Тихо и неотвратимо

Вооруженный, хитрый, опасный и очень голодный (по брату) Дин гнал сутки напролет, а потом еще столько же, пока не примчался по данным Касом координатам нового дела. Но всё, что он там сразу же обнаружил — громадное пепелище до небес. Сэм и Кас сожгли целое здание, не постеснялись. Конечно, неизвестно было, что здесь на самом деле произошло, но в одном можно было быть уверенным — охотничков и след простыл. Дин, который уже ярко представлял и лелеял в мечтах, как встретится с Сэмом, и вообще, во сне и наяву видел его красивые, аккуратные черты, чистые и удивленно распахнутые глаза, развевающиеся на ветру волосы… остался сильно разочарован. Прямо хотелось пристрелить первых встречных, если бы они тут были, в этой заброшенной пригородной степи. Зато как будто в насмешку стояла у обочины дороги как-то выжившая двуспальная кровать с торчащими пружинами. «Сучка» — процедил Дин, враждебно глядя на сей неприветливый предмет меблировки, зная, что Сэм здесь ни при чем, однако… Старший Винчестер сердито набрал Каса, чтобы отчитать ангела за то, что он не удосужился отзвониться ему, что дело кончено. Негодяй сбросил звонок. И тут же прислал смс с координатами и номером шоссе, по которому они с Сэмми в данный момент мчались к новым подвигам и свершениям. У Дина лежал в запасе холодный и не очень свежий гамбургер и еще более остывший термос с кофе. Следовало перекусить, а лучше заехать по пути в какую-нибудь дорожную забегаловку, чтобы обновить это печальное меню. Однако, определив, что Сэмми еще недалеко уехал, Дин не смог отказать себе в удовольствие отправиться в дорогу прямо сейчас, немедленно. Он скинул: «Езжай помедленнее, Кас. Подарю тебе новый плащ, хд» «За рулем Сэм» — пришел лаконичный ответ. И сразу за ним еще один: «За плащ спасибо, меня устраивает этот» Дину пришлось гнать еще быстрее, чем до этого, и хоть и не скоро, но он был вознагражден за это: серенький драндулет Каса замаячил впереди бледным желанным призраком. Дин еще ускорился и посигналил. И вот это оказалось страшной ошибкой. Убедившись, что черная Импала позади — та самая Импала, Сэм не притормозил, а драпанул вперед со всей своей сэмовской прытью. — Какая дрянь, — не веря, процедил Дин, даже засомневавшись, уж не сниться ли ему это. — Значит, Сэмми, в кошки-мышки поиграть захотел? Может еще гребаные гонки устроим, Шумахер? Гонки закончились быстро, потому что Дин всегда слишком жалел Импалу и не обладал страстью к большим скоростям. А Сэм никогда не жалел никакой металл и был любителем скоростей во всем — в делах, в технике, в дороге. Дин хорошо помнил, как трудно было с Сэмом в первые годы после их воссоединения: этот парень совершенно не умел сидеть на месте и расслабляться. Хуже того, любое промедление, отклонение от цели выводило его из себя и раздражало чуть не до нервного тика. Он зудел и зудел, зудел и зудел, и дергал Дина и толкал, всегда что-то требовал, всегда был недоволен... Старший уже начинал подумывать, что у Сэма точно в заднице что-то наподобие шила застряло, и неплохо бы ему сходить к проктологу провериться. Были и более приятные гипотезы: что Сэмми просто не хватает внимания Дина, или что Сэмми не хватает секса (в этом-то Дин был и так совершенно уверен), или что Сэмми ревнует Дина к его бабам, вот и зудит без конца... Но одно было точно - что Сэм просто не любил стоять на месте, как будто земля под ним горела. Может быть, так и было, и может быть, и не только земля. В конце концов, закончила эта горячая штучка логично: в самом пекле... Но всё же, Сэмми не имел привычки гонять просто так. Только на бешеных эмоциях. — Трусишка, — разочарованно констатировал Дин вслед быстро уменьшающейся точке. — Дрожащий зайчишка. Иди-ка ты нахуй к дьяволу, не стану за тобой носиться. А то, боюсь, ты меня с клоуном перепутал, братец. Дальше Дин ехал нарочно не торопясь, сохраняя достоинство и невозмутимость. Зная, что Сэмми далеко не уйдет, ибо, как сообщил всё тот же Кас, нужный город был прямо по курсу. Дин заранее смаковал все то, что он сделает с Сэмом за устроенные фокусы. Это делало его дорогу приятной и неповторимой на вкус. Через полчаса пикнула смс-ка: «Мотель «У Саманты» — прислал Кас. — Без комментариев» Дин усмехнулся. Сам Бог, похоже, был на его стороне, приберегая для него его лакомый кусочек, раскладывая для него его любимую Саманточку в «Саманте». «Прости за то, что было на шоссе, — добавил Кас. — Сэм просто не ожидал тебя здесь» Не ожидал… Понятно, не ожидал, но кто еще станет