Второй шанс

20.12.1963 В зале ожидания было людно и шумно, а еще очень сыро и душно. Внезапный дождь со снегом, что многих застали врасплох, барабанили по стеклам и крыше. Азиарфаэль искренне надеялся, что их с Кроули рейс не задержат и не отменят. Он смотрел на Энтони, кутавшегося в наспех купленное пальто, что было ему велико, и мечтал поскорее увезти его подальше с туманного Альбиона. Подальше от страха и боли. Домой. Габриэль, предложивший их проводить, нес один из чемоданов, второй был в руках у Фолла. Кроули шел рядом с ним, касаясь плечом плеча, озираясь по сторонам и с трудом подавляя в себе желание вцепиться в Азирафаэля. Мир за почти двадцать лет сильно изменился, и Кроули, на которого эти изменения обрушились все и сразу, чувствовал себя потерянным и беззащитным. Настолько, что едва он узнал о выписке, то первый его вопрос был: «А мне обязательно отсюда уходить?» Азирафаэлю пришлось почти два часа его уговаривать, и в итоге Кроули сдался. Но путь домой, который пришлось проделать на такси потому, что на открытом пространстве Энтони ощущал почти животный ужас, был тяжелым. А это было каких-то неполных полтора километра. — Рождество будем встречать дома, — встав в очередь на регистрацию, произнес Азирафаэль, мягко улыбаясь в надежде хоть немного подбодрить Кроули. Тот слабо кивнул. Он не выглядел особо радостным, но Азирафаэль списывал все на напряжение последних двух недель. — Удачно, что на этот раз нашелся прямой рейс, — Габриэль опустил чемодан Фолла на пол. — Да, очень даже. Второго перелета с пересадками я бы не пережил, — произнес Азирафаэль, а потом снова посмотрел на Кроули. Тот был бледным и смотрел в одну точку где-то вдалеке. — Кроули, — Фолл осторожно коснулся его плеча. Энтони вздрогнул всем телом, чуть ли не подскочив на месте, и тут же повернул голову, — ты как? — Азирафаэль подался вперед, чтобы заглянуть в разноцветные глаза. — А… — Кроули мотнул головой, словно стряхивая наваждение, — да. Я… да… просто… все в порядке. Габриэль хотел было что-то сказать, как Кроули и Фолла позвали к стойке регистрации. Он остался стоять рядом с двумя чемоданами, глядя на эту странную пару со спины. Во время всех разборок с операцией он, как мог, поддержал Азирафаэля, хотя очень опасался того, что могла сделать Михаэль. Но она не стала чинить никаких препятствий. К огромному удивлению Габриэля, она даже помогла с оформлением документов на вылет из Англии. И открыла счет для Кроули, куда сразу же перевела весьма крупную сумму денег, «на первое время». И вот теперь, спустя почти месяц Кроули стоял тут, в аэропорту, готовый к тому, чтобы начать новую жизнь. — Ну, думаю, дальше мы сами, — вернувшись сказал Азирафаэль. Он все еще держал Энтони под руку. — Спасибо тебе, — он протянул руку, и Габриэль с удовольствием ее пожал. — За все спасибо. И за звонок тот дурацкий. — Рад, что все сложилось так, — он слабо улыбнулся в ответ. — Надеюсь, что в следующий раз, когда мы увидимся, — обратился он к Кроули, — это никак не будет связано с моей работой. Энтони нервно дернул плечом, но протянутую ему руку пожал. Габриэль еще раз пожал руку Фоллу и поспешил к выходу из аэропорта. — Пойдем, — взяв в руки оба чемодана, сказал Азирафаэль, — сдадим багаж, пройдем контроль и будем ждать наш самолет. По дороге к залу ожидания Азирафаэль заглянул в какое-то кафе и купил по стаканчику горячего шоколада. Вместе с Энтони они разместились на стульях напротив большого, во всю стену, окна, за которым уже было совсем темно. И сквозь эту густую темноту, сквозь мокрый тяжелый снег, что сыпал с неба, прорывались только маленькие оранжевые точки маячков и темные очертания массивных самолетов. — Энтони, как ты? — отставив пустую кружку в сторону, поинтересовался Азирафаэль. Кроули пожал плечами, не отводя странного взгляда от черного окна. — Я с тобой, — тихо сказал Фолл, — все будет хорошо. — Я, — тихо, сиплым голосом начал Кроули, — мне страшно, — он