Бастардорождённый

Ров Кейлин, Север       Эта ночь выдалась особенно тёмной и холодной, это не было чем-то новым для Севера, но даже так строительные и все прочие работы пришлось закончить пораньше. Людям хотелось отдохнуть после изнурительного дня в тепле домов и кругу семьи, их лорд не был против. Лишь луна и звёзды составляли компанию тем, кто всё ещё оставался на улицах по тем или иным причинам.       Пара служанок быстро шагали по узкому башенному коридору крепости. В свете факелов было ясно видно местами мешковатую, бедную одежду и смуглые, как для северянок, лица. Однако походка у девушек была вполне уверенной. Они явно знали куда шли, как и знали, с какой целью. Одна из них постоянно оглядывалась по сторонам, что-то высматривая.       Девушки вышли из коридора и двинулись по внутреннему двору в сторону башни, что служила крепости чертогом. Главный зал представлял собой круглое помещение с высоким потолком и десятками колонн около стен. При необходимости зал мог вместить всех северных лордов вместе с их семьями и многочисленной свитой. Он строился с расчётом на проведение большого совета перед военным походом на врага. Как показала вековая практика, центром сбора войск Севера зачастую выступают Винтерфелл и Ров Кейлин.       Помимо главного входа, в зале было множество дверей, что вели к лестницам или коридорам для слуг. Около одной из таких дверей служанки и остановились, но, порывшись в складках юбки, одна из них достала не ключ, а отмычку. Всего полминуты, и нужная дверь была открыта. За этим последовал подъём на нужный этаж.       Девушки шли по крепостному коридору спокойно и размеренно, так, словно ходили по нему всегда и были с ним знакомы. Другие служанки ходили между помещениями, занятые работой, солдаты грелись около жаровен и отдыхали, мальчишки-поварята таскали для них утащенное с кухонь вино и отдавали в обмен на блестящие монетки. В одной из комнат ветераны травили байки о своих вылазках с Кошмарным Волком молодняку и играли в кости. Мальчишка-конюх уверял товарищей, что видел, как в реке купалась леди Уайтлинг, и ловил от друзей завистливые взгляды. Словом, в чертоге царили идиллия и покой, в которых на двух новых служанок никто не обратил внимания.       Скрывшись за поворотом, девушки вышли к новой двери и снова воспользовались отмычкой, открыв дверь к одной из лестниц, ведущих к хозяйским покоям. Туда можно было подняться и по другой лестнице, незапертой, но так их увидит гораздо больше людей, что может помешать всем планам и задумкам.       Поднявшись на нужный этаж, девушки вышли к длинному прямому коридору с множеством дверей, в центре которого стояла пара стражников. Два юноши, суммарный возраст которых не превышал тридцати пяти лет, стояли на своём посту, ответственно исполняя свой долг по охране покоя семьи лорда, ну, по крайней мере, один из них. Юнец, с серьёзным видом глядевший то в одну, то в другую сторону коридора, то и дело переводил презрительный взгляд на товарища, который посапывал в нише, оперевшись на стену. Охрана крепости считалась среди солдат престижным назначением. За неё платили больше, а к работе по строительству людей из гарнизона привлекали меньше. Хотя самое хорошее положение было у ветеранов, ходивших на вылазки и патрули. Юнец гордился тем, что работал в замке, он уже не был зелёным новобранцем, и его больше не истязали тренировками… так сильно, как раньше. Это позволяло смотреть на остальных новобранцев и прислугу свысока.       На последней мысли он понял, что не знает только что прошедших мимо него служанок даже в лицо. Да и свободно ходить по этому этажу было позволено только солдатам стражи, дорнийке Вилле и мейстеру. Стражник окликнул служанок, чтобы выяснить, что они здесь забыли, но ответа так и не получил.       Следующие события произошли буквально за пару мгновений. Девушки резко развернулись, одна из них метнула в лицо парня какой-то странный порошок. Его глаза заслезились, сам парень замешкался, но всё же потянулся к оружию, висевшему на поясе, однако вторая служанка уже вонзила в прикрытое кольчужным хауберком горло длинный кинжал. Спавший до этого момента стражник проснулся от шума, но не успел толком ничего понять, осев на землю со свернутой шеей.       Убийца убедилась, что спавший страж мёртв и осмотрела коридор, проверяя, привлекли ли они чьё-то внимание. Её соратница тем временем вытирала окровавленное лезвие кинжала о внутреннюю сторону рукава, после чего потёрла ушибленную ладонь. Пришлось сильно приложить ею по рукояти, чтобы пробить кольчугу. Первый страж хватался за кровоточащее горло и тщетно пытался остановить кровь. Его уже собирались добить, но с улицы начал доноситься шум, а крепость, судя по звукам, стала активной, как муравейник. До покоев лорда оставалось десять метров. Девушки бросили стражника истекать кровью и двинулись вперёд.       