так странно вести себя только потому что «не ожидал» увидеть кого-то? Ох, задаст же он этому мелкому засранцу, ох и вытрахает же из него всю дурь. Раньше бы Дин просто засветил ему в глаз за такие дела. Но теперь старший охотник не хотел попортить внешности своей нежной и хорошенькой «жены». Теперь Дину были доступны другие места Сэмми, которые можно со смаком наказывать. Долго, жестко, изощренно, безжалостно. И так интенсивно, что Сэм будет задыхаться в сладких стонах и кончать от острых, непередаваемых ощущений, и главное, от ощущения власти над собой… «Передай, что я не злюсь. Передай, что я в бешенстве» — написал Дин и с пугающим спокойствием убрал телефон. В «Саманту» доехал он вот так неторопливо спустя час. Не то чтобы он ожидал, что Сэм сидит там и ждет его, сложив ручки на коленях и не сводя глаз с двери. Но все же была уверенная надежда застать его там, если не сейчас то, ближе к вечеру, или к ночи уж точно. Только в номере сиротливо сидел Кас, сложив ручки на коленях и не сводя глаз с двери. — Где он? — спросил Дин, недовольно бросая свою сумку на пол. — Он… — Кас помедлил, прежде чем сказать. — Уехал. — Ку-да? — прорычал Дин, которого все-таки уже порядком достали эти бесконечные догонялки. — Не знаю… Он очень расстроился. И разозлился на меня, когда понял, что я не сказал ему про тебя, а тебе слил наше местонахождение. Так что я ничего не знаю. Он просто взял чью-то машину и уехал. — Замечательно. Шикарные новости, Кас. А как же дело? — Найдет новое, наверное. Или вернется домой, пока мы здесь… Что там у вас такого случилось, Дин? Почему Сэм так странно ведет себя? — А я знаю? — проворчал старший Винчестер. — Он тебе ничего не рассказал? — Об этом — нет, — печально сказал Кас. — Я ни слова не смог вытащить. Твердит, что у вас все в порядке. Дин вздохнул, на самом деле считая, что проблема не стоит выеденного яйца. Чтобы не уподобляться брату, он в двух словах объяснил Касу: — Ну, в общем-то, так и есть. Просто я снял кое-что… неположенное. Сэм потребовал удалить, я разозлился и повел себя… недостаточно любезно с ним. Он съебался с утра. Вот и всё, что я знаю. Просто мелкая капризная сучка, — подвел итог Дин. — Хочет, чтобы у нас всё было, как он скажет, решит и попросит, глядя этими своими мифическими глазами. А когда я не ведусь у него на поведушках — бесится. — Понятно, — произнес Кас, который тоже всегда так хотел, но давно привык, что Винчестеры почти никогда не идут у него на поводу и редко не слушают его разумные ангельские мысли и предложения. — Дин, я думаю, вам нужно как-нибудь о многом поговорить. В перерывах между грубым сексом и нежными тисканьями. Хоть и нельзя не радоваться, что вы нашли столько новых способов налаживания контактов друг с другом… Но этим не решить всех вопросов. — И о чем мне с ним разговаривать? — пренебрежительно спросил Дин, едва удержавшись, чтобы не сказать «с сучками не разговаривают — их ебут». Если бы здесь был Сэм, старший Винчестер непременно бы что-то такое залечил — и с удовольствием бы наблюдал, как это возбуждает Сэма… Господи, да, не все сходят с ума по одиночке. У некоторых это происходит в паре. — Ну, знаешь… о разном, — подсказал Кас. — О прошлом, о будущем. О прошлом. У вас не так всё гладко и чисто, как вы воображаете. — С Сэмом у меня, похоже, никогда не будет всё гладко и чисто. Сколько ни разговаривай. — Вы мало разговариваете, — теперь уже максимально прямо высказал свое мнение Кас. — И не похоже, что вы считываете мысли друг друга без слов. — Считываем. Как минимум, в том, что касается охоты, — поправил Дин, который больше всего всегда гордился не собой, и даже не Сэмом, а их с Сэмом близостью. — А разговаривать мы и правда стараемся поменьше. Это специально, Кас. Потому что стоит нам начать — всплывают такие вещи… уф. Дин притворно передернул плечами, а Кас смиренно отвел взгляд, понимая, что тут Дин прав. И, может быть, некоторые вещи друг о друге близким людям и правда лучше не знать? Непростой вопрос. Однако, здесь его можно было спокойно оставить в стороне, так как Сэм явно был более скрытным, чем это требовалось с точки зрения любого нормального разума. Да, тихоня и лапушка Сэмми был той еще коробочкой сюрпризов. Он прятался от Дина даже в мелочах, не рассказывая о своих вкусах, увлечениях или о забавных казусах, упорно скрывая всё, не давая ничего из себя вытянуть. И это уж не говоря о чем-то действительно серьезном. Вероятно, такое поведение было просто врожденной чертой характера, унаследованной от