Второй шанс

14.10.1963 Дождь всю ночь неистово барабанил в стекло, затихнув только под утро. Азирафаэль всю ночь просидел практически неподвижно, лишь мягко поглаживая покоившуюся у его бедра голову Кроули. Иногда он начинал мелко дрожать, и Фолл поправлял тонкое одеяло, стараясь как можно плотнее укутать в него Энтони. Поняв, что это не сильно помогало, Азирафаэль, неудобно выгнувшись, чтобы не потревожить сон Кроули, стащил с себя вязаный голубой жилет и накрыл им худые плечи, твердо решив: как только Кроули проснется, этот самый жилет непременно окажется на нем. Но пока Кроули спал, доверчиво прижимаясь лбом к бедру Фолла, и было в этом жесте что-то наивно-детское, что заставляло сердце Азирафаэля сладко сжиматься. Дыхание Кроули периодически сбивалось, становясь быстрым и поверхностным, но Азирафаэлю было достаточно опустить руку на подрагивающие плечи, и Энтони почти сразу успокаивался. От осознания того, что за почти двадцать лет проведенных Кроули в Бедламе, ему всего лишь нужно было немного человеческого тепла и участия, чтобы почувствовать себя лучше, неприятно скребло в груди. Что хуже — все эти годы такая мелочь была для Кроули непозволительной роскошью. — Будь настоящим, прошу, — сквозь сон прошептал Кроули, снова начав мелко дрожать. — Тише-тише, — зашептал Азирафаэль, поглаживая зашевелившегося под его рукой Кроули. — Все хорошо. Я рядом. Спи. Кроули слегка потянулся, неловко потер тыльной стороной ладони все еще закрытые глаза и зашипел от боли, случайно задев повязку. Он перевернулся на другой бок и положил голову на колени Азирафаэлю. А потом открыл глаза и посмотрел на него снизу вверх, немного растерянно, но до боли доверчиво и открыто. — Привет, — Азирафаэль мягко улыбнулся. Кроули медленно моргнул, — как ты? — Это правда ты, ангел? — разноцветные глаза смотрели не мигая. Получив согласный кивок, Энтони продолжил: — Ужасно болит голова, — он широко зевнул и попытался удобнее устроиться на коленях Фолла. — Не мигрень? — обеспокоенно уточнил Фолл. — Это правда ты… — Кроули, словно не услышав заданный вопрос, обхватил обеими руками Азирафаэля за спину и уткнулся носом ему в живот, — настоящий… — тихо выдохнул Кроули, потираясь щекой о мягкую ткань брюк, — живой. Не исчезай, пожалуйста. Прошу тебя. — Ни за что, — Азирафаэль помотал головой и осторожно погладил Энтони по щеке, стараясь держать себя в руках. От того, насколько беззащитным сейчас казался Кроули, от того каким он был открытым, больно и сладко щемило в сердце. Азирафаэль протянул ему свой жилет. — Надень это, а то ты совсем замерзнешь. Кроули нехотя сел и натянул поверх тонкой больничной рубашки жилет, который на нем висел совершенно свободно. Это было бы даже забавно, если бы не показывало так явно, насколько болезненно-худым был Энтони. Он наклонил голову, уткнувшись носом в вязаную ткань на своем плече и глубоко вдохнул знакомый запах. А потом лег обратно, снова положив голову на теплые колени, словно не было места правильнее. — Поспи еще, дорогой, — тихо произнес Азирафаэль, в который раз поправляя одеяло, — еще очень рано. — Не хочу… — тихо пробормотал Энтони, слегка срывающимся голосом. «Боюсь» — прочел в этом Азирафаэль. — Все хорошо, правда, — Фолл запустил пальцы в короткие рыжие волосы, массируя затылок. — Не волнуйся. — То, что было вчера… — Кроули приподнял голову и с тревогой посмотрел на Фолла. — Было вчера, — Азирафаэль снова слабо улыбнулся, надеясь этим успокоить Энтони. — Не думай об этом. Я объясню тебе все