***
Серые Воды, лагерь северян — Лорд Дейн, мы можем поговорить? До запланированного снятия лагеря с места и похода на Чаячий город оставалось чуть больше двух дней. Другой возможности поговорить с братом мужа для леди Кассандры могло и не представиться, ее вместе с фрейлинами и золовкой оставят дожидаться победы над Графтонами в ближайшем замке. — Конечно, леди Старк. Прошу, проходите, - Джон жестом пригласил девушку в свой шатер. Убранство шатра Кошмарного Волка совершенно не интересовало леди Старк, оно в принципе не могло разительно отличаться от сотен шатров других лордов и рыцарей, а значит и уделять внимание изучению его деталей явно не стоит. Единственное, что смогло привлечь внимание девушки - вид двух одевающихся полуобнаженных северных воительниц, не стесняющихся не только своего «мужа», но и его гостьи. Леди Кассандра сама не заметила, как что-то недоброе промелькнуло в ее серых глазах в момент, когда она отвела взгляд от девушек и перевела его на Дейна. Это что-то не ушло от взгляда Джона. Мормонты даже на текущем пике своей силы не были ровней Ройсам в плане могущества, да и насчитывали всего несколько сот лет истории. Что уж говорить о «доме Уайтлинг» с его единственным представителем, которому, в придачу, всего пара месяцев от роду. Ни роду, ни имени, но этих девиц северные солдаты с лордами любят и уважают гораздо сильнее супруги своего будущего правителя, несмотря на ее старания заработать их симпатии всеми возможными способами. — Не осуждай меня, сестра, - неожиданно промолвил Джон. - Любовь имеет много проявлений. Какими бы извращенными они тебе ни казались. Но в глазах Кассандры не было ни осуждения, ни надменной брезгливости, привычной для аристократов, смотрящих на более низких по статусу. Всего лишь что-то среднее между завистью и детской ревностью. — «Сестра»? Акцентируете внимания на кровной и родственной связи, чтобы облегчить налаживание дружеского взаимоотношения, лорд Дейн? — Вроде того. — Слишком грубо, «брат», - улыбнулась Кассандра. — С Уэймаром сработало, - пожал плечами Джон. - Так зачем ты здесь? — Формально, чтобы напомнить об очередном военном совете. — А на самом деле? — Узнать твое мнение касательно дальнейшей судьбы Хардинга. — Голову с плеч и дело с концом, - даже не раздумывая ответил Дейн. — Не сильно благородно. — Эта война скоро закончится, а когда это произойдет, лордам будет плевать на то, что мы отказали леди Уэйнвуд в выкупе. Со смертью Гарольда Хардинга исчезнет последний претендент на Орлиное Гнездо и Долину, который может называться Арреном, кровно связанным с главной ветвью этого Великого дома, пусть и с некоторой натяжкой. Арренов из Чаячьего Города никто возвышать явно не будет, а значит лордам Долины придется выбрать себе нового Хранителя. Отсутствие такого «конкурента» в грядущем соперничестве Ройсам только на руку, нужно лишь убить мальчишку и выиграть войну. — Мой отец придерживается такого же мнения. Вместе с вами… — Это не имеет никакого значения, - перебил ее Джон. - Решение принимает мой брат. — Тогда нужно всего лишь убедить его забыть о благородстве хотя бы на пару часов. — Попробуйте, - улыбнулся ей Дейн. — Попробую, будьте уверены. И раз вы уже упомянули Уэймара… — Да? — Мой отец очень хотел с вами поговорить.…
— Что это!? - возмущенно вопрошал Кошмарного Волка Бронзовый Джон, размахивая небольшим свитком. Владыка Рунстоуна, к большому удивлению Джона, в этот момент явно был настроен к родственнику недоброжелательно, если и вовсе не враждебно. Какая-то явственная неприязнь словно висела в воздухе, а от былого приветливого отношения не осталось и следа. — Письмо, - невозмутимо ответ Дейн. — Знаешь, что там написано? — Не имею и малейшего понятия. — А ты прочти! Ройс передал «племяннику» изрядно потрепанный свиток, после чего серые глаза бывшего бастарда спешно забегали по строчкам. Говорят, краткость — сестра таланта, кто бы ни был автором написанного, нужно отдать ему должное. На небольшом клочке пергамента этот человек мастерски и во всей красе описал всю глубину «аморального поведения» сира Уэймара Ройса, силу его падения и степень позора, что в результате легла на дом его благородного отца. — Не вижу никакой проблемы, - отмахнулся Дейн. — Мой сын спит со шлюхой! Да не просто спит, а живет с ней, словно она его жена, да не обычной шлюхой, а иноземкой! И все это с твоего попустительства! — Было бы лучше, если бы он мерз на Стене и бегал к шлюхам в кротовый городок? — Это совершенно другое. — Разве? - изогнул бровь Джон. - По мне, разница лишь в месте. — Так он ничем не лучше… — Меня, - догадался Дейн. - И, скажем, принца Оберина? - Ройс промолчал. — Отправляя к тебе сына, я полагал, что ты проявишь заботу о родственнике. — А я и проявил. Только поэтому Алаяйа все еще его «дама сердца», а не жена, - ответил ему Дейн, но, судя по виду, старый вояка решил остаться при своем мнении. — Теперь я задаюсь вопросом: «Правильно ли я поступил, отправляя к тебе Уэмара?». — А я другим. — Каким же? — «Кто же отправил вам это письмо?».…
