё, что захочешь, только скажи. Гермиона с трудом могла представить себе, чего еще она могла бы пожелать. Жить с тремя мужчинами уже и так было слишком много. – Что мне делать с квартирой? – спросила она Люциуса. У него было больше опыта. – Ты хочешь оставить ее? По внутренним ощущениям ответ был «нет». Отчасти Гермиона была уверена, что квартира ей больше не понадобится. Прагматичная ее сторона подсказывала оставить ее на всякий случай, но потом она решила, что, если случится что-то плохое, она сможет пожить у друзей, пока не найдет себе новое жилье. – Нет, она мне больше не нужна. Люциус улыбнулся. – Я позабочусь об этом завтра в первую очередь. Мы с Северусом упакуем твои вещи, пока ты будешь на работе, так что к вечеру переезд будет окончен. – Правда? А что вы будете делать со всей моей мебелью? – На чердаке завалы старой мебели: мы просто поставим ее на хранение. – Как я потом найду все вещи? – Мы расставим всё в твоей новой комнате так же, как в старой квартире. Северус прищурился, глядя на нее, а затем тихонько усмехнулся. – Она боится, что мы узнаем все ее грязные секреты. Люциус покосился на него с извращенным любопытством. – Какие секреты? – Нет никаких секретов, – вмешалась Гермиона, густо покраснев. – Просто я не хочу, чтобы ты делал какие-либо выводы, основываясь на моих игрушках… или литературе, которую я читаю. Люциус расхохотался, но быстро взял себя в руки. – Мы с Северусом не станем делать никаких выводов. Порой фантазии – это всего лишь фантазии. И разве мы когда-нибудь говорили тебе не читать такое? Гермиона робко улыбнулась. – Никогда. – И никогда не скажем. А что касается игрушек, я думаю, нам понадобятся ежедневные подробнейшие демонстрации, чтобы вникнуть в тонкости их использования. О боже! Все они будут дрочить, наблюдая, как она будет трахать себя каждой игрушкой, что у нее была. Киска тут же начала пускать слюни, и Гермионе пришлось сжать бедра, чтобы не намочить трусики. – Хорошо. Звучит заманчиво. Она встретилась взглядом с Северусом, ища признаки того, что он тоже вскоре сможет назвать мэнор домом. – А что насчет тебя, Северус? – Я не прячу никакие игрушки. Ты уже не раз ознакомилась со всем моим арсеналом. Лицо Гермионы вспыхнуло. – Нет, речь не об игрушках. Я имела в виду, ты тоже собираешься остаться? Здесь. С нами. Северус нахмурился, явно колеблясь, и погладил подбородок, как делал всегда, когда раздумывал, какое решение принять. – Я не знаю… Люциус издал тихий звук, выражающий недоверие и общее разочарование, что все ощущали. Когда Северус увидел выражения их лиц, губы на его хмуром лице дрогнули, изогнувшись в полуулыбке, от которой душа Гермионы воспарила. Он принял решение. Хитрец. – Думаю, смена места жительства звучит приемлемо, – небрежно сказал Снейп. Люциус наконец улыбнулся по-настоящему и откинулся на спинку кресла, словно впервые расслабился за несколько недель. – Прекрасно. «Прекрасно» было еще мягко сказано. Гермиона чувствовала себя так, словно за последние пятнадцать минут весь хаос и неразбериха в ее жизни были уничтожены. Она не была столь наивна, чтобы полагать, будто их союз будет безоблачным: чтобы строить настолько сложные отношения, нужны были серьезные усилия и самоотдача от них всех. Но пока что – в этот самый момент – все было чудесно. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько счастливой. По-настоящему счастливой. Не просто удовлетворенной или в хорошем настроении. А именно счастливой. И первая светлая мысль, что пришла ей в голову, оказалась довольно странной. Она поняла, что это радостное событие произошло благодаря никому иному, как достославной Киске Грейнджер. Спасибо ей, хитрюше, что она нашла троих прекрасных мужчин, которые не только разделяли ее интересы и отвечали ей взаимностью, но и стремились сделать ее счастливой, дать ей больше, чем она когда-то либо мечтала иметь. «О, так теперь ты будешь меня слушаться?» – съехидничала киска. «Ты же знаешь, что я слушаюсь». «Тогда тебе лучше заставить этих троих сблизиться как можно скорее и заставить работать в команде». Гермиона улыбнулась. Команда Грейнджер. Даже без подсказок из книг, она точно знала, что нужно делать. Положив руку на затылок Драко, она сжала его шелковистые светлые волосы и притянула его к себе, чтобы отметить радостное событие поцелуем. Как только их языки соприкоснулись, он застонал и заставил ее откинуться назад, словно хотел забраться на нее прямо там, на диване. Гермиона даже не пыталась сдерживать хихиканье – она чувствовала себя слишком опьяненной счастьем, чтобы контролировать свои эмоции. Его губы быстро заставили ее потерять голову, а поцелуй перекрыл доступ к рациональному мышлению. Мозг лениво бултыхался в черепной коробке, пока она наконец не ощутила, что вот-вот потеряет сознание. Когда она отстранилась, чтобы вздохнуть, Драко потерся носом об ее нос и любовно лизнул нижнюю губу. – М-м-м, – промурлыкала она. – Ты ведь знаешь, что я хочу большего, но Люциус и Северус не должны чувствовать себя покинутыми. Драко ухмыльнулся и быстро чмокнул ее в последний раз. – Няня говорила, что хорошие мальчики должны делиться. Гермиона рассмеялась, но согласно кивнула. – Да, говорила. А ты очень хороший мальчик, не так ли? Он зарычал и притянул ее ближе. – Твой хороший мальчик, – прошептал он ей на ухо. Ее сердце отбивало чечетку, а уголки глаз защипало от слез. Гермиона обняла Драко за шею и прижала к груди, чтобы не дать сердцу вырваться наружу. – Да. Мой хороший мальчик, – пробормотала она. – Ты останешься со мной сегодня? – прошептал он. – В моей постели. – На всю ночь, милый. Она погладила его по щеке, и он, повернув