***
Дейси Мормонт справедливо полагала, что за годы с восстания Бейлона она успела забыть про быт огромного походного лагеря, но последние дни освежили в памяти эти воспоминания. Огромный лагерь на сотни шатров, всюду шныряют вездесущие солдаты и маркитантки, толпы людей около кухонь и складов. Женские стоны вперемешку с солдатским хохотом и жалобами раненых доносились то с одной, то с другой его части. Ничего будто и не изменилось за эти годы, только Джон повзрослел. Спустя пару минут неспешной прогулки леди Рва Кейлин встретилась с кузеном около большого чёрного шатра, украшенного золотой символикой. Девушка недовольно поморщилась. Грейджой явно не чувствовал себя заложником. Эта мысль подтвердилась, стоило только Мормонтам войти внутрь шатра: богатое убранство, стойка для оружия и доспехов, большой стол с разбросанными на нём письмами, картами и украшениями. Чуть дальше виднелся даже шкаф для одежды и бочонок для мытья. В шатре не доставало только большой двуспальной кровати с балдахином и пары шлюх. — Лорд Мормонт, леди Дейси, - поприветствовал вошедших Теон. — Грейджой, - сухо поприветствовала его в ответ девушка, Джорах ограничился кивком. — Полагаю, у вас есть причина тревожить меня в столь ранний час. — Как вы знаете, я и моя кузина очень близки с одним из сыновей лорда Эддарда. — Это знают далеко за пределами Севера. Очевидно, это известно и мне. — Значит вам должно быть очевидно, что дом Мормонт будет очень раздосадован, если с этим человеком что-то случится. — Но мы ведь на войне, - усмехнулся Теон. - На войне может всякое случиться. — Это касается всех, кто в ней участвует, - напомнила Дейси. — Увы, это так, - согласился с ней Теон, не упустив её намек. — Однажды мать рассказывала мне о практике брать детей побеждённых врагов в заложники и о том, что это равносильно тюремному заключению и несёт в себе мало хорошего для заложника, зато обеспечивает соблюдение мира. Вы явно мните себя скорее гостем, чем заложником. — Да, небольшой конфуз. Моё положение обеспечено милостью лорда Старка, леди Мормонт, и ещё добротой и благородством его наследника. Да и лорд Робб не станет унижать друга подобными формальностями. Джорах раздражённо поморщился, Дейси недовольно фыркнула, а Грейджой решил продолжить свою тираду. — Но согласитесь, гораздо больший конфуз вызывает ситуация, когда выскочки, плетущие интриги против своего сюзерена и желающие возвыситься через его бастарда, мнят себя выше представителя Великого дома... Теон сложился пополам, пропустив удар в живот и закашлял. Дейси нанесла ещё один и схватила Грейджоя за горло. Молодой кракен было потянулся за кинжалом, но лезвие Длинного Когтя уже угрожающе упиралось ему в живот. — Не стоит, - спокойно промолвил Джорах и Теон медленно опустил руку. — А теперь слушай сюда, «представитель Великого дома»! Я не знаю, что ты и твой друг затеяли, но если Джон пострадает и мне хотя бы покажется, что вы двое имеете к этому отношение… - Дейси сильнее сдавила горло Грейджоя, лицо кракена начало стремительно краснеть. — Ты… - шипел тот. - Ты угрожаешь наследнику Великого дома! — Я ещё ничего не сказала, но что ты сделаешь, если это так? Продолжишь ссать Старку в уши? - глаза Теона расширились от шока. - Забудь о своей ненависти к Джону, засунь в жопу своё высокомерие и намекни Старку, что его лорды начинают что-то подозревать. — Достаточно, - сказал Джорах. Дейси отпустила Теона, тот осел на землю и потёр шею, стараясь привести в норму дыхание. Мормонты развернулись и зашагали на выход из шатра. «Как ты и говорил, мы на войне. Ты можешь и не вернуться со следующего ночного рейда» - было последним, что услышал от Дейси Теон.***