Джона, и тогда здесь ничего нельзя было изменить. Или же это было откровенной попыткой отгородиться от Дина, не пустить, вечно охранять свои границы и внутренний мир от… врага? Но почему? Если уж они так сильно любят друг друга? Этого ангел как-то не мог понять, как и Дин, кстати говоря. Зато иногда старшему Винчестеру казалось, что эту свою упрямую закрытость Сэмми просто потрясающе компенсирует в сексе — так покорно он отдает свое тело в полное распоряжение Дина. Так охотно позволяет бесстыдно открывать все свои входы, давая безропотно изучать себя, словно тестируя это тело во всех местах и на все реакции, давая использовать всё, проникать глубоко внутрь, ебать с любой частотой и жесткостью… Да уж, полная открытость в сексе, но при этом такая странная обособленность вообще. Дину это не нравилось. Но вот секс — да, это было что-то с чем-то… Частенько Дину приходили навязчивые мысли, что из его Сэмми и правда получилась бы невероятная шлюха. Элитная, самая дорогая, но пользующаяся бесконечным спросом — вынужденная постоянно принимать в себя всех, кто платит, и исполнять все их самые извращенные фантазии… Черт… Это было так неправильно, нехорошо. Думать так — это было слишком низко даже для Дина, и он сам себя осаживал. Тем более, что не было оснований для таких выводов — ведь Сэмми вел себя так вольно только с Дином. Он даже никогда не был ни с каким другим мужчиной и никогда бы никому, кроме Дина, не дал. И вообще он же стыдится и смущается, поначалу, по крайней мере. Это особенно грело душу и умиляло. Сэм бы никого в себя не пустил. Он и так по-настоящему никого в себя не впускал, не во всех, но во многих вещах оставаясь внутренне закрытым, даже для Дина, особенно для Дина. Короче говоря, этот сладкий мальчик Дина был одновременно и максимально близко и в то же время крайне далеко. Учитывая, что тело — это всего лишь тело… по факту, Сэм Винчестер всегда оставался далекой загадкой для Дина Винчестера. И уже это одно само по себе разжигало вечное неугасимое влечение, интерес и ненормальный сексуальный голод со стороны последнего. — И что ты теперь будешь делать? — поинтересовался Кас. — Не знаю, — признался Дин. — Но точно знаю, чего не буду делать. Носиться за ним по всем штатам, понапрасну загрязняя атмосферу и обогащая нефтяные компании. У Сэма есть совесть, хоть это и не всегда заметно. Так что, не сомневаюсь, что скоро он даст о себе знать для нашего спокойствия. — Я тоже так думаю. Остаток дня Дин шарил на предмет работы, чтобы прикинуть, куда бы мог направиться Сэмми, но все было тихо. Как всегда, удачно попытавшись сосредоточиться на охоте, Дин почувствовал себя немного лучше. Только после того, как они с Касом побеседовали с близкими первой и второй жертвы, вычислили кровожадного оборотня и быстро расправились с ним, а заодно и с обратившей его приезжей мразью, Дин снова не мог найти себе места. Вечером, замаявшись от скуки, он пошел-таки в бар, где собирался от души нажраться по старой памяти. А вот флиртовать, во всяком случае, с дальнейшими намерениями, он точно не собирался. Он уже давно этого не делал, реально не делал, даже трудно было вспомнить, когда там был последний раз. Вроде бы еще до одержимости Михаилом. Да, точно. Михаил, образно говоря, зажег лампочку в голове Дина, и весь вечный сумбур и хаос, весь этот темный бардак сублимации, замены и отрицания на его «чердаке» начал выстраиваться стройными рядами, раскладываться по полочками, складываясь в удивительные узоры, похожие на магические символы. И все они гласили одно и об одном. Сэм. Порочная и безнадежная любовь к младшему брату оформилась столь ярко, кричаще, очевидно, что хотелось очертя голову броситься с моста, как в их первую с Сэмом охоту после Стэнфорда. Только чтобы не в речную грязь, а на острые камни. Но, что поделать, смерть никогда не решала для Винчестеров ни одной проблемы. И не то чтобы Дин с тех пор стал менее похотливым или более ответственным, ничего подобного, просто… что-то явно восставало внутри при перспективе оказаться в постели с кем-то, кто не Сэм. Дин знал, что в этом не было смысла, ведь, как бы он не хотел, чего бы не придумывал себе, они с Сэмом не были вместе. Но и продолжать спать с другими тоже смысла не было, когда более чем хватало и порно. С тех пор Дин особо не навязывался на потрахушки и даже отклонял направленные на него недвусмысленные намеки, которых, как всегда, сыпалось немало. Но выпить старший Винчестер, конечно, по-прежнему любил, если Сэма не было в досягаемой