Последняя дверь была высокой и явно крепче, чем любая другая в башне, однако замок всё ещё легко поддавался взлому. Со скрипом последняя преграда отворилась, и убийцы шагнули во тьму комнаты. Почти сразу же около них просвистело лезвие меча, девушка, что вошла в комнату первой, осела наземь. Удар пришёлся на область между плечом и шеей и был настолько сильным, что успешно прорубил плоть аж до грудной клетки. Незадачливая убийца умерла почти мгновенно. Вторая увидела, что путь ей перегородил светловолосый мальчишка лет тринадцати.       Юнец рывком вытащил окровавленное лезвие из трупа и приготовился отражать атаку, однако одетая как служанка убийца не спешила бросаться с кинжалом на меч. Пол начал медленно окрашиваться в алый, а неприятный, свойственный только что умершим людям запах, с каждым мигом становился всё отчётливее. Мечник понимал, что именно он в выигрышном положении. В крепости поднялся шум, и вот-вот сюда прибудут ещё солдаты, нужно лишь выиграть время. Убийца тоже это понимала, грохот поднимающихся по лестнице людей заставил её недовольно поморщиться, а её соперника напротив улыбнуться. В другом конце комнаты послышался детский плач, доносившийся от колыбели.       В следующий миг убийца ринулась вперёд, резко замахнувшись рукой с кинжалом, юнец триумфально улыбнулся, понимая, что ей точно не уклониться от его атаки. Мгновение и триумф сменился шоком, убийца с несвойственной для девушки силой с лёгкостью отразила удар меча кинжалом, попутно успев полоснуть мечника по ноге. Не обращая внимания на боль, мечник произвёл новый замах, но поскользнулся о кровь и упал, не удержав равновесие, попутно сильно приложившись головой о пол. Последним, что юнец увидел перед тем, как потерять сознание, был убийца с кинжалом, нависающий над колыбелью вестником смерти. С её уст сорвалась одно лишь слово:       — Сожалею. *** Винтерфелл, Север, восемь месяцев до покушения       В последние недели письма бесконечным потоком приходили в Винтерфелл со всех приграничных к Перешейку территорий. Лорды Трёх Сестёр предсказуемо жаловались на самоуправство и бесчинства, творившиеся на болотах и побережье залива Пасть. В письмах были как намеки на грядущие обращения к королевскому правосудию, так и деликатные просьбы держать Кошмарного Волка в узде.       Лорд Мандерли, напротив, был в настоящем восторге от стабилизировавшейся торговли в заливе и приобретённых кораблей, что пополнили восточный флот Севера и немногочисленный флот Ночного Дозора. Пираты Сестёр поумерили свой пыл и занялись отстройкой новых судов и поиском скрытых бухт в иных местах, тех, куда руки бастарда из Винтерфелла не дотянутся. В Белой Гавани шутили, что сестринцы, лишившись части кораблей, будут использовать ложные огни с новой силой, и их острова в скором времени будут напоминать звёздное небо.       Помимо этого, в резиденцию Старков прилетали и вороны из Близнецов. Дети и внуки лорда Фрея деликатно интересовались, не знает ли лорд Старк, куда пропали их братья, что имели неосторожность заблудиться, путешествуя по Перешейку. Все потерявшиеся были бастардами, и лорду Уолдеру до них не было никакого дела, все ценные потомки были на своих местах, а остальные не имели значения. Эта проблема решилась сама собой — перестав гулять по болотам, речники перестали и пропадать без вести.       Наиболее беспокойными были новости о вооружённых сталью горцах, что всё чаще донимали все территории, до которых только могли дотянуться. Неважно — Севера, Речных земель или Долины — страдали все. Но произошедшее после этого стало причиной как головной боли, так и новых седых прядей в бороде у Неда Старка.       В один из мирных деньков горцам удалось провести невероятно успешный набег и похитить леди Изиллу Ройс и ещё с пару десятков других женщин. Пока лорды Долины спешно собирали людей для карательного рейда и поиска девушек, пока они тщетно искали облюбованные горцами тропы и укрытия, к замку Суровая Песнь уже подоспел отряд Джона вместе с похищенными девицами. Согласно слухам, он не только вернул девиц, но и самолично провёл карательный рейд, вырезав две сотни горцев.       