чуть позже, хорошо? — Кроули слабо кивнул и снова широко зевнул, прикрывая разноцветные глаза. — Спи. — Ты только не исчезай, ладно? — снова тихо попросил Энтони, и Азирафаэль положил вторую руку ему на спину, притягивая чуть ближе к себе. Уснул Кроули быстро, и в этот раз спал намного спокойнее. В семь утра, во время обхода, в палату, тихо приоткрыв дверь, заглянул Лигур. Он ничего не стал спрашивать, только оставил на столе стаканчик с таблетками и водой и, кивнув Азирафаэлю, покинул палату. Больница наполнялась звуками, наполнялся звуками и больничный дворик. Первые холодные солнечные лучи пробрались в палату и теперь лениво ползли по столу. Еще через час с небольшим Фолл все же решил разбудить Кроули. — Энтони, — он слегка сжал острое плечо, — просыпайся. — Ангел… — Кроули приоткрыл разноцветные глаза и сонно посмотрел на Фолла, но так и не нашелся, что сказать. — Доброе утро, и, — Азирафаэль отвел немного странный взгляд в сторону, слегка поджал дрогнувшие на мгновение губы, — с прошедшим днем рождения, — от этих слов Кроули слегка вздрогнул и пробормотал что-то невнятное, спрятав лицо в коленях Азирафаэля. Они еще какое-то время сидели в тишине, Азирафаэль, поглаживая Кроули по спине, пытался сформулировать: «Мне надо отлучиться домой на несколько часов» так, чтобы не расстроить и не напугать Энтони. И во время этих попыток он понял, что не очень-то и хочет куда-то уходить. Здесь и сейчас все было относительно хорошо, но никакой уверенности в том, что все так и останется через эту самую пару часов, у Фолла не было. У Кроули в голове рождалось столько вопросов, но ни один из них сейчас не казался существенным. Самым важным было то, что Азирафаэль, после стольких лет, был рядом. Настоящий. Теплый и мягкий. Несколько постаревший, но все такой же родной и необходимый, как и когда-то давно, кажется еще в прошлой жизни. Еще через час, когда стрелки подползли к девяти часам, дверь в палату снова приоткрылась, и на пороге возник Габриэль. В отличии от вчерашнего вечера, выглядел он идеально. Только темные круги под глазами выдавали то, что вчерашняя ночь для него была не простой. — Мистер Фолл, — откашлявшись начал Габриэль, — можно Вас на минутку? — Азирафаэль коротко кивнул, и Габриэль скрылся за дверью. — Я быстро, — спокойным голосом произнес Азирафаэль, — не бойся, — к удивлению Азирафаэля, Кроули согласно кивнул. — У нас все на удивление в порядке, — прикрыв за собой дверь, начал Фолл, — если так пойдет дальше… — Мне жаль, — не дал договорить Габриэль, — правда жаль, — он протянул Азирафаэлю бумагу. — Этого не может быть, — Фолл внимательно пробежался глазами по тексту. Потом еще раз. И еще. — Ты… — он поднял глаза на Габриэля, — это какая-то глупая шутка, да? — Увы, — тот только покачал головой. — Нет-нет-нет! — Фоллу стоило больших усилий, чтобы не начать возмущаться слишком громко. — Не сейчас! Он же… Ему стало лучше! Отмени это! — Прости, — Габриэль опустил голову и отвел взгляд. — Не надо извиняться, просто отмени эту… — Не могу, Азирафаэль. — Что значит «не могу»? Ты же главный врач этой больницы, ты… — Поэтому и не могу. Если я откажу Михаэль, то… — он тяжело вздохнул и потер ладонью лоб, — без ее финансовой поддержки, больница вернется к тому, что было почти пятнадцать лет назад. И тогда… — Да плевать! Нельзя же из-за этого… — Азирафаэль, — тяжелая рука легла на плечо Фолла, когда Габриэль с нажимом позвал его по имени, — если это случится, то судьбу Кроули повторят десятки других пациентов. Я должен