Если немного подумать, можно было легко понять, что новости о сыне - не что иное как попытка внести разлад в ряды лоялистов короны. И выгодной такая ситуация могла быть лишь одному человеку. Кошмарный Волк это понимал, равно как Бронзовый Джон, зарождавшийся конфликт пошел на спад, но осадок все равно остался. В серых глазах лорда Рунстоуна не было былой теплоты по отношению к бывшему бастарду, ей на смену пришла холодность и подчеркнутая вежливость. Словно все усилия Дейна по завоеванию расположения дворян Долины разом пошли крахом. Слухи из Рва Кейлин быстро разошлись по лагерю, и было это явно не к добру. На военном совете Джон не смог убедить брата в необходимости казни Хардинга, как, собственно, и Джон Ройс. Их былая переговорная сплоченность словно дала трещину в этот день, а Робб упрямо стоял на своем, все повторяя: «Отец учил нас не этому, Джон». Старку хватило кровопролития, а впереди еще был штурм Чаячьего Города. Хардинг лишь следовал зову долга и клятв, рубить ему голову можно лишь после суда, а к счастью для себя, он не совершал преступлений.***
Сир Саймонд Темплтон покинул Девять Звезд с тысячей мечей. Путь к Серой Лощине для такого скромного войска занимал чуть более суток, но рыцарь со своими подкреплениями все равно опаздывал на войну. Лиза Аррен приказала усилить войско, собрав с окрестных деревень ополчение, четыре сотни человек минимум, и прибыть туда вместе с ними. Так что следующие два дня войску пришлось кружить по окрестным деревням в поисках людей, которые хотя бы знают, что такое копье и как его держать. Пополненное теми, кто, по мнению сира Саймонда, не стоил затраченного на себя времени, войско, наконец, двинулось на северо-восток. Не приученные к многочасовым переходам, маршу и строю, крестьяне, по мнению королевы, должны были сыграть немаловажную роль в грядущей битве, а на деле лишь замедляли тех, кто мог зваться воинами. Лишь на четвертый день пути на горизонте показался правый берег реки и каменный мост. Глава дома Темплтон мысленно поморщился. Он был слишком стар для того, чтобы его отчитывали за опоздание на войну, тем более если командующий — зеленый мальчишка, пусть и рыцарь. Хотя, приказ королевы стоит всяко выше, так что рот Хардингу, в случае чего, можно будет и заткнуть. На мосту не оказалось ни часовых, ни посланника от ожидавшего подкреплений новоявленного маршала. Лишь одинокий мечник с оружием наголо стоял прямо посреди дороги на противоположном берегу реки. Чуть поодаль от воина было воткнутое в землю, развевающееся на ветру тёмно-синее знамя с изображением лютоволка и копьеносицы. Совсем скоро рядом с мечником показался и белый лютоволк. Зверь словно вышел из ниоткуда и ткнул в хозяина мордой, обратив его внимание на незваных гостей. Мечник поудобнее перехватил меч и двинулся к мосту, перегородив долинникам дорогу. Войско почти в полторы тысячи человек замерло на месте, так и не ступив на мост. Две сотни кавалеристов, сотня стрелков, семьсот обученных солдат и четыре сотни голозадых ополченцев, никто из них так и не решился ступить дальше хоть на шаг. Одинокий мечник их пугал. Не своей репутацией, ни жутким прозвищем, ни славой матерого воина и известного дуэлянта, ни даже слухами о колдовском даре. Чуть ли не до дрожи в костях людей пугала его уверенность в собственной победе в случае, если придется сразиться один на тысячу. Умудренные жизненным опытом голубые глаза сира Саймонда внимательно наблюдали за наглецом. Казалось, рыцарь был единственным, кто не боялся северянина. Эта наглая выходка вызвала интерес, но не страх. Рыцари так и замерли на месте, не отводя друг от друга взгляда. «Сразу за мостом перелесок и низина, неплохое место для засады, несколько сот лучников, пять десятков кавалеристов... но как туда добежит сам мальчишка?» - размышлял про себя Темплтон. Одна минута, вторая, третья, и вот выбритое лицо Саймонда исказилось в недовольной гримасе. Мужчина развернул коня и оглядел своих