Не только на чердаке

— Осторожно открывай! — просипел Колумбарий. — И палкой, палкой его, пока не опомнился! — подсказал Крематорий. Серафим отмахнулся от чудовищ, открыл было люк, о чем-то задумался, обернулся. — Костик, свет очей моих, уберись куда-нибудь. — Чего вы ругаетесь? — обиделся Костик. — Из-за булыжника, что ли? Так вы им сами себя саданули по глазу, я ж не виноват… — Нет, — процедил Серафим, — не из-за булыжника. Спасибо, что напомнил. — А из-за чего тогда? — На всякий случай. — Ну и ладно, — надулся Костик, — я тогда тут подожду. С плюшками. Он уселся на низенькую лавку в дальнем углу сеней, запустил руку в корзинку, выловил горячую плюшку и заулыбался в предвкушении. — А вот плюшки мы возьмем с собой, — решил Серафим. — Подай-ка сюда корзинку. — Изверг, — объявил Костик, надкусив плюшку. — Сатрап. Тиран. Деспот. — Сволочь, — подсказал Колумбарий. — Войлок! — сурово сдвинул брови Крематорий. — Это не ругательство, дубина! — возмутился Колумбарий. — То есть дубина — ругательство, а войлок — нет? А почему? — недоуменно спросил Костик, жуя вторую плюшку. — И правда, — простонал Серафим. — Нам обязательно это выяснять прямо сейчас? — Я не возражаю, — ответил Костик, вынимая третью плюшку. — А почему блин — ругательство, а оладушки — нет? — Оладушка ты, Костик, — с порицанием сказал Серафим. — Вот видишь, не звучит… Наверное, поэтому. Давай сюда корзину. — А может, ругаться надо не обращением, а восклицанием, — возразил Костик и съел четвертую плюшку. — Святые оладушки! — И пресвятая шелковица, — проворчал Серафим. — Почему шелковица? — удивился Костик, жуя пятую плюшку. — Потому что на вицу заканчивается, — подсказал Колумбарий. — Вот отходить бы тебя этой самой вицей… — Не-е, меня нельзя, — отмахнулся Костик и надкусил шестую плюшку. — Правда же, Сим? — Вот я уже очень сомневаюсь! — Серафим потянулся за корзинкой, чуть не свалился с лестницы и едва успел удержать равновесие. — Отдай плюшки немедленно! — Отдам, — успокоил его Костик, беря седьмую плюшку. — Вы там аккуратнее, а то и под вторым глазом фонарь заработаете… Кстати, почему фонарь? — Потому что сияет! — хохотнул Колумбарий. Серафим возмущенно повернулся к публике другим профилем. — Непонятно. Почему тогда не солнце? — пожал плечами Костик, доедая восьмую плюшку. — Или что там еще сияет… — Действительно, — задумчиво сказал Колумбарий, почесав затылок. — Почему не говорят, мол, у него медный грош под глазом? — Или Костик, — подсказал Крематорий. — Он тоже вон как сияет. Костик удовлетворенно кивнул, жуя девятую плюшку. — Знаете, что еще непонятно? — сказал он, снова сунув руку в корзинку. — Что? — с готовностью спросили чудовища. — Почему Аграфена Филипповна положила в корзинку всего десять плюшек, — ответил Костик, медленно и с наслаждением дожевывая последний кусок. — Это же чудовищно мало…