Теперь на голову Тихого Волка посыпались многочисленные письма благодарности от лордов Долины за столь хорошо обученного и воспитанного сына. Даже Джон Аррен написал бывшему воспитаннику пару писем. Воронов было настолько много, что в первый день Эддард не успел ответить на все.       Свободы для маневра становилось всё меньше. Эддарда просили о подобающей для героя, совершившего такой подвиг, награде, очевидно, какой именно. Сильнее остальных просили Ройсы, и Нед просто не имел права отказывать родственникам, по крайней мере, он так думал. Эддард терзался в сомнениях и нерешительности. Было три возможных варианта «подходящей» награды. Самым очевидным было узаконивание сына, ещё можно было даровать Джону земельный надел или достойную награду золотом.       Выбрав последний вариант, Эддард может вызвать у собственных вассалов и лордов Долины недовольство, ведь озолотить рыцаря может кто угодно, а вот дать бастарду то, о чём тот мечтает, может далеко не каждый.       Узаконить Джона — значит поставить под угрозу собственных детей, на что Нед пойти не мог, даже зная, что его племянник явно не желает быть лордом Винтерфелла. Он пообещал сестре защитить её сына, а тому будет безопаснее оставаться бастардом лорда Старка и не привлекать внимания. Да и, ко всему прочему, это испортит отношения с Речными землями. «Хотя, куда уж хуже?», — думал Эддард. Вниманием Джон точно не обделён. Затем была другая мысль, мысль, что полностью оправдывала статус Джона и давала возможность не менять его. «Джону не нужно быть Старком, чтобы добиться высот, он уже их достиг».       Размышляя об этом, Эддард Старк испытывал настоящую бурю эмоций, одна сменялась другой, а затем и третьей ещё до того, как Старк успевал это понять. Страх, эйфория, чувство вины, гнев — эта адская смесь была нестабильной, и Нед бросался из крайности в крайность. Он то писал письмо Роберту с просьбой узаконить сына и уже был готов передать его Лювину для отправки, то рвал и сжигал его в очаге. Навести порядок в голове не помогали ни тренировки, ни размышления в богороще, ни охота. В этих метаниях прошли следующие пару недель.       Затем были письма уже от северных лордов, которые после выходок Кейтилин и последних слухов начинали смотреть на сюзерена нехорошими взглядами и задавать не менее нехорошие вопросы касательно Джона Сноу. Что уж говорить о новостях из Долины, на которые Эддард отреагировал бездействием. Активнее всего интересовался судьбой бастарда лорд Джорах.       Финальным аккордом всей этой эпопеи стало письмо из Рва Кейлин. Оно помогло внести ясность и слегка подняло настроение, правда, всего на первые пару секунд. Лорд Эдрик Дейн, прознав о ситуации, в свойственной одному лишь ему непосредственности обещал помочь Хранителю Севера наградить Кошмарного Волка. Владыка Звездопада был готов написать королю письмо с просьбой узаконить Джона Сноу как Дейна, а после того, как опека закончится, обещал даровать кузену Горную Обитель.       Теперь тянуть с решением было точно нельзя. Под внешним давлением со стороны лордов и внутренним со стороны собственных чувств Эддард выбрал меньшее из зол. Так ему казалось на тот момент, и он ещё никогда в жизни так не ошибался.       — Мейстер Лювин, — тихо позвал он.       — Милорд?       — Мне нужна самая качественная и дорогая бумага, что есть в замке.       — Будете писать письмо королю?       — Нет. Буду писать указ о даровании рыцарю земельного надела, — Эддард зажёг восковую свечу и достал печать с гербом дома Старк. Седина в его бороде проступила и теперь была заметна максимально отчётливо, а ему еще даже не было сорока лет. *** Ров Кейлин, Север       Отряд, состоящий из двух десятков старковских гвардейцев, прибыл в Ров за три недели до родов Дейси. Доверенный курьер передал Джону лично в руки указ Хранителя Севера о передаче во владение бастарду Рва Кейлин и всех болот к северу от реки Горячки. Джона не узаконили и не сделали лордом, но, тем не менее, теперь он владел землей. Далеко не каждый рыцарь имеет в своем распоряжении даже рыцарское копьё, что уж говорить о собственной земле.       Сам Джон не ожидал такого и ещё некоторое время отходил от шока, видимо, лорды Долины всё-таки достигли успеха. У Джона появилось место, которое он мог назвать своим домом, и место, где его дети будут в безопасности. Больше не нужно думать, куда отправиться после завершения дел во Рву, хотя и был вариант вернуться на Медвежий остров или осесть в Белой Гавани. Касательно остального бастард не расстроился, те же Фоссовеи не были лордами, а были лишь рыцарями, но их дом не уступал другим домам Простора, с ними даже Тиреллы роднились. Формально, Сноу стал вассалом дома Рид.