Слава о Кошмарном Волке уже давно бежала впереди него самого. Слухи, песни, победы в битвах и турнирах, истории о многочисленных подвигах и покровительстве богов - всё это постоянно следовало за Джоном. Пока синие плащи и люди Мормонтов относились к нему с любовью и уважением, остальные солдаты испытывали что-то вроде благоговейного трепета. Хорошая оплата и экипировка, гарантии семьям, справедливое отношение, поощрения и наказания, соответствующие солдатским поступкам, стали ключевыми факторами, как и страх. Те, кто знали о лорде Рва Кейлин лишь с историй, справедливо относились к его личности с некой опаской. Поступки Дейна вполне соответствовали его грозному прозвищу, да и люди просто боялись того, чего не понимали, а магия никогда не была явлением понятным. Робб Старк, в свою очередь, мало-помалу начал завоевывать любовь и уважение как среди лордов, так и среди обычных солдат. Молниеносная победа над Сестрами, сопровождавшаяся минимальными потерями среди солдат, слухи о намерении выкупить пленников и относительно выигрышные итоги первого дня столкновений с Долиной быстро убрали словосочетание «зелёный щенок» из солдатского обихода. Потомки первых людей были твёрдо намерены идти за своим предводителем, идти сражаться и побеждать. На поле за лагерем северян в очередной раз выстроилась пехота, готовая по первому же приказу двинуться на очередной приступ. В этот раз против ослабленного противника. Отдавая лордам последние распоряжения касательно очередной атаки, Робб Старк словил себя на мысли, что не может смотреть в серые глаза брата. Возглавлять авангард дело почётное, но мало кто из сражающихся в первых рядах воинов возвращается к своим семьям, а Джон сражается в первых рядах. Жизнь прославленного северного рыцаря может весьма бесславно оборваться от шальной вражеской стрелы или от прицельного выстрела Теона Грейджоя, если тот подловит момент. «Отец будет так горд, узнав, что ты братоубийца» - твердил внутренний голос. «Джон - вор, который хочет отобрать то, что ему не принадлежит и никогда не будет» - вторили ему слова беловолосой незнакомки. Жестом Старк отдал приказ к атаке. Загудели боевые рога, двинулись вперёд ряды облачённой в броню пехоты, с каждой минутой удаляясь всё дальше и дальше. «Обезопась себя, спаси наследие, спаси дитя Кассандры, спаси имя отца» - отдавался отголосками женский шепот. Дрожь земли под копытами сотен всадников, лязг доспехов и ободряющие крики занимающих позиции рыцарей словно вырвали молодого лорда из диалога со странной сущностью. Внутри воина осталась лишь пустота, быстро наполняющееся ощущением неправильности происходящего, неправильности принятого решения. «Ничтожный убийца! Пощадил врага, а родича обрекаешь на смерть. Единокровного брата!». Роббу сейчас казалось, что его отчитывает собственная десятилетняя копия. Следующие мгновения казались молодому лорду вечностью. Не отрывая взгляд от поля битвы, Робб Старк смотрел, как идут в атаку и погибают под жалами стрел долинников солдаты авангарда. Слышал, как свистят стрелы, как выкрикивают девизы своих домов солдаты, как лязгает сталь, бьющаяся о сталь. Кровь и смерть царили на поле брани, и лишь Неведомому было известно, уйдёт ли с него сегодня Джон Дейн. … Второй день боев тоже не принес северянам победы. Несмотря на усталость, потери в боях и численное превосходство противника, рыцарям Долины удалось сдержать вражеский натиск. Этот день остался за ними. Израненные и уставшие солдаты медленно возвращались в лагерь. Уже без построений и хвастливых речей. Многие из них потеряли в этом бою друзей и соратников, некоторые даже родственников. Маркитантки, молчаливые сёстры и дочери Мары выносили с поля боя раненых и мёртвых. В их сторону даже никто не целился, что с одной стороны, что с другой. Одним из последних