голову, поцеловал ее ладонь, коварно задержавшись языком на большом пальце, после чего взял ее за руку и помог встать. – Иди, – сказал он с притворной невинностью. – Я буду ждать. Гермиона ответила ему лукавым взглядом, а затем повернулась к Люциусу. Он открыл рот, и судя по его искривленной верхней губе, как раз собирался отпустить ехидный комментарий по поводу того, что Драко слишком завладел ее вниманием. Поэтому она просто набросилась на него, прежде чем он успел что-то сказать. Наклонившись, она прижалась губами к его губам и атаковала его орально, после чего подняла подол платья и забралась к нему на колени. Когда ее киска прижалась к растущей выпуклости на его брюках, Люциус что-то прогудел и, рывком прижав ее к себе, отразил нападение несколькими толчками бедер. Он жадно поцеловал ее с языком, и Гермиона растаяла в его объятиях, пока он исследовал каждый дюйм ее рта. Несмотря на то, что иногда он позволял ей главенствовать в поцелуях, очень часто он возвращался в капитанское кресло без предупреждения. И эти внезапные перемены всегда застигали ее врасплох, но по какой-то причине на этот раз ей захотелось разразиться безумным смехом. Отстранившись, она счастливо вздохнула и погладила его по щеке кончиками пальцев. – Спасибо, что предложил пожить здесь, Люциус. Это прекрасная мысль. Он широко улыбнулся и прижался лбом к ее лбу. – Это было чистейшим эгоизмом с моей стороны. Я всего лишь хотел видеть тебя вот так, у себя на коленях, каждый день. – Это не эгоизм, это честность. Люциус лукаво наморщил лоб. – Если хочешь, мы можем делать это каждое утро… и после твоей работы. М-м-м, слизеринские вкусняшки. – А также у нас может быть секс на завтрак по утрам, когда захочешь. Гермиона хихикнула. – Звучит заманчиво. Что еще мы будем делать? – Сейчас, летом, мы можем пользоваться бассейном. Ты можешь плавать нагишом, тебя никто не увидит, кроме нас. – Я никогда не плавала голой. А ты пойдешь со мной? – Может быть. Уверен, Драко тоже захочет. Он ходит плавать почти каждый день. – А что насчет Снейпа? Он похож на игрока в «Марко Поло», который жульничает. Люциус фыркнул и перевел взгляд на Северуса. – И впрямь похож. Хотя я никогда не видел его в бассейне. – Возможно, ты неправильно его мотивировал. – Я никогда его не мотивировал. Ты действительно думаешь, что сможешь уговорить его на это? Мило улыбнувшись, Гермиона потерлась промежностью о раздувшийся бугор у него на брюках. – Давай посмотрим. Северус? – позвала она, обернувшись через плечо. – Ты не хочешь поплавать со мной в бассейне, когда я завтра вернусь с работы? На удивление, Снейп, казалось, заинтересовался. – Что на тебе будет надето? – Костюм, который был на мне в день, когда я родилась. Один краешек его губ изогнулся в задумчивой ухмылке. – Я всегда хотел отшлепать тебя мокрой. Гермиона вздрогнула, когда смазка, скопившая на половых губах, вытекла наружу. «Да, пожалуйста!» – Значит, ты пойдешь со мной в бассейн? Голым? – Пойду, если Люциус тоже пойдет. Она повернулась к Люциусу с торжествующей улыбкой, и он расхохотался, когда она отпраздновала свою победу коротким радостным танцем. Изящно склонив голову, он сказал: – Преклоняюсь перед твоей исключительной силой убеждения. Гермиона обернулась через плечо, чтобы посмотреть на Драко. – Ты тоже должен быть голым с нами. – Тебе не нужно меня уговаривать, милая. – О, мне определенно понравится здесь жить, – лукаво сказала Гермиона, поворачиваясь обратно к Люциусу. – В моих интересах сделать всё, чтобы так и было, – ответил он, наклонившись и коснувшись губами ее губ. Гермиона охотно ответила на поцелуй, но отстранилась, прежде чем он успел разогнаться. – Погоди, – прошептала она, приложив палец к его губам. – Я не хочу, чтобы Северус остался без приветственных объятий. Люциус благодушно улыбнулся и ослабил хватку у нее на бедрах. – Хорошо. Продолжение следует. Он помог ей встать, и она поспешила к Снейпу. Плавно развернувшись, она опустилась к нему на колени. Обхватив его за шею, она чмокнула его в щеку и крепко обняла. – Я так рада, что ты тоже переедешь сюда, – прошептала она. – Мне бы ужасно тебя не хватало здесь. Она поцеловала его в подбородок, и он обнял ее за талию и притянул ближе. Его губы коснулись ее мочки, и она вздрогнула, когда он прогудел ей на ухо: – Я жду, что ты будешь навещать меня в лаборатории каждый день. Желательно обнаженной. Гермиона фыркнула и отстранилась, чтобы посмотреть на него. Взгляд его темных глаз казался мягче, чем обычно, и в целом он выглядел довольным тем, что она его обняла. – Я постараюсь, – ответила она с наигранной серьезностью. – Но, думаю, без одежды там будет ужасно холодно. – Уверен, мы найдем способ тебя согреть, – промурлыкал он, а затем, вопреки обыкновению, прижался губами к ее виску самым нежным поцелуем, какой она когда-либо ощущала. Сердце Гермионы подпрыгнуло к горлу, и она лишь через несколько секунд вспомнила, что нужно дышать. Что это сейчас было? Он настолько отдался эмоциям, что нарушил собственный негласный запрет на поцелуи, или они вышли на какой-то новый этап отношений, о котором она не знала? Заглянув ему в глаза, она не увидела там сожаление об этом поступке. Лишь веселость. Как будто его забавляло ее недоумение. – Ну что, пришло время для нашей оргии по случаю новоселья? – пробормотал Северус, нежно убирая волосы с ее лица. Покалывание от его прикосновения ощущалось на коже, словно сверкающая пыльца фей. Гермиона тупо кивнула. Она не могла ясно мыслить – его губы завораживали. Она смотрела на них, удивляясь тому, как все то долгое время, проведенное у Снейпа на уроках, она могла не замечать, насколько