думать и о них, пойми. — Это безумие, — отчаянно ответил Фолл. — Это меньшее из зол. Послушай меня, — он сжал пальцы на плече Азирафаэля сильнее, но посмотреть ему в глаза все же не решился, — мне очень жаль, правда. Я сделал все, что мог. Михаэль настаивала на среде, я смог уговорить ее на пятницу. В канцелярии не иначе, как чудом, перепутали даты, и вместо этой пятницы операцию назначили на следующую. Но это все, что в моих силах. — Почему? — почти беззвучно прошептал Фолл. — Почему сейчас? — Вчерашний срыв, — коротко ответил Габриэль. — Ты не имел права говорить, не посоветовавшись со мной, и… — Я и не говорил, — мрачно отозвался Габриэль. — Послушай, я не знаю, что тут происходит. И мне очень жаль, что все складывается именно так. Михаэль приедет сюда через полчаса. Посетить Кроули ей никто не даст, не беспокойся. Но мой тебе совет: если хочешь ему помочь, унеси историю его болезни из больницы. — Зачем? — Она хочет ее забрать. Очень хочет. — Я понял. Кроули сообщат… — Азирафаэль не нашел в себе сил, чтобы закончить вопрос. — Только если ты. Да, и еще: я предупредил ребят из отделения, что ты можешь находиться тут, когда сочтешь нужным. Габриэль забрал бумаги о согласии на проведение лоботомии из рук Азирафаэля, развернулся и, оставив его стоять у палаты Кроули, спешно удалился. Фолл несколько долгих секунд стоял, не слыша и не видя ничего вокруг, четко осознавая, что провалился как врач. Как друг. Как… Резко выдохнув, он постарался взять себя в руки. У него еще было полторы недели, чтобы попытаться что-то изменить, и сейчас он готов был сделать все, что угодно. — Извини, мне надо отлучиться на несколько часов. Но я вернусь, слышишь? — он быстро подошел к Энтони и крепко его обнял. — Все в порядке? Я что-то не так… — Нет-нет, Кроули, — Фолл ощутил, как его с головой накрывала волна отчаяния, — ты ни в чем не… Все в порядке. Все будет в порядке. Я вернусь. Обещаю. Он отпустил Энтони и, взяв со стула не высохшее за ночь пальто, спешно покинул палату. По совету Габриэля он забрал из своего кабинета историю болезни Кроули и, уже покидая больницу, столкнулся в дверях со спешащей Михаэль, которая его не узнала. — Пап? — Энтони возник в прихожей, едва Азирафаэль пересек порог. — Что случилось? — Это конец, — покачал головой Азирафаэль, скидывая с ног мокрые и грязные домашние тапочки, в которых вечером ушел из дома. — Я, — он тяжело выдохнул, — я не смог… — Что случилось? — голос Фолла-младшего прозвучал настойчивее, он забрал из рук отца светлый портфель. — В следующую пятницу его… Господи, ну почему?! — Фолл поднял лицо наверх, к потолку, словно тот мог ему ответить. — Так, я звоню Анафеме, — ответил Энтони, тут же направившись в кабинет отца. — Анафеме? — непонимающе переспросил Азирафаэль. — Частный детектив. Я нанял ее еще в июне, когда подслушал ваш с Моррисоном разговор. — Ты что? — Да-да, знаю, я — заноза в заднице. И вообще… Но давай все нотации и чтения моралей мы оставим на потом? Фолл проводил сына взглядом. Сквозь неплотно прикрытую дверь своего кабинета он слышал обрывки телефонного разговора. Спустя несколько минут Энтони снова появился в прихожей. — Анафема приедет примерно через час. Надеюсь, что ты до этого момента никуда не сбежишь. — Я… — Слушай, мы с ней нашли много странных фактов, которые никак не складывались в цельную картинку. И, видимо, без твоей помощи не сложатся. — Энтони, почему ты… — Потому, что ты бы в этом ни за что не стал разбираться, а кто-то должен был, — Фолл- младший