поле боя покинул и Кошмарный Волк. Уставший и окровавленный с головы до ног рыцарь опирался на такого же окровавленного Эдрика Дейна, в лиловых глазах которого не было привычных смешинок. Дейси Мормонт и Вель Уайтлинг шли совсем рядом. В толпе стрелков Старк нашел взглядом лучшего друга, уловив на себе взгляд, Теон лишь отрицательно покачал головой. «Конечно, он вернулся. Он всегда возвращается» - подумал Робб Старк. Ещё никогда в жизни ему на душе не было так мерзко, как после этой мысли. Лагерь долинников остался в осаде и впереди их ждала ещё одна бессонная ночь.***
Серые Воды, лагерь Долины, утро следующего дня Шатер лорда Гарольда Хардинга, Молодого Сокола, рыцаря государства, Гарри-Наследника и Верховного Маршала её высочества, несмотря на обилие «титулов» и прозвищ, был сравнительно мал и скромен на вид. Всё место внутри использовалось максимально эффективно, но его всё ещё было в достатке. Гарольд подумывал над тем, чтобы отдать его под нужды Молчаливых сестёр, а самому перейти в другой, ещё меньший. В лагере было много раненых. Солдаты уважали простоту и скромность, а рыцари и лорды Долины чтили честь и благородство. Именно этим и мотивировался подобный шаг, как и согласие на обмен пленными с Роббом Старком. Молодой Хардинг был намерен воспользоваться своим стремительным возвышением по максимуму. Воинская слава, любовь и уважение солдат с лордами, влияние и трофеи - всё это должно было стать весомым подспорьем в борьбе за власть в Долине, как и в переговорах с Тайвином Ланнистером. Если обвинения Железного Трона правдивы и Робин Аррен действительно бастард Мизинца, то Гарольд является ближайшим родственником покойного Джона Аррена и единственным, кого ещё можно считать Арреном главной ветви, пусть и с некоторой натяжкой. Это даёт рыцарю претензии на Орлиное Гнездо, Долину и наследие лорда Джона, как и превращает его в самую большую угрозу болезненному Робину, а следовательно и в мишень в интригах Мизинца и королевы Лизы. Сам Хардинг, может, и считал себя весьма умелым воином и полководцем, но даже он понимал, что на место Верховного Маршала можно найти человека поопытнее, как и понимал, что положение дел с каждым днём становится только хуже. Зато и у северян оно не было радужным. Время было для них более опасным врагом, чем армия Хардинга. — У нас много раненых, милорд. Среди солдат растет недовольство. В рядах ополченцев ходит молва о дезертирстве, - доложил Гарольду сир Мортон Уэйнвуд. — Дезертирстве? - изогнул бровь Хардинг. - Они хотят быть вздёрнутыми на виселицах вдоль тракта? — Они украсят тракт, когда их найдут и накажут, а мишенями для ночной стрельбы северян они являются сейчас, - отметил Лин Корбрей. — Мишени - самое оно для сброда. — А я и не спорю, - усмехнулся Корбрей. — Передай солдатам, что среди северян тоже растет недовольство тем, что их шлют на убой приступ за приступом, а всем, кто болтает о дезертирстве, пригрози ночёвкой по ту сторону от частокола, - рыцарь кивнул и поспешил исполнить приказ. — Вот только потери больше у нас, - фыркнул Лин на замечание о недовольстве северян. — Как долго? — Мы продержимся? - Хардинг кивнул. - Без подкреплений не больше недели, с ними ещё две, а то и больше. Но всего через шесть дней численное превосходство будет уже за нами. — Значит пусть нападают. Каждый день приступа — день для Чаячьего Города и совершенно неважно, примут ли Толлеты нашу сторону или нет. Щенок сам загнал себя в ловушку, незачем с ним драться. — Слава победителя будет для тебя не лишней. Даже победителя над щенком. — Так и есть. Но мне незачем рисковать сейчас, а потом гоняться за ним по полуострову. Проще сбросить его в море одним ударом. Спустя пару минут лагерь словно проснулся ото сна. Возвещая