Тихо и неотвратимо

Сэм пребывал в растерянности от такой новости и выпалил первое, что вертелось на уме: — Дин, ты… хочешь открыть бар?! Надеюсь, просто бар? Или бар-караоке?.. Дин, только не караоке! И только не бордель или стриптиз-клуб. — Стриптиз-клуб? Это уж слишком круто, чувак. Нет, я всегда думал об обычном баре, ну, там… да, с караоке, — признался Дин и добавил. — Но твоя идея лучше, Сэмми. Молодец. Даже не ожидал от тебя. — Что?! — ужаснулся Сэм, что сам же подкинул Дину такую страшную мысль. — Нет-нет-нет, забудь, что я сказал! Дурацкая идея. И не идея даже, а протест… — Да-да, протестант хренов. Сэм снова потрясенно уставился на Дина, гадая, знает ли он еще, кто такие протестанты. — А по мне так это просто шикарная идея, — продолжил Дин, с нежностью глянул на младшего и улыбнулся. — За это я назову свой бар или клуб в твою честь. «У Сэмми». — Даже и не думай, я этого не оценю, — предупредил Сэм. — Конечно, не оценишь, ты же сучка. Стриптиз-клуб было бы лучше назвать «Буфера Сэмми», — продолжил мечтать вслух Дин. — «Титьки Сэмми»… — У меня нет буферов! — Могу поспорить, что, если бы были — то это бы были просто обалденные буфера. Боюсь представить, какого размера. — Дин, прекрати. Я не разрешаю так называть! — Нужно мне твое разрешение, — усмехнулся Дин. — Мы живем в свободной стране. Где «Сэмми» принято вставлять в каждое пятое название. Это же на удачу, малыш, хоть я и не суеверен. Но многие — да, и «Сэм» или «Сэмми» как «13», только наоборот. — Если ты закончил, предлагаю вернуться к обсуждению наших реальных проблем, а не твоей вымышленной дыры… которой никогда не будет. — Знаешь, если продолжишь сучить, то я назову эту «дыру» в твою честь немного иначе, — малость обиделся Дин. — «Горячая Сучка», например. «Знойная Су…» Вот, «Течная Сучка»! Просто идеально. Представляю, сколько народу попрет… Сэм пребольно пихнул брата своим немаленьким локтем, отнюдь не только игриво, но и предупредительно. — Остынь, я ж прикалываюсь. И садись еще ближе, Сэмми, — пригласил Дин, чувствуя, как постепенно угасает боль в ребрах. — Ты так ко мне придвинулся, словно не терпится на меня залезть и еще раз осчастливить своей горячей поездочкой на моем члене. Сэмми с улыбкой послушно прижался еще ближе, совсем облокачиваясь на старшего брата спиной, оказываясь в его нежных и любящих, сильных руках. Они с Дином так бесконечно любили друг друга — вот что было главное. Со всем остальным они как-нибудь разберутся. Договорятся, как всегда, отыщут компромиссы. Найдут способы, как сделать друг друга максимально счастливыми с минимальными ущемлениями друг друга. В конце концов, если даже Джон и Мэри смогли ужиться, и не только на земле, но и в раю, то им двоим — с рождения связанным, сросшимся — это вообще никогда не составляло труда. Да, было немало пунктов, по которым они никак не могли договориться. Но у них на это была еще куча времени. Вся жизнь. С названиями Дин, конечно, чуток перегнул, потому что ему нравилось, как неподдельно возмущается и закатывает глазки Сэм. Но Дин и в самом деле всегда хотел назвать свой бар «У Сэмми», так как ничего более прекрасно не мог придумать. Прямо и в голову даже не шло ничего другого. Сейчас Сэмми лежал и дышал в его объятиях, большой и тяжелый, теплый, живой, открытый. Он взял одну руку Дина в свои, словно рассматривая, а на самом деле приятно лаская своими пальцами, отчего Дин тонул в блаженстве. Но и в этот прекрасный романтичный момент старшего быстро снова