Второй шанс

24.10.1963 — Тише-тише, — ласково и немного испуганно произнес Азирафаэль, когда Кроули проснулся от собственного крика. Фолл прижал голову Энтони к своей груди и уткнулся носом в горько пахнувшие лекарствами волосы, — тише, это был просто сон, — прошептал он в рыжую макушку, — просто сон. Что бы тебе ни приснилось, оно осталось во сне. А ты здесь, ты в порядке. Тише, ну. Кроули плотно закрыл глаза и повернул голову, пряча мокрое лицо на груди Азирафаэля и мелко дрожа. Этот кошмар преследовал его уже очень и очень долго. Вот и сейчас Энтони уже наяву внезапно ощутил на себе чужие слегка потные холодные руки, грубо и сильно державшие. Услышал хриплый прокуренный голос, что тихо произнес чуть ли не в самое ухо: «Будь хорошим мальчиком и не кричи». Даже теплое, влажное и слегка неровное чужое дыхание казалось реальным. От нахлынувших ощущений стало страшно, очень страшно. Настолько, что забившееся быстрее сердце стучало в ушах, пульсировало в висках, с силой ударялось о ребра. Похолодели и мелко задрожали руки. Липкий ужас, словно огромная волна, накрыла с головой и потянула в темную пучину. Кроули понял, что почти не может нормально вздохнуть, что задыхается. Он задрожал сильнее и попытался отстраниться от Азирафаэля, чтобы стало проще дышать. Но воздух словно не шел в легкие. В глазах начало темнеть, и Кроули отчаянно вцепился в руки Азирафаэля, пытаясь удержаться в сознании. — Кроули?! — встревоженно воскликнул Азирафаэль, Энтони был совсем бледным, почти как стены в палате. — Кроули! Ты меня слышишь?! — Кроули хотел что-то ответить, но тело словно не слушалось. Даже в мелочах. Мышцы словно закаменели и отказывались двигаться. — Сердце? — Кроули замотал головой. — Дыши, дорогой! Слышишь? — Энтони дернулся и снова безуспешно попытался сделать вдох. Азирафаэль наклонился, прижимаясь лбом к мокрому от липкого пота лбу Кроули. — Дыши вместе со мной, давай. Глубокий вдох, — Фолл почувствовал, как ногти больно впились ему в руки, а потом он услышал хриплый свистящий вдох. — Умница, теперь долгий ровный выдох, давай, — мягко уговаривал Азирафаэль. — Теперь еще один глубокий вдох, все хорошо, я тут, — он накрыл руку Энтони своей, сжимая, поглаживая. — Все будет хорошо, мы справимся, просто дыши. Второй вдох дался намного проще, на третьем перенапряженные мышцы начали расслабляться. Мир перед глазами постепенно начал приобретать цвета, звуки и запахи. И не было ни липких рук, ни влажного дыхания на затылке, ни грубых ритмичных толчков, ни боли. Только теплые ладони Азирафаэля, его мягкий тихий голос, запах его одеколона. — Дыши, Энтони, просто дыши. Все будет хорошо, — Азирафаэль прижался плотнее. — Все в порядке, ты в порядке. Слушай мой голос. И дыши, прошу тебя. — Прости, ангел, — Кроули тяжело сглотнул вязкую слюну, — я… я просто… — Тише, — Фолл снова устроил рыжую голову у себя на груди, — тебе не за что извиняться. Все хорошо, — он погладил Кроули по голове. — Бедный, ты все еще дрожишь. — Я, — Кроули окончательно расслабился в руках Фолла и прикрыл глаза, — такое иногда случается… — Паническая атака, знаю, — Азирафаэль аккуратно помассировал затылок Кроули, — все уже в порядке. — Спасибо тебе, ангел. — Тише-тише, — он обнял его за плечи, прижимая к себе. На какое-то время воцарилась тишина, которую никто не решался нарушить. Азирафаэль надеялся, что Кроули снова уснет, Кроули не хотел надоедать Азирафаэлю, не хотел его тревожить лишний раз. — Азирафаэль, — спустя почти полчаса тихо начал Кроули, — что будет, если они не успеют? — Успеют, конечно успеют, — уверенно ответил Фолл, хотя сам уже не был так в этом уверен. Но не мог расстроить Кроули. — А если нет? Та операция, — Энтони подобрал ноги и, слегка толкнув Фолла, чтобы тот откинулся спиной на подушку, устроился у него на груди