In the right place

В течение последующих нескольких недель Эмма отправляет Реджине: - три голосовых сообщения, надеясь на то, что если Реджина услышит, как ей жаль, то простит ее; - семь смс, думая, что голосовые сообщения перебор; - и, наконец, одно личное извинение, переданное через Генри, который прибежал навестить ее на рабочем месте, пока Руби была в парикмахерской неподалеку, и милостиво разрешил ей объяснить, что ей очень жаль. - Ты сильно облажалась, Эмма, - мудро отмечает Генри, делая глоток горячего шоколада пока они сидели в закусочной. Эмма с глухим звуком опускает голову на стол и даже не поднимает для того, чтобы ответить. - Я знаю, парень. Знаю. Эмма вздыхает. Генри заглатывает зефирку. - Твоя мама все еще очень сильно на меня злится? Он молчит довольно долго, пытаясь сообразить, как бы так ответить, чтобы не сильно задеть, и это так напомнило Эмме Реджину, что у нее защемило в груди. - Она сильно зла. Думаю, ей нужно побольше времени, чтобы успокоиться. - Он выдерживает значительную паузу, затем продолжает. - Но она по тебе скучает. Эмма пытается сдуть прядь волос, щекочущую ей нос. Не помогает. Тогда она поднимает руку и заправляет ее за ухо. - Я думаю, ты выдаешь желаемое за действительное, малыш. Она едва меня знала. - Она не думает о том, каково это, если б Реджина знала ее очень, очень хорошо. - Не думаю, что она когда-нибудь будет со мной разговаривать. Генри вздыхает, ему передается унылый настрой Эммы. Когда к ним подходит официантка, она смеется потому, что застает их обоих бьющимися лбами о поверхность стола. У Генри пикает телефон. - Это Руби, - говорит он, подскакивая со стула и хватая свой рюкзак. - Она освободилась. Мне нужно вернуться, пока она не начала меня искать. - Он обнимает Эмму на прощание, и девушка наблюдает, как мальчик бежит по улице с рюкзаком с принтом Железного Человека за спиной, а затем она снова опускает голову на стол и сидит так очень, очень долго. _____________________________________ Зелена, наконец, очнулась. Она уже сидит и потягивает воду из чашки, когда спустя час в палату врывается Реджина, которая безбожно превышала скорость всю дорогу, пока сюда мчалась. Врачи в восторге от ее быстрого восстановления и, спустя несколько дней, когда она достаточно окрепла, чтобы сидеть в каталке, выписывают. Она очень удивлена тем, как много времени прошло, ничего не помнит о несчастном случае, и надолго теряет дар речи, когда узнает, что девушка, которая ее спасла, притворилась ее невестой и обманывала ее семью несколько недель кряду. - Ну, - шутит она, когда Реджина толкает ее в кресле по коридору к ожидающей машине, - даже в коме я неотразима. Но Реджина, как ни странно, не смеется, и Зелене очень интересно, что же случилось пока она была без сознания. Она живет в своей комнате в доме Реджины, за ней ухаживает сестра, которая попеременно заботлива и раздражительна, и не говорит ей о чем сожалеет, рядом племянник, который счастлив видеть ее здесь, даже если у нее и нет теперь крутой невесты. Спустя несколько дней она начинает передвигаться без помощи ходунков, и к тому времени, как Генри начинает ходить в школу, а Реджина возвращается к работе на полный день, она сдается и проводит дни лежа на всех мягких горизонтальных поверхностях, читая и съедая все, что приготовила сестра. Она скучает по работе, но на самом деле не скучает по мегаполису. Она медленно прогуливается по городку, который раньше видела только по праздникам, когда ее пьяница отец отсылал ее к матери, пока не начинались занятия в школе-интернате. Она помнит, как все лето ненавидела Реджину, наблюдая за ней и ее добрым, спокойным отцом, как они разговаривали друг с другом по-испански, а Зелена не могла их понять. Еще она помнит, и это жестоко, нездоровое мрачное напряжение, и дисциплину матери, из-за которой Реджина оказалась прикована к кровати, ее саму отправили домой в Англию, а сестра осталась здесь задыхаться в этом доме. Теперь же здание изменилось: Реджина полностью сменила отделку, планировку и перекрасила стены, как только умерла их мать. Сам Сторибрук остался почти таким же, но теперь Зелена уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что это просто прекрасный, провинциальный городок, и нужно наслаждаться им, а не злиться и ненавидеть его только из-за того, что он является частью жизни Реджины. Зелена садится в закусочной бабули, приглашает Руби и готова выслушать очередную порцию сплетен. Она собирала информацию у местных жителей о своей невесте-самозванке. К большому огорчению сестры, после первоначальной