Второй шанс

3.1.1964 С момента возвращения из Лондона прошло чуть больше двух недель. Рождество в семейном кругу прошло даже лучше, чем Азирафаэль ожидал. Не обошлось без небольших сложностей: Кроули, получив подарки от обоих Фоллов, на несколько часов закрылся у себя, но в итоге к Рождественскому ужину был в порядке. Он даже начал разговаривать с заглянувшей к ним Лизой, которую в Бедламе старательно игнорировал. Но в остальном эти две недели были довольно тяжелыми. Особенно по ночам. За эти две недели в доме Фоллов ночей, которые прошли спокойно, набралось не больше трех: почти каждую ночь тишину в доме нарушали истошные крики Кроули, который никак не мог проснуться от своих кошмаров. И если Фолл-младший решил эту проблему для себя просто и красиво: начал пользоваться берушами, то Азирафаэль себе такого позволить никак не мог. Каждый раз он вставал, шел в спальню к Кроули и будил его. Иногда после пробуждения тот, не до конца понимая где находится, пытался сбежать и вырывался, и Азирафаэлю приходилось крепко его держать, прижимая к себе. Но всякий раз, когда кошмары отпускали его, Энтони начинал рыдать. И ни разу он не смог рассказать из-за чего, хотя Фолл подозревал, что причины для такой реакции у него были. Могло пройти несколько часов прежде, чем Кроули успокаивался и засыпал. Один раз Азирафаэль просидел с ним до самого утра, так и не поспав в ту ночь. Фолл от части винил во всем происходящем себя — именно он настоял на том, чтобы Энтони перестал принимать сильные успокоительные, которыми его активно пичкали в Бедламе. Потому, что из-за них Кроули большую часть времени спал или хотел спать. И хотя Азирафаэль с Лизой потратили не мало времени, чтобы подобрать более щадящий курс, и Фолл был готов к тому, что переход на него будет не простым, но почти бессонные две недели заставляли его задуматься, стоило ли оно того. В эту ночь Фолл все никак не мог заснуть и напряженно прислушивался, но было уже почти два часа ночи, а в доме царили тишина и, как казалось, покой. За окнами бушевала метель, засыпая снегом все вокруг. Азирафаэль прикрыл глаза, надеясь, что эта ночь станет одной из немногих спокойных. Он устал и отчаянно хотел выспаться. — Пап, — спустя несколько минут дверь в спальню Азирафаэля приоткрылась, и в проеме показалась светлая голова, — не спишь? — Нгхм, — неразборчиво ответил Азирафаэль, все еще не желая открывать глаза. — Что такое? — Эм, — Фолл младший вошел в комнату и прикрыл за собой дверь, — думаю, что тебе стоит заглянуть к Кроули. — М? — Фолл нехотя сел и усилием воли заставил себя открыть глаза. — Мне кажется, ему нехорошо. — Ты уверен? — получив согласный кивок, Фолл устало выдохнул и опустил ноги на пол. — Удачи, — снова кивнул Фолл-младший и поспешно скрылся в своей комнате. Азирафаэль, не включая свет, на ощупь тихо прошел по коридору, напряженно прислушиваясь. И только подойдя вплотную к двери в комнату Кроули, он услышал тихие, словно задушенные, всхлипы-стоны с отчетливыми нотками ярости. Приоткрыв дверь в комнату, он сразу же увидел, стоящего в пижаме перед небольшим зеркалом Энтони, который отчаянно резкими, рваными движениями, раздирал себе ногтями спину под рубашкой, что-то исступленно повторяя. — Господи, Энтони! Что с тобой? Что случилось? — Азирафаэль тут же подлетел к нему и перехватил все еще болезненно-худые руки. — Пусти меня! — Кроули попытался вырваться. — Пусти-пусти-пусти! — он загнанно дышал и пытался высвободиться. — Кроули, — позвал его Азирафаэль, — Кроули! Что