офицеров. — Развернуть войско, идем к Железной Дубраве! - приказал он. — Но сир, он там всего один, если мы… - попытался возразить кто-то из офицеров. — Это не важно, - перебил его Саймонд. - Если северянин там, то это может значить только одно. — Что, сир? — Что этот кретин Хардинг проебал восьмитысячное войско, - теперь испугался и Темплтон, но совершенно по другой причине. Колонна медленно развернулась, к мосту спешно подошли несколько десятков тяжелых пехотинцев и, ощетинившись копьями да алебардами, выстроились в стену щитов, ожидая возможной подлянки от колдуна, но Кошмарному Волку не было до них дела, пока они не пытались перейти мост. Спустя пятнадцать минут, избежавшие схватки солдаты двинулись в путь и вздохнули чуть спокойней. Встреча с колдуном откладывалась на неопределенное время. — Мы с тобой еще повоюем, лорд Дейн, - бросил напоследок сир Саймонд. … За свою относительно короткую жизнь Эдрик Дейн видел множество чудес. Дорниец видел, как на дуэли погиб самый большой страх его детских лет, а меч дяди вернулся в семью, видел великанов, ледяных пауков, детей леса, Иных, орды живых мертвецов, огненных духов, демоническую лошадь, магию, легендарные мечи не из валирийской стали и много чего прочего. Но то, как полуторатысячное войско отступило в страхе перед всего одним воином, он видел впервые. — Ты… ты знал, что они отступят? - полувосторженно спросил у кузена Эдрик, глядя, как вражеская колонна скрывается за горизонтом. — Я знал, что с людьми может сделать страх, - ушел от прямого ответа Джон. — Слишком много общаться с лордом Тайвином вредно, - пошутил Эдрик, Джон улыбнулся. — Страх работает далеко не так просто, как ты думаешь. Поставь солдат спиной к обрыву и заставь сражаться против превосходящего противника и они предпочтут смерть в бою бегству. — Загони крысу в угол и та бросится на тебя, вместо того, чтобы убегать? - уточнил оруженосец. — Что-то вроде того. Страх работает когда есть альтернативный путь к спасению, пусть даже эфемерный, но он легко обращается в отвагу или первобытную ярость. Все боятся лорда Тайвина, помнят о том, что он сделал со своими врагами. Даже Мартеллы боятся, оттого и не сильно спешат со своей местью, ведь им есть что терять и Старый Лев знает об этом. — Хочешь сказать, что он неуязвим? — Нет, хочу сказать, что власть страха не идеальна. — Любовь и уважение сильнее страха, - уверенно заявил Эдрик. — Моего отца любят и уважают северные лорды, каждый из них откликнется на его зов, каждый из них будет рад отомстить за него. Однако любовь и теплое отношение к подданным часто воспринимается как слабость. С годами уважение забывается, вассалы наглеют, зная, что им не будут рубить головы за малейшую провинность, и начинают плести интриги. Болтоны не дадут соврать. Но и страх работает лишь до тех пор, пока людям есть что терять и тот же лорд Тайвин с такими не сталкивался до сих пор. Хорошо подумай, как и чем будешь пользоваться ты, Эдрик. Любовью или страхом. Джон замолчал, решив оставить оруженосца наедине со своими мыслями. Хороший пример оптимального решения был совсем рядом: синие плащи. Они хотели быть на хорошем счету у Джона Дейна, ведь платили им щедро, их хорошо тренировали, экипировали и лечили, будущее их семей обещали защитить, так и солдаты изо всех сил старались выполнять свои обязанности. В то же время люди знали, что стоит снасильничать сельскую девку, сбежать с поля боя или дезертировать, и Кошмарный Волк лично повесит любого из них на ближайшем суку. Джон Дейн не сказал кузену, что можно использовать только что-то одно, к обратному выводу Эдрик Дейн должен прийти сам.***
Чаячий город, Долина Аррен Будучи самым крупным из городов Долины Аррен, Чаячий по праву входил в пятерку самых густонаселенных городов материка. Он превосходил Белую Гавань в населении, богатстве, укрепленности и торговом влиянии ровно в той же степени, в которой уступал по этим пунктам Староместу или Королевской Гавани. Город был одним из ключей к власти над всей Долиной. С приходом Зимы, когда перевалы засыпало снегом, а большая часть горных троп и дорог становились непроходимыми, порт города становился основным связующим звеном между Долиной и остальными королевствами, пусть и не единственным. Удержать Долину, не контролируя Чаячий город, вполне возможно, но лишь до ближайшей Зимы, а она, как все время повторяли Старки, была близко. Лиза Аррен знала об этом, знал и Петир Бейлиш. Именно с Чаячьего города началась его служба короне и государству. Протекция