Тихо и неотвратимо

За всю охотничью жизнь Сэма и Дина было так много ужасов, происходящих с ними под Рождество и Новый Год, что, казалось бы, удивить этих парней уже просто нечем. Оборотни, обращающиеся в подарочные коробки и пожирающие радостных детишек на утро первого января? Рождественские языческие боги, вырывающие ногти (конечно же, Сэму) и зубы большими щипцами? Черный Санта с бородой-змеями? Новогодние эльфы-упыри? Красноносый олень Рудольф (любимый олень Сэма…), пьющий кровь непослушных детей? Всегда пожалуйста. Кошмары на любой вкус и выбор. И всё же эти праздники оказались наполнены самыми противоречивыми эмоциями на памяти Винчестеров. Прекрасным утром двадцать пятого декабря Дин и Сэмми лежали в кровати голые. Сэмми лежал, как любил — привалившись, почти что верхом на Дине, в его объятиях. Теперь это было любимое в мире место Сэма. Он как будто всегда только сюда и спешил, только к этому и стремился. Дин тоже лежал, как любил: обнимая Сэмми одной рукой. При этом пальцы второй руки старшего Винчестера спокойно находились в это время внутри горячей и гостеприимной для Дина дырки Сэмми. Можно было бы сказать, что это очередное их пошлое бесстыдство, но реально просто оба так находились в полнейшей гармонии и в счастье. Сэм не был возбужден, он просто позволял Дину находиться внутри него, сколько тот пожелает. И Дину безумно нравилось ощущать эту полную податливость и абсолютную принадлежность Сэмми. Правда, иногда в такие минуты Дина так и подмывало вставить в эту невозможную, слишком обожающую его, течную сучку что-то действительно большое и огромное, типа бутылки или кулака… Трахнуть его так. Отыметь его так, как следует, растянув по полной, насколько получится. Дин ненавидел себя за такие желания и мысли. И на Сэма, кстати, тоже заметно злился. Потому что этот парень своей доверчивостью, чувствительностью, тьмой, пассивностью и преданной податливостью, казалось, так и провоцировал на подобное. И Дин не мог понять, что же его больше заводит: сопротивление Сэмми или послушность Сэмми? Или и то, и другое по очереди? — Сэм… как насчет сходить сегодня в хороший ресторан? — немного хрипловатым и неуверенным голосом спросил вдруг и совершенно неожиданно Дин. Сэм чуть приподнялся и посмотрел на Дина так, словно тот предложил ему слетать на Луну. А, кстати говоря, Кас ведь легко мог их туда доставить. Нужно было только достать скафандры, и тогда… Сэм одернул себя, заставляя оторваться от этой безумной идеи и вернуться к Дину, который только что… о боже, который только что предложил ему сходить в ресторан? Видимо, вдвоем, как пара — так, что ли? Сэм продолжал глупо смотреть на брата с приоткрытым ртом, словно не был до конца уверен, что это Дин. С другой стороны, Дину вечно что-то приспичивало на Рождество, как будто это был действительно важный и особенный день. Впрочем, для Дина, может быть, и был, если он помнил какое-то Рождество, проведенное с родителями в нормальной семье, когда мир казался одной огромной и прекрасной сказкой. У Дина этот период закончился слишком рано, но, видимо, он все же оставил свой след. У Сэма и этого не было. Чувствуя себя каким-то романтичным придурком, а то и вообще приставучей женушкой, Дин решил пояснить свою странную просьбу: — Я никогда не ходил вот так с любимым человеком. Не в кафе, не в забегаловку, а в действительно шикарное место. Ты ходил, у тебя была Джессика. А еще эта твоя… на букву А. С ней ты, наверняка, тоже успел… — Ты ведь этого не любишь, — перебил поскорее Сэм, не веря. — «Шикарное место» — да ладно, Дин? Это же не твое. — Да-а… Нажраться свиных шкварок, напиться, подраться, спеть, и лучше там, где стриптиз… Вот это мое, согласен. Но в том-то и дело. И сегодня все-таки Рождество. Наше первое Рождество, Сэмми, — улыбнулся Дин, как ребенок. — Хотел отпраздновать его вместе. Не