Не только на чердаке

— Очень даже неплохо получается, правда? — заметил Костик, старательно прилаживая к палочке темно-зеленую бумажную бахрому. — Вот я как-то разобрал одну из шишек, чтобы узнать, как они делаются… Хотите, расскажу? — Каких еще шишек? — устало спросил Серафим, отрываясь от бумажки с вычислениями. — Вы совсем не слушаете! — возмутился Костик. — Вот таких шишек. Их на ёлку вешают. Он указал на сверкающую шишку из мишуры, подвешенную к карнизу. — И что она? — с тоской спросил Серафим, понимая, что к вычислениям вернется нескоро. — Она красивая, — ответил Костик и вздохнул от переизбытка чувств, завороженно глядя на шишку. — Я с тобой с ума сойду, — простонал Серафим. — При чем здесь шишка? — А? А! Точно. При том, что она тоже по такому принципу делается. Это просто длинная-предлинная лента бахромы, накрученная по спирали на палочку, — сообщил Костик. — Если нарезать бахромы из цветной бумаги и накрутить ее на обычную ручку, почти так же красиво будет, я проверял. — Да? — скептически переспросил Серафим. — Ну, Симеону Андреевичу не понравилось, — признал Костик, — но на вкус и цвет товарищей нет. Симеон Андреевич раньше вообще привередливый был, никак ему не угодишь… — А ты, разумеется, пытался, — фыркнул Серафим, снова берясь за карандаш. — Не в той же степени, что с вами, но поначалу-то я к нему со всей душой, — снова вздохнул Костик. — Кухонный стол перекрасил, рассортировал по цветам все его таблетки… Правда, потом оказалось, что там не только таблетки были, а еще средство от кротов, удобрение и предохранители от телевизора, но это не считается. Задумка-то хорошая была… — Он не пришел в восторг? — спросил Серафим. — Не-а. И стол ему тоже не понравился, потому что новая краска так и не высохла, — мрачно сообщил Костик, смазывая клеем следующую полоску бахромы. — Наверное, не надо было примешивать туда смолу, но я же хотел, чтобы блестело… — И блестело? — Еще как! — с восторгом сообщил Костик. — И вообще, если хорошо подумать, он сам виноват. Во-первых, нечего было прятать отвердитель только из-за того, что я как-то раз смешал эпоксидку в его шляпе, а во-вторых, мог бы уже и привыкнуть, что к столу всё липнет, а не складывать на него каждое утро свою дурацкую газету. — Действительно, — пробормотал Серафим, с сочувствием глядя на кота, который деловито плюхнулся на бумажку и мыл длинным языком свой бок. Костик размял уставшие от упорного труда пальцы и окинул удовлетворенным взглядом готовые ветки. — И как вы его только терпели, Симеон Андреевич? — спросил Серафим, осторожно почесывая кота за ухом. Кот громко муркнул. — Знаю, — вздохнул Серафим. — Между прочим, если вы мне поможете, дело пойдет быстрее, — сказал Костик, протягивая Серафиму ножницы и бумагу. — А мне так нравится, когда ты при деле... — задумчиво ответил Серафим. — Пусть эта липкая пакость займет как можно больше твоего времени. — У вас чувство прекрасного еще в детстве отсохло, да? — с сочувствием осведомился Костик. — Это не липкая пакость, а самая красивая в мире ёлка… Будет, когда я ее соберу, — добавил он, перебирая россыпи обклеенных бумажной хвоей палочек. — Оптимист ты, Костик, — вздохнул Серафим. — Вы так говорите, будто это плохо, — оскорбился Костик. — Признавайтесь, до сих пор дуетесь, что веточки пошли на ёлку, а не на эту вашу дурацкую кашу? — Нет, только очень сожалею, что Колумбарий этого не видит, — честно сказал Серафим. — Ну, можно было бы его пригласить на праздники, — предложил Костик. — Еще чего! — испугался Серафим. — Как хотите… Костик пожал плечами, решительно разломал на мелкие кусочки следующую розгу и снова взялся за ножницы. — Кстати, у нас есть эпоксидка? — Чтобы склеить всё на свете в единый неделимый ком? — Серафим вежливо, но твердо пересадил кота с бумажки на пустое блюдце. — Вообще-то я только ветки к стволу приклеить хотел, но ваша идея интереснее, — признал Костик. — Нет, эпоксидки нет, — решительно объявил Серафим. — И не надо складывать свои ошметки на мои документы. Костик обиженно отодвинул ветку, которую только что аккуратно уложил для просушки на так кстати освободившуюся бумажку, и проворчал: — Никакие это и не документы. Документы на мятых бумажках не пишут. — Она и не была мятая, когда я начал, — надулся Серафим. — Если бы твой кот на ней не повалялся… — Перестаньте бубнить, вам не к лицу. Раз эпоксидки нет, придется пластилином. Это не так красиво, но что поделать… Приняв это нелегкое решение, Костик тяжело вздохнул, потом решительно сунул кисточку в банку с клеем и встал, задев локтем стол. — Э-э! — возмутился Серафим, почти успев поймать перевернувшуюся банку. — Ничего, клей станет прозрачным, когда высохнет, — утешил его Костик. — И не надо так тереть тряпкой, а то к столу присохнет. — Тебе ли не знать, — проворчал Серафим, аккуратно стирая тряпкой клей и стараясь не порвать истерзанную бумажку. — Ну, может, так действительно красивее, — сказал Костик, склонив голову набок и критически сощурив глаза. — Современное искусство и всё такое прочее. Вам виднее, учитель. — Не обзывайся. Костик хихикнул и собирался было что-то ответить, но передумал, нырнул под кровать и через пару секунд вынырнул, держа внушительный ком пластилина. Из большей части кома он слепил нечто вроде пирамидки и воткнул в нее единственный уцелевший прутик, для особо тупых пояснив: — Это будет ствол. Серафим промолчал, и Костик нетерпеливо дернул его за рукав: — Хоть собрать поможете? Серафим расстроенно посмотрел на уничтоженную бумажку, потом пожал плечами: — Ладно, чего уж… Он отщипнул небольшой кусок пластилина, скатал его в шарик, нерешительно воткнул в шарик ветку. — Куда вверх ногами! — замахал руками Костик. — Дайте сюда, неумеха вы. Он быстро прилепил ветку к стволу, с жалостью посмотрел на Серафима: — Вот как надо… — Да, учитель, — чрезмерно почтительно и смиренно ответил Серафим, и Костик тут же швырнул в него пластилиновым шариком. Серафим пожал плечами, подобрал метательный снаряд, воткнул в него следующую ветку и прилепил рядом с предыдущей: — Я всё правильно делаю? — Для первого раза сойдет, — великодушно ответил Костик. Дальше было проще, и вскоре все ветки заняли свои места. — Готово, — выдохнул Серафим, глядя на жуткое сооружение, хищно растопырившее во все стороны свои ветки. — Еще нет, — покачал головой Костик. — Теперь самое интересное. — Украшения? — предположил Серафим. — Не-а, это муторно, — отмахнулся Костик, предусмотрительно влезая на буфет. — Раз, два, три… — Ёлочка, гори! — подхватил Пафнутий. При этих словах Дормидонт, сидевший на спинке кресла-качалки, выстрелил в ёлку эффектной струйкой огня. — Мы репетировали, — гордо пояснил Костик, пока Серафим заливал пожар водой из ведра. — Красиво, правда?