Не только на чердаке

— Как там Аполлошка? — спросил Костик. Серафим вынул из бюро Христофоровы часы, завел их, сунул в карман и только потом ответил: — Нормально. Просил на ужин щей со сметаной. — Вот видите! — торжествующе воскликнул Костик. — Я сразу говорил, что он плохой! — Откуда такой вывод? — растерялся Серафим. — Нормальный человек, если ему могут принести что угодно, никогда не закажет щи, — уверенно заявил Костик. — А что закажет? — спросил Серафим. — Ну, во-первых, пончики с вареньем, трубочки со сгущенкой, булочки с… — Из еды. — Ну? — А не из десертов. — Ну… — Костик задумался, потом просиял: — Блины! Только не с этой склизкой соленой дрянью, а с нормальной начинкой. — То есть? — С вареньем, со сгущенкой, с растопленным шоколадом… — А если не блины? — не отставал Серафим. — У-у, я думал, всё можно… Ну, тогда оладьи. С вареньем, со сгущенкой и с шоколадом, — бодро заключил Костик. Серафим в изнеможении закатил глаза. — Знаешь, я не уверен, что твои часы гарантируют защиту от пищевых отравлений, — сообщил он. — Именно поэтому я и не буду есть щи. На всякий случай, — ответил мудрый Костик. — Кстати, нам нужна та большая кастрюля, в которой я змею храню? — У нас в кастрюле змея? — выпучил глаза Серафим. — Ну, уж. Кшиштоф, — нетерпеливо пояснил Костик. — Так нужна или нет? — Видимо, уже нет, — брезгливо скривился Серафим. — А что, уж проснулся? — Наверное, нет. Я его переложил к вам под раскладушку еще на прошлой неделе, вы бы заметили, — сообщил Костик и продолжал, игнорируя Серафимову бледность: — Если не нужна, я туда Пушкина перелью, ладно? — Пушкина? — Ну, Александра Сергеевича. Вы же сами настаиваете, что это он… — Гриб твой, что ли? — догадался Серафим. — Он же Александр Николаевич был... — Пушкин-то? Стыд вам и позор! Он всю жизнь был Сергеевич, — возмутился Костик. — Тьфу, совсем запутал. А чего ему в банке не сидится? — Из нее он уже вырос, — объяснил Костик. — Наверное, из-за того, что я ему ложку-сладкоежку подложил. Серафим посмотрел на заполненную пластами коричневой слизи банку, поморщился: — С каждым новым приобретением всё нежнее люблю твоего дракона. Дормидонт фыркнул на него с кровати и поплотнее свернулся клубком. — Не уверен, что грибу хорошо будет в кастрюле, — задумчиво сказал Серафим, — но попробовать-то можно… — Это временно, — пообещал Костик. — Потом вы ему сделаете аквариум, правда же? — Неправда же, — проворчал Серафим. — Я не умею. — Научитесь, — утешил его Костик, ставя на печь чайник. — Ради меня. Серафим фыркнул примерно с таким же возмущением, что и Дормидонт, и направился к двери. — Я за ужином. Держи свой гриб на привязи, не трогай зелья и вообще. — Слушаюсь, ваше величество, — радостно кивнул Костик. Серафим сбегал к Аграфене Филипповне за щами, отнес кастрюлю Аполлошке в портал, едва не забыл на чердаке часы, вернулся за ними, заглянул в погреб к Колумбарию, позвал его ужинать, снова зашел к Аграфене Филипповне, забрал ужин и наконец-то вернулся во времянку. — Си-им, — обеспокоенно сказал с буфета Костик. — У нас ведь есть какая-нибудь ненужная бочка? А то из кастрюли Пушкин уже вырос…