Не только на чердаке

— Эх, как там мой Нафанаил без меня, — вздохнул Костик. — Наверное, хорошо, раз без тебя, — ответил Колумбарий. — А кто такой этот твой Кафтанаил? — Нафанаил, — поправил его Костик. — Это мой крокодил. — А почему это он Афанаил? — нахмурился Крематорий. — Действительно, — подхватил Серафим, надкусывая плюшку, — почему не Каллистрат какой-нибудь? — Или Кастрихий, — важно кивнул Колумбарий. — Потому что заканчивается на «-ил», — пояснил Костик. — Как думаете, он уже вылупился? — Насчет него не знаю, а вот кто-то другой вылупился на мою плюшку, — рыкнул Колумбарий, хватая вышеупомянутую плюшку с блюда за секунду до того, как Серафим протянул к ней руку. — Выбивалок на тебя нет, — проворчал Серафим. Колумбарий оскалился и зарычал. — Знаете, это уже слишком, — глубокомысленно сказал Костик. — Сначала у нас из-под носа пропал Аполлошка, потом прадедушка, а теперь они и Нафанаила прикарманили? Это возмутительно. — Напиши жалобу в министерство порталов, — подсказал Колумбарий, хлюпая чаем. — А вот и напишу! Костик отодвинул тарелку с глазированными сырками, полез под кровать, вернулся весь в паутине и с карандашом в руке. — Мой карандаш! — обалдело воскликнул Колумбарий. — Мне же для дела, — успокоил его Костик. — Вот нажалуюсь куда надо и верну его тебе… С процентами. — Это как это? — Точно не знаю, математику я всегда прогуливал, — беззаботно ответил Костик и огляделся в поисках бумаги. — Скажите, учитель, где все наши блокноты? — Все мои блокноты кто-то употребил под свои каракули, — сердито ответил Серафим. — У нас не только люди, прадедушки и крокодилы пропадают, у нас вообще сплошные убытки. — Хотите тоже написать жалобу? — догадался Костик. — А куда? — В министерство утилизации Костиков, — зловеще ухнул Колумбарий и хлюпнул чаем. — В министерство испепеления подкроватных чудовищ, — поправил его Серафим. — А я тогда напишу в министерство отравления жалких учителишек болотным зельем! — сдвинул брови Колумбарий. — Я тоже хочу куда-нибудь написать, — поддакнул Крематорий. — В министерство выдачи мозгов? — предположил Колумбарий. Пока чудовища дрались, Костик выдрал страницу из какой-то книги и принялся писать прямо поверх напечатанного текста: «Дорогое поганое министерство поганых порталов! Верни мне немедленно моего крокодила, а взамен можешь взять себе кого хочешь другого, только не Сима. Колумбария с Крематорием тоже не бери. И всех моих животных. И Феогноста с Пафнутием. А, и Аграфену Филипповну нельзя. Забери саморежущие ножницы, вот. А еще…» — Константин Серафимович, это из какой книги страница? — спросил Серафим, грозно нависая над Костиком. — Из какой-то. Я взял самую скучную, без картинок. Серафим выдернул у него лист, игнорируя возмущенный вопль. Пробежался по строчкам, побледнел: — Ты совсем сдурел, холера ты болотная? — Чего это сразу болотная? Может, я какая-нибудь другая холера, — обиделся Костик. — Это же из моей лицензии искателя лист! — воскликнул Серафим, игнорируя это справедливое замечание. — И что теперь? — И всё теперь! Я больше не имею права искать артефакты, дубина ты! — Как это? Серафим закатил глаза, скомкал бумажку, зашвырнул ее в угол, растрепал себе волосы, сел на раскладушку и завыл. — Вам бы драмкружок открыть, — сказал Костик. — Может, и откроете? Ну, когда вас попрут из искателей… А они узнают? — Лицензия теперь недействительна, — мрачно объявил Серафим. — В этой книге были сертификаты за каждый пройденный курс, за каждый отсортированный артефакт, а ты… — А я всё исправлю, — сообщил Костик, разглаживая скомканный лист. — Сейчас выращу из «Радости лекаря» подорожник, приложу и… — Выращивай, пригодится, — кивнул Серафим, задумчиво поглядывая на метлу. — Э-э! Меня нельзя, забыли? — запротестовал Костик, на всякий случай прячась с книгой под кровать. — Ай-ай-ай! — Чего ты орешь? — хмуро спросил Серафим. — Тут какой-то нехороший человек мышеловку расставил! Какое счастье, что попался я, а не кто-нибудь из мышей… Вам меня хоть жалко? — Ни капельки. Костик ахнул: — Злодей! Это ваших рук дело, да? Серафим отчаянно взвыл, свернулся калачиком на своей раскладушке и объявил: — Сдаюсь. Что хотите, то и делайте. Рвите мои лицензии, ставьте мышеловки, хоть весь дом сожгите, плевать. — Эй, вы чего? — Костик высунулся из-под кровати, обеспокоенно глянул на Серафима и сказал: — Между прочим, вы и так уже давно перенарушали все правила, забыли? Чего вы психуете из-за какой-то формальности? Разве у вас хоть кто-то спрашивал лицензию за последние лет сорок? — Мне всего тридцать девять, — процедил Серафим. — Так да или нет? — Ну, нет. — Ну и всё. Прилепим страницу на скотч и забудем об этом. Мир? — Мир, — проворчал Серафим. — Тогда один вопрос. Нет, два. — Ну? — Во-первых, метла отменяется? — Пока что. — Сойдет. — А во-вторых? — А во-вторых, вот если палец посинел и выгнулся шахматным конем, это он сломан, да? — спросил Костик, высунув из-под кровати увенчанную мышеловкой руку.