***
Королевская Гавань, Красный замок, пару дней спустя Резиденция правящего дома Баратеонов в этот день открыла свои двери для сотен гостей, прибывших на турнир со всех концов королевства. Пир в честь именин кронпринца проходил в тронном зале. Посетив праздник, северяне впервые узрели Железный трон собственными глазами. Огромный и уродливый символ верховной власти монарха над королевствами внушал благоговейный трепет. Высокий, неудобный и опасный трон, если верить слухам, был выкован из сотен мечей, принадлежавших тем, кто посмел дать отпор Эйгону Завоевателю. Шипы и лезвия мечей в большинстве своём сохранили остроту даже три сотни лет спустя и до сих пор могли нести опасность для правящего монарха. Трон не был вещью практичной, а уж тем более удобной, но король Роберт не уничтожил его и не приказал убрать из зала, как драконьи черепа. Даже зная о ненависти главы дома Баратеон к старой династии, понять причины такого решения было нетрудно — трон был как символом власти монарха над королевствами, так и символом единения последних в единое государство. Даже по прошествии трёх сотен лет с момента завоевания в королевствах не было единства: почти все королевства южнее Перешейка считали северян дикарями и варварами, да и северяне тоже были не самого высокого мнения о своих соседях. Не помогала единению и религия — упрямые потомки первых людей сохранили отцовскую веру и традиции и перенимать их у семибожников не спешили. Схожая картина была на Железных островах, но если северян считали за дикарей, то островитян люто ненавидели, причём абсолютно все, да и было за что. Послевоенное возрождение веры в Утонувшего бога лишь усугубляло ситуацию. Внутренние конфликты из-за религии, торговли или даже местного говора были повсеместной нормой, а на фоне живущего по собственным законам Дорна и вовсе выглядели весьма комично, но одно оставалось неизменным — пока существует Железный трон и жив восседающий на нем по праву монарх — в королевствах будет единство. Но вместе с единством будет сохраняться и извечная борьба за этот самый трон, а игра в престолы - продолжаться. По принятому решению отчётливо видно, что король Роберт не был дураком… ну, по крайней мере, таким, каким мог казаться на первый взгляд. Тронный зал был просто исполинских размеров: длинный, с высокими потолками и колоннами, огромными в своем диаметре. Он сейчас вмещал в себя почти шесть сотен только гостей и это был ещё не предел — зал мог вполне спокойно вместить и тысячу человек, возможно, даже больше, будь в этом необходимость. Праздник и пир шли своим чередом. Северяне, одержавшие победу в двух из трёх главных состязаний и выигравшие большую часть призов, привлекли к себе немало внимания и вызывали интерес. По крайней мере, той части двора, что искала милости Роберта. Лорды, их жёны, дети и свита даже «забыли», что леди Мормонт на самом деле всего лишь шлюха одного бастарда и мать другого. Окружение королевы, состоящее из большинства благородных леди и почти всех Ланнистеров, восторга от «дикарей» на празднике не выражало, словом, как и сама Серсея. Уж их мнение мог совершенно спокойно понять и человек бесконечно далёкий от жизни двора. Личность Кошмарного Волка быстро обросла новыми историями. В частности, они касались происхождения юноши. Если раньше материнство Эшары Дейн было в глазах благородного общества наиболее вероятной теорией, то сейчас — просто неоспоримым фактом. Выкрики толпы: «Дейн! Дейн! Дейн!» на арене поспособствовали этому не так сильно, как Закат. Меч быстро окрестили легендарным и дополнили им список великих мечей наравне с Рассветом и другим валирийским оружием. Слухи о способностях провидца в свою очередь оправдали происхождение оружия: «Мальчику пришло видение с его предком, кующим Рассвет, вот он и сам смог», — то и дело можно было услышать то в одном, то в другом конце зала. Финальным же аккордом стал девиз Сноу, «подаренный» во время боя самими Старыми богами. Об этом уже в открытую не говорили — было чревато ухудшением отношений с Верой. К негодованию королевы, мерзкий бастард стал чуть менее обсуждаемой персоной, чем наследник трона. Шутки от младшего брата и молчаливый упрёк от отца свели на