довольно нагло перебил отца. Мисс Гаджет, частный детектив, приехала даже меньше, чем через час. Протерев толстые стекла роговых очков, она сразу же перешла к делу, даже не представившись. — Энтони сказал, что времени у нас — до следующей пятницы. Это неплохо, — она говорила очень четко, но быстро. — Если я сегодня сделаю запрос в полицию, то Ньют завтра же отправит запрос к вам в больницу. Это значит, что не позднее чем в четверг у меня на руках могут оказаться материалы личного дела этого вашего Энтони Дж. Кроули, — она достала откуда-то из портфеля небольшую потрепанную записную книжку, и сверилась с какими-то записями. — Тогда уже в понедельник я смогу отправить все материалы мистеру Роджерсу. У него будет несколько дней на ознакомление, — она подняла глаза, и закусила уголок нижней губы. — Если все пойдет хорошо, то к следующему четвергу у Вас на руках будут все необходимые документы, чтобы отменить операцию. — Я могу выдать вам историю болезни уже сейчас, — слегка дрожащим голосом предложил Азирафаэль. — Конечно-конечно, — бодро кивнула Анафема, заправляя за ухо темную прядь волос, что выбилась из тугого пучка. — Но формально я получу их только после запроса, хорошо? — Да, — то ли согласился, то ли спросил Азирафаэль. — Я могу что-нибудь еще сделать? — Вы собираетесь оспаривать опекунство над… — Оспаривать? — Если мы докажем, что Михаэль Кроули действует в разрез с интересами Энтони, то вполне возможно будет лишить ее статуса опекуна. — Ох, — Азирафаэль выглядел совершенно потерянным, — я… — Да, — перебил его Энтони, — думаю, что отец собирается. Что для этого нужно? — Хорошо, чтобы на время разбирательств, я имею в виду после того, как мы отменим операцию, Энтони занимался бы кто-то другой. Мистер Фолл, — Анафема перевела сосредоточенный взгляд на Азирафаэля, — у вас есть кто-нибудь, кто бы согласился? — Думаю, да. — Тогда свяжитесь с ним как можно скорее, а мы с Энтони пока попробуем разобраться в истории болезни. Вы не против, если мы займем Ваш кабинет? Нет. Вот и славно. Еще надо будет, чтобы Вы были на связи, если у нас возникнут вопросы. — Х-х-хорошо, — мисс Гаджет вела себя так энергично, что Азирафаэль не знал, как ему реагировать и только неуверенно соглашался. Покинув кухню и Энтони с Анафемой, Азирафаэль с облегчением выдохнул: от такого напора он чувствовал себя крайне неуютно. Но с другой стороны, именно этот напор позволял ему все еще держаться. Он снял трубку с телефонного аппарата и набрал домашний номер Лизы Вельзевул. В Портленде было около четырех часов ночи. Сонная Лиза молча выслушала весь рассказ Фолла. А потом, слегка проснувшись, высказала Азирафаэлю все, что думала по поводу сложившейся ситуации. И еще много чего о самом Азирафаэле. И ничто из этого не было хоть сколь-нибудь приятным. — Ты совсем ебанутый?! — низким, угрожающим голосом спросила Лиза, когда Азирафаэль произнес: «Так ты поможешь, или мне искать кого-то еще?» А еще спустя секунду продолжила: — можешь не отвечать, я знаю, что да. Когда мы со всем этим разберемся, я поставлю вопрос о лишении тебя лицензии, так и знай. — Спасибо, — тихо ответил Фолл. — И все расходы — за твой счет! — она бросила трубку. Закончив разговор с Лизой, Азирафаэль вернулся на кухню, где Анафема уже что-то активно объясняла Энтони. Тот на секунду оторвался от ее рассказа и вручил отцу торт и термос с чаем. Фолл кивнул и, переодевшись, отправился обратно в больницу. Даже если все пойдет прахом, у него и у Кроули еще оставалось полторы недели.