Не только на чердаке

— Что там Аполлошка, извелся без меня? — спросил Колумбарий. — Извелся, извелся, — проворчал Серафим. — Спрашивал, как там его драгоценный Колумбарий поживает. — Не Колумбарий, а Колумбаша, — поправил его Костик. Колумбарий схватился за сердце, закрыл глаза и неуклюже плюхнулся на раскладушку. — Эй, брысь! — возмутился Серафим. Колумбарий с ворчанием поднялся, переместился на кровать и снова упал как подкошенный. — Брысь, — сказал Костик. — Прямо умереть негде! — с досадой вскричал Колумбарий. — У себя под кроватью можешь, — с готовностью подсказал Серафим. — Там же темно и не видно! — Ну, значит, не судьба. Пока Серафим и Колумбарий обсуждали варианты смертного одра, Костик подошел к зеркалу и яростно потер щеку. — Только не говори, что щупальца проклевываются, — взмолился Серафим. — Увы, — вздохнул Костик. — Увы, да или увы, нет? — Ну, вы же меня знаете! — Значит, нет, — с явным облегчением произнес Серафим. — Увы, — снова вздохнул Костик. — А почему мы меня исцелили? Было бы очень удобно макать в меня перьевую ручку… — Да, — подтвердил Колумбарий. — Я всю жизнь мечтал писать мемуары кровью, а вы… — Усохни, — попросил Серафим и снова повернулся к Костику: — Чешется? — Немного. Как будто под кожей рыбки плавают. Может, действительно? Костик оживился и снова потянулся к зеркалу. — Еще рыбок нам не хватало, — закатил глаза Серафим. — Кстати, это вы у Аполлошки переняли, — сообщил Костик, отходя от зеркала. — Что? — Ну, вот это тоскливое разочарование закаченных глаз… Или закатанных? — Закатившихся, — подсказал Колумбарий, поднимая с пола глазное яблоко. — Ой, фу! — воскликнул Костик и торопливо ощупал лицо, проверяя, не его ли глаз. — Колумбарий, скотина, не сметь насылать морок на ребенка, — прикрикнул Серафим, тоже украдкой пощупав свои глаза. — Вот это — морок? — переспросил Костик, выглядывая из-за растопыренных пальцев. — Морок, — кивнул Серафим. — Морок, — подтвердил Колумбарий, жонглируя глазом. Костик ойкнул и спрятался за Серафима, зарывшись лицом в его свитер. И вовремя, потому что Колумбарий уронил глаз на пол. — А если Колумбарий наслал морок на меня, почему вы его тоже видите? — уточнил Костик, пока Колумбарий отскребал от пола молочно-белые желейные комья. — Бес его знает. Ты вечно просачиваешься в мое личное пространство, — ответил Серафим, но отодвигаться не стал. — Просто я умею насылать морок на всех сразу, — гордо сказал Колумбарий и с хлюпаньем сожрал глаз. Серафим приобрел бледно-зеленый оттенок и зажал ладонью рот. — Да какие вы все нежные, — надулся Колумбарий. — Это мармелад был. Он вынул из-под кровати украденную со стола коробку яблочного мармелада и протянул ее Костику с Серафимом: — Хотите? — Это был не мармелад, — возразил Костик, отлепившись наконец от Серафима и нерешительно заглянув в коробку. — Мармелад зеленый и не пялится… Колумбарий фыркнул, грозно посмотрел на коробку — и мармелад превратился в глазные яблоки. Посмотрел еще раз — и в коробке остался только мармелад. — Ого, — слабым голосом сказал Костик. — Морок, — небрежно пояснил Колумбарий. — Может, испепелим его наконец? — спросил Серафим. Костик помотал головой: — Жалко, всё-таки он наш собственный. Колумбарий ткнул ему под нос коробку с мармеладом, и Костик снова нырнул за Серафимову спину. — Ой, зря, — протянул Серафим. — Если так уж надо завести пакость, я бы тебе чумную палочку подарил, она как-то безопаснее… Колумбарий сердито фыркнул и удалился под кровать. Костик покидать свое убежище не спешил. Потеребил свитер, заставив Серафима нервно подпрыгнуть, и осторожно спросил: — А скажите, учитель, чернила хорошо отстирываются?