нет всё хорошее настроение. Бастард тем временем успел подарить три танца леди Мормонт и столько же леди Тирелл и Мандерли. Лорас всё ещё был лишь помолвлен, а это дело, как говорится, легко поправимое, так что одной из наипростейших возможностей избежать женского интереса для него был «обмен» партнершёй для танца с другом. Никто не упрекнёт его за то, что он уделяет время невесте или сестре, а для другой партнёрши сгодится и Дейси — ей-то он точно не интересен. Сноу, однако, даже смог один раз потанцевать с принцессой Мирцеллой, хотя маленькая златовласая лань была больше заинтересована расспросами об Эдрике Дейне и причинах его отсутствия на празднике, чем самим танцем. — Ты сам виноват — нечего было красоваться перед толпой. Сразить жреца ты бы мог и без «божьей» помощи, — ответила Джону Дейси, стоило лишь парню пожаловаться на интерес к его персоне. Они шли от центра зала к лавкам — в ту часть, где сидели просторцы. Король не хотел видеть их подле трона, а вот королева не хотела видеть там старковского щенка. Вот их и посадили рядом настолько близко к выходу из зала, насколько только было возможно. На самом деле не так уж и далеко от трона: всё же речь идет о Верховном лорде и его семье. — Он слишком сильно кичился своим солнечным богом. Я не смог удержаться. — Напомнить, что случилось в последний раз, когда ты не смог найти общий язык с фанатиком? — Пожалуй, не стоит, — ответил Сноу. — А вот я бы с удовольствием послушал, что Вера предприняла против «избранника» Старых Богов. Джон с Дейси обернулись. Перед ними стоял мужчина лет сорока: худой, даже скорее тощий, но жилистый. У него были короткие чёрные с проседью волосы и такие же усы. Нос крючковат, а в остальном же, во внешности преобладали черты, свойственные как северянам, так и уроженцам Речных земель. Самой запоминающейся деталью был чёрный плащ, расшитый перьями ворона, и такого же цвета камзол с изображением чардрева. «Еще один любитель наряжаться во всё чёрное», закатила глаза Дейси. — Лорд… — Сноу быстро перебирал в голове информацию о домах, присягнувших Талли, силясь вспомнить имя главы Блэквудов. Информация, без сомнений, нужная, но не самая полезная. По крайней мере, разговор с представителем дома, сохранившим старую веру, мог быть плодотворным. — Титос, я полагаю? — Сир Джон, — Титос протянул руку для рукопожатия. Он был одним из немногих, кто при знакомстве с Джоном обратился по имени, а не «кличке». Часто Джону нужно было заслужить обращение «Сир Джон», а не «Сир Сноу». — Рад нашему знакомству, — Сноу пожал мужчине руку. — Так что же случилось с Верой? Вы так и не ответили. — Ну, — Сноу обернулся, чтобы увидеть, слушает ли кто посторонний их разговор. Неподалеку был лишь мальчишка из прислуги, но нужно лишь немного магических манипуляций и разговор не услышит даже он. — Как обычно: они расстроились, пожаловались и ушли ебать детей для поднятия настроения. Лорд Титос хотел что-то ответить, но ему помешал детский выкрик. — Папа! — игривая, улыбчивая девочка лет семи врезалась в отца и обняла его ногу. После чего аккуратно выглянула и, смутившись, спряталась за родителем. — Кто это? — Это Кошмарный Волк, Бетани. — Это из-за него ты не можешь купить мне то платье? — Да, — улыбнулся Титос. — Из-за него. — Он плохой? — спросила девочка со всей своей непосредственностью. — Нет, просто его решения плохо сказываются не только на его врагах, вот и всё. Иди, помучай братьев, хорошо? — Хорошо, — улыбнулась девочка и убежала так же внезапно и быстро, как и появилась. Утащив с собой Дейси — та пообещала девочке покатать её на плечах. — Думаю, меня ждёт серьезный разговор, — предположил Сноу. — Так и есть, — согласился Титос. — Причём тут платье? — Не обижайтесь, это по большей части шутка для узкого семейного круга. Дело в том, что Лорды Трезубца получают не столь высокий доход, как раньше. Север прекратил торговлю и это ударило по кошельку. Больно ударило, но не смертельно. — Не сочтите за дерзость, но торговля не прекращалась — северные лорды лишь покупают еду у тех, кто продаёт дешевле. Казна Древорона вновь будет пополняться серебром, если цены на зерно будут хотя бы такими же, как у Тиреллов и прочих лордов