***
Дни всё теплее. Кроны шелестят зеленью, чирикают вернувшиеся птички, студенты растягиваются на искусственном газоне со своими ланчбоксами. У Мэтта на обед — банан. Жёлтый, в тон рубашке, и огромный. Самый большой из тех, что ждали своего часа в ближайшем супермаркете. Его Мэтт и ест, оперевшись на одну из колонн в переходе филологического корпуса. Он, типа, никого не ждёт. Просто обедает в новом месте для разнообразия. И совсем не старается выглядеть эротично — это его стихия, он всегда эротичный. Даже в жёлтой гавайке, лиловых шортах, надетых не по сезону, и старых красных кедах. Лотор замечает его издалека (ну ещё бы). Мэтт замечает его чуть раньше и надеется, что успевает принять какую-нибудь непринуждённую позу. Когда он подходит ближе, от банана остаётся где-то треть. Решив, что это хорошая идея, Мэтт проглатывает остаток целиком. Едва не умирает при этом, но вроде бы сохраняет лицо. Помимо Лотора останавливаются ещё пара проходящих мимо студентов, и это определённо успех. — Ты чего тут делаешь? — шипит Лотор, подхватывая его под локоть. От взгляда Мэтта не ускользает и то, как его обожаемая муза пялится на результаты своих вчерашних трудов. Сейчас Лотор в классических светлых джинсах и мягком голубом джемпере, с аккуратным свободным хвостом, перекинутым через плечо. Сложно представить, что вот эта мечта любой американской домохозяйки вчера едва не съела его живьём во всех смыслах. — Пришёл сообщить тебе плохие новости. — Мэтт делает самое серьёзное лицо, на какое способен. — Только обещай, что хорошо их примешь. — Что ещё за новости? — Я тебя бросаю. Несколько раз Лотор открывает и закрывает рот. Смотрит на Мэтта как на умалишённого. Ждёт объяснений, наверное, только их не будет. Это просто информация, и Лотору самому решать, что с ней делать. Он делает с ней ровно то, чего Мэтт и ожидал. Его тащат подальше от любопытных глаз — правда, в туалет, а не в инвентарную, но тоже сойдёт. Лотор захлопывает дверь и разворачивается на пятках, угрожая Мэтту указательным пальцем. — Ты… ты не можешь меня бросить! — Почему это вдруг? — Потому что!.. Держать смех тяжело — Мэтт без понятия, как справляется. Он с героическим молчанием наблюдает, как Лотор с озадаченным видом цокает каблуками туфель по кафелю, как морщит лоб и прикусывает губы в раздумьях. Мэтт сейчас точно умрёт, либо от хохота, либо от умиления. — Потому что мы даже не встречаемся, — наконец-то приходит к выводу Лотор. — И вообще это я собирался тебя бросить! — Получается, если ты хочешь меня бросить, то сначала должен начать со мной встречаться. Так? — Так, — соглашается Лотор, и только после до него доходит: — Нет, стой. Почему я вообще на это повёлся. Мэтт делает шаг вперёд, на пробу забрасывает руки на плечи Лотора, сцепляя их за шеей. Его всё ещё можно оттолкнуть, но Лотор не отталкивает. Скользит взглядом вниз, явно наслаждаясь своими следами. К выводу приходит и Мэтт, выдыхая: — Потому что тебе это нравится. Может отшивать его и дальше сколько вздумается, только Лотор целует первым. Пусть теперь подумает об этом перед сном, и ещё желательно пару дней прежде, чем опять скажет Мэтту «никогда». Только это всё потом. Сейчас он целует с упоением, ласкает язык, расстёгивает мелкие пуговицы. — Твоя рубашка мне не нравится, — заявляет Лотор, стягивая её с плеч. — Отвратительная. Мэтт старается не цепляться за то, что Лотор ничего не сказал о нём самом. Если проблема в рубашке, то никакая это не проблема. — Тогда давай не будем на неё смотреть. Может, Лотор выше, но он податливый и гибкий. Не сопротивляется, когда Мэтт поворачивает его спиной к себе, поддаётся, когда Мэтт вжимает его в дверь, прогибается, когда Мэтт гладит его вставший член через джинсы. У него высокий голос. Лотор ловит стон собственной ладонью, когда Мэтт кусает обнажённое сбившимся джемпером плечо. В этом и правда что-то есть. Немного усилий, чтобы расстегнуть тугую пуговицу, и вот уже член в его руке. Ладно, ладно. Мэтт, может, бунтарь, но вообще-то романтик. Вместо таких же меток-укусов в качестве отмщения, как планировал, он покрывает чужую шею поцелуями. Лёгкими, осторожными, ведёт по коже языком и выдыхает, заставляя Лотора вздрогнуть. Тот глотает очередной стон, притираясь задницей сильнее. Вау. У них будет больше времени, обещает себе Мэтт. Это не конец, но этап, требующий завершения — поэтому он сжимает член крепче, дрочит, как себе, в забытье цитируя его стихи. Не уверен, что вообще получается связно; слишком много эмоций. У Лотора, похоже, тоже. Он стонет особенно громко, изливаясь Мэтту в руку. Приходится отойти, чтобы дать пространства. Чтобы вдохнуть менее горячий воздух, чтобы прежде вспомнить, как вообще дышать. Лотор оборачивается и приваливается спиной к двери. Идеально уложенные волосы самую малость растрепались, джемпер с широким воротом сбился, на гладком плече красуется тёмный отпечаток зубов. Из-под джинс торчит бельё (надо же, белое) и красивейший член — остаточно крепкий, ещё подрагивающий после оргазма. Господь всевышний, Мэтту это теперь во влажных сниться будет, и он совсем не против. — Что, принести водички? — спрашивает он, не сдержавшись. Щёки Лотора вспыхивают новыми красками. Так ничего и не ответив, Лотор поправляет одежду и выскакивает в коридор. Мэтт остаётся в туалете, чтобы отмыть руки. Вот и что с ним делать, а.***
В эту ночь ему и правда снится влажный сон с участием Лотора. Пиздец.