Не только на чердаке

— Знаете, это будет еще одним подарком вам от меня, — задумчиво сказал Костик, катая на ладони лоснящийся комок теста. — Что именно? Отвратительный жизненный опыт? — хмуро спросил Серафим. — Нет, вообще-то я имел в виду печенье, — скромно ответил Костик. — Но и сам процесс его создания — отдельный подарок, вы правы. Но это уже скорее мне, а не вам… — М? — Я говорю, мне нравится печь с вами печенье, — громко и предельно четко сказал Костик. — А вам — нет. Поэтому это — подарок мне от вас, если хотите. — Подарок — дело добровольное, а это больше похоже на ограбление, — проворчал Серафим. — Вечно вы придираетесь, — отмахнулся Костик. Он щедрой рукой сыпанул муку, распугав мышей, и шмякнул тесто на стол. — Вообще-то мог бы и протереть рабочие поверхности, — продолжал ворчать Серафим. — А что? — удивился Костик. — А то, что ходят там всякие своими драконьими ногами… Дормидонт приоткрыл глаз, демонстративно вытянул заднюю ногу и по-кошачьи грациозно лизнул ее. — Вам лишь бы задеть чьи-то чувства, — вздохнул Костик. Он принялся раскатывать тесто скалкой, а Серафим обеспокоенно поглядывал на это и зудел: — Левый край слишком тонкий вышел, а правый — наоборот. Неравномерно пропекутся, все одинаковой толщины должны быть. — Вам бы всё под линеечку, — фыркнул Костик. — Или под горшок… — Кстати, ничего смешного, — оскорбился Серафим. — Если нужен большой круг, то горшок обвести — в самый раз… — Зачем нам круги, если мы делаем новогоднее печенье? — удивился Костик. — А, ну да, — спохватился Серафим. — У твоей бабушки были какие-нибудь особые формочки в форме звездочек и снежинок? — Были, — подтвердил Костик, — но мы ими почти не пользовались. Какой интерес штамповать одинаковое? — Действительно, — хмыкнул Серафим, пытаясь отобрать скалку. — Не мешайте, — возмутился Костик. — Зачем тогда будил, если ничего делать не даешь, — заворчал Серафим. — Ой, а вы помочь хотите? — широко распахнул глаза Костик. Он вручил Серафиму скалку, и тот немедленно принялся выравнивать края теста. — Красивый получился цвет, правда? — спросил Костик, отщипывая от теста кусочек. — Я даже спрашивать не буду, потому что не хочу знать, — отрезал Серафим. — Корица, — пояснил Костик и сунул тесто в рот. — Вы уже всё? Серафим прищурился, обошел стол со всех сторон, присел, несколько раз поправил несуществующие неровности легким прикосновением скалки и наконец выдохнул: — Идеально. — Ура! Костик схватил нож и занес его над тестом, но Серафим взбунтовался: — Ты что творишь, варвар? — Собираюсь вырезать печенье, — пояснил Костик. — Ножом? — А вы чем хотели, ножницами? — Костик посмотрел на Серафима с сожалением. Серафим глубоко вздохнул, сосредоточился и попросил: — Убери нож и доставай формочки. — Формочки скучные! — Зато удобные. — Ладно, хорошо. Зануда вы… Костик сердито загремел посудой за печкой, наконец выкопал из залежей чугунок с формочками. — Это не бабушкины, — мрачно пояснил он, — а Аграфены Филипповны. Серафим принялся разглядывать формочки, а Костик в это время решительно чиркнул ножом по тесту. — Эй! — возмутился Серафим. — Компромисс, — объявил Костик. — Свою половину можете портить всяким скучными формочками, а у меня будет свободное искусство. Серафим скривился было, потом пожал плечами. Костик с упоением вгрызся в тесто лезвием ножа. — Подайте пару гаек, пожалуйста, — попросил он, пока Серафим старательно выдавливал формочкой ёлку. — Зачем? — Надо. Я делаю робота из «Ну, погоди!», у него глаза из гаек. — Не из гаек, а из лампочек. — Ну, дайте лампочки, если думаете, что они в печке не лопнут… А они лопнут, — сообщил Костик, доверительно понизив голос. — А гайки зато прекрасно впишутся в рецепт! — воскликнул Серафим, бережно отделяя от стола только что вырезанного снеговика. — Ой, ну это же украшение, — бессильно выдохнул Костик, — неужели не понимаете? Его не едят. Робота съедите, а глаза выплюнете, как косточки из вишни. Или как лук из супа. — Лук из супа не выплевывают! — Я выплевываю. На это Серафиму ответить было нечего, и он с утроенным усердием стал вырезать из теста колокольчики и звездочки. — Кстати, — сказал Костик, — когда будете есть ежа, почистите его как следует от иголок. — Они из шурупов? — угрюмо спросил Серафим. — Нет. Из иголок. Костик умолк и продолжил уверенно кромсать тесто ножом, что-то насвистывая себе под нос. Серафим уложил на противень еще один полумесяц, завершив тем самым ряд, и огляделся, выбирая еще какую-нибудь формочку. У него уже было по целому ряду ёлок, снеговиков, полумесяцев, звезд и колокольчиков, а на противне оставалось место еще для одного ряда. Но вот формочки-то закончились… Серафим задумчиво почесал затылок, размышляя, какую из формочек использовать повторно. Может, гармоничнее будет, если взять каждую ещё по разу? Но тогда ряд будет неровный. — Можно я у вас состригу немного волос? — спросил Костик. — Что? Нет! Зачем? — растерялся Серафим. — Я вас леплю. Осталось только волосы сделать. Я хотел надергать ниток из ковра, но там цвет не тот. Костик оторвал от стола плоскую долговязую фигурку, украшенную жизнерадостной улыбкой. — Похож? — Очень, — кисло отозвался Серафим. — Ты еще и свитер изобразил? — Разумеется. Во всех подробностях. — Костик любовно погладил тестяной свитер, испещренный насечками, изображающими вязаную текстуру. Серафим обошел стол и с любопытством заглянул за груду тарелок, где стоял противень Костика. — Это Феогност, это Пафнутий, это Матильда с детьми, это Симеон Андреевич, — принялся перечислять Костик. — Что это у Феогноста, фасоль? — Это вместо желудка. Красиво? — Ну-у… Зато похоже, — наконец признал Серафим. Он перевел взгляд на свой противень с идеальными рядами звездочек и полумесяцев, снова посмотрел на Костиковы неуклюжие изделия, приправленные всякими железяками и палочками. — А дракон где? А жабы? А ты? Костик пожал плечами: — Я надеялся, вы сделаете. Серафим вздохнул, забрал у Костика нож и деловито спросил: — У нас есть еще тесто? Костик с готовностью придвинул к нему миску. — Слазай под кровать и достань пыльных катышков, — велел Серафим. — Колумбария тоже сделаем, хотя он и не заслужил.