чувственные у него губы. – Думаю, тебе следует показать Люциусу, как сильно ты ценишь его гостеприимство, – сказал он с коварной ухмылкой, от которой ее киска сжалась. – Ты поможешь мне? – спросила Гермиона. Северус усмехнулся. – Я уже выразил сегодня Люциусу свою признательность. Она нацепила на лицо самое печальное выражение. – И без меня? Улыбнувшись, он покачал головой. – Ты неисправима. – А еще у меня богатое воображение. Если бы ты знал, что я заставляю вас с Люциусом проделывать у себя в голове… – она умолкла, загадочно улыбнувшись. Северус провел пальцем по ее щеке и спустился к подбородку. Наклонившись, так что их носы соприкоснулись, он прошептал, почти касаясь губами ее губ: – Подожди, скоро увидишь всё в реальности. Желудок Гермионы сделал сальто, а мозг вспыхнул, как порнографический бенгальский огонь. Она рвано выдохнула, чувствуя, как ее охватило желание, и Снейп приоткрыл рот, словно ловя ее дыхание. Он не менял позы, и она не осмеливалась шевельнуться. Ей хотелось сидеть здесь, вдыхая исходящий от него аромат темной страсти. Каждая клеточка ее тела напряглась, а одурманивающий запах бурбона и шоколада опьянял. Медленно склонив голову, Северус укрыл их от чужих взглядов завесой своих черных волос, и трепет у нее внутри превратился в пульсацию, как будто ее сердце билось где-то в двенадцатиперстной кишке. Снейп облизал губы, но их лица были так близко, что Гермиона не видела этого: она ощутила влажное скольжение языка всего в миллиметре от себя. Все ее нервные окончания были взвинчены. Она судорожно втянула воздух, словно забыла дышать: ее телу отчаянно было нужно большее количество кислорода. Она была уверена, что взорвется, если не вдохнет весь воздух, что был в комнате. И именно тогда она ощутила это – едва заметное прикосновение, будто до ее нижней губы дотронулись перышком. Он поцеловал ее невообразимо нежно в центр губ, а затем еще по краям, словно не хотел пропустить ни дюйма. Все ее тело дрожало, а происходящее ощущалось почти нереальным. Северус осторожно вобрал ее нижнюю губу в рот, и внутри у Гермионы все растаяло, словно свеча в адском пламени. Боже! Это она сейчас стонала? Ее кожа на лице так сильно гудела, что сложно было сказать, были ли это колебания воздуха от стона у нее на губах или у нее начались галлюцинации от удовольствия. Влажный кончик его языка прошелся по ее сомкнутым губам, и она задрожала в его объятиях. «Черт возьми! Сделай так еще раз!» Но он не сделал. Вместо этого он осыпал нежными поцелуями ее верхнюю губу, а затем отстранился и посмотрел ей в глаза. Она была не в состоянии шевельнуться… а мозг не проявлял никакой активности. Она больше не функциональна? Снейп улыбнулся, словно его радовало ее коматозное состояние, и провел большим пальцем по ее подбородку… вниз по горлу… а затем к груди, где коснулся выреза платья. – Почему бы тебе не снять это и не показать Люциусу, во что он ввязался? Гермиона кивнула. «Да. Гениальная мысль. Есть идеи, как раздеться, когда руки и ноги не работают?» Улыбка Северуса стала шире. Скользнув рукой ей за спину, он нашел застежку платья. – Ты позволишь? Гермиона снова кивнула. Кончики пальцев Снейпа описали круг между ее лопатками, а затем он начал расстегивать молнию со скоростью впавшей в летаргию черепахи. Каким-то образом он повернул руку так, чтобы скользить шершавой подушечкой указательного пальца по ее спине вслед за молнией вниз, а достигнув конца застежки, положил ладонь ей на поясницу прямо над трусиками и погладил. Гермиона содрогнулась и выгнулась в жажде большего. Очевидно, ее все-таки не парализовало. – М-м-м, – пробормотал Северус. – Люциусу понравится то, что у тебя под платьем. Его взгляд опустился ей на грудь, и она поняла, что он украдкой заглядывает в оттопырившееся декольте. Его черные глаза ласкали кожу, и ее начало покалывать. Гермиона посмотрела на Люциуса, который жадно наблюдал за ними наполненным похотью взглядом. Повернув голову в другую сторону, она увидела, как Драко расстегивает ремень: его туго натянутые в районе паха брюки были готовы лопнуть по швам. Волна возбуждения прошла по ее телу, а соски затвердели, болезненно потираясь о лифчик. Глубоко вздохнув, она взялась за протянутую руку Снейпа и поднялась с его коленей. У нее закружилась голова, но ей хотелось насладиться моментом и воспользоваться преимуществом, пока все ее чувства были обострены. Если они прикоснутся к ней, пока ее кожа все еще гудела после поцелуя с Северусом, энергии ее киски хватит, чтобы озарить всю комнату. Когда она встала, платье начало сползать, и вместо того, чтобы поправить его, она позволила гравитации сделать свое дело. Качнув телом выше пояса, она расслабила руки, и платье упало на пол алым потоком. Трусики и лифчик тоже были красными и отделанными бордовым кружевом. Увидев их, Люциус по-волчьи склонил голову, словно нюхая воздух в поисках добычи. Киска тут же исторгла молчаливый призыв подойти и обнюхать ее. Гермиона улыбнулась и переступила через сброшенное платье. Ей хотелось, чтобы Люциус хорошенько рассмотрел то, что недавно подарил ей, прежде чем она это снимет. Остановившись в футе от кресла Люциуса, она подбоченилась и провела пальцами по груди. Необходимость быть центром внимания заставляла ее порой совершать неожиданные поступки. И причина была вовсе не в том, что она была объектом желания, светившегося в их глазах: причина была в самих мужчинах, в удовольствии, что они дарили ей, и в волшебстве, что они разделяли. Оглянувшись через плечо на Драко, Гермиона с радостью обнаружила его уже с расстегнутой ширинкой и членом в руке. Встав вполоборота, она оказалась