постарался плотнее закутаться в темное пальто, спрятав лицо за воротником. — Что такое? — оглядевшись и убедившись, что никто на них не обращает особого внимания, Азирафаэль нашел руку Энтони и накрыл ее своей, заставив того перевести потерянный взгляд. — С тех пор, как ты разбился… — он запнулся и поджал задрожавшие губы. — Ох, — выдохнул Фолл и чуть сильнее сжал худую руку, — мне так жаль. Но теперь я буду рядом. — Я… Я не уверен, что справлюсь, ангел. Я… — Я с тобой, — Азирафаэль легко погладил большим пальцем тыльную сторону ладони, — рядом. Энтони посмотрел на Фолла, но не нашел в себе сил, чтобы задать вопрос, что мучал его: «Ты уверен, что тебе нужно это дерьмо по имени Энтони Дж. Кроули?» Сейчас ответа на этот вопрос он боялся, наверно, больше всего на свете. Потому, что он, казалось, мог просто убить Кроули, разорвав сердце на мелкие клочки. — Энтони, — мягко позвал Азирафаэль, — я буду с тобой рядом и помогу тебе. Мы справимся. К огромному облегчению Азирафаэля рейс до Портленда, штат Мэн, почти не задержали. Они прошли на борт самолета в числе первых, и Фолл еще раз мысленно поблагодарил Габриэля за места в бизнес-классе. Азирафаэль, сняв пальто, занял место у иллюминатора потому, что Кроули был в ужасе от самой идеи перелета. Фолл думал о том, чтобы подождать недельку и все же отправиться в Штаты на корабле, но Энтони был не в том состоянии, чтобы задерживаться в холодном и сером Лондоне. Азирафаэль, конечно, сумел получить над ним опеку и вытащить из Бедлама, но это не отменяло того, что Энтони все еще нуждался в квалифицированной помощи и надлежащем лечении. И затягивать с этим было никак нельзя. Когда все пассажиры оказались на своих местах, посадка на самолет была окончена. Под его брюхом, рабочие в темноте грузили багаж на борт. Из иллюминатора было видно источающее теплый желтый свет здание аэропорта Хитроу. Азирафаэль ненадолго прикрыл глаза. А когда голос стюардессы вынудил его их открыть первое, что он увидел, было бледное, почти как бумага, лицо Кроули и его перепуганный немигающий взгляд. Энтони дышал мелко и быстро, и также мелко дрожал. Азирафаэль коснулся его плеча, и Энтони перевел на него взгляд полный ужаса. — Эй, ты как, в порядке? — в ответ Кроули мотнул головой. Его лицо искривилось, словно он был готов прямо сейчас разрыдаться. — Что такое, Энтони? — Она, — он сделал мелкий, рваный вдох, — она… Она… — Дыши, Энтони, — голос прозвучал уверенно, но в то же время достаточно мягко, — пожалуйста, дыши. Кроули кивнул и сделал глубокий вдох, потом рвано выдохнул, и снова набрал воздуха в грудь, немного успокаиваясь. — Она сказала, что надо будет застегнуть ремень… — Оу, — и тут Фолл понял, что именно выбило Кроули из шаткого душевного равновесия. — Точно, — он растерянно начал перебирать собственные пальцы, не зная, куда деть руки. — Я, — Энтони шмыгнул носом, — я не хочу. Ты же знаешь. Можно? — немой вопрос застыл в разноцветных глазах. — Мне жаль, — Фолл покачал головой и тут же, пока Кроули не успел запаниковать сильнее, взял его руки в свои, добавив: — но это не то же самое, что в Бедламе. Смотри, — он вложил свой ремень в руки Энтони, — они есть абсолютно у всех. А еще ты сможешь расстегнуть его сам, если будет нужно. Тонкие губы задрожали, и по паре вертикальным складок, что образовались между бровей Энтони, Азирафаэль понял, что сложностей не избежать. И главная из них состояла в том, чтобы подавить желание прижать Кроули к себе и сказать что-то очень глупое. Вместо этого, он руками Энтони застегнул свой собственный ремень и сразу же показал, как его расстегнуть. В этот момент стюардесса объявила о том, что все пассажиры должны пристегнуться. — Видишь, все просто. Попробуй. Кроули зажмурился и отчаянно замотал головой. Азирафаэль тяжело выдохнул и пристегнулся сам. А потом, прошептав «прости», потянулся к ремню Кроули. Щелкнул замок, и Энтони дернулся, пытаясь встать, но из-за ремня у него