Простора. — Это понимают немногие. Ещё меньше лордов согласны с этим мириться. — Конкретнее. — Лорд Фрей вместе с лордом Маллистером и некоторыми другими прибыли не только на турнир, но и к королю с прошением повлиять на Эддарда Старка и восстановить прежнюю торговлю. — Вы, вероятно, тоже, — скорее утверждал, чем спрашивал, Джон. — Нет, но торговля Севера с Простором сказалась и на мне. А врагов у вас стало больше. — Зачем вы меня предупреждаете? В чём ваш интерес? — Двор полнится слухами, разными и интересными. Правдивыми и теми, в которые поверить очень трудно. Говорят, вам можно поручить невозможное и вы всё равно это исполните. Признаться, я не планировал этот разговор, но благословение Старых богов здесь и слухи о ещё одном, но уже в вашем домене, поменяли моё решение. — Значит, нам есть что обсудить. Но вы должны понимать, что услуга не безвозмездная и «плата» соответствует сложности, — поспешил предупредить Сноу. Бастард словил себя на мысли, что торговая сделка была далеко не первопричиной этого разговора, равно как и в Просторе. С ним будут говорить не о зерне с мукой. Всё же в Игру играет не он один. — Прошу, пройдёмте со мной, — улыбнулся лорд Титос, указывая путь. Лорд Блэквуд был одним из немногих согласных возобновить торговлю с Севером, но уже на новых условиях. Северяне были хороши для сельскохозяйственных регионов тем, что покупали еду всегда и в больших количествах, даже когда она у них была. Любой сухопутный путь на Север не сможет миновать Ров Кейлин и разговор с его владельцем рано или поздно бы состоялся. Обещание купить столько зерна и муки, сколько привезут, могло дать начало взаимовыгодному сотрудничеству. Но Титос желал не этого.…
Спустя пару часов Сноу удалось незаметно ускользнуть с праздника и погулять и по коридорам Красного Замка. Мейстер Гормон показывал Джону план резиденции и по памяти описывал, что и где находится. Информация была полезной, однако далеко не всеобъемлющей. Резиденция Баратеонов была окутана целой сетью тайных ходов, катакомб, лабиринтов, выходов и простеньких коридоров. Вероятно, эта сеть была даже более обширна, чем то, что Джону показал Эдрик в Звездопаде. И только покойный король Мейгор знал о всех ходах и тайнах этой твердыни. Сноу растворился за ближайшим поворотом и продолжил свой путь совершенно бесшумно. «Невидимость» и «приглушение шагов» были в этом деле просто незаменимы. Прогулка была не самой увлекательной — идти за сияющей, указывающей путь линией, дело не из интересных, особенно, когда ты раз за разом утыкаешься в стену. — Laas-Yah-Nir!* Сила крика не подходила для цели Джона, а вот сила шёпота пригодилась: жизненные токи всех и каждого на сотню метров вокруг стали видны Джону. Далеко не один десяток был виден внутри стен, но лишь малая часть из них принадлежала крысам. «Вот и агенты лорда Вариса», — триумфально подумал Сноу. Новая информация внесла ясность в его планы и помогла найти правильный путь к цели. Сначала в подземелья замка, затем в темницу и наверх через один из скрытых коридоров. Ещё спустя почти полчаса полубесцельной ходьбы Сноу опять упёрся в стену. В этот раз подсказки аур не помогут, зато зелёная линия просто бешено сияет, словно говоря, что искомое близко как никогда раньше. Вот только голая каменная стена посреди длинного коридора совершенно ничем не отличается от любой другой. Вариантов оставалось не очень много: попытка сломать стену криком или любым другим способом привлечет ненужное внимание и разрушит безопасную возможность выполнения поручения от Ноктюрнал. Сноу закрыл глаза и снял перчатку. Бастард ощупывал камень за камнем, пытаясь найти тот, что будет хоть немного более гладким, чем остальные, как последствие частых нажатий. Следов на полу, что могли бы дать подсказку, не было никаких. Потратив чуть больше десяти минут на это, Сноу сменил тактику — при помощи «телекинеза» он попытался «вытащить» камень за камнем. На второй сотне попытка принесла плоды, и часть стены еле заметно сдвинулась. — Ебучие даэдра со своими ебучими поручениями, — прошипел Сноу. — Пойди, найди что-то, что твоё, но ты даже не знаешь, что… и позаботься, чтобы это не отбирали… Блядь. Длительные размышления в своё