как братья. Про то, какие «офигенные клубные» планы у Дина были на Новый Год, старший Винчестер решил пока промолчать. А Сэм молчал, грустно обдумывая и чувствуя, как начинают приятно двигаться пальцы Дина у него в волосах. Дин поцеловал его в лоб и ждал, не торопя, с удовольствием ощущая, как струятся сквозь пальцы шелковые каштановые волосы любимого. — Я так и знал, — пробурчал наконец Сэм. — Вечно у тебя какие-то дурацкие желания, когда приходит этот праздник. — По крайней мере, в этот раз никто из нас не готовится умереть или прыгнуть в Ад. — Вот этого мы точно знать не можем, — «оптимистично» заметил Сэм. Его трудно было винить. Смерть действительно часто настигала их в неожиданный момент, и Дина — особенно часто. Сэм настрадался от этого больше, чем можно себе представить. Как будто весь мир ему постоянно твердил: «Ты потеряешь Дина. Ты потеряешь Дина. Когда-нибудь ты обязательно потеряешь Дина. Смерть заберет его прямо у тебя из рук. Иначе быть не может. Этого не избежать. Привыкай. Смирись. Терпи. Научись. Тебе придется жить без Дина…» Но Сэм никак не мог такого даже представить. А после этого их года — тем более. — Ты не хочешь праздновать? — прямо спросил Дин, стараясь не показывать, насколько он огорчен. — Да не то чтобы… Послушай, скоро будет твой День Рождения. О, а еще наша первая годовщина! Выбирай любую дату — тогда и, вроде как, нужно сходить. А сегодня можно просто уютно посидеть дома, попить гоголь-моголь, посмотреть хороший фильм… Мм, Дин? Разве не здорово? — Да, но это я планировал на вечер, — проворчал Дин. — А до этого я хотел… Ну, черт, Сэмми, не заставляй меня это повторять. И не заставляй меня чувствовать себя неудачником. Ты же знаешь, мне редко отказывают, когда я зову на свидание. Сэм фыркнул на такое очередное бахвальство брата. — Ну, я бы тебе точно отказал. — Не сомневаюсь. Ты же сучка, — натянул улыбку Дин. — Хотя, если мне память не изменяет, то в том мире, куда нас запихнул Захария, ты первый же ко мне и подкатил, — напомнил он. — Да еще как. Прямо как настоящий маньяк прицепился. Уф, помню я тогда реально боялся идти к себе в офис! Писец, когда такая здоровенная горилла липнет, словно хочет отыметь меня прямо в том гребаном лифте!.. Черт, да ты же на меня там в прямом смысле лез, Сэм. Чуть не запрыгивал. — Дин… — огорчился Сэм от такого неожиданного разоблачения. — Вот напрасно ты. Я просто… Я чувствовал, что тебе не всё равно, и ты можешь помочь мне разобраться с теми смертями! — Да хорош уже заливать, Сэмми, — посмеялся Дин. — У меня прямо на лице что ли было написано: «Мне не все равно! И я умираю, как хочу помочь какому-то там Сэму Вессону из техподдержки с его любительским расследованием странных смертей!» Признай, что тебе попросту страшно приглянулась моя неотразимая рожа и задница. А история с теми подозрительными смертями просто удачно подвернулась, чтобы завязать знакомство. — Ты что, думаешь, я бы не мог просто подкатить к тебе, если бы захотел? — Мог бы. И я уверен, что именно так бы ты и сделал, если бы не было тех удачно подвернувшихся смертей. Я о том и говорю. — Придурок… А ты, похоже, очень даже хотел бы, чтобы я взял тебя и отымел прямо в том лифте, — оживился вдруг Сэм, озаряясь широкой сучьей улыбкой и пихая Дина пальцем в бок. — Чего? — огрызнулся Дин, вдруг резко смутившись. — Да хрена-с-два ты бы меня отымел! На раз — я бы дал тебе в нос, на два — развернул бы лицом в стену, на три — отымел бы тебя самого! За наглость и за смазливое личико. — Вау… но нет, что-то не представляю. А я вот уверен, что ты бы не только не дал мне в нос, но и стонал бы, как последняя блядь, на моем члене, — всё с той же сучьей улыбкой продолжил докапываться до брата Сэм. — А потом затащил бы меня в свой офис и там дал бы трахать тебя прямо на твоем столе. — Уверен он… Называется — разбушевалась