происходит? — Пусти! Оно… — он начал хватать воздух ртом, словно ему нечем было дышать. — Оно омерзительное… Ненавижу! — Тише, — Фолл сделал шаг вперед, оказавшись вплотную к Энтони, и, удобнее перехватив запястья, постарался заглянуть тому в глаза, — тише, дорогой, — повторил ласково. — Что такое? — Отпусти меня, — тихим, хрипловатым голосом, попросил Энтони. Но стоило Фоллу поддаться и отпустить его, как Кроули острыми ногтями впился себе в лицо, словно пытаясь содрать с себя кожу. Азирафаэлю потребовалось меньше секунды, чтобы снова перехватить запястья, но на лице Энтони уже успели появиться тонкие, кровоточащие ссадины. — Нет-нет-нет, — твердо произнес Азирафаэль, опуская руки Кроули вниз, — ты чего? — Зачем? — почти проскулил Кроули и поднял затравленный взгляд на Азирафаэля, глаза у него были красными. — Я… я… я… — Бедный мой, — Фолл покачал головой и, отпустив руки Кроули, крепко прижал его к себе. — Я рядом. — Я не хотел… Ангел, я… Я правда не хотел, чтобы ты… — он спрятал лицо на плече Азирафаэля и заплакал. — Надо все обработать, — тихо сказал Фолл, ощутив, что рубашка на спине Кроули была местами липкой. Но спешить не имело смысла, поэтому он несколько минут просто стоял, обнимая и поглаживая то и дело вздрагивавшего Кроули. — Пойдем, — Азирафаэль все же отстранился и осторожно потянул Энтони за собой в ванную. От яркого желтоватого света, Энтони зажмурился и прикрыл глаза свободной рукой. Азирафаэль усадил его на бортик ванной, а сам принялся рыться в шкафчике над раковиной в поисках ваты и антисептика. Найдя все необходимое он сел рядом. — Будет немного неприятно, — предупредил Фолл и осторожно взял Кроули за подбородок, разворачивая лицом к свету, — потерпи, дорогой. Пока Азирафаэль осторожно обрабатывал царапины на лице, Кроули тихо шипел, сквозь сжатые зубы и крупно дрожал. Когда Азирафаэль потянулся к рубашке, чтобы осмотреть спину Энтони, тот резко вскочил на ноги и посмотрел на Фолла абсолютно перепуганным взглядом. — Нет! Там… — Там кровь, — поднявшись на ноги и не дав Кроули договорить, произнес Фолл, — ты себе всю спину разодрал, надо… — Нет-нет-нет! — Кроули замотал головой. — Не надо, пожалуйста, я… Не надо… Прошу… — он снова был готов начать плакать, судя по тому, как блестели покрасневшие глаза. — Что с тобой? — Азирафаэль, склонив голову на бок, отставил пузырек с антисептиком на небольшую полочку и тяжело выдохнул. — Просто плохой сон… — Энтони поджал задрожавшие губы и отвел взгляд в сторону. — Ты не позвал меня, хотя обещал, что… — Я и так не даю тебе спать, — сдавленно ответил Кроули. — Постоянно. И, — он закрыл лицо руками, — я не хотел тебя снова беспокоить. Боже, — острые плечи опять вздрогнули, — это так жалко… Я… так жалок… — его снова затрясло от сухих, почти без слез, рыданий. — Кроули, — Азирафаэль подошел и заключил его в мягкие теплые объятья, — ты не жалок. Тебе сейчас очень тяжело, и это неудивительно. После всего, что… — Азирафаэль вздохнул. — Но я рядом, чтобы помочь тебе, слышишь? — он ласково погладил Энтони по дрожащей худой спине. — Все наладится, мы все починим. Они покинули ванную, и Азирафаэлю стало не по себе от одной мысли о том, что Кроули придется оставить одного в таком состоянии. Это было неправильно, но он не был уверен в том, что Кроули был готов принять его помощь и не винить себя за это. — Ангел, — хрипло начал Кроули, замерев перед дверью в свою комнату, — я знаю, что ты устал от всего этого, но, — он шумно выдохнул и закрыл глаза. — Но мог