поудобнее, — что со мной после нее будет? — Ну, — Азирафаэль замялся, не зная, что и ответить, — при самом лучшем исходе, с тобой все будет хорошо. Память, способность мыслить, двигаться — ничего из этого не пострадает. Единственное — возникнут проблемы с эмоциями, — тихо сказал Фолл, закрыв глаза и стараясь придать голосу твердости. Нельзя было, чтобы Энтони понял, что его пытаются обмануть. — Зато сойдут на нет панические атаки и… — Тогда, почему ты хочешь ее отменить? — Потому, что, — Азирафаэль тяжело вздохнул, — этих лучших исходов не слишком много, — произнести жестокое «ни разу не наблюдалось» он не смог. — А так, может развиться эпилепсия, частичная атрофия мышц, проблемы с памятью. Конечно и это было ложью, и сказать следовало: «Примерно треть операций приводит к развитию эпилепсии, потере координации, почти полному параличу, утрате когнитивных способностей, потере рационального мышления…» Но Фолл решил, что Энтони лучше не знать правду и верить в благополучный исход. В конце-концов этот день мог быть последним нормальным днем в жизни Кроули, и испортить его Азирафаэль не смог. — Но это тебя почти точно не коснется, не бойся, — он обнял Энтони крепче, поглаживая по голове. — Мистер Смит — отличный, опытный врач. У тебя нет предпосылок к развитию осложнений. — А если мне не повезет? — почти шепотом, дрогнувшим голосом задал вопрос Кроули. — Тише-тише, не переживай. Все будет хорошо. Я буду с тобой. Что бы ни случилось, я буду рядом. Обещаю. — Даже, если все будет плохо? — Что бы ни случилось, — повторил Фолл. — Я тебя никогда не оставлю. — Даже на операции? — Конечно, — Азирафаэль кивнул, и Кроули с облегчением выдохнул. — А потом я отвезу тебя домой, ты же согласишься уехать со мной? Энтони не ответил ничего, только обхватил Азирафаэля поперек живота и прижался теснее. Фолл продолжил ласково ерошить короткие волосы, иногда чуть цепляя кожу короткими ногтями, от чего Кроули довольно прикрыл глаза и вскоре все же уснул. А вот Азирафаэль в эту ночь никак не мог уснуть, все поглаживая спящего Энтони. В какой-то момент, когда тот уже крепко спал, тихо и даже забавно сопя, Фолл позволил себе наклониться и прижаться губами ко лбу Кроули. Он чувствовал, что по щекам у него текли слезы, Азирафаэлю было безумно тяжело и больно осознавать, что завтра утром он может потерять Кроули. Несмотря на все приложенные усилия. Он нашарил руку Энтони и накрыл своей, переплетая пальцы, на что Кроули, заворочавшись, пробубнил что-то неразборчивое, и уже до утра не отпускал ее. — Мне жаль, мистер Фолл, — ровно в семь утра в палату вошел Хастур. — Через час Кроули надо быть в пятой операционной. Я могу это все организовать, если Вы хотите. — Не нужно, — сдавленно ответил Азирафаэль. — Я сам, — он опустил взгляд и тяжело вздохнул, — мы сами. К восьми часам Кроули сидел ссутулившись около пятой операционной. Азирафаэль сидел с ним рядом, поглаживая его по руке, но Энтони, казалось, на это не реагировал. Они оба молчали, не зная, что сказать. Азирафаэль думал о том, чтобы все же признаться Энтони в своих к нему чувствах, но не нашел в себе сил, боясь сделать больнее. — Ангел, — Кроули смотрел в стену не мигая, словно ничего не видя перед собой, — мне страшно. — Это нормально, Энтони, — голос Фолла слегка подрагивал, — нормально бояться, — после этих слов Кроули повернулся, уткнулся лицом в плечо и тихо заплакал. Азирафаэль крепко обнял его. — Все в порядке, поплачь, станет легче. Я рядом, с тобой. Энтони с каким-то отчаянием прижался к плечу Фолла, крепко цепляясь за него. Азирафаэль закрыл глаза, сделал глубокий вдох, чтобы не разрыдаться вслед за Энтони, чтобы оставаться сильным. Хотя бы внешне. Через пять минут, которые Фоллу показались бесконечностью, из операционной вышел врач-анестезиолог. Он бегло осмотрел Кроули и с