у мальчика фантазия!.. — проворчал расстроенный Дин. — Ладно, Дин, но только это не фантазии, а просто жизненный опыт. — Что?! Так, не хочу ничего знать! — А раньше тебе нравилось слушать про такое, — заметил Сэм. — Раньше… ты не был совсем моим, — объяснил Дин и быстро сменил тему. — Так ты действительно собираешься просидеть весь этот день дома? — Нет, я… Я думал, может быть, съездим к Джоди? — предложил Сэм. — Поздравим девчонок? Поедим… — Поедим — это хорошо, — согласился Дин. — Обычно мы у них очень хорошо и очень много едим. Но так они нас и ждали. — Думаешь, не ждут? — забеспокоился Сэм. — Ты, Сэмми, похоже, воображаешь, что все тебя любят и ждут также сильно, как я, — заметил Дин. — Спустись на землю — для других ты просто милая здоровущая детина, а никак не долгожданный рай в человеческом обличие. — По-моему, ты ревнуешь… — Короче, возвращаясь в реальный мир из фантазий Сэма… Почему бы все-таки не сходить куда-нибудь? — Ты просто хочешь, чтобы нас видели вместе, да, Дин? — прямо спросил Сэм, снова приподнимаясь и заглядывая Дину в глаза. — Хочешь, чтобы все, кто на нас смотрит, знали… что мы… — Да, что мы — мистер Винчестер и мистер Винчестер! А что — разве не так? Или у тебя с этим проблемы? — немного агрессивно ответил Дин. — Сэм, там же будут совершенно незнакомые люди, они не будут знать… какие еще узы нас связывают. — Просто, когда мы выходим в люди, как пара, ничего хорошего обычно не случается, — припомнил Сэм. — Да что может случиться, если мы просто спокойно посидим, попьем и поедим, глядя друг на друга? — Ладно, если уж ты такой упрямый, мы как всегда можем сыграть, — великодушно предложил Сэм, с хитрой улыбкой выставляя руку. — Вот уж нет, — отказался старший Винчестер, сразу же недовольно принимая поражение в споре. — Ненавижу эту игру! Сэм не стал комментировать, что сдался Дин так вот резко и сразу, только потому что держал торжественное обещание никогда больше не играть с ним в камень-ножницы-бумагу. Дина легко было понять. Ведь не считая одного несуществующего мира, единственный раз, когда Дин выиграл в эту игру, выглядел как-то примерно вот так… — Так, — сказал Сэм, — тебе — первый этаж, мне — второй. — Шиш, — возмутился Дин. — Давай сыграем. Сыграли. Дин задохнулся, не веря своим глазам… он… он… он выиграл! Выиграл! Дин Винчестер выиграл у Сэма в камень-ножницы-бумагу!!! — Черт, — сказал Сэм. — Ну ладно, я — на второй этаж… И отправился туда, куда и собирался с самого начала. А Дин, потрясенный собственным «фурором» и «величием момента», даже не заметил вопиющей хитрожопности Сэма. Сэма, которой выигрывает, даже когда проигрывает… как бы парадоксально это ни звучало. Этот так называемый выигрыш Дина случился, когда у них с Сэмом были «небольшие» проблемы в их «братских» отношениях. И звали эти проблемы — Амара. Дин никогда никого не хотел так, как Сэма — это всегда было аксиомой, константой, скрытой твердью для них обоих. Также, как и желания Сэма по отношению к Дину. Но потом появилась эта сестра Бога — Тьма. Крайне схожая с Сэмом по своей темной энергетике Тьма пыталась занять его место, став главным вожделением Дина Винчестера. И на какой-то короткий момент ей почти удалось. Почти, потому что на самом деле Дину всегда был нужен только его брат. Ну, а после того единственного случая, вроде как, «фурора», удача вновь отвернулась от старшего Винчестера. И после этого он решил — всё, баста! Раз Сэма не победить, то лучше сдаваться сразу. К чему ложные надежды и сразу следующие за ними вечные разочарования? — Не хочешь идти — как хочешь, — разочарованно процедил Дин. — Давай засядем на весь день дома, как седые старики, и будем до вечера развешивать гирлянды и носки на камин. Надеюсь, ты хотя бы дашь засунуть в тебя мой новогодний подарочек… Или и в этом будешь сучиться? — Диин?! — скривился Сэм. — Такой