подруги детства обеспечила Пересмешнику пост на таможне. За рекордно короткое время Петир многократно увеличил ее доходы и обзавелся влиятельными друзьями. Золото просто рекой текло в городскую казну, а также карманы Графтонов, Арренов и самого Бейлиша. С годами это стало отличным поводом для назначения Бейлиша на пост Мастера над монетой. В столице «выскочка с Перстов» получил больше возможностей к обогащению, поиску новых влиятельных друзей и собственному возвышению. Однако, как высоко бы Пересмешник ни залетал, он всегда помнил о том, где все начиналось. Графтоны и Аррены продолжали получать дорогие подарки и бесценные услуги. Они так привыкли к текущему положению вещей, что ни за что бы не допустили потерю столь хорошего друга. В их «верности» Петир не сомневался. Они не предадут старого друга, по крайней мере, до тех пор, пока у того есть деньги. «Жалость забыта!» - с этими словами на устах защищали свои озера болотники. Графтонам же было впору говорить о забытой чести.…
Стоя на крепостной стене лорд Герольд Графтон наблюдал, как вместе с рассветом на горизонте появляется войско северян, а вместе с дикарями к городским стенам подступали и лорды, сохранившие верность короне или же вовремя перешедшие на ее сторону. Это уже не так важно. Еле заметным жестом мужчина дал знак закованному в броню всаднику, тот кивнул и двинулся в сторону ворот. Тем временем ровными рядами выстраивались перед городом пехотинцы и стрелки противника, чуть в стороне от них, ближе к тракту, к битве готовились тяжелые кавалеристы. Шутка ли, но пока ворота остаются закрыты, от богов войны нет почти никакого толка. В захвате города обыкновенный осадный инженер будет полезнее десятка кавалеристов, о чем не позволяли забыть ни лестницы, ни осадные щиты, для чего-то побольше времени не было. Однако, судя по состоянию северной части города, этого было вполне достаточно. Ров углубили далеко не везде, укрепить стены и возвести дополнительные башни успели только со стороны порта, не ожидая атаки с суши. В преддверии схватки замерли как городские защитники, так и сами атакующие. Робб Старк отдавал последние указания лордам, солдаты проверяли броню и оружие, простолюдины из обоза выносили лестницы и щиты, а дочери Мары благословляли бойцов перед приступом. Сигнальный рог из-за городских стен услышали далеко не сразу, но вот заметить, как опустился мост, а за ним открылись и главные ворота, было гораздо проще. — Кто это? - спросил Робб Старк, вглядываясь в силуэт всадника, державшего в руке копье с закрепленным на нем знаменем. Длинный меч, дорогие идеально подогнанные латы, шлем с забралом, всадник смотрелся, по меньшей мере, угрожающе. Горящая жёлтая башня в чёрном клине на огненно-красном поле украшала знамя, щит и конскую попону. — Полагаю, это один из сыновей лорда Графтона, - ответил Бронзовый Джон. - Лорд Герольд, насколько я помню, не такой высокий. — Я имел в виду не личность, - уточнил Старк. Тем временем всадник подъехал к войску еще ближе. Слишком далеко, чтобы ему могли навредить стрелки, но достаточно близко, чтобы враг отчётливо видел все его действия. Рыцарь медленно поднял забрало шлема и подул в боевой рог, бросая очевидный вызов. — Защитник города, - уверенно констатировал Ройс. Дейну захотелось лишь закатить глаза на очередное проявление свойственного долинникам «благородства». Сам защитник, не теряя времени, достал из седельной сумки волчью шкуру и демонстративно бросил в грязь. Сомнений в том, с кем он хочет драться, не осталось ни у кого. В век героев исход целой битвы, а то и войны, не раз решался дуэлью двух чемпионов, однако дуэлей было значительно меньше, чем брошенных вызовов. Не каждый благородный лорд захочет рисковать жизнью, и его противник зачастую знает об этом. Отказ соперника от поединка можно констатировать как трусость и вдохновить этим своих людей, равно как и победой над ним, которую воочию узрят обе армии, а вот исполнять «обязательства» при поражении проигравшую сторону никто не заставит и перевес в силах при этом иметь совершенно не обязательно. Робб Старк покрепче перехватил поводья и хотел было двинуться вперед. — Пошли другого, - сказал брату Дейн. Лицо рыцаря оставалось спокойным, но драконья душа просто ревела об опасности исходящей по отношении к его брату. — Кого? - изогнул бровь Старк. — Кого угодно. Меня, Грейджоя, Амбера, Болтона, Рыцаря Полумесяца, неважно. — Вызов бросили дому Старк, - не без доли юношеской упертости заявил Робб. - А все они не его часть. И