об атаке на лагерь, загудел боевой рог, начали отдавать приказы офицеры, заняли позиции около рва солдаты с ополченцами, приготовились к стрельбе расчеты скорпионов и лучники. Сотни взглядов устремились на юго-восток в сторону лагеря северян. Среди них был и взгляд Хардинга, вот только лоялисты короны не то, что не выстроились к очередному приступу, а даже атаковать сегодня намерены не были. — Редфорты, - наконец, понял Хардинг. … Северные лорды не знали, любил ли своего единственного сына и наследника Русе Болтон. Владыка Дредфорта знал, что Домерик весьма одарённый юноша и отличный наездник, сказалась кровь Рисвеллов, но вот любил ли он его? Многие сомневались, что Русе в принципе способен любить. Лорд Русе считал Домерика слишком мягкотелым и благородным, не по-болтоновски добрым и дружелюбным, а винил в этом рыцарские традиции Долины Аррен. Три года в Редфорте не позволили Домерику стать «истинным Болтоном», зато эти три года стали одним из решающих факторов в войне с Долиной. Лорд Хортон Редфорт, посвятивший Домерика в рыцари, относился к нему так же тепло, как и к собственным сыновьям, с которыми наследника Дредфорта связали узы, что были скорее братскими, чем дружескими. Лорд Хортон связал своего наследника Микеля узами брака с Изиллой Ройс, что дало начало новому союзу. Робб Старк и его брат точно знали, кого нужно отправить на переговоры с Редфортами и на кого те точно не нападут. Дружба сыновей с Домериком, родственные связи с Бронзовым Джоном, «безнадежное» положение войск Лизы в почти окружённом лагере, к которому наверняка придётся пробиваться с боем, колдун в войске северян и нежелание подчиняться захватившему власть в Долине выскочке с Перстов стали ключевыми факторами в переходе Редфортов на сторону короны. На третий день боев Редфорты присоединились к северянам в осаде лагеря, а прознав об этом и Толлеты решили исполнить свой долг перед сюзереном. Кольцо вокруг лагеря сомкнулось, словно удавка на человеческой шее. Казалось, что крик «Вероломные шлюхи!» в исполнении Гарольда Хардинга могли услышать даже в Королевской Гавани.***
Верховный Маршал Долины мог строить далеко идущие планы сколь угодно долго, но их действенность не имела никакого значения в случае, если его солдаты и лорды крайне раздосадованы положением дел, а в частности окружением, потерями живой силы и ночными выходками северян, против которых не нашлось действенной меры. По-хорошему, можно было пригрозить смертью пленных ещё в первый день, но это даст северянам повод для зеркального ответа, а пехота явно не одно и то же, что и рыцарская конница из благородных. Вечером этого же дня лорды вынудили своего командира отправиться на переговоры, в противном случае недовольные сместят его и отправятся договариваться сами. В этой ситуации даже прославленный Лин Корбрей и уважаемый Мортон Уэйнвуд не смогут спасти положение. — Я не желаю продолжать бессмысленное кровопролитие, лорд Хардинг. С обеих сторон погибло достаточно людей. — Решили сложить оружие, лорд Старк? - нагло ухмыльнулся Гарольд, словно это он был хозяином положения. — Вам будет позволено перейти через реку и безопасно добраться до Железной дубравы, ни один из верных короне солдат не нападет на вас во время перехода, - Робб сделал вид, что не оскорблен тоном собеседника, хотя выражение его лица говорило об обратном. — Гарантии? — Мое слово, - Хардинг взглянул на Старка, как на жалкую букашку. - И жизни пленников, которыми мы не успели обменяться. — Что ж… это вполне приемлемо. Но моим людям потребуется не один день на сборы. — У вас будут сутки. Вы сдадите нам скорпионы, всех без исключения боевых лошадей и знамена, а также половину обоза, чтобы не замедлять ваше передвижение. — Половину его