время не привели ни к чему конкретному, а вот советы пьяного карлика помогли: «Если ты не знаешь, что твоё по праву, то подумай в другую сторону, например, что у тебя или твоей семьи могли отобрать, раз уж это наследуется». Затем, словно издевательство, был подтверждающий догадку сон. Сноу оказался в небольшой квадратной комнате с низкими потолками и стенами по четыре метра в длину. На стенах висели факелы, но нужды в них не было, ведь Сноу использовал «свет свечи». Тут и там были разбросаны полуразвалившиеся от времени ящики и сундуки, и на дне некоторых из них даже были монеты, отчеканенные ещё до завоевания. Их было не очень много — с сотню на всю комнату. В остальном же в комнате хранился всякого рода бесполезный хлам: одежда, от которой почти ничего не осталось, и экземпляры доспехов с оружием. Джон поднял руку, сделав необходимые пассы, и изумрудная линия указала прямо в угол комнаты. Именно там, в куче пыльного хлама, бастард и нашёл искомое — обруч, похожий на сплетенный из металла венок; созданный из сплава бронзы и железа — металлов Зимы. На обруче девять зубцов в форме мечей, под каждым из которых круг с руной: «Кровь», «Зима», «Смерть», «Ночь» и «Луна», значения остальных Сноу не знал. На обруче не было ни единого драгоценного камня, так что его бы не удалось продать хотя бы за десяток серебряных оленей. — Так вот ты какая, корона Зимы, — улыбнулся Джон. — С тобой хотя бы не так много мороки, как с этериевой. — Браво, довакин, браво. В маленькой сокровищнице раздался ряд ироничных хлопков. Глухой звук, издаваемый ударами латных перчаток друг о друга, стал единственным звуком, нарушающим тишину. Совсем скоро на свет вышла закованная в броню данмерка: серая кожа, большие красные глаза, длинные, почти до пояса, белоснежные волосы и заострённые уши говорили о принадлежности гостьи к мерам. Однако рост гостьи почти в два с половиной метра и огромная секира, которой свободно размахивала женщина, словно та и ничего не весила, говорили об обратном. — Боэтия, — констатировал Джон. Даэдрический принц в очередной раз решил навестить своего раба — в этот раз к Джону явилась сама Королева Теней, Принц Воинов, Заговоров и Интриг. Странным всё-таки оказался этот мир: у любого мало-мальски влиятельного человека здесь титулов больше, чем у Даэдрического принца в Нирне. Даже у Мейса Тирелла их больше, чем у Боэтии, а их возможности несопоставимы. — Хирсин сообщил мне, что ты был не сильно вежлив во время встречи с ним, я даже не осуждаю тебя за это. Но проявлять такое же отношение ко мне крайне неразумно. Неужели ты мне не рад? — Смертные не сильно радуются, когда их заставляют делать то, чего они не хотят. Такова наша натура. — Тогда тебе не о чем беспокоиться, смертное создание, — лукаво улыбнулась Боэтия. — Я здесь для того, чтобы поздравить тебя. — Только ради этого принц явился в мир в истинной форме, — фыркнул Джон. — Только так мы можем поговорить с тобой. Ещё через сон, но спать ты в ближайшее время не собираешься. — Что, даже не подкинешь испытание? — Всему своё время, — женщина подошла ближе и выхватила корону прямо у Джона из рук. — Забавная вещица. — Моя по праву, — произнес Сноу, пародируя голос Ноктюрнал. Боэтия звонко засмеялась и посмотрела на Джона взглядом твердившим "Ты ведь понимаешь...". В тот же миг к парню пришло осознание, дыхание перехватило, а глаза расширились, но он быстро вернул самообладание. Боэтия явилась к нему неспроста, а её сфера деятельности не предвещала ничего хорошего, как и поручение, которому «придет время». — Нет! — твёрдо произнес Джон. — Да, довакин, да, — смех женщины стал триумфальным, а сама она начала растворяться в воздухе. — Я не стану, — зарычал Сноу, как только корона упала на пол.…