этого не получилось. Тогда он посмотрел полными ужаса и боли глазами на Азирафаэля и снова попытался вырваться. — Тише-тише, все в порядке. Ты в порядке. — Отстегни меня! — отчаянно вскрикнул Кроули. — Отстегни! Отстегни! Отстегни-отстегни-отстегни… — крик быстро перешел в рыдания. — Все хорошо? — подошедшая стюардесса выглядела растерянной. Самолет медленно двигался в сторону взлетной полосы. — Да-да, не стоит беспокоиться, — ответил Азирафаэль, спиной ощущая, что взгляды всех пассажиров, что могли видеть их с Кроули, были прикованы именно к ним. — Первый полет. Он просто перенервничал. Не стоит беспокоиться. — Отстегни эту ебанную хуеверть! Ты же обещал! — с новой силой заорал Энтони, пытаясь расстегнуть ремень. — Обещал! — повторил он, когда дрожащие пальцы не справились с замком. — Обещал… Он закрыл лицо руками и зарыдал в голос. Азирафаэль попросил принести стакан воды и принялся рыться в своем портфеле в поисках успокоительного. — Кроули, — позвал Азирафаэль, найдя нужные таблетки, — Кроули, пожалуйста, — он отвел от лица худые руки и посмотрел в покрасневшие глаза, — все будет хорошо, слышишь? — Энтони закрыл глаза и, подавшись вперед, снова начал рыдать. Самолет начал ускоряться, и Азирафаэля, как и Кроули, вдавило в спинку сиденья. От резкого ускорения Фолл почувствовал подступившую тошноту и желание как можно скорее закрыть глаза. — Выпей, — он протянул Энтони белую продолговатую таблетку сразу же, как стюардесса принесла воду, — тебе станет легче. — Кроули хотел было возразить, но потом послушно взял таблетку и запил ее водой. Он крупно дрожал и всхлипывал. — Иди сюда, — едва слышно произнес Азирафаэль, потянув Кроули на себя. Рыжая голова безвольно упала на грудь Фолла, и он тут же прижал ее к себе одной рукой. Второй он обнял Энтони за плечи, осторожно поглаживая. Азирафаэль опустил голову и начал шептать что-то успокаивающее, борясь с желанием ласково поцеловать Кроули в висок или в лоб. Энтони вздрагивал все реже и всхлипывал тише, пока не успокоился окончательно и не уснул. Азирафаэль, накрыв Кроули небольшим сине-серым шерстяным покрывалом, что ему принесла стюардесса, еще долго прислушивался к немного неровному дыханию. Но в какой-то момент усталость взяла свое, и Фолл уснул тревожным сном, уткнувшись носом в рыжую макушку. — Тише, дорогой, тише, — Кроули не успел даже открыть глаза, как услышал голос Азирафаэля. Теплая ладонь Фолла мягко гладила рыжую голову. — Еще долго? — хриплым ото сна голосом поинтересовался Кроули. — Часа четыре. — Я все еще… — Постарайся не думать об этом. Поспи еще, — Азирафаэль чуть крепче обнял Кроули за плечи. Кроули слегка завозился под рукой Фолла, пытаясь устроиться удобнее. Шерстяной плед покалывал сквозь тонкую ткань рубашки, но в то же время под ним было довольно тепло. Но особенно успокаивала тяжесть рук Азирафаэля, лежавших на плечах и голове, и их тепло, разливавшееся по всему телу. В салоне самолета горел приглушенный свет, люди вокруг тихо переговаривались друг с другом. Можно было сказать, что на борту было по-своему уютно. По крайней мере уютнее, чем в Бедламе. — Если хочешь, могу дать тебе таблетку снотворного, — спустя несколько минут предложил Фолл, когда Кроули снова заворочался. — Проспишь до конца полета. — А в начале полета ты мне дал… — Очень щадящее успокоительное, дорогой. — Если ты считаешь, что это нужно, — Кроули нервно пожал плечами, вспоминая Бедлам, где разные успокоительные были чуть ли не самым популярным способом держать под контролем пациентов. Был еще транквилизатор*, но о нем Кроули только слышал и предпочитал не думать. — Я считаю, — Азирафаэль все еще поглаживал Кроули по голове, — что ты справишься. Но если тебе совсем плохо, то… — Нет-нет, — слабо мотнул головой Энтони. И он не врал. Сейчас, когда он мог слышать биение сердца Азирафаэля, чувствовать его тепло, Кроули почти мог сказать, что все неплохо. И ему очень хотелось продлить это ощущение.