стоимости, - уточнил Бронзовый Джон, откашлявшись. Война войной, а трофеи никто не отменял. В этот момент Хардинг понял, что щенок Старка не так-то прост. Его войску нужно было отступить и перейти реку, идти на прорыв — самоубийство, дожидаться подкреплений, которым самим придется прорываться к нему, тоже. Он не мог остаться и дожидаться плена, а то и смерти в лагере. Какой толк от выигранного для Чаячьего Города времени и победы Долины, если Хардинг не сможет ими воспользоваться? Да и если сдать врагу знамена, то ни один лорд больше не встанет под его командование. Гарольд мог сохранить себе жизнь, но умереть как полководец или прославиться как не сдающийся рыцарь Долины, до конца защищающий ее границы, но погубить свою жизнь и все свои амбиции. — Вы ведь понимаете, что я не могу принять эти условия. — Тогда завтра утром мы встретимся на поле боя. У вас есть несколько часов на то, чтобы подумать. К полуночи я ожидаю получить ответ. … Сир Мортон Уэйнвуд хорошо помнил, каких политических усилий стоило получение Гарольдом Хардингом его текущего положения главы войска. Несмотря на вполне конкретное желание Петира Бейлиша и Лизы Аррен, согласных отдать бразды руководства молодому рыцарю было не так уж и много. Помимо этого Мортону пришлось приложить немало усилий для того, чтобы дать Хардингу возможность не только не угробить войско, но и начать набирать политический вес. Молодой рыцарь имел не так много опыта, если дело касалось настоящей войны, и первое время даже прислушивался к советчику, однако с каждым днём ветер в голове, свойственная молодым горделивость и дворянское высокомерие всё больше били маршалу в голову. Вот и сейчас, он на повышенных тонах объяснял Лину Корбрею, что не согласится на «почетное отступление», предложенное Роббом Старком. Судя по красному лицу Гарольда и раздражённому виду Корбрея, спорили они не менее получаса и ни одна из сторон уступать в этом самом споре не желала. Корбрею пришлось уйти ни с чем, пригрозив вернуться с лордами. — Упрямый дурак, - вздохнул Хардинг, усаживаясь за стол. — Уверен, он думает о тебе то же самое, - сказал Мортон. — По крайней мере, я не малодушный трус, заботящийся исключительно о собственной шкуре. Долина стоит на кону, - попытался оправдать свое решение Хардинг, хотя бы в глазах самого себя. — Вот только от твоих решений зависят тысячи жизней, а не одна твоя. — Знаю, - фыркнул рыцарь. — Всё-то он знает, - проворчал Мортон. - Не напомнишь мне, какой замок верных королеве Лизе домов ближе всего к нам? — Железная Дубрава, - не раздумывая ответил Хардинг. - Наш дом. — Вот именно, и чтобы дойти до Гнезда, нужно этот замок взять. Как долго моя леди-мать сможет держать оборону, если все наши люди полягут здесь? — Они поклялись защищать Долину! И они это делают! — Но они тебе не принадлежат. Если Уэйнвуды потеряют своих людей, то наш дом может не пережить эту войну. Нужно спасти людей, Гарри. Столько, сколько можно. — Я не могу сдаться старковскому щенку. Не могу принять его условия. — Я знаю, - улыбнулся Мортон. - Я и не прошу тебя это делать. Покидая Орлиное Гнездо, Хардинг вел за собой восемь тысяч мечей. За три дня боев способных держать оружие бойцов в его войске осталось чуть больше пяти с половиной тысяч. Потери в результате ранений разной степени тяжести, усталости и «ночных происшествий» сказались на войске сильнее, чем потери погибшими в боях. Разведчики доложили, что часть северян готовилась к завтрашней атаке, другая напротив начала праздновать победу ещё посреди дня. Они пили, горланили песни и уже делили не заслуженные трофеи. Щенок Старка настолько обнаглел, что за ненадобностью увёл из лагеря всю легкую и часть тяжелой кавалерии. Со слов разведки, в сторону Чаячьего