к нему лицом. Ну, или сиськами, если точнее. Его блуждающий взгляд остановился на ее груди и замер, словно завороженный открывшимся зрелищем. Она направилась к нему, покачивая бедрами, чтобы ее полупрозрачные трусики оказали полный эффект на Люциуса и Северуса. Остановившись перед Драко, она провела руками по лифчику. Драко тяжело задышал, сильнее сжав член в кулаке. Она обожала вот так дразнить его, когда он был связан: медленно раздеваться, намекая, что это мог бы делать он, касаться себя, пока он не начинал умолять позволить ему тоже дотронуться. Сейчас он не был связан, но выглядел столь же заведенным. Потянувшись назад, Гермиона подцепила застежку лифчика и после излишне долгой паузы расстегнула его. Драко нахмурился, и, если бы они были одни, уже начал бы канючить, прося большего. Скрестив руки на груди, она спустила лямки и сняла лифчик. Как только ее грудь обнажилась, Драко наклонился вперед, словно хотел облапать ее, но Гермиона бросила в него лифчиком, едва не попав в лицо, что вывело его из транса. Ему пришлось остаться сидеть, пока она до конца не разделась – а у нее еще были мокрые трусики, которые нужно было отлепить от киски. Просунув большие пальцы под резинку на бедрах, она приспустила их чуть ниже. А затем оглянулась на Люциуса, чтобы убедиться, что тот смотрит. А он не только смотрел, но и выглядел так, словно в него попали Петрификусом. Он больше походил на статую, а серые глаза были прикованы к ее заднице. Застывший взгляд был почти осязаемым, и по ее коже прошла волна мурашек. В его глазах светились одновременно чувственность и нежность, животная страсть и забота. Клитор одобрительно замурлыкал. Моргнув, Гермиона вернулась к реальности и обернулась через другое плечо на Северуса. Он тоже смотрел на нее, и его угольно-черные глаза светились теплом: точно так же он выглядел обычно, когда она скакала на нем сверху, а он наслаждался процессом. Он легонько облизал губы, и Гермиона ощутила у себя на губах покалывание. Казалось, ее тело всё еще было настроено на него, а их нервные окончания соединены. Улыбнувшись про себя, она повернулась к Драко, который прижимал ее лифчик к лицу, будто не мог дышать без него. Гермиона заговорщицки улыбнулась ему и, медленно наклонившись, спустила трусики до бедер, выставив задницу на обозрение Люциусу и Северусу. Так как из нее буквально текло, ластовица осталась приклеенной к промежности. Она чувствовала, что ткань была зажата между половыми губами, и освободить ее можно было, либо просто вытащив, либо ослабив «хватку». Она выбрала второй способ. Выгнув спину как можно сильнее, Гермиона заставила половые губы раздвинуться, и холодный воздух коснулся скрытых ранее участков тела. Этого оказалось недостаточно. Расставив ноги, она бросила на Северуса и Люциуса призывный взгляд. Сплетники заплатили бы миллион галлеонов, чтобы увидеть то, что видела сейчас она. Трусики наконец обрели желанную свободу, и, скатывая их по бедрам, она могла бы поклясться, что слышала влажный хлюпающий звук, словно ткань вытащили из болота. Ее лицо вспыхнуло, и она крепко сжала губы, чтобы не захихикать. Сдвинув ноги, она спустила трусики до колен, и они так тяжело упали на пол, словно были мокрыми насквозь. Гермиона посмотрела на собственную смазку с интересом естествоиспытателя. Как, черт возьми, это могло быть возможно без того, чтобы у нее началось обезвоживание? Подняв ногу, чтобы выбраться из лужи, она услышала позади рык. – Они. Принадлежат. Мне, – с нажимом проговорил Люциус. – Принеси их сюда. С ее половых губ буквально закапали согласие и готовность. Сделав глубокий вздох, Гермиона наклонилась, подцепила трусики и, покручивая их на пальце, продефилировала к Люциусу, словно богиня на подиуме. Она представить себе не могла, что ее тело умело так двигаться: казалось, оно черпало неведомую ранее изящность из сексуальной энергии, наполняющей комнату. Оказавшись лицом к лицу со старшим Малфоем, она кокетливо прикусила нижнюю губу и покачала красным кружевом туда-сюда, словно хотела его загипнотизировать. Быстро, как кобра, его рука метнулась вперед и схватила ее за запястье. Его глаза блуждали по ластовице, а губы изогнулись в хищной ухмылке. – Что все это значит, моя дорогая? Ее сердце бешено заколотилось, подстегиваемое сильной хваткой и нежностью, сквозящей в его красивом голосе. – Я такая мокрая, сэр. Мне нужно кончить. Он притянул ее ближе, поднеся трусики к своему лицу. Кружево коснулось носа, и он сделал глубокий вздох, закрыв глаза. – И как же наша любимая принцесса желает кончить сегодня? Выбор за тобой. В голове Гермионы пронесся миллион вариантов одновременно. – Все, что захочу? – прошептала она. Возможности были безграничны, и все же она уже точно знала ответ. Люциус усмехнулся и зубами снял кружево с ее пальца. Бросив трусики себе на колени, он другой рукой убрал их в карман. – Все, что угодно, – пробормотал он и поцеловал тыльную сторону ее запястья. – Сгораю от нетерпения узнать, на что вдохновили тебя твои скабрезные книги. Ее щеки загорелись. Драко знал несколько ее фантазий, но ей еще не приходилось рассказывать их им всем одновременно. Это смущало гораздо больше, чем откровенничать тет-а-тет. – Пообещай, что не будешь смеяться. – Только если это не будет смешно, – отозвался Люциус. – Я серьезно. – Становится все забавнее и забавнее. – Люциус! – Ладно-ладно, – сказал он, успокаивающе улыбаясь. – Обещаю не смеяться. – Ну хорошо, – Гермиона глубоко вздохнула. – Я… я хочу, чтобы вы все кончили на меня. Верный своему слову, он так и не засмеялся, но его губы опасно подергивались. – Мы ведь так и делаем всегда? – Да. То