сказочный семейный праздник — как ты можешь?.. — Трахать тебя я всегда могу, — снова грубо ответил Дин, явно задетый отказом. — А также порадовать твою сладкую и жадную ды… хм, твое жадное тело чем-нибудь новеньким. — «Порадовать»! — хохотнул Сэм, частично прикрывая этим вспыхнувшее смущение. — Может, скорее, себя ты хочешь этим порадовать? — Это, я так понимаю, снова — нет? — мрачно констатировал Дин. — Я даже не знаю, о чем мы говорим. — Узнаешь только первого января, когда подарочек под елочкой вскроешь. Малыш. — Спасибо, я уже боюсь первого января, Дин. — А я боюсь, как бы ты от своей сучности не оборзел совсем. — Хватит мне грубить… Я… Ты сам недавно говорил, что я не обязан выполнять все твои желания! — Все — нет. Но хоть какие-то, мне кажется, обязан. — Ну и завернул… Сэм молча продолжал лежать рядом с Дином, чувствуя вокруг неблагоприятную и совсем не праздничную атмосферу. О том, что отношения предполагают некие уступки, Сэм на своей шкуре ощутил уже давно. И понял он это именно благодаря отношениям с Дином. В отношениях с девушками было не так. Почему-то ни Джессика, ни Амелия никогда ничего от него не требовали и не просили. Сэм рядом — это уже сносило им головы и ставило их в какое-то уступчивое и добровольно-покорное положение, так что они просто отдавали ему всё, слушались, любили, пекли ему сладости, торты да печеньки, и ничего с него не спрашивали. Даже Руби — редкостная демоническая стерва, хоть и строила из себя непонятно что, но как только не гнулась под Сэма, проявляя чудеса терпения, приспособляемости и послушности. И именно это и ощущалось совершенно гармоничным и правильным, естественным для Сэма Винчестера — цареныша без короны. Как будто так и должна вести себя девушка с таким парнем, как он. Так и вели. Но рано или поздно имел обыкновение, как из ниоткуда, появляться Дин Винчестер и запросто, с виртуозностью и наглостью придворного шута высмеивать Его Величество! Это была отдельная больная тема для Сэма. Потому что таким образом, и всему народу на радость, уже Дин из шута становился королем, а он, Сэм (!), выглядел каким-то вечным шутом. Это, конечно, бесило. Частенько у Сэма возникало желание просто взять уже, нагнуть Дина и вста… Ну, сделать с ним кое-что отнюдь не из огромной любви, которая была между ними. Потому что, ей-богу, Дин как будто сам специально так и нарывался на подобный срыв у младшего Винчестера. Короче говоря, в общем и целом, можно сказать, что девушки были для Сэма спокойной и тихой, принадлежащей ему гаванью, в которой можно расслабиться и просто быть любимым, безмерно любимым. Но Дин… господи, с Дином всё было реально сложно. А иногда, казалось, и безнадежно. Дин сам требовал, да, прямо требовал пирогов и некоего… вечного смирения от «своего Сэмми». Сэм уже сам чувствовал себя в роли «сучки», долго не мог понять — нравится ему это или нет, и это всё еще было далеко не самое худшее. Нет, конечно, Дин тоже любил баловать Сэма, и его жизнь тоже неотвратимо вращалась только вокруг Сэма, но вот сильный и упрямый характер старшего Винчестера давал о себе знать постоянно. Дин был несговорчив, вспыльчив, по-своему горд, обидчив, сварлив, властолюбив, ревнив, капризен, язвителен и чертовски раним, хоть и пытался по-всякому скрыть последнее. За любой проступок или просто за любую нечаянную обиду Дин в прямом смысле бил Сэму морду. Дин с тонким наслаждением бил Сэму морду всегда, при любом поводе, «в воспитательных целях», как будто получал от этого особенное, ни с чем не сравнимое, удовольствие. При этом Сэм в здравом уме, без влияния какой-либо сверхъестественной химии, никогда его и пальцем не трогал — как будто боже упаси ему, такому лосю, ранить «столь хрупкое создание». Мало того, с Дином Сэму вообще приходилось напрягать все свои силы, чтобы не облажаться (не облажаться еще больше