ты тоже. — Все они не командуют многотысячным войском, - ответил ему Дейн. - И я тоже. — Избавь меня от своей опеки, - отмахнулся Робб и расстегнул застежки плаща. - Мой шлем! - Крикнул Робб оруженосцу, бросив на брата недовольный взгляд. Лорды Долины были с ним солидарны. Негоже способному постоять за себя лорду выставлять защитника. — Чертов идиот, - прошипел Джон. - Эдрик. — Да? — Принеси мое копье. Джону не нравилось проснувшееся в ближайших соратниках интригана и взяточника благородство, не нравился демонстративно брошенный Роббу вызов, не нравился наметившийся разлад между северянами и лордами Долины. Но конкретно сейчас больше всего ему не нравились турнирные доспехи Графтона. Затихло войско северян, затихли и защитники города. Перестали вести обсуждения лорды, перестали переругиваться солдаты, даже боевых рогов слышно не было. Все внимание устремилось к двум всадникам, которым предстоит решить исход битвы за город. Нервный молодой долинник, оруженосец Робба, приставленный к нему Бронзовым Джоном, принес своему господину шлем и копье с иссиня-черным наконечником. Юнец чувствовал себя неуверенно и постоянно оглядывался. — Оно тяжелое, но крепкое, - молвил оруженосец, передавая Роббу копье. - Бейте прямо в цель, и будьте уверены, оно не сломается. - Произнеся эти слова, мальчик в очередной раз оглянулся. Робб Старк так и не обратил внимание на то, как брат кивнул его оруженосцу. Он не сводил взгляд переполненных уверенностью голубых глаз со своего противника. Почти синхронно отсалютовав копьями, опустили забрала шлемов всадники, и понеслись навстречу кто славной победе, а кто скорой кончине. Даже самый отважный из рыцарей боится смерти, но продолжает идти вперед. Боялся смерти и Робб Старк. Однако зависть и злость по отношению к всесильному брату пересилила страх. Сегодня он докажет, что он тоже достойный сын Эддарда Старка. Никто больше не посмеет усомниться в этом, никто не посмеет подумать, что Робб не сын Эддарда Старка. Сегодня он возьмет город ценой всего одной жизни. Перед глазами пробегали картины славных и стремительных побед. Одичалые в лесах около Последнего Очага, сестринцы на своих островах, Гарольд Хардинг под Серыми водами. Стремительное приближение, цокот копыт, следующее по пятам облако пыли. Последним, что увидел Робб Старк перед столкновением, были большие серые глаза. Не «ненавистного» брата, нет. Это были серые глаза леди Кассандры. Почему он подумал о ней? По правде, он и сам этого не знал. Копье долинника скользнуло о кавалерийский тарч, повредив железную кромку. Левая рука северянина болезненно заныла, но боль в правой отдавалась значительно сильнее. Рука Робба задрожала, после чего последовал сильный импульс и удар о что-то твердое. Старк выронил копье, упав с лошади и покатился по земле. Левая рука была сломана, а верный конь ускакал далеко вперед. Робб медленно оглянулся, за облаком пыли было плохо видно, но его соперник явно остался в седле. Еще минута, максимум две и все будет кончено. С городских стен послышались крики, со стороны войска тоже, но они не интересовали Робба. Болью отдавала рука, голова и ребра. «Джон был прав» - нехотя признался самому себе Старк, сплевывая кровь и обнажил меч. Без копья он ничего не сделает всаднику, остается только умереть, как подобает благородному лорду. Но Графтон едет нарочито медленно, даже не спешит разворачиваться, явно смакуя свою победу. — Прости меня, брат. Прости за все, - шепчет последние слова Робб. Наконец, пыль медленно оседает, и Робб видит лица своих людей, все они радостные. Старк вслушивается в их крики и понимает, что они триумфальные. Конь в красной попоне медленно останавливается. На его спине так и остается сидеть неподвижный всадник, из туловища которого торчит иссиня-черный наконечник копья, вошедшего в тело чуть ли не до середины. Тонкой струйкой прямо на попону стекала по кирасе голубая дворянская кровь. — Все кончено, - старясь скрыть внутреннее волнение, констатирует Бронзовый Джон. Муж дочери победил, враг повержен. — Нет, милорд. Все только начинается, - говорит Эдрик Дейн. — Честь гласит… — Вы бы стали отпирать ворота и сдавать город убийце вашего сына? - перебивает его юный лорд Звездопада. - И я бы не стал. - Кивает он на весьма красноречивый взгляд Ройса. Через пять минут гвардейцы Старков проводят своего господина к его войску, а Кошмарный Волк распорядится снять поверженного всадника с его лошади. Не возвращать тело сына скорбящему отцу — верх бесчестья, но само тело Дейна не интересует. Доспех и оружие поверженного теперь трофеи Робба Старка. Турнирные, весящие почти тридцать пять килограмм латы, а с ними покрытые ядом копье, кинжал и длинный меч.***