есть нет. Я хочу, чтобы вы все кончили на меня почти одновременно. – Устроить тебе дождь из спермы? – Да. – Правда? – переспросил он, подняв бровь. – На лицо? – На сиськи, – сказала она, опустив на них взгляд. – А вообще куда хотите. Только не попадите мне в глаз и все такое. Люциус посмотрел на Снейпа. – Ты слышал эту просьбу? Северус кивнул. Его взгляд почему-то потемнел еще больше. Нежно улыбнувшись, Люциус погладил ее ладонь, а затем переплел пальцы с ее. – И как же ты хочешь, чтобы мы это сделали? Гермиона оглянулась и пожала плечами. – Думаю, я могла бы встать на колени на полу, а вы бы окружили меня. Я бы отсасывала вам или ласкала, пока вы бы не были готовы кончить, а потом вы бы… сделали это. – Ты имеешь в виду, подрочили бы тебе в лицо? Ее тело подрагивало от возбуждения, от которого подгибались колени. – Да. – А как мы сможем доставить тебе удовольствие, если ты будешь на полу? – Думаю, вы можете заняться этим после. – Могу я внести предложение? – подал голос Снейп. – Разумеется, – любезно ответил Люциус, словно они обсуждали планы на ужин. – Полагаю, лучше всего ей будет лечь на кровать и мастурбировать. Если она будет на спине, мы получим широкий выбор доступных… целей. – Так действительно будет лучше, – согласился Люциус. – Что скажете, мисс Грейнджер? Вы согласитесь лечь перед нами на кровать… выставив на обозрение каждый дюйм вашего прекрасного тела? – Да, сэр, – прохрипела она. – Но… есть еще кое-что. – Что же? Гермиона наклонилась и коснулась губами его губ. – Если я буду жить здесь, ты должен перестать называть меня мисс Грейнджер. Люциус широко улыбнулся. – Но ведь это так тебя заводит. – Нет, это ты меня заводишь, – отозвалась она жарким шепотом. – Мистер Малфой. Посмеиваясь, он коротко кивнул. – Но ведь я могу по-прежнему называть тебя принцессой? – О да, – заверила она его. – Обожаю быть твоей принцессой. Люциус запечатлел мимолетный поцелуй на ее губах, и ее лицу прошел поток тепла и покалывания. Его пальцы скользнули по шее, и она едва устояла на ногах. Дьявол! Хорошо, что они не набросились на нее все сразу – она бы потеряла сознание от сенсорной перегрузки. – Почему бы тебе не лечь на кровать и не устроиться поудобнее? Мы присоединимся к тебе как можно скорее. Гермиона улыбнулась и повернулась, продолжая сжимать его пальцы до тех пор, пока из-за образовавшегося между ними расстояния не пришлось отпустить его руку. Ей хотелось с разбегу прыгнуть на кровать и разлечься в позе морской звезды, но она понимала, как важно презентовать киску в лучшем свете. Чем больше мужчины возбудятся, чем больше удовольствия получат все участники действа. Проходя мимо Драко, который не глядя снимал одежду, чтобы не упускать Гермиону из вида, она оценивающе взглянула на его истекающий предсеменем член и многозначительно облизала губы. Малфой стал раздеваться в два раза быстрее, раскидывая вокруг себя одежду. Гермиона улыбнулась и, сбросив туфли, забралась на мягчайшую кровать Люциуса. Это было все равно что стоять на коленях на пушистом облаке. Поглаживая ткань, она наслаждалась атласной гладкостью под пальцами. «Еще!» Выгнув спину, она опустилась грудью на покрывало и потерлась об него сосками, которые тут же напряглись. Она тихо застонала. Смазка, сочащаяся из влагалища, хлынула с новой силой. Боже! Как же ей хотелось кончить! Они уже разделись? Она бросила взгляд поверх своей руки. Северус все еще расстегивал рубашку, а вот Люциус был уже наполовину раздет. А Драко, казалось, был слишком увлечен битвой с брюками и ботинками, явно пытаясь снять первые до того, как он снял вторые. Гермиона нетерпеливо фыркнула и уткнулась лицом в покрывало, чтобы подавить стон. Распластавшись, она потерлась сверхчувствительной кожей об роскошное постельное белье Люциуса, чтобы хотя бы не напрямую стимулировать клитор и приблизить разрядку. Уже не в силах выносить ожидание, она перевернулась и раздвинула колени, поглаживая внутреннюю сторону бедра и подбираясь к киске. Второй рукой она скользнула к груди, но не стала трогать соски, пока они не затвердели, буквально умоляя о прикосновении. Ее пронырливая рука пробралась к лобку и, едва касаясь, погладила. Бедра тут же выгнулись, словно обезумевшие. «Черт возьми, им лучше поторопиться!» Расслабившись, она пошире развела ноги и скользнула рукой с другой стороны. Клитор запульсировал – сильно – и она вздрогнула от укола желания. «Еще чуть-чуть». Вытянув средний палец, она провела по расщелине снизу вверх. Бедра задрожали, когда она задела клитор и громко ахнула, потрясенная тем, что он настолько набух, что выступал из-под больших половых губ. Коснувшись его еще раз, она зашипела: казалось, с этого комочка нервов сорвали защиту, и он теперь был обнажен и уязвим перед стихией. Гермиона закрыла глаза и проверила сосок, чтобы удостовериться, не происходило ли с ним то же самое. Он был набухшим, как клитор, и твердым, как камешек, а прикосновение к нему вызвало сладчайшее томление, которое отозвалось между ног. Так невесомо, как только возможно, она продолжила поглаживать сосок, посылая волны дрожи к киске. Бывали времена, когда ей хотелось грубости: чтобы ее щипали, шлепали, жестко вбивались, – но порой, как сегодня, ее тело, казалось, переключалось на какую-то другую волну, так что даже легчайшее дуновение ветерка могло довести ее практически до оргазма. Ей нравилось играть в таком состоянии, балансируя на грани, наращивая удовольствие как можно медленнее и упиваясь каждым ощущением. Она знала, что огромное напряжение между ног означает приближающуюся кульминацию, которая сметет кровать Люциуса приливной волной ее соков. Заметили ли ее