Города. Наглый юнец ждёт, что Хардинг сдастся, надеется на свой первый военный триумф и легкую победу, но нет - Гарольд его разочарует. Нельзя оставаться здесь, нельзя прорываться с боем, нельзя оставлять врагу знамена, трофеи и скорпионы. Зато можно воспользоваться вражеской слабостью. Враг наивен. Он думает, что воины Долины не умеют хитрить и воевать «бесчестно». За несколько часов нельзя снять лагерь со стоянки, и погрузить всех раненых и обоз на телеги. Это невозможно физически, зато тайно начать готовить армию к ночному переходу вполне возможно. Все способные сражаться воины, будь то рыцари, всадники или обыкновенные солдаты, оседлали всех оставшихся лошадей, даже вьючных. Если северянам так нужен обоз, то пусть хоть подавятся тем, что от него останется. Когда эти дикари войдут в лагерь, Хардинг с Корбреем и сохраненными людьми будут уже далеко. Под покровом темноты большая часть сыновей Долины покинула свой импровизированный форт. Верные люди, оставшиеся в лагере, подожгут всё ценное, как только северяне пойдут в атаку. Им не достанется ничего: ни обоза, ни скорпионов, ни лошадей. По совету Корбрея войско построилось в огромный конный четырёхугольник, пустой внутри. Эта формация позволяла каждой стороне войска быть готовой к кавалерийской атаке. Однако этого даже не потребовалось. Быть может, Семеро сегодня были на стороне Арренов, быть может, северяне слишком сильно напились и утратили бдительность. Пройти через окружение незамеченными оказалось слишком легко, но сворачивать назад было уже слишком поздно. «Очевидная ловушка. Щенок играет чересчур грубо» - с этой мыслью Хардинг свернул с тракта и двинулся на запад вдоль реки. Скорее всего, на мосту засада, но это неважно, ведь выше по реке есть брод. К утру рыцарям Долины удалось пройти почти двенадцать километров и лишь с наступлением рассвета Хардинг поймал себя на мысли, что ни один из разведчиков так и не вернулся из тыла. С первыми лучами солнца в тыл долинникам ударили лёгкие всадники, которые, как выяснилось позже, всю ночь неустанно шли следом. Град стрел, сопровождаемый грохотом копыт, звуком боевых рогов и выкриками девизов обрушился на долинников, которые и без того содрогались от каждого шороха в течение всей ночи. В панике заржали кони, побросали свое оружие и бросились наутёк солдаты арьергарда. Дикий крик, лязг оружия и бульканье крови разорвали рассветную тишину. Северяне обнаглели настолько, что даже не отхлынули в стороны для перегрупировки и нового залпа, а, обнажив мечи, бросились в атаку, начав рубить вопящих в панике долинников. Кровь людей и коней окропила зелёную траву, уже много лет не помнящую на себе ничего кроме росы. — Сукины дети! - выругался, разочарованный малодушием собственных солдат, Хардинг. — Нужно бежать! - крикнул сир Мортон. — И доложить этому ублюдку Бейлишу, что я потерял войско?! Я лучше лично отрежу себе член, чем ещё раз увижу его ехидную рожу! - крикнул Гарольд. - Трубите контратаку! Все за мной! Хардинг вскинул копьё к небу, ударил по крупу коня и с криком «Высоки как честь!» лично возглавил атаку, а вслед за ним ринулись и его тяжёлые рыцари. Поднялись ввысь десятки знамен, блеснули наконечниками на свету опущенные копья, с диким грохотом в легких северных всадников вклинилась кавалерия Долины. Легкие всадники были защищены по большей части кольчугами, но даже так далеко не у каждого из них был полный хауберк. У них были относительно небольшие щиты и почти все уже успели сломать древка копий в схватке - не ровня тяжёлым всадникам. Увлекшиеся кровавой резней северяне, ведь боем происходящее с арьергардом назвать нельзя было никак, казалось, совершенно забыли, что битва ещё не выиграна и их могут атаковать в ответ. Северяне и легкие