…

Некоторое время спустя       Сноу проснулся от лучей солнца, что ломились сквозь окна и явно не желали подарить бастарду лишних минут сна. С момента родов Вель миновало уже шесть недель, и прошлой ночью шум и стоны начали снова доноситься из фамильных покоев. Джон лежал на огромной кровати, и непривычным было тепло женского тела, исходившее лишь с одной стороны. Справа от него похрапывала Дейси, закинув ногу на своего мужа в собственнической манере.       Бастард поднял взгляд и увидел, что Вель сидит в кресле около очага и кормит маленького Родрика грудью, попутно напевая малышу незатейливый музыкальный мотивчик. У Родрика был просто волчий аппетит, а у Дейси было слишком мало молока, так что заботы по его кормлению взяла на себя Вель, она была кардинально против того, чтобы подпускать к детям Джона посторонних женщин, даже кормилиц. Малютка Дианна не обладала столь неуёмным аппетитом и почти всё время спала.       Парень усмехнулся, увидев эту картину, и вышел из комнаты, чтобы дать распоряжения слугам, в первую очередь касающиеся ванны. Попутно он оставил по поцелую на лбах жён и детей. Вслед за ним проснулась и Дейси, скорее от того, что рядом больше не было дарившего тепло тела, чем от того, что выспалась.       — Вель, — совсем тихо обратилась Дейси, как только подошла ближе.       — Да?       — Он не твой ребёнок.       — И?       — Ты не обязана…       — Он сын Джона, — не дала ей закончить леди Уайтлинг. — Как я могу клясться мужчине в вечной любви, если я не способна полюбить его дитя?       — Спасибо.       — Было бы за что.       Дейси наклонилась и нежно коснулась губ Вель своими. Вскоре Джон, девушки и дети приняли ванну, а затем спустились на завтрак. Вель большую часть времени ухаживала за детьми, периодически чередуясь с Дейси, на которую легли заботы по управлению крепостью. Сноу же был занят делами всей вверенной ему территории. Однако этим вечером их всех ждало одно общее дело.       Джон вместе с жёнами и детьми шагал по тракту в сторону деревни, их сопровождала всего пара солдат, да и только. В разы быстрее было отправиться в деревню на лошадях, но старые традиции были незыблемыми и требовали точного соблюдения. Крестьяне уважительно кланялись, когда лорд Сноу проходил мимо, причём даже ниже, чем до этого. Наконец, спустя почти час, они прибыли в центр деревни, где стали на колени перед чардревом.       — Я Джон Сноу, сын Эддарда Старка, прошу Старых богов благословить моё дитя, — обратился он, протянув вперёд сверток с младенцем. Затем, выждав паузу, бастард повторил это действие и со вторым ребёнком.       До текущих дней не сохранилось точных упоминаний касательно установленных правил для проведения церемоний и молитв. Лишь свадебные обычаи были по большей части устоявшимися. Во всём остальном каждый верующий сам обращался к богам в богорощах, даже не обязательно к чардревам. Северяне молились и просили благословений у своих богов в устной или мысленной формах теми словами, какие были им удобны.       По такому принципу Джон и провел «крещение» детей и попросил Старых богов их благословить. Сноу не помнил, проходил ли он сам этот ритуал, но Эддард Старк точно проводил его для всех младших братьев и сестёр Джона. Мормонт же дополнила знания Джона, указав, что путь от дома до богорощи обязательно нужно проделать пешком.       На следующий день крестьяне обнаружили, что дерево ожило. Кора его вновь побелела, а немногочисленные оставшиеся листья вновь стали кроваво-красными. Причина всего этого для крестьян стала очевидна. «Старые Боги благословили детей их лорда и саму деревню».