Праздничный пир близился к своему завершению: блюда подошли к концу, но алкоголя всё ещё было в достатке. Так же незаметно, как и исчез, бастард вернулся на пир. Увидев хозяина, Коготь радостно каркнул и слетел с плеча Дейси, чтобы вернуться к Джону. Леди Мормонт о чём-то шепталась с Маргери, а Лорас увёл Виллу на вечернюю прогулку по садам замка. Сноу уж было подумал, что оставшееся до конца праздника время ему будет решительно нечем заняться, как Коготь угрожающе закаркал и даже клюнул незваного гостя, что желал усесться рядом. Сноу повернул голову в сторону. Толстый лысый мужчина с напудренным лицом как раз отодвигал стул, чтобы усесться рядом с Джоном. Мужчина был одет в одежду из тончайшего шелка, благо не прозрачную, как у дорниек. — У вас очень интересная птица, сир, — заговорил гость. — Ни разу не встречал такую прежде. — Тогда вам следует навестить Черный Замок — у лорда-командующего Мормонта есть такой же умный ворон, — Сноу стоило немалых усилий прийти в себя после разговора с Боэтией и начать новый с не менее опасным собеседником. — Боюсь, путь к Стене окажется для меня слишком тяжёлым и долгим. — Да и наверняка не стоящим затраченных средств и усилий, — добавил Джон. — Лорд Варис. — Вы меня знаете? — слащаво спросил евнух. — Наслышан. Вас довольно трудно не узнать. — Как и вас, особенно после недавних событий. — Спасибо? — изогнул бровь Джон, но Паук не стал отвечать, а вместо этого задал вопрос. — Что вы думаете о короле Роберте? — Почему вы спрашиваете? — усмехнулся Сноу. — Я подозреваюсь в государственной измене? Вместо ответа Мастер над шептунами указал ладонью в сторону стола, за которым сидел монарх. Король Роберт отпивал вино из кубка, попутно выливая на одежду не меньше половины содержимого. Затем он начал лапать подошедшую служанку, а ещё чуть позже пить вино прямо с её груди. И всё это хохоча и смеясь. Всё это под прожигающим взглядом униженной жены. — Вы тоже не ограничиваете себя одной женщиной, но так, как король, не поступаете. Мне интересны ваши мысли. — Он был грозным воином, — начал Джон. — Самым сильным и многообещающим во всех Семи королевствах. Непобедимым Демоном Трезубца. Даже девять лет назад, впервые увидев его, я понял, что все рассказы о нём не лгут. — Но сейчас он не воин, — в глазах Вариса блеснула хитринка. — Сейчас он король, отец и муж. — Могу я предположить, что он справляется с этими ролями не лучшим образом, раз вы ничего о них не упомянули? — Озвучить подобное? Я бастард, но не идиот, лорд Варис. Каким бы Роберт ни был королем, в государстве сохраняется мир: чернь довольна, лорды собирают налоги и грызутся между собой, не выходя за дозволенные рамки. Всё далеко не так плохо, как могло бы быть. — Тогда нужно помолиться богам, чтобы правление следующего монарха было таким же спокойным, как и текущего, а может даже и более успешным. Мне — своим, а вам — своим. — Из людей, обученных править, часто получаются более хорошие короли, чем из воинов. Кто может быть обучен этому лучше, чем прямой наследник? — спросил Сноу, вспоминая их с Роббом уроки в Винтерфелле, в частности те, которые для бастарда не проводили. Их одинаково учили грамоте, письму, географии, владению оружием, но не управлению. Бастарду эти навыки были ни к чему. — Раз наследие — главный критерий, то из принца Джоффри должен получиться идеальный правитель, — оба собеседника, однако, не сильно верили в сказанное. — Я говорил не об этом. — Я знаю, мне просто интересно, какой человек в вашем понимании будет лучшим монархом. — Достойный, — ответил Сноу после минутных раздумий. — Странный ответ. Одновременно ёмкий и ничего не конкретизирующий. — А каков ваш ответ? — История — вещь очень занимательная. Как вы можете знать, воины, захватывавшие трон силой, часто не могли долго на нём усидеть и топили свои королевства в крови от войн. Голод, разруха и тирания шли за ними следом. Интриганы, дорвавшиеся до трона хитростью и уловками, забывались в своих играх и превращали в игровую доску сначала свой двор, а затем и целые королевства. Это редко приводило к чему-то хорошему. Фанатики и популисты не могли управлять страной и она разваливалась буквально у них в руках, из-за стагнации или внешних факторов. Проигрывали все, даже умелые дипломаты. Все они рвались к власти, и все они не давали королевствам обрести покой. Быть может, лучшим правителем стал бы тот, кто не хочет править? Что думаете? — Думаю, что вы всё-таки держите меня за идиота, — казалось, впервые за время разговора Варис был сбит с толку. Всего на миг, но Сноу это заметил. — Почему же? — У короля, нежелающего править, нет причин держаться за власть, нет причин