близости, и его снова не хватало. И Дин тогда, как в старые-недобрые времена изнывал и сходил с ума в запретной жажде его упругого совершенного тела, его горячей шелковой кожи на своих чувственных губах, его тихо-сладких, мучительных стонов… Текила помогала справляться, что и говорить. Виски… Скотч. Водочка. Джин. Когда что. Старые, верные друзья, всегда готовые прийти на помощь, не подводившие Дина никогда в жизни с самых младых лет. Пока Дин с удовольствием расслаблялся со стаканом в любимой родной атмосфере похоти и угара, его несколько раз провоцировал глюк Сэма — мелькнувший кусочек рубашки, знакомые пряди волос… Дин внимательно всматривался и каждый раз убеждался, что это совсем не Сэм, даже ничего общего. Хорошо, что таких видных и высоких парней, как его Сэмми, было не много, а то бы Дин совсем задергался. Скоро компанию ему составила пышногрудая брюнетка за сорок. О чем они трепались, Дин потом не мог даже приблизительно вспомнить. Она ушла, когда поняла, что это не тот случай, когда она может попробовать полечить страдающее сердце. А потом один яркий миг узнавания — и весь приятный вечер остается далеко позади. Когда Дин ловит на себе испуганный и настороженный тихий взгляд из дальнего угла, робко устремленный на него сквозь множество чужих плеч и голов. Есть! Здесь он не ошибся! Чутье снова не подвело его. Его сбежавшая сучка притаилась в городе! Дин кинул на стойку деньги, даже не считая, и направился к брату. Видя, что его заметили, младший снова спугнулся. Дин, испытывая болезненное разочарование и ярость, лицезрел, как легко узнаваемая фигура Сэма быстро скрылась в проеме выхода. — Блядь! — ругался Дин, расшвыривая в стороны попадающихся на пути посетителей, мешающих ему мчаться за младшим братишкой. — Какая же ты!.. Я же тебя все равно нахрен достану, за всё выдеру!!! Слов у него не было. Сэм уносил ноги от него прямо по курсу. И ведь быстрая падла. Всегда такой — капельку выше, капельку сообразительней, капельку симпатичнее, капельку быстрее и т.д. И Дину это нравилось, что скрывать. Но нельзя сказать, что всё это его капельку не бесило. Нередко он чувствовал себя классическим Хитрым Койотом — изобретательным неудачником, отчаянным, вечно голодным засранцем, гоняющимся за этой своей тощей котлеткой по-киевски на длинных ножках. За этой синей сукой с его зазывающими, дразнящими прядями причесочки и хвоста, с этим его сучьим бибиканьем. Ох уже эти его причесочка и бибиканье… Они сводили с ума бедного Койота. Сводили с ума Дина Винчестера. — Сэмми! Стой! — орал Дин, во весь свой нетрезвый дух преследуя по улице своего длинноногого братца. — Я убью тебя!!! Но Сэм удачно шмыгнул и скрылся во тьме глухого двора. Сильно поддатый Дин влетел туда за ним, сразу же спотыкнувшись о невидимые колдобины, и поскорее зажег фонарик (недаром он всё ещё был человек-фонарик). Но Сэмми словно испарился. Дворик был зажат со всех сторон глухими стенами старых домов и таким же глухим забором — деться здесь было просто некуда. Дин попытался перелезть через забор в единственно возможном месте, и у него это получилось не сразу. Плюхнувшись с другой стороны, он обнаружил себя в таком же дворе, из которого, еще несколько раз споткнувшись и чуть не потеряв драгоценный фонарик, он вывалился всё на ту же улицу. Пустая дорога — и вверх, и вниз, ни души, даже ни собаки. Зато на сердце заскребли кошки. Дин воротился в мотель к Касу со слабой надеждой, что Сэм одумался и перестал валять дурака. Но в номере по-прежнему был один Кас, и Дин, не передать как, был рад его видеть. Вернуться в пустой номер сейчас было бы невыносимо. — Сэм здесь, — сообщил Дин, только теперь заметив царапины на руках и хмуро рассматривая их. Кас огляделся по сторонам и на всякий случай заглянул под стол. — Где? — В городе, — улыбнулся старший Винчестер, всё еще радуясь, как же это прекрасно, что Сэм от него не уехал, не смог, видимо. — Я его видел, — добавил старший Винчестер, плюхаясь на кровать плашмя, лицом в подушку, как он делал после слишком глубокого запоя или особо тяжелой охоты. Просто валился с единственным намерением — тут же вырубиться и проспать, как минимум, до позднего утра. — Ты уверен, что это был он? — Абсолютно. Убежал от меня, маленькая гнида… — Почему? — Это ты меня спрашиваешь? Думаешь, я знаю, почему Сэмми снова ведет себя как в шестнадцать лет после того, как разбил мою Детку? — Сэм разбил в шестнадцать Импалу? — Я уже потерял счет, сколько раз он ее разбивал. Сэмми опаснее, чем блондинка, за