начали осаждать сладкие мысли, что Сэмми хочет его руку… «Бессознательно, еще как хочет» — думал Дин, вновь клеймя себя безнадежным извращенцем. «Но, — думал он дальше, — возможно, и не только бессознательно…» Дин чуть ли не ненавидел себя за то, что, покатись сейчас падающая звездочка по небу, он бы точно знал, какое желание хочет загадать. — Знаешь, о чем я сейчас думал? — спросил Сэм. — Даже не пытаюсь догадываться, — произнес Дин, хотя лишь одно слово «фистинг» крутилось в его озабоченной голове. — Опять начнешь говорить, что мы не одни в этой Вселенной? И с других планет на нас смотрят разные гуманоиды? — Звезд больше, чем песчинок на пляже, так что это неизбежно по теории вероятности, — быстро произнес Сэм. — Но я, вообще-то, про нас. Я думал о тебе, Дин. — Тогда тем более. Боюсь представить, что именно. «Ты хочешь принять мою руку, ну же, Сэмми, скажи, скажи, скажи это…» — Вообще-то, я думал о тебе и о папе, — признался Сэм. — Становится всё страшнее, — пробормотал Дин, с разочарованием понимая, что в этот раз Сэм точно не о «расширении границ» думал. — Ну, и что же ты думал обо мне и об отце? — Ты знаешь, что отношения родителей обычно служат детям образцом любовных отношений вообще? То есть, не просто образцом, а как бы шаблоном, по которому будут складываться потом их отношения во взрослой жизни… — Мама с папой очень любили друг друга, — заранее решил оговорить это Дин. — Не всегда ладили, но это была Любовь с большой буквы. Правда в том, что они никогда не могли жить друг без друга. И да, совершали из-за этого не самые правильные вещи. Если ты про это, то ты прав — сходство с нами есть, и еще какое. — Я не о том, вообще-то… То есть, ты прав, но тут, видимо, дело в генах. А образца у нас не получается, ведь мама с папой — это самые первые годы твоей жизни, Дин, даже ты их почти не помнишь. А для девочек вообще шаблоном являются их собственные отношения с отцом… — К чему ты клонишь? — насторожился Дин. — Ты и папа, Дин, — осторожно произнес Сэм. — От нашего отца ты знал только одну форму так называемой «любви»: контроль и приказы. И твой образец «идеальных» отношений: обожание и полное подчинение с одной стороны — недостижимый супергерой с другой. Именно такие «идеальные» отношения ты всегда мечтал построить уже во взрослой жизни со мной… Скажешь, нет? Только вот я не похож на тебя. А ты не похож на нашего отца. Вот в чем у нас всегда была главная проблема. Дину захотелось врезать Сэму. Даже в такой прекрасный и романтичный момент, который этот хитрый сучонок выбрал, чтобы начать излагать Дину свои идиотские теории, у старшего зачесались кулаки по его смазливому личику. Сдержав агрессивный порыв, Дину все еще хотелось возразить, возмутиться или хотя бы послать Сэма куда подальше с его чертовой психологией (господи, и где он только такое вычитывает?), да вот только в этой бредятине всё сходилось точь-в-точь, как минимум, в их случае. Как назло, специально не придумаешь. — Допустим, — проворчал старший Винчестер. — Не на юриста тебе нужно было идти, Сэмми Фрейд. Лечил бы потом меня и нашего несчастного отца заодно — вот было бы счастья. — Это было моим вторым вариантом, — признался Сэм к еще одному удивлению Дина. — Но все-таки с законом у отца было больше проблем, чем с головой… поэтому юридический. — Так… — произнес Дин, пытаясь осмыслить. — Тока я не понял, ты отца посадить хотел или наоборот защитить, если что? Сэмми загадочно и виновато поджал губки, явно не горя желанием