бы ты посидеть со мной, прежде, чем пойдешь к себе? Последний раз, я обещаю. — К черту, — не выдержал вдруг Азирафаэль, понимая, что они оба думают примерно об одном и том же. Он действительно устал, безбожно устал от всего этого. Как и Энтони, теперь Азирафаэль был в этом уверен. — Прости, — не дав Фоллу договорить, тихо начал извиняться Кроули, — я… я… — он опустил голову и постарался отвернуться, у него снова мелко задрожали губы, а в уголках глаз Азирафаэль успел заметить начавшие выступать слезы. Он крепко обнял Кроули со спины, уткнувшись лбом в открытую шею. — К черту все это, — прошептал усталым голосом. — Я не хочу сидеть у тебя, — он тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, — я… Я хочу тебя в нашей спальне, в нашей постели. Каждую ночь, каждое утро… И я совсем не про секс. Я просто хочу быть рядом… — услышав это, Кроули задрожал всем телом и еще сильнее зажмурился. Из глаз брызнули слезы, и он неловким движением попытался стереть их рукавом своей рубашки. — Кроули, я так скучал по тебе… Все эти долбанные годы, я скучал… — Не надо, ангел, — дрожащим голосом произнес Кроули, напрягшись всем телом и попытавшись отстраниться. — Не продолжай, прошу, не надо… — Дорогой, — Азирафаэль крепче обнял Энтони, отказываясь отпускать, — я очень тебя… — Не надо! Нет! — взвыл Кроули, моментально напрягаясь всем телом. — Не надо! Если ты на утро скажешь, что это было ошибкой… Я… я не смогу. Не еще раз… Прошу! — Бедный мой, — выдохнул в шею Кроули Азирафаэль, — родной мой, — невесомо коснулся губами горячей кожи. — Прости. Прости меня, — уперся лбом в напряженную спину. — Никогда больше. Кроули, я… — Фолл прикрыл глаза, а потом на одном дыхании сказал то, что держал в себе почти четверть века: — Я люблю тебя. До боли люблю. До дрожи. Не хочу без тебя. Не смогу без тебя больше. Слышишь? Люблю-люблю-люблю! Кроули что-то неразборчиво прохрипел и дернулся, пытаясь вырваться из теплых рук, но Азирафаэль не пустил его, еще крепче прижав к себе. Тогда Энтони, согнувшись и закрыв лицо руками, снова заплакал. Почему-то слова, которые он так долго мечтал услышать, теперь причиняли невероятную боль. — Я никогда не смогу простить себе тех слов. Никогда. Но буду каждый день умолять о прощении тебя. Я не знаю, как прожил без тебя все эти годы. Не знаю. Но теперь я буду с тобой рядом, если ты захочешь. Прошу тебя, просто дай мне шанс все исправить… Умоляю тебя, не отворачивайся от меня. — Ангел, — почти беззвучно выдохнул Кроули, разворачиваясь в руках Азирафаэля, — я… мне… Теплая мягкая ладонь неуверенно коснулась щеки Кроули, и тот, повернув голову и закрыв глаза, сразу же с каким-то отчаянием прижался к ней губами. Азирафаэль, привстав на носки, подался вперед, прижимаясь лбом ко лбу Энтони. В этом простом жесте было все, что Фолл ни за что сейчас не смог бы выразить словами: «Мне больно. Мне так за тебя больно, Кроули». Он обнял Кроули за плечи и повел в свою спальню, в их спальню. Войдя в комнату, Фолл сразу же устремился к одному из шкафов, начав копаться в нем при тусклом свете прикроватной лампы. Вытащил из нижнего ящика еще одну подушку, на которую тут же натянул чистую наволочку. Бросив подушку на кровать, он посмотрел на Кроули. Тот неподвижно стоял на пороге, сцепив руки в замок и как-то странно смотрел на Азирафаэля. — Ангел, — тихо начал Кроули, — ты уверен, что хочешь это все? — Это все? — Азирафаэль слегка приподнял бровь и подошел ближе. — О чем ты, дорогой? — он осторожно взял Кроули за ледяные руки