рулем! Но тогда это случилось в первый раз, и Сэм гениально ускользал от меня в течении недели, если не больше. — А… что было потом? — осмелился спросить Кас. — Потом я всё-таки поймал его и убил. «Нечему удивляться, что Дин пытался восстать на брата. Такие вещи прописаны им свыше и самой природой. Взыграла кровь Каинова» — рассудил молча Кас. — Шутка, — успокоил Дин. — А ты сам как думаешь? Ничего не было. Сэмми потом соскучился по мне и заявился с самыми невинными щенячьими глазами, так и умоляющими не бить его слишком сильно. Конечно, я простил его. Даже потрепал по головке, чтобы не мучился. Видел бы ты его ребенком и подростком, Кас — сама трогательная милота во плоти. — Даже боюсь представить, — признался ангел. Потому что, да, учитывая, каким был взрослый Сэмми, представить его еще и маленьким было действительно страшно. — Я уже тогда и давно его… это самое и… Дин запнулся, не найдя нужных слов, чтобы объяснить, что он уже тогда и давно испытывал к брату самые неположенные чувства. — А вот это я могу себе представить. Но сейчас что происходит? — спросил Кас. — Можешь спросить у Сэма, когда ему надоест бегать. — Я знаю, что уже не должен ничему удивляться, — сказал Кас. — Но я, честно, пиздец удивлен. — И не говори! — прохрипел Дин уже с закрытыми глазами на полпути к Морфею. — Сам в себя не приду… Не представляешь, что я с ним сделаю… год на задницу сесть не сможет… — Вот теперь я, кажется, начинаю понимать поведение Сэма, — пробормотал ангел, но Дин уже не расслышал. Зато в следующую минуту Дин почувствовал, как к его лицу прикасается что-то мягкое. Шарф. Он и забыл про этот рукотворный шедевр Сэма. Старший Винчестер устало проморгался и обнаружил перед собой теплый шарф профессиональной вязки, похожий на фанатские шарфы болельщиков с вышитой надписью: «ДИН, ТЫ У МЕНЯ ОДИН» и трогательными сердцами по краям. Очаровательная вещь, милая до желудочных судорог. Вот же Сэмми. Это надо же было даже под влиянием призрака не забыть, кто у него один и кого он всем сердцем любит. Понятно, почему он так настаивал на выбросе этой чудесной вещи. Дин, сонно ворча, обвился вокруг шарфа, пытаясь обхватить его даже ногами, уткнулся в него лицом и крепко уснул, так же, как спал в бункере с рубашкой Сэма. Проснувшись утром, Дин не чувствовал себя прекрасно. Кас предлагал вылечить похмелье, но Дин, как обычно, отказался, считая, что заслужил его и должен честно пройти этот путь до конца. То же было и с его травмами — Дин не давал их лечить, если совесть его была неспокойна. В таких случаях Дина было трудно понять, но Сэм его понимал. Потому что ему самому стало намного легче и спокойнее на душе после вечности в аду с Люцифером. Отказавшись от помощи ангела, Дин тем не менее не отказал себе в удовольствии приготовления сочной яичницы из пяти яиц с жирными ломтиками бекона, тостами и колбаской. Тоже, спасибо Касу, что додумался немножко закупиться с утра пораньше. Он правильно рассудил, что раз Сэм в городе, то и они останутся здесь пока на неопределенный срок. И теперь Кас наблюдал, как Дин жадно и с аппетитом, но на удивление задумчиво поглощает свою яичницу. — Если тебе что-то не дает покоя, помимо странностей твоего брата, то лучше скажи, — посоветовал Кас. — Ты это вчера говорил серьезно? — спросил Дин. — Что мы с Сэмом мало разговариваем? — Вероятно, трудно разговаривать много, после того, как вы буквально всю жизнь вместе, — уклончиво ответил ангел. — К тому же, болтаете друг с другом вы на самом деле впечатляюще много. Болтаете, а не разговариваете. Правильнее было сказать, что вы разговариваете недостаточно. — Недостаточно? — Не буду сейчас говорить о ваших проблемах, поскольку я в них мало разбираюсь. Просто есть немало вещей, которые вы, как старая супружеская пара, должны бы знать друг о друге… но вы не знаете. — Это например? — Ну, мало ли, — так же уклончиво-лукаво ответил Кас. — Ты что-то узнал? — оживился, угадывая, Дин. — Сэм тебе рассказал что-нибудь, чего я не знаю? — Мало ли, — пожал плечами Кас. — Вот, например, пока я не сказал, ты же не знал, что у Сэма были сексуальные отношения с Руби. — Черт, да. Но Сэм мне вообще-то рассказывал кое-что… Просто я вообразил, не знаю почему, что это у них было всего один раз. Как у меня с Анной. Потом. — Ты так хотел отомстить Сэму? — слегка сощурился, всматриваясь, Кас. — Переспав с ангелом, за то, что он переспал с демоном, я прав? — Типа того, — неохотно согласился Дин. — Технически она тогда была почти человеком, но да, задумка