говорить на эту тему. — Ничего из этого. Просто я хотел другой жизни. Совсем другой, полностью. Во всем. Дин думал несколько минут. — Погоди, так ты что, чисто назло строил тогда из себя такого супер-правильного и супер-законопослушного? Чтобы показать, что ты лучше папы? Черт, даже копам мне дерзить не давал. И всё из-за отца? — Я злился на него, — напомнил Сэм. — Ты знаешь, я любил его, но он повел себя со мной, как тот еще козел. А с тобой вообще… Я даже вспоминать не могу, Дин! Но ты все равно всегда вставал на его сторону почему-то, и, по-моему, даже не слушал, что я говорю. — Потому что ты был ребенком, — объяснил Дин очевидное для него, но не очевидное для младшего. — «Был», — проворчал Сэм. — Можно подумать, сейчас перестал для тебя им быть. — Не дуйся, деточка — останешься без сладкого, - улыбнулся Дин. - В любом случае, я был неправ, что тебя не слушал, и уже говорил это. — А я тогда думал, что если смогу начать нормальную жизнь, то и тебя потом вытащу, — сделал Сэмми еще одно признание. — Так хотел спасти тебя от нашего отца, и… — Чего?! Дин уже давно смирился и привык к мысли, что Сэмми в то время думал только о себе. Но почему, собственно, он привык к такой мысли? Ведь сам был свидетелем, что львиная доля вечных ссор между Джоном и Сэмом была именно из-за него. Его маленький младший брат защищал его… И это было ужасно. Это было неправильно. Отвратительно до тошноты. Просто бесило. Сэмми не должен был брать на себя эту роль — старшего и защитника. И тем более, не должен был лезть в их с отцом отношения, какими бы больными они не были. Но мелкий Сэмми лез везде и всюду, совал свой острый носик во все, что видел и о чем только догадывался. И с возрастом совсем не изменился — до всего ему всегда было дело, ко всем и каждому у него имелся длинный список вопросов, и всегда ему больше всех было надо… — Меня не нужно было спасать! — выговорился Дин, вновь страдая от старой боли и выпуская Сэма из объятий, практически отталкивая на его место. — Тогда. А сейчас меня не нужно лечить! — Дин, это ты так говоришь… — Потому что так и есть! — Нет, ты… — Иди нахрен, Сэм. Достал. Вот увидишь, я тебя самого сдам в психушку, если еще раз «осчастливишь» меня своим любительским анализом! — Дин, мы просто обсуждаем проблемы в наших отношениях! Но если ты опять не можешь воспринимать меня серьезно, то, может быть, нам и правда стоит пойти к настоящему психологу. — А он будет знать, что мы, это самое… братья? Это важная деталь, согласись. Общее детство, неблагополучное, страшное, одинокое… Какой-нибудь дипломированный везунчик мог бы по нам целую книгу написать, нехилый такой томик. Но начинать эту страшную историю следовало бы именно с того, что мы братья. Так кто будет это говорить ему — ты или я? — Что братья, может, и не так уж важно, — отмахнулся Сэм, уже шустро на ходу выдумывая новую отмазку. — Все люди друг другу братья. — Вау, обалдеть. Но у нас-то всё прямо буквально. Хотя, ты прав, можно же сказать, что мы не родные. Что тебя нам подбросили из бродячего цирка. Великанша родила, колыбель в грузовик не влезла. А твой настоящий отец — летающий слоник Дамбо… — Дин… — …подлетел, яко ж аист, держа своим хоботом корзиночку с Сэмми, прямо к нашим невезучим дверям… — Дин, достаточно! — сдержано перебил Сэм. — Я всё понял, ты не хочешь говорить серьезно на важные темы, которые касаются нас. Не стоило и начинать. Зря я вообще надеялся… — Я говорил, — заметил Дин, заводя машину, — на серьезные