слизеринцы предательскую пульсацию киски, которая указывала на неотвратимо нарастающий оргазм? Гермиона раздвинула ноги шире, молясь, чтобы они увидели, как мало осталось времени. Кто-то погладил ее по щеке, и она распахнула глаза. И не смогла сдержать усмешки, увидев Снейпа, стоящего на коленях справа от ее головы с напряженным членом прямо у ее лица. Какое удачное расположение. Северус ухмыльнулся ей в ответ и, едва касаясь, погладил член. – Готова? – с сарказмом спросил он. Гермиона кивнула и огляделась в поисках Драко и Люциуса. Драко был слева на коленях у ее груди, а Люциус – между ее раздвинутых ног, дроча всего в дюйме от киски. Она ощутила жар его страсти, обжигающий промежность, и жалобно застонала. Драко погладил ее груди снизу, едва касаясь, как делала она сама. – Я могу поласкать их, если хочешь. Он склонился над ее соском, и тело Гермионы непроизвольно вздрогнуло. – Хочу! – заверила она его. Драко ухмыльнулся и нежно обвел ареолу. Люциус скользнул двумя пальцами в киску, наполняя ее и стимулируя каждое местечко, до которого мог дотянуться. – Я тоже готов предложить помощь… но мы все хотим увидеть, как ты сама ласкаешь себя, так что продолжай потирать свою сияющую жемчужину, принцесса. Не вздумай останавливаться. Останавливаться? Прямо сейчас воплощалась одна из ее любимых фантазий – она не смогла бы остановиться, даже если бы захотела. Подняв голову, Гермиона огляделась, и киска буквально обезумела. «Чле-е-ены-ы-ы! Ты их видишь? Милостивый Мерлин! Посмотри, какие они все твердые! А этот аромат… Черт, подруга, я умираю от желания!» Проведя кончиками пальцев по ее груди, Драко нежно тронул ее членом сбоку, оставив влажный след. Люциус ласкал себя столь же яростно, как и Драко, задевая головкой внутреннюю сторону ее бедра, словно раскаленной кочергой. Увидев, как она пялится, он поднял бровь, и Гермиона в ответ скользнула средним пальцем между половыми губами и легонько обвела набухший клитор. Черт! Было непонятно, из-за чего клитор так перевозбудился: из-за всей этой ситуации или из-за умело ласкающих ее пальцев Люциуса. Или, может быть, дело было в настойчивых ласках, которые обрушил на соски Драко. Он был мастером в этом – обводил каждый сосок с грацией фигуриста. Каждый раз, когда он проводил по напряженному бугорку, ее бедра подергивались, словно от электрошока. Гермиона сосредоточенно наблюдала за его действиями, гадая, когда ее охватит очередной приступ дрожи. Северус свободной рукой повернул ее лицо к себе. – Это то, чего тебе всегда хотелось, малышка? Мужчина, который удовлетворит любое твое желание? Она подняла на него глаза и кивнула, не в силах выразить все то блаженство, которое охватило ее тело в тот миг. Увидев, как сильно в ней разгорелось желание, Северус улыбнулся и коснулся ее щеки влажной головкой члена. Гермиона повернулась, чтобы взять его в рот, но Снейп отстранился. – Но-но. Что нужно сказать? – Пожалуйста, можно пососать ваш член, сэр? Его губы растянулись в коварной усмешке, но он отрицательно покачал головой. – Нет, нельзя. Но, если хочешь поцеловать его, я разрешаю. Ну конечно, она хотела поцеловать его. Кто бы не хотел? Гермиона согласно кивнула и подождала, пока он поднесет к ней этого монстра. Снейп бросил на нее предупреждающий взгляд и осторожно приложил блестящую головку к ее губам. От прикосновения их закололо. Не напрягая их, она поцеловала уздечку, а затем высунула язык, чтобы попробовать мускусную солоноватую влагу, стекающую с головки. – Только губами, – предостерег он. Гермиона вздохнула и, как могла, постаралась ласкать его, не облизывая. Снейп продолжал скользить рукой по стволу, а она целовала подвижную крайнюю плоть каждый раз, когда та оказывалась у головки. Ей хотелось высунуть язык и лизнуть ее, но было такое чувство, что, если она намеренно ослушается Снейпа, он все прекратит и отшлепает ее у всех на глазах. Не то чтобы это было так ужасно, просто ей не хотелось терять разгон, который уже взяла ее киска. А порка наверняка вырвет ее из состояния перевозбуждения. – Хорошая девочка, – прошептал Северус. – Тебе придется сказать нам, когда ты окажешься на грани оргазма. Кончить одновременно и без того сложно при любых обстоятельствах, но, когда вовлечено столько людей, все становится намного сложнее. Ты должна держать нас в курсе, если хочешь, чтобы мы кончили одновременно с тобой. – Как? – По шкале от одного до десяти, насколько близко ты оргазму сейчас? – Десять – это оргазм? Он кивнул. – Думаю, семь, – но стало бы восемь, если бы она действительно дотронулась до клитора, а не ходила вокруг да около. Снейп посмотрел на двоих других мужчин и кивнул. – Мы тебя нагоним. Сообщай нам каждый раз, когда ты достигнешь следующего числа. Гермиона не знала, сможет ли она в такой момент вести точную статистику. Когда все трое прикасались к ней одновременно, это довольно сильно отвлекало… а уж когда поблизости оказывался член Снейпа, мыслить ясно не получалось никогда. Он прижал головку к ее губам, и она автоматически высунула язык. Сколько раз он говорил ей высунуть его, чтобы он мог отшлепать его членом? Ладно, может быть, слово «отшлепать» было не слишком подходящим, но ей нравились образы, которые оно вызывало в голове. Не мог же он натренировать ее реагировать определенным образом, а потом ждать, что она не поддастся инстинкту? Снейп нахмурился. – Что я только что сказал? – Прошу прощения, сэр. Это непроизвольная реакция. Люциус усмехнулся. – Вот что я называю дрессировкой. Северус покачал головой. – Речь не о том, чтобы делать что-то непроизвольно. Речь о контроле и сосредоточенности. Мы поработаем над этим позже. Я