была такая. Ладно, нахуй Руби, Кас, что еще ты знаешь? Был кто-то еще? Еще один демон? Или ангел? Кастиэль улыбнулся легкой загадочной улыбкой, не спеша с ответом. — Кас… — Могу только посоветовать спросить его насчет Мэг. — Мэг?! — скривился Дин. — Серьезно, опять демон?! Наверное, у этих тварей просто фетиш на истинный костюмчик их обожаемого Люцифера. Короче, давай быстрее. Что у них было и главное — когда успели? — Меня ни о чем не спрашивай. Это его дело — захочет он рассказать тебе или нет. — Но тебе он рассказал? — Да, мне рассказал, — не без видимой гордости признал Кас. Касу рассказал… Дин ощутил обиду и зависть. Сэм спал с ним, но откровенничал с Касом… Вот какого лешего, спрашивается? — Так и что еще Сэмми тебе… открыл? — подавляя внутри колкую обиду, поинтересовался Дин. — Помимо своей души и её страшных тайн? — Ты хочешь спросить, не открыл ли мне Сэм и свое тело? — прямо и без смущения уточнил Кас. — Нет, не открыл. Хотя я предлагал ему свою бескорыстную помощь в плане… известных интимных физиологических потребностей. Они у него чрезвычайно сильные и бурные, ты знаешь. Но я не сомневался, что он откажется. Даже условная измена противоречит его высокоморальной натуре и принципам. Теперь ты точно можешь в этом не сомневаться. У Дина челюсть отпала, и яичница едва не вывалилась обратно на тарелку. Кас только что спокойно рассказал, что собирался трахнуть Сэма, его Сэмми?.. Боже, а он-то считал, что Касу здесь можно доверять, как Папе Римскому!.. Хотя, с чего бы доверять и Папе Римскому? Разве он бы не соблазнился на сладкие губки, нежные чистые глазки, шелковые волосы? Все эти мерзавцы веками безнаказанно мучили и трахали как раз таких хорошеньких смазливых мальчиков, типа Сэмми — слишком смышленых, слишком хороших и усердных, слишком упрямых и непослушных… «Изгоняли из них дьявола», ублюдки!.. Или это не они, а другие священники? Черт их разберет, все или не все извращенцы, да и Дину было плевать. Главное, что он еще раз убедился — никому нельзя доверять в этом мире! Ни ангелам, ни богам, ни святым отцам, ни простым отцам… Только Сэму. Единственный, особенный человек Дина. И пусть он может многое скрывать и не рассказывать, может не уметь что-то объяснить и передать… но ему можно доверять. Более того, ему можно верить, его можно слушать. Без раздумий, по одному его слову, не утруждаясь самому что-то понимать. Также, как когда-то Дин верил отцу — тоже просто по одному его слову. Только в отце он потом разочаровался, когда вырос, а в Сэме никогда не разочаруется. Почему-то Дин был в этом уверен. Был уверен в Сэме. Теперь ему было стыдно сознавать, что он надеялся на Каса — что он не посмеет, а не на Сэма — что он откажет. Стресс от всех этих новостей, включая еще неясную историю с Мэг, оказался для Дина неслабым, так что даже аппетит пропал. Дин поднялся из-за стола, бросив Касу: — Я в тебе разочарован. — Какая "новость". Я уже к этому привык, — заявил Кас. — Давно живу по собственной совести и перестал напрягаться, чтобы заслужить твое одобрение. Что так, что эдак — одна срань в итоге получается. — Вот здесь ты совершенно прав. В этот раз их размолвка была недолгой, благо измены как таковой все-таки не случилось, к тому же, Кас сам честно во всем признался. Однако не покаялся — это Дина немного насторожило. К вечеру их дружба потихоньку вернулась на круги своя, если не считать того, что Дин в уме жирно вычеркнул Каса из списка тех, кому можно доверить Невинность Сэмми. Кстати, в этом списке у старшего Винчестера уже почти не осталось никого. Даже Джоди, по удивительному мнению Дина, как-то двусмысленно поглядывала на его Сэмми, особенно небритого. А уж эта её полноватая подруга… Черт, да Дин был уверен, что все они там, в этой их бабьей охотничьей шайке, втайне слюнки пускают по его прекрасному мальчику. Про Клэр и говорить нечего — эта юная пигалица могла только прикидываться лесбиянкой, чтобы усыпить бдительность, незаметно подкрасться к его Сэму и совратить. Паранойя? Дин так не думал, серьезно просчитывая в уме все возможные варианты. Про Равену и думать не хотелось — такая жаркая и могущественная женщина… Кэтча тоже нельзя со счетов списывать — он довольно-таки гомосексуальный англичанин. Правда, ему, кажется, больше по вкусу был сам Дин, чем Сэмми. Но ведь и про Каса Дин также думал, а теперь выяснялось совсем другое. Хотя там ничего пока не было ясно — чего этому Касу в голову взбрело, и что еще этот непредсказуемый ангел может выкинуть? Почему не извинился