и, не дождавшись ответа, продолжил: — Иди сюда. С этими словами Фолл потянул его на себя, тут же осторожно обнимая за спину. Сделав несколько шагов назад и обойдя прикроватную тумбочку, Азирафаэль упал спиной на постель, роняя на себя Энтони. Когда рыжая голова оказалась на плече у Фолла, он шумно выдохнул, притягивая все болезненно-худое тело ближе к себе и укрывая обоих теплым одеялом. — Я безумно по тебе скучал, родной, — Азирафаэль повернул голову и почти коснулся губами виска Кроули, но так и не решился преодолеть последние несколько сантиметров. — Но теперь все будет хорошо, слышишь? — Ангел, — голос у Кроули был тихим, почти шепотом, но все равно Азирафаэль слышал, как он подрагивал и срывался. — Я здесь, — повернувшись лицом к Кроули и еще крепче его обняв, ответил Фолл, — здесь, рядом. Кроули сам подался вперед, прижимаясь губами к губам Азирафаэля, и крупно, словно от холода, дрожа всем телом. На несколько мгновений Фолл замер, забыв как дышать, а потом мягко ответил на поцелуй, стараясь вложить в него весь спектр испытываемых эмоций. — Я люблю тебя, — мягко и немного горько улыбнувшись, произнес Азирафаэль, когда они на секунду оторвались друг от друга. Одна его рука лежала на затылке Энтони, второй он обнимал его поперек спины, прижимая к себе. — И больше никогда тебя не покину. Кроули хотел было что-то сказать, но теперь уже Азирафаэль накрыл его губы своими, вовлекая в еще один долгий, мягкий поцелуй, на который Кроули сразу же ответил, жадно, отчаянно и голодно. Фолл гладил напряженную спину и плечи, чувствуя, как под его руками Энтони постепенно расслаблялся. А затем и перестал дрожать. — Больше никогда, ни за что на свете я не позволю себе потерять тебя, — все же разомкнув поцелуй, твердо произнес Азирафаэль. И, повернувшись на спину, притянул Энтони к себе, укладывая рыжую голову себе на грудь, обнимая за спину и не желая ни на секунду отпускать. — Я люблю тебя. — Ангел… — Люблю, — он коротко поцеловал рыжую макушку. — И буду повторять это, пока ты не поверишь, пока не почувствуешь это. Счастье мое, — крепче прижал к себе, укрывая обоих одеялом. — Я, — Энтони уткнулся носом в мягкую пижамную рубашку Азирафаэля, — я тебе не противен? — Нет, конечно, нет. — Даже несмотря на то что, — он замолчал, и Фолл почувствовал, как Кроули пытается спрятать лицо. — Кроули, родной мой, — Азирафаэль с удовольствием произносил это «родной мой», чувствуя, как с каждым разом что-то, что больно сдавливало сердце с момента их первой встречи в Бедламе, отпускало, — я люблю тебя, — короткий поцелуй в горячий висок, — и всегда буду. — Даже если я останусь таким? — он снова напрягся всем телом, но напряжение начало медленно отступать, когда тяжелая и теплая ладонь Фолла легла ему на голову, мягко массируя затылок. — Каким? — Жалким и… — Тш-ш-ш, — тут же остановил его Азирафаэль. — Ты не жалкий. Ты просто еще не восстановился. На это нужно время, — он старался закутать Кроули в одеяло еще плотнее, надеясь подарить ощущение тепла и безопасности. — Но мы все починим, не бойся. — Ангел, — Кроули слегка приподнялся и заглянул Фоллу в лицо, — тебе правда всего этого хочется? — Больше всего на свете, — при этих словах Энтони, успокоившись, снова лег, снова устраивая голову на груди Фолла. — И никогда в этом не сомневайся, ладно? — Азирафаэль слегка выгнулся, чтобы поцеловать Кроули в лоб. — Не бросай меня, ладно? — Ни за что, родной. Не бойся, — Фолл скрестил руки на спине Кроули, мягко и тепло обнимая, — ничего не бойся.