знаю, как сильно тебе нравится следовать указаниям. Действительно. А его указания были самыми лучшими. Драко легонько ущипнул ее за сосок, и она подняла на него взгляд. – Вот где ты научилась командовать мной? Несмотря на тяжелое дыхание, она умудрилась ухмыльнуться. – В основном. – Неудивительно, что у тебя так хорошо получается. Люциус изогнул пальцы и напряжение у нее в промежности буквально завопило, моля о разрядке. – У тебя здесь всё такое припухшее, принцесса. Готовишься залить мою кровать? Она простонала: «Да» – в стояк Снейпа. – Слышал, Северус? На горизонте виднеется приливная волна. Влажное хлюпанье ее влагалища было смущающе громким. Звук был таким, словно в ней бурлила вода в ожидании, когда ее высвободят. Однако слышать доказательство собственного возбуждения заводило ее еще больше. – Восемь! Северус усмехнулся. – Да, я слышу. Возможно, нам следует предупредить береговую охрану. Драко нежно потянул за сосок, и Гермиона выгнулась на кровати. – Ох! – ее киска взлетела на следующую ступень возбуждения, но вместо того, чтобы начать потирать клитор быстрее, она почти остановилась. – Восемь с половиной! Северус убрал член от ее губ и нарисовал влажную букву «С» у нее на щеке, которая ощущалась прохладной, пока высыхала. – Люциус был прав, вы сегодня потрясающе выглядите, мисс Грейнджер. – Спасибо, сэр. Драко ущипнул второй сосок, и у нее по спине пробежали холодные мурашки. Она схватила его за предплечье левой рукой и вцепилась в него ногтями. Зашипев, он напряг мышцы, чтобы высвободиться. – Не так жестко, Гермиона. Кажется, у меня кровь. Люциус насмешливо фыркнул. – Не будь слабаком. Считай, что тебе повезло: тебя ранили в бою. Драко презрительно оскалился в ответ, и у Гермионы сжалось сердце. Пока они не напали друг на друга, она потерла царапины на руке Драко подушечкой большого пальца и пробормотала: – Драко не слабак. Пожалуйста, веди себя хорошо, Люциус. Тот закатил глаза, но согласно кивнул. Гермиона украдкой улыбнулась Драко. – Просто я слишком увлекаюсь, когда ты прикасаешься ко мне. Драко улыбнулся, и злость у него на лице сменилась спокойствием. – Я знаю, милая. Я весь покрыт синяками, которые напоминают мне об этом. Я не смог бы прожить и дня без новых. Взгляд Снейпа пробежал по телу Драко, и Гермиона поняла, что он ищет следы. «Ну, удачи. Они все у него на спине и на заднице». Он исцелял следы от веревки, чтобы никто на работе не заметил… и, вероятно, он также исцелил свою задницу, чтобы его отец и Снейп не догадались, чем они занимались. – По-прежнему восемь с половиной, мисс Грейнджер? Она кивнула. – Люциусу стоит поласкать пальцем твою попку? Ее щеки покраснели от смущения, а киска выдала угрозы в виде серии сокращений. И как Снейпу это удалось? – Судя по румянцу у тебя на лице, полагаю, что ответ положительный. Попроси его вежливо и скажи, как сильно тебе это нравится. «Черт возьми! Какой будоражащий ужас!» Однако Гермионе хотелось ощутить его пальцы сильнее, чем что-либо еще. – Эм… Люциус… не мог бы ты, пожалуйста… Дьявол! Попросить об этом вслух было сложнее, чем она ожидала. Чертова боязнь публичных выступлений. – Не мог бы ты… поласкать пальцами мою попку? Я обожаю это. – Хорошая попытка, – сказал Люциус с усмешкой. – Насколько я знаю Северуса, он вряд ли сочтет это хоть чуточку приемлемым. Палец коснулся ее ануса, и сфинктер судорожно дернулся. – Девять! – Люциус прав, – промурлыкал Северус. – Скажи: «Пожалуйста, введи палец в мою похотливую попку. Я грязная девочка, которая хочет, чтобы ей вставили. Я обожаю чувствовать, как ты растягиваешь меня». Как будто она сможет всё это запомнить. – Говори, – прорычал он. – Пожалуйста, введи палец в мою похотливую попку, Люциус. Я… я не помню, что было дальше. – Я грязная девочка, которая хочет, чтобы ей вставили. Гермиону чуть не поразил припадок истерического хохота от такого заявления, но она знала, что легкомысленность до пальца в заднице ее не доведет. – Я грязная девочка, которая хочет, чтобы ей вставили, – повторила она. – Я обожаю чувствовать, как ты растягиваешь меня. Что ж, это было правдой. – Я обожаю чувствовать, как ты растягиваешь меня, – сказала Гермиона, встречаясь взглядом с мистером Малфоем. – Намного лучше, – пробормотал Люциус. Он вставил третий палец ей в киску, смачивая все три в вязкой смазке. Затем, вытащив безымянный палец, ткнулся им в анус. – М-м-м, – простонала Гермиона. – Девять с половиной! Девять с половиной! Девять с половиной! Когда она снова непроизвольно высунула язык, Северус отстранился, недовольно нахмурившись. А она ничего не могла с собой поделать. Ее рот хотел сосать, а его член был так близко. – Третье нарушение, малышка. Твой зад сегодня будет гореть. – Девять и три четверти! Драко рассмеялся, но она заметила, что все стали дрочить быстрее. Палец Люциуса шевельнулся внутри, и ее глаза закатились. Гермиона осторожно надавила на клитор, едва касаясь, чтобы оставаться на грани экстаза. – Думаю, что эта порка может привести ко второму раунду, – сказал Люциус, глухо усмехнувшись. – Должно быть, она текла по всей кровати, когда ты порол ее паддлом вчера. Северус ухмыльнулся. – Так и было. Ты бы видел, в каком состоянии был паддл. Она нанесла на него еще один слой лака. Рассказывал ли Снейп Люциусу обо всем, что они делали? Гермиона не знала, это больше возбуждало ее или смущало. Киска струйкой смазки проголосовала за то, что это ее возбуждало. Северус положил руку ей на щеку и провел большим пальцем по нижней губе. Жалобно захныкав, Гермиона открыла рот, надеясь, что он сжалится над ней и заполнит его чем-нибудь фаллическим. В его глазах цвета оникса