за свое охуевшее поведение? И может еще что-то было, чего Дин пропустил (не знал, не был в курсе, не был посвящен, как с Руби?) Вот Джон! Разве не был Сэмми его таким прямо любимчиком-разлюбимчиком? Чем он там занимался с Сэмми наедине, когда безо всяких причин прогонял Дина из дома? Может быть, не только от охоты сбежал Сэмми в Стэнфорд? Нехорошо так думать про родного отца, тем более мертвого, но Дин теперь иногда и об этом задумывался. Как-то уж очень подозрительно всё в этой картине складывалось, и странно, как только ему этого раньше в голову не приходило. А Чак, Чак вообще откровенно признавался, что бисексуален! Чертов Бог, что Он так пристал к ним с этим обязательным братоубийством? Понятно теперь зачем — рассчитывает, что Сэм прибьет Дина в несправедливо справедливой схватке и останется с Чаком до скончания веков, вместо отшившей Бога сестры. Да, Чак явно любит именно таких — темных, иньских, кошачьих существ. Абсолютная вселенская Альфа в поисках совершенной Омежки! И вот она — прямо под носом! Только и осталось, что устранить Дина руками самого Сэма, чтобы потом обошлось без претензий и вечных обвинений в божий адрес… А вот когда Он заполучит Сэмми — тогда и начнет развлекаться по полной. Будет иметь своего бывшего преданного фаната своим бесконечно огромным божьим членом! По двадцать четыре часа и по семь суток в неделю! Нет, нет, нет… Страшно было думать обо всем этом, голова у Дина шла кругом, он больше не мог… Он уже доходил до того, что не доверял даже Бобби! Хотя, нет, вот ему и только ему Дин пока еще доверял в этом плане, веря в его абсолютную гетеросексуальность. Если бы Дин перестал доверять еще и Бобби, то он бы точно рехнулся на почве своих беспочвенных подозрений. «О чем так сильно задумался, Дин?» — все так и подмывало Каса спросить, потому что непривычно ему было видеть, чтобы старший Винчестер так глубоко и так много о чем-то думал. Впрочем, Дин бы все равно не смог рассказать, ни в двух словах, ни более подробно, весь тот кавардак, который теснился в его голове в последние месяцы и еще больше навалился после злополучного завтрака. Розыски Сэма в этот день ничего не дали, только утомили. Дин снова пошел в бар, чтобы прочистить голову алкоголем (такое выражение было свойственно редким людям, но Дин входил в их число), а главное, в надежде, что Сэмми снова объявится. Да, его малыш ведь настоящее ревнивое солнышко — сам в руки не дается, зато не может не проследить, не заводит ли Дин с кем-нибудь шашни на стороне. В том, что именно эта причина привела вчера Сэма в тот же бар Дин почти не сомневался. Он как-то не привык думать, что Сэм тоже любит иногда пропустить по стаканчику среди таких же побитых жизнью людей. Нет-нет, в глазах Дина Сэмми был хорошим, домашним мальчиком — он всегда был горячо любим, даже когда был священно неприкасаемым, все равно он знал и чувствовал, что любИм. Не мог не знать, ведь так? Конечно, не мог, ведь в том-то и дело, в том-то и один из секретов, что Сэмми всегда, всю свою жизнь был любим. Даже не было ни одного такого периода, когда бы он не был. Сэм бы не выдержал. Сэм понятия не имеет, какого это — чувствовать себя никому не нужным, полностью предоставленным самому себе, когда родному отцу на тебя откровенно наплевать, а женская любовь к тебе не глубже, чем стопка текилы, и также коротка. Сэм бы никогда не вынес такой жизни. В одиночку или рядом с тем, кому на него начхать — никогда, это был бы не Сэм. Сэмми нуждался в ежедневной дозе искренней любви и тепла больше, чем в ежедневном стакане воды. Так что, да, Дин полагал, что ему не за чем было посещать подобные злачные места: они были совсем не по его меркам сшиты, не для таких, как он, а для брошенных и отвергнутых развратных ублюдков, вроде Дина. Для пустых, никому не нужных скотин, которые прекрасно умеют заставить чувствовать ущербными других, вместо себя — всех тех, кто «не берет от жизни всё» (под этим знаменитым «всем» подразумевается самый узкий и ограниченный выбор досуга), а вместо этого тратят свое время на какую угодную другую «хрень», когда можно просто шикарно развлечься — пойти и поебаться с кем-нибудь, как любой нормальный, здоровый и здравомыслящий чел без «странностей». Да, надо признать, что раньше Дина частенько бесило и раздражало то, какого святошу намеренно (именно намеренно!) строит из себя Сэм. Но теперь, когда Сэмми принадлежал ему, вся эта чистота не вызывала у Дина ничего, кроме благоговения и звериного желания. Такие крайности редко уживались