Не только на чердаке

— Может, это из-за крови, — предположил Серафим. — Она у тебя сегодня зеленая. — Давайте вашу попробуем, — с готовностью согласился Костик. — Желтую. — Думаешь, у меня желтая? — нахмурился Серафим. — Желтая-желтая, — заверил его Костик. — Как гробницы египетских фараонов, — подхватил Колумбарий, — как зубы лемминга, как кукурузные зерна, как капельки… — Я понял, спасибо. — Как капельки смолы, застывшей на стволе абрикоса, а ты что подумал? — Именно то и подумал. Может, хватит уже обсуждать мою кровь? Серафим сердито загромыхал содержимым комода. — Что вы там ищете? — с любопытством спросил Костик. — Нож? — Острый, как коготь казуара, — вклинился Колумбарий, — сверкающий, как луна в колодце, холодный, как… — Скотч, — сурово сказал Серафим. — Ужасное сравнение, — поморщился Костик. — Никуда не годится. Разве скотч холодный? Он комнатной температуры. Хотя сейчас, конечно, холодный, здесь же не топят… Но почему тогда именно скотч? Холодный, как ножка комода. Холодный, как зеркало. Холодный, как мои заледеневшие пальцы… — Я ищу скотч, — пояснил Серафим, вытаскивая из кармана варежки и вручая их Костику. — Чтобы залепить кое-кому рот. Костик ахнул. — Да не тебе, чучело ты… Колумбарию. — Я так и подумал. Я знаю, что моя болтовня вам только в радость, — радостно сказал Костик. — Но с Колумбарием так нельзя, он же нам почти родственник… Колумбарий зашипел, обнажая зеленые зубы. Серафим снова занырнул в комод, ворча: — Никаких зелий не осталось… Что ты будешь делать! — Хотите, сбегаю? — услужливо спросил Костик. — Вам какое? Для рогов, для копыт? Может быть, «Хвост крючком, нос пятачком»? Молодильное, бодрящее, кровь разгоняющее? Одеревеняющее? Тоску нагоняющее? Серафим поморщился: — Спасибо, я сам. Вас можно на минуту оставить? — Конечно! — хором ответили Костик и Колумбарий. — Передумал, — сообщил Серафим. — За мной. Костик на всякий случай снова заглянул в шкаф, но в портале так и колосились зубастые кактусы. — И всё же, господин учитель, какое зелье вы задумали применить? — спросил Костик, спрыгивая с крыльца бабушкиного дома в сугроб. — Ну, хотелось бы какое-нибудь зелье благоразумия и послушания, но такого еще не изобрели, — проворчал Серафим. — А розги изобрели, — подсказал Колумбарий. Костик с Серафимом синхронно швырнули в него по пригоршне снега. — Надо что-нибудь для восстановления изначального цвета, — сказал Серафим, уворачиваясь от увесистой ледышки. — Отменяющее зелье здорово действует, — сказал Костик. — Нет такого зелья. — Как это нет? А я чем обливался? — Там, может, и есть, — проворчал Серафим. — А у нас нет. — Жалко, — сказал Костик. — Там вообще есть много чего, чего у нас нет… — Угу, Серафим с топорами, например, — подхватил Серафим. — Обойдемся и без отменяющего зелья. В бюро нашлись корни степного одуванчика. — Отлично, — сказал Серафим. — Теперь бы радугу ненастья… Что еще нужно для возвращения естественных цветов? — Капля крови, — подсказал Колумбарий. — Серьезно или чтобы потешить твою кровожадность? Колумбарий потупился. — По-моему, шарик белены еще, — наморщив лоб, сказал Костик. — Или дурмана? — Паслена, бестолочь. Откуда ты вообще это знаешь? — спросил Серафим. — В школе проходили, — пожал плечами Костик. — Я в тот день как раз в шкафу прятался, прямо за картой алхимических шахт. У нас был такой большой шкаф без дверей. Ну, то есть, конечно, двери раньше были, но однажды я вызвал тролля — кстати, он с топорами был, прямо как вы — и потом дверей уже не было, а вместо них повесили карту, чтобы наглядные пособия не пылились. И там было очень удобно прятаться. — Зачем? — За картой, я же говорю. — Не за чем, а зачем, — терпеливо повторил Серафим. — На кой черт, почему, с какой целью? Костик пожал плечами: — А как еще себя развлечь? — И правда, — вздохнул Серафим. — Ладно, давай попробуем. Он смешал все ингредиенты в левом кулаке, для верности произнес укрепляющее заклинание и удовлетворенно выдохнул, наблюдая, как желтый пигмент срывается с его тела клубами дыма и исчезает под потолком. — Как красиво, — сказал Костик, разглядывая серафимообразное пятно на потолке. — Это ваша душа? — Отвянь. Серафим вложил следующую порцию в ладонь Костика, снова произнес заклинание, повторил процедуру с Колумбарием. — Прямо семейный портрет, — улыбнулся Костик, разглядывая три пятна: два зеленых и одно желтое. Желтое пятно зашевелилось, помахало рукой. — Надо будет попросить у хозяйки швабру и смыть это безобразие, — кисло заметил Серафим. — Но сначала — на чердак.