волны гнева и паники Зелена стала считать эту идею очень интригующей и забавной. Сначала она была убеждена в том, что эта девушка - мошенница или сумасшедшая, но все деньги были на месте, ее квартира в городе была точно в таком же состоянии, какой она ее и оставила, и после несчастного случая там никто не появлялся. Руби клялась направо и налево, что Эмма не излучала никаких флюидов чокнутой дамочки, и Арчи, прочитав Руби лекцию о негативном влиянии слова "чокнутый", согласился, что Эмма тоже такой не казалась. Когда она спрашивает Реджину об Эмме, та говорит ей, чтобы она перестала о ней спрашивать. Генри же говорит, что думает, что его мама и Эмма были настоящими друзьями, и что она расстроена тем, что Эмма ей лгала. Зелена не припомнит, чтобы у Реджины когда-либо были друзья кроме тех людей, с которыми она выросла, и которые были вынуждены вести себя дружелюбно просто потому, что были соседями или из-за элементарной вежливости. Поэтому, в один прекрасный день, получив полное разрешение врачей, Зелена тащит свою сестру в единственный в городе полу-приличный бар, усаживает ее и планирует накачивать алкоголем до тех пор, пока Реджина не дойдет до кондиции и не станет достаточно сговорчивой, чтобы поговорить на эту тему. Требуется пять стаканов дорогого виски и Реджина все рассказывает. Начиная с их первой встречи в больнице и до ссоры у нее дома; какой Эмма была раздражающей, и привлекательной, и доброй, и забавной. Как она хотела ее и стыдилась этого, потому что считала ее невестой Зелены. Совсем не такого ожидала Зелена. Когда Реджина заканчивает рассказ, Зелена берет сестру за руку, совершенно сбитая с толку и стремящаяся успокоить. Реджина умудряется улыбнуться, потом опускает взгляд на их руки и снова печально хмурится. - Мне очень жаль. Клянусь, я не пыталась ее у тебя увести. Я бы так не поступила. - Ну, учитывая, что она была всего лишь фальшивой невестой, я думаю, что мы не будем обращать на это внимание, сестренка. Реджина снова злится, и именно поэтому Зелена любит, когда сестра напивается: алкоголь растворяет десятки слоев брони, которая обычно скрывает эмоции Реджины, сдерживая их, меняя и маскируя, позволяя остальным увидеть только то, что она сама хочет показать, а не отражаться естественным образом на ее лице. - Не могу поверить, что она нас обманывала. Не могу поверить, что позволила ей обмануть меня. - Ну, должно быть, она была очень хороша. Реджина качает головой, темные пряди падают ей на лицо. - В том-то и дело, что нет. Она была той еще штучкой. Я должна была догадаться, что что-то не так. У меня были насчет нее подозрения, но потом я позволила ей себя убедить в том, что все нормально, потому что она была такой... я не знаю. Зелена пожимает плечами. - Она была милой? Реджина приподнимает уголок рта, но улыбки не получается. - На самом деле, нет. Я не знаю. Не сказала бы, что она милая. -Ну, - говорит Зелена, теперь ей стало еще интереснее, ведь перед ней неожиданно разворачивается сюжет романтической мелодрамы, - так какая же она по-твоему? Реджина долго смотрит на свой стакан. Потом начинает водить наманикюренным ногтем по влажному пятну конденсата, которое осталось на столе. - Я бы сказала...сказала бы, что она действует тебе на нервы. При первой же встрече. И она сводит тебя с ума, и ты не знаешь хочешь ли ее придушить или... поцеловать. - Хмм, - мычит Зелена, стараясь не дать Реджине понять, что это все жутко забавно. - И она... Я не знаю. Она идиотка, но не совсем. Она милая, и заботливая, и щедрая, и она заставила меня чувствовать себя живой, и ... и она заставила меня смеяться, - хнычет Реджина, а Зелена все еще сердится, но не может отмахнуться и от переполняющей жалости. - Она все время спорила со мной, но заставляла смеяться. Глубокий вдох, а затем: "и Генри ее обожал", - продолжает Реджина. - Он так быстро привязался к ней. Как будто она уже была его семьей. Он любит ее. И я думала... В душе Зелены борются ярость по отношению к этой Эмме Свон и желание вскочить с места, найти ее и притащить сюда, чтобы Реджина больше не была такой несчастной. Они уже давно прошли тот период, когда видя расстроенную Реджину, Зелена была бы счастлива, а теперь ей просто больно, потому что ее сестра страдает. - Я вела себя глупо. - Говорит Реджина. Зелена крепче сжимает ее руку. - Вовсе нет. Ты втрескалась Реджина хмурится, услышав это, вернулась та сестра, которую она знает и любит, залпом опрокидывает в себя оставшуюся часть напитка и машет рукой бармену, чтобы повторил. Зелена полагает, что на сегодня разговоры закончены.