темы. И не раз. Ты меня внимательно и понимающе выслушивал, а потом культурно посылал нахуй со всеми моими чувствами и откровениями. — Что?.. — изумился Сэм, что его самые благие намерения можно было, оказывается, воспринимать и таким образом. — Дин, я же просто… — Знаю, «хотел, как лучше»! И сейчас наверняка этого же хочешь, да, Сэмми? Потому и изводишь меня, затрагивая самые больные темы? А что, ты ведь был прав: у меня нет своей головы на плечах и никогда не было! И поэтому, что еще хуже, я, как обычный слабак, изо всех сил пытался походить на тех, кто меня самого мучил, кто был сильнее… Сначала учился у отца — обезьянничал его худшие черты. А потом, что много ужаснее — учился у Аластара. И этот урод хотя бы гордился мной, в отличие от нашего папочки. Сэм сидел в каком-то ступоре, не зная, что сказать, как убедить Дина взять все эти нехорошие слова обратно. Как он мог говорить такое?! Дин не слабак. Он — самый лучший в мире и самый сильный… хоть и придурок. — Я вовсе не имел ввиду ничего такого, — уточнил младший Винчестер. — Я же сразу сказал, что дети берут пример с родителей — это нормально и естественно. — Только вот ты-то не берешь ни с кого, — выезжая на трассу, подметил Дин. — Зато сам вечно в примеры лезешь. Не, я понимаю, ты же у нас слишком умный… Но мог бы хотя бы не тыкать мне этим в лицо, как считаешь? — Я никогда не тыкал! — Все время тыкаешь. Сэм не нашел, что тут можно ответить, и надо ли вообще что-то отвечать. — Я беру пример с тебя, — тихо произнес Сэмми. — Может, не во всем, но… — Может и вообще ни в чем, — кивнул Дин, — но ты берешь пример с меня. Я понял. Слышал. Молодец. — Когда я теряюсь и не знаю, что дальше делать, то… рядом всегда есть ты, — еще раз попробовал объяснить Сэм. — И ты почему-то всегда знаешь, что делать. И главное, как. И ты всегда уверен, или хотя бы делаешь вид… и у тебя всё так просто, и всё получается. Даже не представляю, что бы я делал без тебя. Не знаю, как некоторые живут без старших братьев. Я бы просто не смог. Дин устремил на него странный нечитаемый взгляд зеленых глазищ и ничего больше не сказал. Но Сэмми надеялся, что Дин утешился и успокоился. Как только, спустя два часа, они добрались до бункера, кое-что в настроении Дина для Сэма все-таки прояснилось. Когда первым же делом, даже не побросав, а буквально уронив сумки, Дин прижал своего нежного и любящего сучонка к стенке, и полные губы легли на приоткрытый влажный ротик, а наглый язык пропихнулся так глубоко, что Сэму показалось, что он задохнется. Сэмми робко отвечал на жадные, наглые и неторопливые проникновения, снова теряя себя в Дине. Утолив первый голод, Дин чуть отстранился и с силой рванул одежду на Сэме, разрывая ее, и обнажая вожделенный торс, как делал уже не раз. И первое же, что бросилось ему в глаза на этот раз — косая и уродливая ссадина с запекшейся кровью, перечеркивающая идеальную, сильную грудь чуть выше левого соска и почти до левой ключицы. Сэм, затаив дыхание, жалобно глядел на старшего, в ожидании реакции. Дин смотрел молча, отстранено, тихонько кивая в такт своим мыслям, как будто он этого и ожидал. Не раны, а такого характерного, скрытного поведения Сэма, за которое младшему так и хотелось всыпать по полной, чтобы это уже когда-нибудь прекратилось наконец. — И долго ты собирался скрывать? Сэм виновато отвел взгляд, пробормотав: — Это ведь даже не рана, это… — Знал же, что я увижу. А может, тебе просто нравится меня бесить? — голос Дина был пугающе