всадники Ройсов понесли тяжёлые потери, потеряв первые ряды всего за несколько секунд почти полностью. Гарольд и не думал ослаблять напор. Отбросив обломанное копье, он обнажил меч и продолжил атаку. Его примеру последовали и остальные. Кистени и топоры, мечи и булавы несли смерть в ряды лоялистов короны, которых долинники за последние две ночи успели люто возненавидеть. Пришло время взять своё, кровью налились глаза долинников, запылали жаждой мести их сердца. Валирийский клинок Лина Корбрея пел свою смертельную песнь, отправляя к Неведомому противника за противником, соратники отставали от него не сильно. Рыцари Долины получили возможность показать себя во всей красе и не были намерены её упускать. С минимальными потерями они шли вперед, пока офицеры позади спешно приводили строй в порядок. Попытки отпора северян не имели никакого эффекта. Хардинг прорвался вглубь, убивая всех на своем пути. Сейчас ему не было дела до происходящих за его спиной кровавых картин. Молодой, сброшенный с коня рыцарь Долины, юнец, которому от силы было лет шестнадцать, сидит на ногах поверженного северянина и с полными безумия глазами вонзает кинжал в уже мёртвое тело, с каждым ударом издавая новый и новый смешок. Двое ополченцев смеются и мочатся на лишившегося обеих рук, но ещё живого всадника Ройсов, который при всём желании не может им помешать, а трое рыцарей отчаянно спорят, сколько ударов копьём может пережить один человек и спешат проверить на практике, кто из них прав. Основные силы северян успели перегруппироваться и отступить. В их немногочисленных преследователей тут же полетели стрелы, отбивая у рыцарей Долины всякое желание продолжать его. Повторения первого дня им не хотелось. — Вы же не животные! - злобно прошипел Хардинг, проезжая мимо упивающихся кровью подчиненных. — Но, милорд, они… - сказал было кто-то из ополченцев. — Заслужили это? Чем тогда вы лучше северных дикарей и горцев? Ответить растерянному ополченцу не позволил звук боевого рога северян. Вдали показались знамена с серым лютоволком на белом поле. Робб Старк лично возглавил основные силы. Аррены разбили лишь заигравшийся авангард, возомнивший себя неуязвимым. Следующими они столкнутся с тяжёлой кавалерией. — Быстро на лошадей, псы! Ещё ничего не кончено. Лин Корбрей и Хардинг ожидали "генеральное" сражение, славную битву, но её не последовало ни в следующий час, ни под вечер. Колонна всадников могла двигаться только вперед, к броду, позади были северяне, Ройсы и Редфорты. Оставалось только бежать вперёд. Каждые пару часов арьергард нагоняли легкие всадники противника, давали несколько залпов и уходили к своим. Хорошо потрепанные сильным отпором Хардинга, они уже не несли столь высокой угрозы, как раньше, но всё ещё жалили больно. Старк вёл своих людей по следу, он не давал прямого боя, но и не позволял врагу оторваться далеко. Его не замедляли ни мелкие отчаянные засады, организованные оставшимися без лошадей долинниками, ни сдававшиеся в плен рыцари, утверждающие, что у них есть важная информация, и требовавшие личной аудиенции с лидером армии. Ближе к полуночи Хардинг в первый раз за день смог вздохнуть спокойно. Он, несмотря на усталость, отчаяние и потери, таки довел своих людей до брода, оставалось лишь перейти реку. Лоялисты короны не настолько наглые и самоуверенные, чтобы преследовать его и на том берегу. Да и Железная Дубрава в дне-двух пути. Остатки войска спешно начали переходить реку. Хардинг с Корбреем остались в тылу, ожидая от северян очередной подлянки. Прошла минута, вторая, третья, но её не следовало. Рыцари Долины уже было поверили, что всё в порядке и проблемы закончились, однако это было не так. Крик, паника и свист стрел в очередной за день раз разорвали тишину. Из-за деревьев, камней, кустарников полился на переходящих реку град стрел и арбалетных болтов. Стреляли что с левого берега, что с правого. Люди Амберов, потратившие последние два дня на подготовку засады, наконец могли насладиться сражением, а вместе с ними и Рыцари Белой Гавани вместе с изголодавшимися по битвам тяжёлыми кавалеристами Ройсов. Робб Старк ударил основными силами. И начался бой, в котором вода смешалась с кровью.***