Эдрик Дейн часто видел разгневанное лицо кузена. Гнев сира Герольда не на шутку страшил тогда еще маленького дорнийца, особенно сильно в эти моменты было страшно смотреть ему в глаза. Пылающие яростью свирепые черные очи были под стать дорнийскому нраву. Злость кипела в этих глазах, злость распространялась повсюду, подобно пламени, подобно лесному пожару, а страстная пустынная кровь лишь подогревала эту самую злость. Джон же повидал столько крови, что некоторым на три жизни хватит, он злился иначе. С лица пропадала привычная веселость, исчезали из глаз игривые огоньки, а на былую «родственную дружелюбность» не оставалось и намека. Его лицо в эти моменты, мрачное и серьезное, а спокойствие поистине пугающее. Лишь потемневшие серые глаза могут отчетливо показать гнев бывшего бастарда. Затем… затем зачастую следует взрыв. Робб Старк перевязан и напоен эликсирами, его жизни больше ничего не угрожает, но командовать армией все равно нужно. — Помолимся? - спрашивает Эдрик в надежде успокоить наставника. — Да, молитва не помешает, - соглашается Джон. Робб не имеет ничего против. Деревьев около города совсем не много, но почти все войско северян становится на колени, обращая взгляд то к одному, то к другому. Солдаты, лорды, рыцари, дочери Мары. Тысячи рук сложены в молитвенном жесте, кто из северян шепчет молитву, другие общаются со своими богами без слов. — Давайте с нами, - приглашает Джон лордов Долины, часть из них соглашается. — Простите, лорд Дейн, но я не старобожник, - вежливо отказывается лорд Толлет. — Никто не идеален, - отмахивается Дейн, часть лордов издают смешки. — Приготовиться к штурму! - отдает приказ Робб Старк по окончанию молитвы, заставляя уже было успокоившееся войско вновь зашевелиться. Мрачный взгляд его брата заставляет лордов не на шутку усомниться в перспективах дальнейшего существования дома Графтон. Солдаты проверяют доспехи и оружие, потуже затягивают ремешки и во второй за день раз становятся в построение около их участка городской стены. С момента дуэли прошло не менее получаса, но врата все еще закрыты, что не дает засомневаться в том, что битва все же состоится. Огромный белый лютоволк жалобно скулит, провожая хозяина в бой. На стене для него нет места. Дейн гладит зверя за ушками в попытке успокоить. — Оставайся с братом и сестрой, малыш, - улыбается ему Джон. - Ты нужен им больше, чем мне. Робб Старк отдает приказ о начале атаки, его ладони дрожат, лоб покрывается холодным потом. Бой за Чаячий город если и не определит победителя в этой войне, то точно решит судьбу дома Ройс. Гудят боевые рога, отдают сигналы и указания солдатам знаменосцы, прикрываясь щитами, идет к стенам пехота. Медленно, не срываясь на бег, чтобы не порвать построение, они идут вперед. Шаг за шагом, метр за метром, городская стена становится ближе. Пятьсот, четыреста, триста шагов, и вот в их сторону летят первые залпы. Никакой пехотный щит или доспех не спасет от выстрела из скорпиона даже с такого расстояния. Огромные болты пробивают пехотинцев почти насквозь, те падают на землю, взвывая от боли, окропляя перволюдской кровью землю Долины, но пехота продолжает идти вперед. Щиты смыкаются, построение выравнивается, муштра дает о себе знать. Дейны Заката, Мормонты, Болтоны, эти не струсят, эти не побегут, эти сделают все, что необходимо, а все остальные, от солдат малого дома до латников благородного, последуют их примеру. Шевеление на стене становится активнее, лязг доспехов, приказы офицеров, ругань солдат. Защитники города готовы встречать северных дикарей лицом к лицу. Смола, стрелы и камни заставят северян заплатить большую цену за этот город. Вполне возможно, что непомерную. Совсем скоро стену и атакующих разделяют двести пятьдесят шагов, в ряды атакующих летят первые стрелы, но пока без заметного эффекта, но чем ближе будет стена, тем больнее лоялистов короны будут жалить болты и стрелы защитников. — Стрелы! - командует Джон, солдаты прикрывают головы и ближайших товарищей, продвижение замедляется. Сражение словно замирает, не ясно, кто склонит чашу весов на свою пользу, но точно ясно, что с каждой минутой ряды северян редеют. С расстояния в две сотни шагов убить врага куда проще, особенно с крепостной стены, что уж говорить, когда враг приблизится. — Щиты! - Отдает Джон новую