…

      Земли, дарованные Джону, помимо Рва и Серого Древа, включали в себя ещё пять деревень с населением приблизительно в несколько сотен жителей в каждой и с три десятка хуторов, чей размер уже варьировался сильнее. Как известно, чем больше людей, тем больше налогов с них можно собрать, и именно это составляет солидную часть дохода. Однако, чтобы добиться максимального эффекта, этих людей нужно кормить, расселять и защищать. Помимо этого, никто не отменял и защиту Перешейка. Все эти проблемы требовали внимания, но начинать нужно с малого.       Для начала требовалось набрать людей и накормить их, а уж после укреплять замок, обучать солдат и заниматься обогащением. Эддард Старк выделил для Джона две сотни крестьянских семей, с их помощью Сноу мог нормально обосноваться в крепости. К счастью, большая часть людей была привычна к работе или обладала тем или иным ремеслом.       Джорах Мормонт, пребывая по торговым делам в Барроутоне, не поленился и навестил своего бывшего воспитанника и кузину. Он стал первым из северных лордов, узнавшим о беременности леди Дейси и пока единственным, кому поведали о свадьбе. Он хотел дождаться родов, до которых оставалось от силы неделя, но дела вынудили его вернуться на остров. Позже он выделил для сира Сноу сотню мечей, две сотни семей и три длинных корабля в качестве помощи, ведь сильный Ров Кейлин нужен для поддержания мира на Севере. Такова была формальная причина.       Джону же он написал, что всё это приданое Дейси. Среди людей с Медвежьего острова было много строителей, уже наловчившихся строить одинаковые домики быстро и эффективно. В Сером Древе закипела работа по строительству жилья, а доходы леди Барбри Дастин подскочили вверх. Кошмарный Волк закупал в её городе в три раза больше камня, дерева и инструментов, чем раньше, корабли с небывалой до этого регулярностью заполонили залив. Возможно, закупать все в Белой Гавани было бы дешевле, но доставка требовала гораздо больше времени и сил.       Через пару месяцев общее положение чуть стабилизировалось. Крестьяне привыкли к новому жизненному ритму, а солдаты больше не возмущались тому, что их заставляли участвовать в строительстве или обеспечивать покой на улицах и строительных работах. Джон отправил множество воронов с письмами ко всем своим старым друзьям и «должникам».       Толстый торговец из Волантиса почти за бесценок продал Джону три сотни рабов и огромную партию риса, стоило только вскользь упомянуть, что Сноу способен вылечить подагру. Рис был именно того сорта, что рос в болотах на северо-востоке земель Волантиса, и, как оказалось, мог расти и на Перешейке. Рабов, разумеется, «освободили» и те, кто решил остаться, а это были почти все из них, теперь учили северян выращивать незнакомую для них культуру. В идеале Сноу хотел превратить все болота в своих владениях в рисовые поля. Болотистая местность обладала чрезвычайно высокой урожайностью, и до следующей Зимы удастся собрать рис как минимум трижды, если не больше.       Виман Мандерли получил письмо, в котором спаситель его внучки утверждал, что может принять в своих землях некоторое количество трудоспособных нищих из Белой Гавани. Работы в городе для всех этих людей не было, и в нём и без того было больше нищих, чем тот был способен вместить без негативных для себя последствий. Сказывалась доминирующая в городе Вера Семерых, во имя которой нищие просили у горожан милостыни. Не помогали решить проблему и лицензии на нищенство, те, кого не пускали в город, просто попрошайничали около стен. Лорд Минога пообещал в скором времени начать отправку в Серое Древо этих бесполезных людей группами. В общей сумме он хотел избавиться от трёх тысяч человек. Если Кошмарный Волк сам хочет решить проблему Белой Гавани и утверждает, что готов нянчиться с нищими, то пусть теперь они будут его головной болью.       С воскрешением чардрева в быстро растущую деревню зачастили и паломники, часть из которых оставалась там, найдя для себя священное место. Дерево с момента воскрешения стало на два метра выше и это всего за месяц. Помимо этого, Сноу хотел на время освободить от налогов переселенцев, чтобы привлечь в свой домен ещё больше людей, но те пока и так прибывали быстрее, чем он предполагал.       Работа по строительству кипела, люди осваивались на новом месте. Сноу выделил больше земли для посевов и пастбищ, а также лошадей для пахотного дела. Ремесленники вернулись к привычной для себя работе. Деревня же стала больше похожа на муравейник. Проблема с набором людей медленно решалась, равно как и с пищей. Джон предполагал, что уже совсем скоро речные лорды ощутят на себе потерю монополии на торговлю зерном с Севером и, если не дураки, сбавят цены и поумерят свой пыл. В противном случае Тиреллы унизят Талли сразу же после Старков.       Очевидным последствием всей этой активности могло быть лишь одно, и это произошло. Казна Рва почти опустела, и в ней осталось около двух сотен золотых драконов. Призовые с турниров, наконец, закончились, и насущной стала проблема денег. Именно ей Джон займётся в ближайшем времени.