спокойным, отчего Сэмми неуютно поежился, уже не зная, чего можно ожидать от своего не совсем нормального в отношении него брата. — Может, тебе просто хочется поиметь еще более крупные неприятности на свою невыносимую задницу? Я ведь с тобой по-хорошему, а ты… Сэм признал про себя, что, если бы это был не Дин, а кто-то другой, кому он меньше доверяет, ему сейчас стало бы страшно. Но в Дине он был уверен. Поэтому, хоть мурашки и поползли по его спине вдоль позвоночника от такого наезда старшего, всё это вызывало больше возбуждения, чем тревоги. — Всё цацкаюсь и нянчусь с тобой, — спокойно и холодно продолжил Дин. — Выполняю все твои младенческие прихоти… — Не все. Капризное и обиженное — Сэм сам даже не понял, как это вылетело у него изо рта, да в такой момент, когда вообще лучше было не пикать ни о чем. И вдруг сказануть такое — чем он только думает? Ах да, он же сейчас вообще не думает. Он только хочет и течет. — Что?.. — даже удивленно приподняв брови, переспросил Дин. — Не все… — неловко повторил Сэм, понимая, что поздно идти назад и лучше высказаться. — Да неужели. Вечно недовольный сучонок хочет на что-то пожаловаться — какие неожиданные новости, — усмехнулся старший. — Надеюсь хотя бы речь не пойдет опять о собаке. — Музыка. В машине, — выдавил Сэмми. — Ты ставишь одну и ту же и даже не разрешаешь мне выбирать. — Но я же делаю ее тише, когда ты просишь. Слушай, ты это… — И бекон, — быстро и серьезно продолжил, перебивая, младший. — Ты не покупаешь мне вегетарианский, хотя я просил тебя миллион раз. — Потому что это дрянь несусветная, — теряя терпение, объяснил Дин. — И я видеть не могу, как ты страдаешь — ешь его. — Так не смотри! Мне он нравится, а ты настолько… примитивный, что даже не можешь сделать над собой усилие, чтобы понять, что у нас разные вкусы! И что чужие вкусы нужно уважать. Знаешь, Дин, такие вот мелочи, они… в общем, иногда я… — голос Сэма дрогнул во время этого важного и нелегкого признания, — иногда мне кажется, что ты на самом деле совсем меня не любишь. Немало удивленный Дин только и цокнул языком. Его младший братишка был бесподобен. Ненасытная деточка Лилит ему и в подметки не годилась. — К слову, — нежно и властно проводя пальцами по лицу смотрящего на него Сэмми, произнес Дин, все еще пытающийся уложить в голове только что услышанное — О том, что кажется. Мне вот частенько кажется, что ты любишь себя за нас обоих. Глаза Сэма испуганно расширились. Выходило, что Дин знал его немножечко лучше, чем Сэмми предполагал. — Но я не против, — продолжил старший. — Мне это даже нравится в тебе. Это привлекает. Так и хочется драть тебя снова и снова, долбить твою сладкую драгоценную задницу, которую ты так лелеешь и ценишь. — Ты… ты можешь делать это… — неуверенно произнес Сэм. — Но… т-ты так ничего и не сказал. — Люблю ли я тебя? — уточнил на всякий случай старший Винчестер, удивляясь тому, каким все-таки глупым может быть его умный брат. Сэм молча глядел ему прямо в глаза, замерев от внимания, в трепетном ожидании ответа. Дин ни за что не собирался давать ему этот ответ. Никогда. Как обычно… Сэм вечно пытался из него это выудить, но Сэм от него ничего не добьется. И так уже забрал всю его жизнь. Тем более, что Дин уже пару раз ему признавался… в моменты слабости, конечно же. Трудно их было потом себе простить. — Конечно, нет, — ответил Дин, наслаждаясь забавной, расстроенной мордашкой своего Сэмми. — Ты прав, хороший бекон и Ангус Янг — вот это по мне. Хотя, твоя