Не только на чердаке

— Ух ты, здорово! — восхитился Костик. — Видели, как он ватрушку поймал? Ай да Пушкин! — Не продолжай, — попросил Серафим, неловко подобравшись, чтобы поместиться на буфете. — А вы не пихайтесь. — Так ведь места мало, — заметил Серафим. — Понятное дело, — проворчал Костик. — Понаотрастили тут конечностей… Он посмотрел вниз, на пол, почти полностью занятый коричневой слизью. — Может, он людей не ест? — Не с нашим счастьем, — уверенно ответил Серафим. — Ты хоть что-нибудь понял в связи со всем этим? Костик задумчиво посмотрел на последнюю ватрушку, с хлюпаньем исчезнувшую в складках чайного гриба, и вздохнул: — Понял… Серафим удовлетворенно кивнул, но на всякий случай уточнил: — И что именно ты понял? — Что нам суждено умереть голодной смертью, — совсем уж грустно сказал Костик. — И всё? — Ну, вообще-то я хотел деликатно промолчать, но еще я понял, что во всём виноваты вы, — признался Костик, прижимая к груди кадушку с индюшкой, ужом и жабами. — Я?! — выпучился на него Серафим. — А кто же? Конечно, вы, — рассудительно кивнул Костик. — Да почему?! — Серафим всплеснул руками, смахнул с буфета пересмешника, едва успел его поймать, потерял равновесие, в последний момент уцепился за карниз, принял вертикальное положение и выдохнул. — Нашли время для гимнастики! — рассердился Костик, отбирая у него Пафнутия. — Так почему я виноват? — не отставал Серафим. — Ну, во-первых, вы меня не предупредили, что у Аполлошки всё какое-то бракованное, — с готовностью ответил Костик. — Во-вторых, вы накормили Пушкина нашим ужином. В-третьих, вы мне не разрешили развесить под потолком лианы или хотя бы гамак, хотя я вам сто раз предлагал, и теперь нам приходится ютиться на буфете, который скоро рухнет под вашим весом. В-четвертых… — В-четвертых, — пророкотал Серафим, — нечего было тащить в дом неизвестный артефакт!!! — Я и говорю, — невозмутимо кивнул Костик. — В-четвертых, вы меня совсем не воспитываете и не учите, хотя должны бы. В общем, мы из-за вас умрем. Серафим посмотрел на него с нескрываемым раздражением, но ничего не сказал. — Может, пусть его Дормидонт подожжет? — предложил Костик. — Хотя с гостями так не поступают… — Сгорим вместе со времянкой, — помотал головой Серафим. — Не годится. — Он уже мемуары Колумбария жует, — с досадой отметил Костик. Они с Серафимом переглянулись и хором воскликнули: — Колумбарий! — Дормидонт, принеси со стола бумагу и карандаш, — попросил Серафим. Дракон фыркнул и сплюнул через плечо капельками жидкого пламени. Гриб недовольно заворочался. — Принеси, не вредничай, — сказал Костик. Дракон бросил на него укоризненный взгляд, но просьбу исполнил. Серафим быстро написал пару строк, свернул записку, сунул ее дракону в пасть. Тот брезгливо фыркнул и поджег бумажку. — Эй! — возмутился Серафим. — Дормидонт, принеси еще бумаги, — попросил Костик. Серафим снова начеркал несколько корявых строчек, свернул записку и осторожно вложил ее дракону в лапу: — Не жги. Дормидонт ехидно прищурился и улыбнулся. Костик погладил его по загривку и спросил: — А как он откроет дверь? — Помнишь, я тебе запрещал бить стекла? — Передумали? — радостно воскликнул Костик. — Угу… Сможешь? Серафим окинул окна полным сомнения взглядом. — Да вообще без проблем, — просиял Костик. — Часы давайте. — Фига с два! — А чем тогда кидаться? — Каким-нибудь барахлом. У тебя же вечно тонны его в карманах… Костик послушно пошарил по карманам, вынул свисток, карамельку и Симеона Андреевича. Карамельку тут же сунул в рот, на кота и свисток посмотрел скептически. — Кота нельзя, а свисток не докину, легкий, — сказал он с сожалением. — Ну, чашку какую-нибудь из буфета расколоти, — предложил Серафим. — Чашка-то расколотится, а вот стекло?.. — Костик задумчиво побарабанил пальцами по банке со светлячками, которую тоже притащил на буфет в числе прочих сокровищ, и сказал: — Придумал! Подержите меня. Он нырнул вниз головой, и Серафим едва успел ухватить его за ноги. Послышался звон. Это Костик, что-то искавший в недрах буфета, бесцеремонно сбрасывал на стол посуду. — Быстрее, — попросил Серафим, наблюдая, как гриб поглощает край стола. — Нашел, — провозгласил наконец Костик, извиваясь и втягиваясь обратно на буфет. Он гордо продемонстрировал Серафиму тяжелую яшмовую статуэтку, прицелился и швырнул ее в окно. Стекло разлетелось на мелкие кусочки. — Видели, как я умею? — гордо выпрямился Костик. — Врожденный талант плюс годы тренировок на окнах Симеона Андреевича… Ай! Он сунул в рот оцарапанную котом руку, а Серафим сказал Дормидонту: — Лети к погребу, найди Колумбария, передай ему записку. Дракон упорхнул. — А теперь что будем делать? — спросил Костик. Серафим пожал плечами: — Ждать?