***

      — Лорд Сноу, этот человек говорит, что прибыл к вам из Цитадели, — доложил Джону Великан Том.       Сноу перевёл взгляд на гостя крепости. Им был уже старый мужчина в мейстерских одеждах. Уже полностью седой, но на вид вполне крепкий и здоровый. Он был высок, а его взгляд больших карих глаз был ясен, что не свойственно для многих людей его возраста. Сноу приметил в человеке ряд знакомых черт. За его спиной слуги разгружали две большие телеги, груженные по большей части книгами и дивными инструментами.       — Чем обязан?       — Мейстер Гормон, — представился незнакомец. — Цитадель назначила меня мейстером этой крепости.       Сноу дал знак, что Том свободен, тот поспешил удалиться.       — Во всех заботах я и забыл отправить письмо с прошением в Цитадель.       — Это сделал лорд Старк, не беспокойтесь.       — Мы с вами не виделись раньше? Вы кажетесь мне смутно знакомым.       Старик снисходительно улыбнулся той самой улыбкой, которой умудрённые жизненным опытом люди улыбаются детишкам. Такой улыбки Сноу не получал последние лет пять.       — Когда человек выбирает для себя путь становления мейстером, он забывает о своём доме и отдает свою жизнь служению наукам и месту своего назначения. До того, как двери Цитадели открылись предо мной, меня звали Гормон Тирелл.       — Вы похожи на лорда Мейса.       — Я его дядя.       — Какое совпадение, что именно вас направили сюда, — толсто подметил Сноу.       — Это никакое не совпадение. Дом Тирелл имеет влияние на Цитадель, вполне достаточное для того, чтобы продавить именно меня на это назначение.       — Не скажу, что я этого ожидал, но я и не сильно удивлён.       — После одного большого турнира вы стали другом дому Тирелл и кое-что ему пообещали. С этого момента вас защищают от многих опасностей, в том числе и от тех, о которых вы не ведаете.       — Думаю, ваше общество будет… интересным.       — Я тоже так думаю.       — Тогда пойдёмте, подыщем вам покои и кабинет.       — Пойдёмте, сир Сноу. А пока мы поднимаемся, будьте добры, расскажите старику поподробнее о родах леди Слейт…

***

Волантис, Эссос       На улицах самого старого и крупного из вольных городов было не продохнуть от народу. Сказывался статус торгового гиганта, куда бесконечным потоком прибывают корабли со всех концов света. Торговцев, ремесленников, наемников, заморских гостей и религиозных служителей в городе было бесконечное множество. Больше всего, однако, было рабов всех мастей и профессий. Чернорабочие, шлюхи, учителя, солдаты и даже гладиаторы. Не было в городе человека, что не сможет найти для себя подходящего раба, вопрос был лишь в цене.       В городе кипела жизнь, и каждый день происходило что-то если не грандиозное, то, как минимум, стоящее внимания. Постоялые дворы, рынки, бордели, многочисленные храмы были отличными источниками событий, слухов, сплетен и новостей, ровно как и местами, в которых можно было учиться. Учиться ремеслу, ратному делу и дипломатии. Помимо всего этого, можно было научиться слушать и слышать, эти навыки были не менее важными, чем любые другие, тем более, если речь идёт о будущем короле.       Король должен уметь узнавать, о чём говорят в народе, какие витают настроения среди всех сословий и чего ему стоит опасаться. Всё это можно поручить доверенному лицу, но уметь говорить с одним конкретным собеседником, заводить с ним дружбу, читать его, понимать, когда он врёт, а когда говорит правду, нужно уметь и самому королю. Это дело было более тонким, оно требовало филигранного мастерства и понимания, именно этому в последние дни учился юный Эйгон.       Привлекательный юноша семнадцати лет, хорошо сложенный, красивый и длинноногий, с синими волосами и густо-синими глазами, приковывал к себе взгляды многих девиц вокруг. На него засматривались как благородные горожанки, так и те, кто не был достоин внимания будущего монарха. Сам парень не проявлял никакого интереса как к первым, так и ко вторым. Он был сосредоточен на наблюдении за одним из своих наставников. И с каждым днём он всё сильнее поражался возможностям одной, казалось бы, обыкновенной служительницы Веры.       