задница тоже ничего так. Сэм нервно облизал губки, не совсем улавливая, но в целом, не удивляясь. — Ты всегда был неблагодарной сучкой, — добавил Дин. — Вредной, капризной занозой. И тебе всего всегда мало. Даже Всадник Голод так прямо об этом и сказал. Уж кто-кто, а он в этих вещах разбирается, как ты считаешь, Сэмми? Он сказал, что тебе всегда мало. И был чертовски прав, как я погляжу — ты как бездонная бочка, как черная дыра, вот в чем всегда была конкретно твоя проблема, Сэм. Считай это моим психоанализом. Не знаю, что здесь сыграло главную роль — пробел на месте матери, демонская кровь или наши с тобой всегда нездоровые отношения. Но результат таков, что как бы я тебя не любил, чего бы тебе не давал, чего бы не делал ради тебя… тебе всегда мало, Сэмми. Не удивлюсь, если ты еще умудряешься лить слезы в своей комнате из-за того, что «я недостаточно тебя люблю» или даже «совсем не люблю». Да, Дин угадал, временами на Сэмми находило это, и он нередко проводил часы за этим печальным и мокрым занятием, не представляя, как же ему пережить то, что Дин совсем не любит его… Раздумывая — как и, главное, зачем ему жить, зная, уже неоднократно убедившись, что он ничего не значит для Дина? Ни как парень, ни как брат. И стоит ли ему и дальше быть сильным, стойко принимая эту очередную немыслимую боль, и тащить лямку под названием жизнь, только ради чего? Чтобы спасти еще пару сотен чьих-то жизней? Конечно, спасенные жизни — это хорошо, но… вот честно, сколько еще он сможет продержаться, зная, что для Дина он всего лишь очередная обуза, за которой нужно присматривать, и ничего более? Он и сейчас застрял на распутье. — Дин… Дин, трахни меня, — умоляя, зачастил Сэмми, пытаясь поцеловать желанные губы брата. — Мне так нужно, сейчас, Дин, пожалуйста… — Ну-ну, — усмехнулся старший Винчестер. — Уже опять хочешь попрыгать на моем члене? Так нужно почувствовать, что я внутри тебя и никуда не денусь? О чем я и говорил — тебе всегда хронически мало. Мирная жизнь, о которой ты так грезил — могу поспорить, что тебе бы и там покоя не было. Сейчас ты и сам об этом слышать не хочешь, потому что знаешь себя… Знаешь, что ты просто ненасытная тварь, которую не удовлетворит ничто человеческое. И ничто другое тоже. — Дин… — Шутки в сторону, — посерьезнел Дин, вновь поглядывая на его ссадину. — Ты опять лгал мне, Сэм. Хотя я миллион раз просил этого не делать. Как по-твоему, этот проступок будет посерьезнее чем не-покупка какого-то сраного вегетского бекона? — Мне это показалось неважным, — снова соврал Сэм. — Я просил рассказывать мне обо всех мелочах, — настойчиво заметил Дин. — Но ты, видимо, решил, что я с тобой шутки шучу, как обычно. Короче, няшечка… Думаю, твоей заднице пора встретиться не только с моим большим членом, но и с моим крутым кожаным ремнем. И не говори, что это я копирую отца — он нас ни разу и пальцем не тронул, сам знаешь. Ох, нет, Сэм и не думал такое говорить. Он вообще ничего уже не мог и не хотел говорить. Не в силах сопротивляться, Сэмми покорно последовал за братом, увлекаемый им к столу с картой. Растраханная Дином пустота внутри всё сильнее пульсировала в возбуждении, в ожидании какого-нибудь твердого заполнения. Дин одним рывком стянул с младшего Винчестера джинсы до колен, и нагнул его совершенное тело на стол, наслаждаясь видом обнаженной беззащитной кожи. — Сэмми… Это будет больно, — сразу предупредил старший, хорошенько замахиваясь своим брутальным кожаным ремнем с бляшками.