команду. Десятки и сотни огромных осадных щитов выдвигаются вперед. Держащиеся чуть поодаль стрелки выравниваются с основными силами и занимают позиции, начинается ответный обстрел. С диким криком падают со стены первые пораженные защитники. Битва начинает походить на соревнование в меткости с заведомо известным результатом. Обозленные отпором долинники начинают выцеливать убийц товарищей, осадные щиты начинают напоминать ежей. Наконец, слышится чарующий свист и раздаются первые взрывы. Волшебный лук леди Вель начинает собирать свою жатву, сея страх и панику в рядах защитников. Вид разрывающихся, несмотря на доспех или щит, тел поистине устрашает. Припасть к стене хочется сильнее, чем продолжать обстрел. На куртине начинается паника. Прекрасный момент для атаки. — Грядет закат! - кричит Джон, подымая над головой свой меч. — Здесь стоим! — Наши клинки остры! - кричат солдаты и бросаются в атаку. Единой волной рвутся вперед, срываясь на бег, солдаты с лестницами, но гарнизон на башнях уже готов их встретить. Поначалу залпами, затем по готовности, стреляют в бегущих на приступ долинники. Лоялисты короны падают замертво, ломают ряды, но человеческое море под стеной уже слишком велико, его не остановить. Увлечешься попыткой и забудешься — словишь белую стрелу. Не высунешься в бойницу, и враг заберется на стену. До стены остается всего пятьдесят шагов, потери северян становятся катастрофически огромными. Вражеские арбалеты на пике своей пробивной эффективности, а вскоре в штурмующих летят и копья с дротиками. Истыканные копьями щиты становятся слишком неудобными, слишком тяжелыми, с ними не взберешься по лестнице, а если сбросишь, то погибнешь от стрел. Под самой стеной на головы атакующих начинают сыпаться камни, дробя черепа и ломая кости, но воцарившаяся на стене паника и дезорганизованость выиграла для северян бесценные секунды. С куртины так и не полилась ни смола, ни масло, а десятки лестниц уже приставлены и по ним подымается враг, готовый обрушить всю свою первобытную ярость на противника. С переменным успехом осажденным удалось сбросить некоторые из них. В общей сумме не больше дюжины, остальные же уже просто невозможно сдвинуть с места. Вес взбирающихся по ним тел слишком велик, а с каждой минутой их становится только больше, равно как и стрелков, вдоль возведенной из осадных щитов защитной линии. С диким криком на землю упал взбирающийся синий плащ, что лез по лестнице перед Джоном. Дейн поудобнее перехватил Закат и, поднявшись к зубцам, изо всех сил рубанул по убившему его солдата латнику Графтонов. Голова вместе с добрым куском туловища полетела вниз со стены, а Кошмарный Волк уже забрался наверх. Укол копьем, нацеленный в грудь, следует незамедлительно. Джон перехватывает меч, правая рука на рукояти, левая на лезвии, отводит древко в сторону, прижимает ногой к полу, затем следует хирургически точный укол в грудь. Этот прием Дейн отлично помнит еще по обучению у лорда Джораха, он выполняет его даже не задумываясь, но на него переключают свое внимание еще два копейщика. Вложив побольше сил в удар, Дейн рубит оба древка и делает контратакующий укол. Первый копейщик умирает мгновенно, второго владыка Рва отпихивает от себя ногой. Новый взмах Закатом, более широкий, и замертво падает еще один латник, а за ним и два ополченца. Небольшой участок расчищен. Несколько солдат уже забрались вслед за ним и начали медленно его расширять. Эдрик и Дейси тоже успешно забрались наверх. Джон прорывается к башне, отводит удар топором в сторону, новый соперник закрывается за щитом и отходит на шаг, собираясь подловить на контратаке, но без толку. Закат рубит щит пополам и отсекает добрый кусок руки. Один укол, и покончено еще с одним соперником. Один из стрелков нацеливает на Джона свой лук и делает выстрел, попадая под ребра, но мигом спустя падает с разорванным на куски белой стрелой туловищем. Картина расширяющих занятый участок стены дикарей совершенно не нравится стрелкам на башнях. Полдюжины арбалетчиков тут же разряжают в северян оружие. Синие плащи наспех выстраиваются в стену щитов даже без команды, обнажают короткие мечи с кинжалами и начинают медленно, но верно пробиваться к башне. Уже внутри начинается самая настоящая давка, больше напоминающая резню, чем битву. Солдаты обеих сторон бросаются друг на друга в тщетных попытках утвердить свой контроль над постройкой. Стрелки отчаянно пытаются защитить башню, но сдают ее метр за метром. К моменту, как северяне пробиваются на самый верх и не щадя вырезают расчеты скорпионов, Домерик Болтон со своими людьми врывается в соседнюю. Захват первой куртины обходится почти в восемь сотен жизней лоялистов короны, против двухсот повстанцев, но дело почти сделано. Знамена с разодранным человеком и медведем на фоне зеленого леса возвышаются над одной из башен, а знамя с копьеносицей и лютоволком - на второй. — Эдрик, - зовет своего оруженосца Джон. — Да? — Сигналь стрелкам забираться на стену. Пусть займут башни. — Понял, - без вопросов отвечает ему Дейн и достает с пояса рог.…