сочувствием посмотрел на Азирафаэля. — Пора, — тихо произнес он, — пройдемте. Фолл помог Кроули подняться на ноги, которые его почти не держали, и, обняв за спину, провел его в кабинет. От яркого белого света Энтони зажмурился, чувствительным глазам было больно. Он цеплялся за Азирафаэля, которому предательски жгло глаза. — Все будет в порядке, — попытался подбодрить их обоих врач, но это не сильно помогло. — Ложитесь. — Я не хочу, — тихо, надсадно произнес Энтони, уткнувшись носом куда-то между плечом и шеей Фолла, — я… — он тихо всхлипнул, — я не хочу, ангел. Мне… мне очень страшно. — Тише, — Фолл успел остановиться и не добавить «родной», — все будет хорошо. Мы справимся, слышишь? — он подвел Энтони к высокой кушетке и помог на нее забраться. — Я с тобой. — Не оставляй меня, — Кроули повернул голову и пронзительно посмотрел на Азирафаэля, — прошу тебя… — Я с тобой, тише-тише, — Фолл опустил ладонь на голову Энтони, — я тебя не оставлю, обещаю. Энтони уткнулся лицом в мягкий свитер Азирафаэля, когда врач начал подготовку. Фолл с ужасом смотрел на то, как он достал баллон, подключил к нему маску, которой тут же накрыл Кроули нос и рот. Азирафаэль положил ладони Энтони на щеки и мягко стер с них горячие слезы. — Я всегда буду рядом, ничего не бойся, — произнес Фолл, продолжая поглаживать острые скулы, пока Кроули не погрузился в сон. — Ну вот, — врач разомкнул Кроули веки и посветил ему в глаза, проверяя, насколько хорошо подействовал наркоз, — когда проснется, все уже будет позади. Мне сказали, что вы хотите присутствовать на операции. Все еще? Фолл кивнул, и помог вкатить кушетку в операционную, где свет горел еще ярче. Ему тут же выдали маску, перчатки и белый халат. Мистер Смит, хирург, что должен был проводить операцию, раскладывал на подносе необходимые инструменты, а Азирафаэль встал к стене, чувствуя, что без дополнительной опоры он непременно бы упал. А в голове билась противная мысль: «Как только все закончится, нужные документы окажутся у меня на руках. Но уже будут бесполезными бумажками». Азирафаэль сполз по стене, закрывая лицо руками, но никто не обратил на него внимания. А еще через мгновение двери операционной распахнулись. — А где мисс Заккари? Мне сказали, что тут должна быть мисс Заккари! — Азирафаэль услышав голос вздрогнул и поднял взгляд. В дверях стоял его сын, переодетый в больничную одежду, с черными волосами, в толстых роговых очках и явно под слоем грима. — Молодой человек, покиньте операционную, — скомандовал хирург. — Но мисс Заккари! — в голосе Фолла-младшего послышались истеричные нотки. Юноша резко прошел в операционную. — Мне нужна мисс Заккари! — крикнул он и взмахнул руками. И задел поднос с повязками, которые тут же упали на пол. — Пошел вон отсюда! — Но мне надо, — Фолл-младший громко закашлялся, не прикрывая рот. И кашлял он, как показалось Азирафаэлю, целенаправленно на инструменты. Хрупкая медсестра выбежала в коридор и через несколько секунд привела крупного санитара, который тут же попытался скрутить Энтони. Тот оббежал операционный стол и опрокинул на пол поднос с инструментами, на пару из которых успел наступить в ходе борьбы с санитаром. Когда Фолла-младшего, скрученного, практически выносили из операционной он подмигнул отцу. Операция была перенесена. Энтони отвезли обратно в палату и оставили приходить в себя. Азирафаэль, как только санитары покинули палату, уселся на постель, расположив голову спящего Кроули у себя на коленях. — Мне сказали, что за вами придут примерно через час, — Хастур возник на пороге и очень странно посмотрел на Фолла и Кроули. А потом прошел в палату, закрыв за собой дверь. — Если надо потянуть время, я могу сказать, что у него припадок, и надо еще отложить… — Я Вам буду бесконечно благодарен, — грустно улыбнувшись, ответил Фолл.