друг с другом, а здесь не только ужились, но и крепко спаялись. Дин специально не много пил в этот вечер и поставил на стреме Каса незаметно следить по периметрам. Потому что, чем раньше этот дурдом закончится, тем лучше всем будет. Особенно Дину. У него уже всё сердце исстрадалось от желания прижаться губами к объекту своих грязных мыслишек. Да хотя бы просто поговорить с ним, увидеть его нежную открытую улыбку — и это вылечит старшего Винчестера, мгновенно вылечит. Он так устал чувствовать себя смертельно больным, как оторванная часть. Этот вечер оказался неприятным, вообще не порадовал. Сэма не было, и казалось, что, чем сильнее Дин его ждал, чем больше наделся, тем очевиднее было его отсутствие. А что, если он вообще не придет? Вдруг он все-таки решил уехать после вчерашнего? Но с чего бы? Да, Дин орал, что убьет его, но Сэм ведь прекрасно понимает значение этого выражения в устах Дина. Раза три-четыре старший испытывал ложную надежду и последующее разочарование — вот, собственно, и всё, что произошло за этот дурацкий вечер несбывшихся надежд. А Кас не мог порадовать даже ложными известиями, потому что безошибочно высматривал Сэма, точнее его отсутствие, ни с кем не путая. Один раз при посещении уборной Дину показалось, что Сэм сидит в одной из кабинок — похожие ботинки. Старший Винчестер не раздумывая выбил дверцу, обнаруживая незнакомого обалдевшего чувака. Дин искренне извинился за «нарушение срального покоя» и вышел. И всё больше чувствовал себя на взводе и вне себя, даже руки дрожали. До закрытия он так и не выдержал, оставил Каса следить, а сам отправился в мотель. Перед тем, как идти в номер, какое-то шестое чувство подсказало ему наведаться к его Детке. Заставленные парковочные места «У Саманты» шли друг за другом утопающими во мраке рядами, похожими на могилы или на пустые, остывающие больничные койки — лучших ассоциаций они у охотника не вызывали. Едва заметно на краю зрения под фонарем мелькнула знакомая тень. Сердце Дина резко сменило бег с минора на мажор. Все охотничьи чувства и инстинкты мгновенно обострились, внимание сконцентрировалось в одном направлении. О, да, теперь он наблюдал четко и безошибочно, крадущуюся от него фигуру. — Что, Сэмми, снова хотел спиздить мою Детку без стыда и совести? — голос Дина прозвучал неожиданно низко и резко в ночной тиши. Видя, как Сэм дернулся в нерешительной попытке снова дать стрекача, Дин поскорее исправился: — Ладно, прости. Только без резких движений! Я не это хотел сказать… Дин облизал губы, быстро соображая, как бы снова не облажаться. Если он упустит Сэма еще раз, будет уж слишком обидно. Так что теперь Дин шел, медленно приближаясь, как приближаются люди к очаровательной дикой зверушке, изо всех сил стараясь не спугнуть, выставляя вперед ладони и приговаривая: — Сэмми… спокойно. Спокойно. Спокойно, деточка. Я ничего тебе не сделаю. Я не злюсь. Только приласкаю и поцелую тебя. Обещаю. Честно. Ты же хочешь, чтобы тебя приласкали? Чтобы нежно погладили?.. Чтобы поцеловали… чтобы я тебя поцеловал. Ты ведь соскучился, я же вижу. Это становилось не только забавно до идиотизма, но и попросту смешно, поэтому в голосе и улыбке Дина скользила откровенная усмешка. Сэму это всё не понравилось, точно не понравилось. Он нахмурился и выдавил с упреком за весь этот цирк: — Дин… — Ну, давай, скажи это снова, — подначил тот, заходясь в тихом восторге и продолжая медленно приближаться. — Мне так нравится, когда ты произносишь мое имя. Я тебе это уже говорил? Нет? Столько лет и ни разу не говорил? Кас прав: не о том мы всегда разговариваем. Сэм, у меня сердце замирает каждый раз, когда ты произносишь это свое «Дин». У Сэма вытянулось такое удивленное лицо, словно у Дина отрасли крылья. Он просто не мог поверить, что брат такое сказал. — И член в штанах дергается, — добавил Дин, чтобы быть до конца честным и не слишком романтичным. — Никто не может так произносить мое имя, никто, никогда… Готов слушать это вечно. Сэм едва слышно шмыгнул носом, продолжая пятиться от Дина, пока не уперся тылом в слегка прогнувшуюся металлическую сетку забора. Она неприятно застонала под его нажимом, и от неожиданности Сэм испуганно отстранился. Уже достаточно приблизившийся Дин только и ждал момента для победного рывка — в один момент схватить, вывернуть руку за спиной и прижать жертву лицом к вновь застонавшему на все лады забору. Безумно-одержимый радостный оскал в темноте прижался к уху часто дышащего Сэма, произнося: — Вот ты и попался, сучок.