Потеря целого участка сильно ударила по боевому духу обороняющихся. Лорд Графтон так и не смог отбить у северян захваченную часть стены. Слишком быстро туда забрались стрелки северян. Каждая попытка долинников обращалась отступлением с катастрофическими потерями. Вдохновленные успехами северяне начинали продавливать остальные участки, а Кошмарный Волк с пехотой Мормонтов уже теснит защитников около ворот. Запертая и наспех забаррикадированная дверь не выиграла долинникам много времени, северяне прорвались к воротам. Подобно молнии, расправились с первыми бросившимися на них Эдрик и Джон Дейны, рубя тех на куски быстро и безжалостно. Синим плащам оставалось лишь убивать тех, кто был не таким смелым, чтобы попытать удачу против Кошмарного Волка. Дейси и Джорах Мормонты в это время успешно подняли мост и открыли ворота для кавалерии. Джайлс Графтон начал собирать в единый кулак отступивших солдат и перепуганное вусмерть ополчение, приказал горожанам возводить баррикады на улицах, а стрелкам - забраться на крыши домов. Город почти пал, но отец приказал утопить северян в крови в отместку за смерть наследника, и пообещал выиграть как можно больше времени для этого. Вдали послышался боевой рог северян. Те трубили победу, а значит всего через пару минут сквозь ворота ворвется вражеская кавалерия, а стены окончательно падут. Новый боевой рог послышался совсем рядом, на соседней улочке. Герольд Графтон повел своих всадников в бой. Клин кавалеристов Графтонов был относительно небольшим, не больше пяти дюжин всадников, но этого более чем достаточно, чтобы громить дикарей и предателей, пытавшихся пробиться к замку на узких городских улочках. Под ударами копий, мечей и копыт гибли один за одним пробившиеся вглубь города северяне. Что поодиночке, что небольшими отрядами, они не представляли реальной угрозы и не могли помешать пробиться к воротам. Предвкушая славную смерть и сотни отнятых жизней, долинники приготовились встречать кавалерию Ройсов и Мандерли во всеоружии. До чего же сильным было их удивление, когда из-за облака пыли первыми показались не наконечники копий, а тройка огромных лютоволков. Не привыкшие к застенным чудищам лошади в страхе встали на дыбы и начали сбрасывать с себя всадников, на шеях ближайших сомкнулись огромные волчьи челюсти. В остальных вклинились рыцари Белой Гавани. Битва кавалеристов под воротами закончилась не успев начаться. … Плененного Джайлса Графтона приволокли в ставку северян ближе к ночи. Упрямец до последнего сопротивлялся, сражаясь за каждый дом, за каждую улицу, как того требовал отец. Связанный, избитый, весь в крови и пыли, поставленный на колени. Таким он предстал перед Роббом Старком, его братом и остальными лордами. Вероятнее всего, и сам в качестве оного. — Я готов обговорить условия сдачи города, - уверенно заявил он. — Обговорить, блядь! - выругался Дейн. - Я тут рядом видел отличный дуб. Развешу на нем останки всей твоей семейки, тогда и поговорим! — Джон, - перебил его лорд Ройс. — Что?! — Ты не можешь принимать подобные решения. Только король может приговорить целый дом к смерти, - сказал Робб Старк. — Тайвин Ланнистер поспорил бы с подобным заявлением, - заявил Дейн. - И вполне успешно поспорил бы. — Тайвин Ланнистер в то мрачное время был лучшим другом короля. С его попустительства он мог позволить себе подобное. Не скажу, что я это одобряю, но судьба Рейнов и Тарбеков в любом случае была незавидной. Эйрису бы хватило одной устной просьбы, чтобы одобрить подобное. Графтон триумфально улыбнулся, судя по взглядам, все лорды Долины из числа лоялистов короны были солидарны с Бронзовым Джоном и Роббом Старком. — Тогда бросьте его и его семейку в самое сырое и темное подземелье до его прибытия, - прошипел Дейн. - И держите на воде и черством хлебе. С этим согласились куда более охотно. «Ебучие долинники, со своей ебучей честью», думал в этот момент Дейн. Еще один день восстания был за Железным троном.