сохранять и расширять своё влияние. В любой момент он поднимется и уступит трон воину, интригану, популисту, дипломату, да словом любому, кто захочет за этот самый трон бороться, любому, у кого хватит сил на то, чтобы воплотить свои амбиции. И, как вы сами сказали, все они обрекают королевство на смуту. — Вы хотели бы быть королем? Или, скажем, главой Великого дома? — Боги! Конечно нет! — Почему же? Я много узнал о вас: вы выглядите достойным, хотя понимание «достойности» у людей разное. Вы приумножаете своё влияние и власть и, если верить слухам, даже действуете на благо людей. — В том-то и дело — влияние, власть и деньги не являются самой целью. — Правда? — почти издевательски спросил Варис. — А чем же они являются? — Средством.***
Одним из тех людей, кто сильнее всего пострадал от побед северян в турнире, был лорд Петир Бейлиш. Давно отработанная схема по отмыванию на ставках денег из казны с попутным их приумножением путем финансовых махинаций впервые подвела — его подставные участники проигрывали поединки, в которых победы должны быть безоговорочными, а до некоторых из них и вовсе не добрались. Сделать большую ставку на одного участника, чтобы поднять коэффициент, или ввести нового, подставного, который проиграет в нужный момент и приведёт к тому же исходу только для других — всё это работало отлаженно и без проволочек. Всё это обогащало Мизинца и ускоряло отток финансов из казны. Но так было на прошлых турнирах, тех, в которых не принимали участие ебучие северяне. Два рыцаря, которые не должны были представлять угрозы другим участникам. Если бы Петир не знал, что является монополистом в махинациях на столичных турнирах, то решил бы, что северяне научились жульничать. И делать это ловко и элегантно — теми способами, за которые не призовут к ответу. В итоге Мизинец ушёл в ноль, а деньги, которые должны были увеличить его состояние, просто испарились. Бестолковые идиоты, которых он нанял, не смогли избавиться от Кошмарного Волка и таинственного рыцаря во время общей схватки, а провести новые махинации в оставшиеся турнирные дни мужчина просто не успевал. Пришлось идти ва-банк и рисковать. Но он рисковал и раньше — таможня Чаячьего Города, должность Мастера над монетой, неуплата налогов за отцовский замок на Перстах были делами рискованными, грозившими потерей головы, но протекция со стороны Лизы и близорукость Джона Аррена планомерно способствовали обогащению казнокрада. Надежда была на последний день, но Лорас Тирелл не победил в полуфинале, но и не проиграл — все оставшиеся средства и время были потрачены на поднятие коэффициента для этого поединка. Но обогатиться не удалось никому. Вишенкой на торте стал проигравший девчонке Джейме, мать его, Ланнистер, но помимо денег был проигран и валирийский кинжал. Во всей этой суматохе даже не было времени следить, чтобы Лиза не болтала глупости. Петир ненавидел северян, а в частности — Старков, всеми фибрами своей подлой души. Сначала Брандон отобрал Кейтилин, затем то же самое сделал Эддард Старк. Потом его щенок не смог убить Эдмара Талли. Война не началась, месяцы подготовки, тысячи золотых драконов были потрачены впустую, как и время братьев Кеттлблэков, а их можно было использовать для дел более полезных, чем поджог деревень Трезубца. Ещё больше денег ушло на тихое устранение участвовавшего в этой затее сброда. Затее, пользы от которой не было. Но все концы должны быть обрублены. Бастард Старка, словно издеваясь, рушил все его планы. После посвящения его шлюхи в рыцари, король и добрая часть двора решили отметить это событие, организовав для себя маленький праздник. Маленький праздник, который быстро превратился в огромный пьяный дебош. Пьяный налёт на бордели, лавки и трактиры Мизинца ещё сильнее усугубил положение, а ведь даже не было возможности позвать стражу и прекратить это — никто не будет мешать королю развлекаться, особенно Мизинец с Перстов. Всего пара недель турнирных празднеств откинули Бейлиша на несколько лет назад, если не на десяток. Но «избранник» воли Старых богов забылся: он был не на своем Севере, он был в столице. Тут есть множество людей, готовых напомнить об этом по собственной воле или чьей-то просьбе.