промелькнул интерес, и, подняв два пальца, словно для благословения, он ввел их ей в рот. Гермиона с благодарностью застонала, когда он провел по языку и начал нежно трахать ее в рот медленными движениями, которые говорили, скорее, о его терпении и желании ее подразнить, чем о страсти. Он снова играл с ней, вероятно проверяя, как мало ей нужно, чтобы дойти до исступления. – Давай, Драко. Она уже близка, – пробормотал Снейп. Драко легонько обвел ее левый сосок, а затем зажал его между указательным и средним пальцем. Она знала, что именно должно было сейчас произойти, и, когда он сжал пальцы и потянул, перед глазами у нее замелькали звезды. Из-за пальцев Снейпа не получилось внятно выговорить «десять», но она постаралась: «Э-ать». Киска сжалась, и лавина наслаждения накрыла ее тело. Под закрытыми веками вспыхнул белый свет, а мышцы задрожали так сильно, что она побоялась случайно повредить себе что-то. Жидкость хлынула из нее, внезапным потоком залив Люциуса, а разум отключился, став чистым листом. Теплые брызги спермы Драко упали ей на грудь, словно летний дождик, и мгновением позже Люциус излил свое семя на низ ее живота. Капля попала ей на щеку, и она бы зажмурилась, если бы ее глаза уже не были закрыты. Снейп провел пульсирующим членом по ее лицу, и следующий поток хлынул ей на подбородок и потек к горлу. Быть покрытой доказательством их желания к ней – в тройном размере – вызвало странные ощущения. Гермиона отпустила руку Драко и положила ладонь на капли, что Снейп слил ей на шею. Она втерла их в кожу и скользнула к груди, где размазала сперму Драко возле своего колотящегося сердца. Ниже, поглаживая живот, она нашла семя Люциуса. Втерев его в лобок, она улыбнулась, наслаждаясь теплом и покалыванием, разливающимся по коже. Вместо того, чтобы вынырнуть из состояния блаженства, она осталась в его плену еще полминуты, балансируя на грани эйфории. Ее гудящая кожа покраснела, как будто она только что побывала в морозилке, а потом вышла на солнце. Соски торчали, словно твердые кусочки мрамора. Каждый дюйм ее тела будто был настроен на более высокую частоту, и даже прикосновение перышка было бы способно сейчас пошатнуть ее рассудок. – О боже! Она потянулась к Драко и Северусу и покрепче обхватила Люциуса ногами в попытке успокоиться. Кружащаяся комната медленно возвращалась в нормальное состояние, но пульсация в венах не утихала. Кожа была наэлектризована, искрилась и гудела, как двигатель. Когда Люциус погладил ее по бедру, а Северус провел пальцами по лбу, она чуть было не свалилась с кровати в припадке. – Черт! Драко положил руку ей на грудь и заставил лечь обратно. – Все в порядке, милая? – Откройте глаза, мисс Грейнджер. Гермиона моргнула и увидела перед собой Снейпа. Он положил ладонь ей на лоб. – Ты вся горишь. Ты хорошо себя чувствуешь? – Кожа гудит, – прошептала она. Складка между его бровями стала глубже. – До сих пор? – Да, сэр. Он мягко улыбнулся. – Думаю, тебе лучше отдохнуть, прежде чем мы попробуем что-то еще. Драко, принеси ей, пожалуйста, стакан воды. – Конечно, – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее чистую щеку. – Сейчас вернусь. Она начала часто моргать, когда от его губ по ее коже разошлась щекотка, словно концентрические круги на пруду. – Спасибо, – ей было ужасно жарко. – Ты ведь хорошо поела? – спросил Люциус, обведя ее пупок по кругу. Гермиона потянулась и коснулась его руки, чтобы убедиться, что у нее не начались галлюцинации. – Да. Люциус переплел их пальцы, а Северус устроился сбоку. Когда Гермиона повернулась к нему, он наклонился и поцеловал ее в лоб. Она закрыла глаза. Остаточное гудение все еще ощущалось на коже, но она вдруг почувствовала себя намного лучше. И даже ощутила безмятежность. Открыв глаза, она улыбнулась ему. – Думаю, я готова повторить. Люциус усмехнулся и сжал ее пальцы. – Северус прав. После такого нам всем нужен перерыв. У нас будет еще много времени, чтобы оказать тебе почетный прием в новом доме. Гермионе понравилось, как это прозвучало. Новый дом. С тремя ее слизеринцами. Она начала хихикать, и остаточное напряжение ушло из тела. Не понимая, что здесь смешного, она рассмеялась еще громче, задаваясь вопросом, есть ли доля правды в мифе, что от чрезмерной мастурбации можно сойти с ума. – Что с ней? – спросил Драко, подходя к кровати со стаканом воды. Люциус пошевелил пальцами, переплетенными с ее, и она содрогнулась от мощной послеоргазменной волны ощущений, после чего разразилась буйным хохотом. Шлепнув себя по щеке, она попыталась взять себя в руки, но в итоге просто разбрызгала сперму Снейпа по всему лицу – что показалось ей невероятно смешным. Люциус успокаивающе погладил ее по боку. – Некоторые женщины хохочут после хорошего оргазма. Не сопротивляйся. Когда она снова захихикала себе в ладонь, все вокруг тоже рассмеялись, а Снейп схватил ее за запястье, чтобы оторвать ее руку от лица. – Ну вот, ты испортила свой десерт. Мне придется сделать для тебя еще порцию. Гермиона посмотрела на свою блестящую руку и, не раздумывая, слизала сперму с пальцев. Она ощутила вкус их всех троих – их смешавшееся семя покрывало всю ладонь. Хохот перешел в хихиканье, и она глубоко вздохнула, радуясь, что снова может нормально дышать. Замерев, она закрыла глаза и попыталась определить различные нотки вкуса на языке. Однако это было невозможно: они все смешались. Открыв глаза, она улыбнулась всем троим и высказала единственную просьбу, которая только могла быть у девушки, окруженной восхитительными слизеринцами, чьи яйца, судя по всему, были заряжены ничем иным, как белым соленым шоколадом: – Еще. И ее новые соседи не подвели.