Уже немолодая, но всё ещё привлекательная женщина показывала настоящие чудеса в искусстве сбора информации и построении дружественных отношений. В первый день обучения они пришли в небольшую таверну, где женщина узнавала последние новости из Лиса. За один вечер её модель поведения сменилась с десяток раз, каждый из которых успешно помог найти общий язык с собеседниками. Меньше пары минут уходило на то, чтобы сойти за свою, втереться в доверие и разговорить собеседника. Причем последний всегда был уверен, что ведёт беседу со старым другом. Скромной служительнице Веры в недорогих одеждах довериться было легко, она просто не могла представлять угрозы и замышлять недоброе.       На второй день женщина из септы преображается в дочь богатого купца и отправляется в более достойное её внимания общество. Богатая одежда, прекрасные манеры, умелая игра делают своё дело, и благородный волантиец, с которым она познакомилась в кайвассном салоне, не только становится её другом, но и приглашает к себе в поместье на праздник через неделю. Состояние полного шока настигает Эйгона, когда он понимает, что его наставница умудрилась «продать» новому знакомому слоновую кость, которой у неё даже нет, но за которую тот уже внёс задаток, поверив одному лишь честному слову прекрасной незнакомки.       День третий, дочь торговца преображается в жрицу Р’глора. Богато украшенное белое платье сменяется на ярко-красное, плотно облегающее все изгибы всё ещё отличной фигуры. Мужчины и некоторые женщины задерживают на ней сальные взгляды, на что получают лишь снисходительно–презрительный в ответ. В храме Владыки Света её тоже принимают как свою. Она обсуждает с другими жрицами вероучение «своего» бога, выражает презрительное отношение к другим еретическим учениям и вместе с остальными молится солнцу.       Так проходит полторы недели. Всё это время юный Эйгон наблюдает, слушает, запоминает и учится. Обучение умениям втираться в доверие, слушать и слышать становится наиболее приоритетным и быстро отодвигает на второй план всё остальное. За всё это время никто из новообретённых друзей так и не понял, что выдал самозванке свои тайны, оставшись хорошего мнения о новой подруге. Где-то в ход шла природная харизма, где-то — острый ум или женские чары, но главным осталось одно — женщина неизменно достигала успеха.       — Запомните то, что увидели и узнали. Это поможет вам достичь успеха в будущем и облегчит возвращение Железного Трона, — давала наставления женщина, что опять была одета как септа.       Они сидели в таверне, вечер уже вступил в свои права, и посетители начали сходиться и занимать все свободные места. Мужчины уже выплясывали пьяные танцы в центре зала, старики играли в азартные игры и вели беседы за выпивкой. Сомнительные личности заключали сделки, а остальные просто хотели выспаться или напиться. Безопасность септы и её спутника оберегали одетые как посетители верные люди.       — Ваши уроки не проходят даром, леди Лемора, — с довольным видом отвечает ей Эйгон.       — Правда?       — Да, только что мне удалось разговорить одного путешественника из Вестероса.       — Вы должны быть более аккуратны и осмотрительны, мой принц. Если кто-то вас узнает...       — Но я ведь неспроста крашу волосы, да и тот человек был слишком пьян, чтобы меня запомнить.       — Тогда это не говорит о вашем мастерстве, а только об удаче, — тепло улыбнулась женщина.       — Как и не отменяет того факта, что я узнал интересную информацию.       — Какую же?       — Кошмарный Волк обзавёлся потомством, — коротко, но с ноткой гордости ответил Эйгон. Он так и не заметил, как его собеседница вздрогнула.       Слухи о Кошмарном Волке доходили даже до Волантиса. Моряки, прибывшие на кораблях из Белой Гавани, рассказывали о бастарде, спасшем внучек их лорда, а вот песни о «Бастарде из Винтерфелла» и «Винтерфелльском суде» можно было услышать и до этого. Эти слухи были мало интересны местным жителям, им просто не было никакого дела до мальчишки за тысячи километров от них.       — Это всё?       — Что?       — Это всё, что вы узнали?       — Да.       — Новости не очень информативны, толку от них никакого, мой принц.       — Но…       — Вам следует ещё многому научиться. Где сидит этот человек?       — Там, — указал на один из столиков Эйгон.       — Хорошо, а сейчас я покажу, как легче всего разговорить напившегося. Весь секрет в правильно заданных и сформулированных вопросах. Внимательно смотрите и слушайте, мой принц.       Женщина подсела за стол к уже изрядно выпившему мужчине, что, судя по одежде и внешности, был гостем из Вестероса. Вскоре между ними завязался диалог. Женщина демонстрировала понимание к проблемам нового знакомого, тонко направляя разговор в нужное русло. Несмотря на состояние, мужчина держался почти полчаса, но леди Лемора пустила в ход женские чары и его просто прорвало.       Бесконечные жалобы на неверную жену, неблагодарных сыновей и невыданных замуж дочек. Семейные долги, требующие новых займов, чтобы погасить прошлые, да ещё и долгое путешествие в Кварт, по возвращению из которого семья мужчины будет в дерьме по самое горло. В Кварте же нужно встретиться с жалостливыми и нанять их для устранения одного ублюдка и его выводка. Дело тонкое, дорогостоящее, длительное, а, следовательно, и требующее личного присутствия на переговорах.       Женщина составила картину, имея в распоряжении лишь обрывки пьяных фраз, многочисленных жалоб и полунамёков, произнесённых с уверенностью в том, что глупая женщина даже не поймёт, о чём идет речь, зато её присутствие говорит о приятной и страстной ночи. Настроение мужчины стало радостным от предвкушения, а настроение женщины, напротив, скверным, хотя она никак не проявила этого внешне.

***

Ров Кейлин       — Сожалею!       Убийца уже занесла кинжал для удара, но замешкалась. Рыдающий в колыбели младенец, что сейчас кричал на всю силу своих лёгких, открыл глаза. Голубые вместо серых. Было темно, но даже так не заметить различия было просто невозможно. Мгновения промедления было более чем достаточно.       — Отправляйся в бездну! — раздалось злобное шипение с балкона.       Стрела вылетела из темноты, попав точно в голову одетой как служанка девушке. Выстрел был столь сильным и мощным, что её голову просто разорвало в клочья, а тело отбросило на добрых три метра.       Меньше чем через минуту в комнату ворвались солдаты во главе с Кошмарным Волком, который был весь в крови и следах от многочисленных ран. Бастард выдохнул спокойно, когда одна из его жен вышла на свет, держа в руке белый лук со светящимися рунами. Что ж, тот показал себя в деле более чем хорошо.       Вскоре в чувства привели и юного Эдрика, Сноу улыбался, глядя, как Вель отчитывает парня за неосмотрительность и самоуверенность. Мейстер Гормон склоняется над мальчишкой с пробитым горлом, что чудом был ещё жив, в отличие от остальных. Немного времени спустя в комнату входит и плачущая молодая девушка, которой Том передаёт её сына и большой кошель с золотом. Джон поначалу даже и представить не мог, что письмо, полученное им совсем недавно, приведёт к тому, что случилось сегодня. Тогда всё казалось просто глупой шуткой, а в итоге его первенец мог умереть в возрасте пяти месяцев.

…

«Сир Джон Сноу       Вы меня не знаете, но мне был знаком ваш отец. Поэтому я понадеюсь, что вы унаследовали его благородство, ответственность и любовь к близким. Молю вас отнестись к этому письму со всей серьёзностью и держать его в секрете.       С глубочайшим сожалением и желанием помочь я вынуждена сообщить, что вы и ваши дети стали целями в игре с игроками, о силе которых вы даже не ведаете. Эти игроки желают избавиться от всех, кто представляет опасность их целям. Вы и ваша семья теперь несёте для них угрозу.       Полагаю, вы слышали о жалостливых? Именно они в ближайшую луну явятся за вами. Никому не верьте, спрячьте детей, а лучше бегите из Рва Кейлин. Убийцы могли уже проникнуть в крепость и теперь ждут лишь подходящей возможности нанести удар, они пробудут там до тех пор, пока не нанесут. Неважно, с полным успехом или частичным.       С уважением, леди Лемора»