Марширующие на войну или едущие в патруль солдаты почти всегда были прекрасным зрелищем. Ровные ряды марширующей пехоты с поднятыми к небу копьями, большими щитами на спине и топорами на поясе внушали не меньше, чем гораздо более малочисленные кавалеристы. Блеск вычищенного оружия, узоры на щитах и знамёнах, геральдика дворянских домов на броне - за этим можно было наблюдать почти бесконечно. Вот только вид поверженного войска почти всегда был печальным. — Жалкое зрелище, - дал свой комментарий увиденному лорд Джорах. Уставшие, раненые и униженные солдаты, с ног до головы измазанные в грязи, крови, пыли и чем-то похуже, редко могли шагать в колонне. Оружие у пленных изымалось, доспехи и ценности, очевидно, тоже. Трофеи — неотъемлемая часть каждой войны, однако сильнее всего многих солдат беспокоила отнятая воинская гордость. Пленные долинники, измотанные защитой лагеря, ночным переходом и кровопролитным боем, всё равно пытались держать строй и идти в колоне. Этого северяне отнять у них не могли. — Вы так думаете? - спросил у него Робб Старк. Двое мужчин наблюдали, как кавалеристы сопровождают захваченных пленных обратно на восток. Места в темницах Рунстоуна, Редфорта и Серой Лощины вполне хватит на всех. — Это третья война на моём веку, милорд, и, скорее всего, не последняя. Мало что внушает солдату больший страх, чем лобовая атака тяжёлой кавалерии противника. Заставить себя убивать этих богов войны легче, чем смотреть, как они превращаются в это. — Каждый из них отправился на войну, ища что-то. Кто подвиг, кто боевую славу и трофеи. — Другие отправились воевать по зову долга, милорд. — Вы позвали меня поговорить о долге, лорд Джорах? — О верности, милорд. — Можете начинать, - Мормонт криво усмехнулся. — Как вы знаете, дом Мормонт обязан Старкам почти всем, что имеет. Остров, титулы, положение - всё это нам даровал Родрик Старк. — А в ответ дом Мормонт вошёл в число наиболее верных и важных знаменосцев Старков. — Истинно так. Эту верность привил мне отец и я сделал всё, чтобы привить её вашему брату и моей кузине. Однако за пять сотен лет Старки могли забыть, что верность тверда, пока она обоюдна. — У меня есть повод сомневаться в вашей верности, лорд Джорах? — Нет. Дом Мормонт привел людей на эту войну, как на все другие, моя тётя назвала дочь в честь леди Лианны, а кузина - первенца в честь короля Родрика. Но в ответ вы послали Дейси и лорда Джона в самое пекло. — Многие из лордов готовы вцепиться друг другу в глотки, чтобы возглавить авангард. Трудно найти право почетнее, чем первым пролить кровь противника. — Верно, милорд. Ваш брат достоин этой чести, но отправлять его в бой после бессонной ночи, проведённой в вылазке… Вы очень плохи в интригах, милорд. — Ваши обвинения… - зашипел Старк. — Поверьте, не только Мормонты заметили неладное между вами, - перебил его Джорах. - В преддверии истинной войны Северу удалось забыть о старых обидах. Он един и силен, как никогда раньше: Болтоны верны, с помощью Лиры с ними можно договориться, Рисвеллы и Дастины отважно проливают кровь за дом Старк, Север примирился с одичалыми и пустил их за Стену. Я не знаю, что вами движет, милорд, обиды, подозрения или обыкновенная зависть, но знаю, что вы рискуете разрушить все достижения вашего отца и брата.