обычного), не быть эгоистом, проявлять ответные усилия, терпение и преданность. Только с Дином Сэм этому и научился в конце концов. Пришлось научиться. Только на Дина Сэм действительно тратил все свои нервные клетки и силы. Но, конечно, по мнению Сэма, оно того стоило. Потому что только Дина Сэм любил и хотел по-настоящему, всегда, везде и любого. Чувствуя, что Рождество начинается не слишком хорошо, Сэм снова добровольно решил сбавить обороты своей твердости и упрямства. — Ладно, Дин, — сказал он, спустя минуту. — Если ты хочешь отмечать где-нибудь, как пара — я на самом деле не против. Я просто не хочу, чтобы… случилось что-нибудь снова, ну, знаешь… Ты же знаешь, что нам почему-то везет на всякое дерьмо. Дин отказывался понимать, что руководило в той или иной ситуации его братом, и почему Сэмми мог твердо стоять на своем и отстаивать свою позицию до последнего, отстоять ее, а потому вдруг неожиданно резко передумать и сдаться. Это было в духе Сэма, а иногда и в духе самого Дина, так что оставалось только принять и радоваться, но лучше без лишних вопросов. — Серьезно? — Не хочу, чтобы из-за меня ты «превращался в старика» раньше времени. Ты же у нас прямо вечный король тусовки!.. — Да уж… Скорее, король самых злачных местечек, — проворчал Дин. — Но я надеюсь, что ты все же будешь моей королевой. С этими словами старший Винчестер крепко прижал к себе свое счастье, обнимая и снова возвращая свои пальцы внутрь Сэмми, легко заполняя ими его затраханную дырку. Теперь уже можно было радоваться тому, что сегодня удастся похвалиться этой красотой в качества партнера в каком-нибудь людном местечке. Сэмми принадлежит ему — вот о чем должны знать все до единого. У Дина — самый потрясающий парень в мире. И, более того, он — его переданная, послушная, прекрасно выдрессированная сучка в прямом и в переносном смысле. По правде говоря, Дин подозревал, что этим всё кончится, потому что уже не раз убеждался, что Сэмми бывал особенно покладистым и добреньким в Рождество. Дин списывал это на общий дух праздника, на впечатлительную и добрую душу Сэмми и, конечно, на рождественскую магию. — Сэмми… — мягко и ненавязчиво начал Дин, зная, что Сэм как обычно поймет, к чему он это. И Сэм, конечно же, понял. Младший Винчестер еще не успел снова возбудиться с их последнего раза, однако сразу же послушно разлегся для Дина на кровати на животе, подложив подушку под бедра, а голову тихонько уложив себе на руки. Покорно подставляясь так Дину для очередного траха. Когда не сучился, Сэмми обычно всегда просто и охотно давал своему обожаемому старшему брату. Всегда спокойно и с наслаждением впускал его в себя, без единого слова протеста давая Дину себя трахать, даже когда сам еще не хотел. И Дин, как обычно зверея, со всем жаром трахал его, зная, что Сэмми получает от этого если еще и не физическое, то глубокое моральное удовлетворение, не меньше, чем он сам. Впрочем, по ходу дела, Сэм обычно быстро заводился. И в этот раз Дин привычно и легко вдвинул свой громадный член в рабочую дырку своего затраханного пассива. Сразу начавшиеся ритмичные поступательные движения бедер старшего Винчестера толкали огромный член в охотно подставленное отверстие Сэма, выводили его и снова вводили. Сэмми спокойно принимал. Ритмичные пошлые шлепки наполнили спальню и не только. Скоро уже с каждым грубым толчком Дина внутрь его затраханного тела из Сэма вырывался жалобный скулеж, как из самой настоящей сучки. Впрочем, он ей и был… Послушной, преданной, любящей, растянутой и всегда с готовностью раскрывающейся для любимого своего старшего брата сучкой. В этот раз Дин неустанно долбился в своего Сэмми до самого полудня. После этого Винчестеры, как и запланировали, собрались и отправились в город, не зная, что ждет их там снова не самая приятная история и не самое удачное стечение обстоятельств.