Второй шанс

2.5.1964 На встречу с адвокатом Азирафаэль ушел еще утром, толком ничего не ответив на немного обеспокоенные расспросы Кроули. На самом деле нервные и односложные ответы, по которым Энтони точно понял, что от него что-то скрывают, вызвали у него неожиданно сильный приступ апатии. После завтрака, на который он спустился вместе с Азирафаэлем, Энтони вернулся в комнату и, закутавшись в одеяло, попытался уснуть. Но сон не приходил, а вот куча дурацких, но очень навязчивых и мрачных мыслей голову покидать отказывалась. Азирафаэль что-то скрывал. Скрывал отчаянно и очень рьяно, что совсем не было на него похоже. Он даже о той страшной операции говорил открыто и честно, хотя ему было больно об этом говорить, хотя правильнее было все скрыть, чтобы не пугать Кроули, но… А тут какая-то встреча, а Азирафаэль даже не сказал с кем. Особенно паршиво Энтони было из-за того, что Марта, напротив, знала об этой встрече: когда Азирафаэль обувался, она что-то тихо и взволнованно ему говорила, Фолл в ответ кивал, повторяя: «Да, я помню», «Конечно-конечно», «Обязательно уточню» и еще что-то подобное. Перед выходом Азирафаэль обнял Кроули и пообещал вернуться как можно скорее. Но Энтони от этого ни облегчения, ни радости не почувствовал. Только почему-то горькой обидой неприятно сжало сердце. Он повернулся на бок, по старой больничной привычке обхватив себя за плечи, закрыл глаза. Кроули знал, что если пролежать так достаточно долго, то организм сдастся и погрузится в сон. Но спустя, как показалось Энтони, несколько минут в дверь тактично постучали. Кроули ничего не ответил. Тактичный, но более настойчивый стук повторился, и Энтони закутался в одеяло с головой. — Там уже почти полдень, — из-за двери раздался голос Фолла-младшего, — ты в порядке? — не получив ответа он продолжил: — там в центре большая ярмарка, я подумал, что, — замялся на мгновение, — ты мог бы составить мне компанию. Если, конечно, чувствуешь себя нормально. — Ты как? — через несколько минут Фолл постучал снова и обеспокоенно повторил свой вопрос. — Я в порядке, — закатив глаза, проворчал Кроули. Кажется, в упрямстве этот парень не уступал своему отцу, — в полном. — Так что, прогуляемся? — а еще мальчишке явно было не занимать энтузиазма. Энтони хотел было отказаться, но неуемная энергия юноши, казалось, пробивалась даже сквозь дверь. Кроули тяжело сел на постели и потер виски. Шагов за дверью слышно не было, из чего он сделал вывод, что от него все еще ждут ответа. Энтони прикрыл глаза, голова от всего этого ощущалась тяжелой, но не болела. Когда он лег в постель было почти девять утра и, если верить словам Фолла-младшего, то он в попытке уснуть провалялся в постели около трех часов. — Черт с тобой, — выдохнул Кроули, а за дверью раздалось почти восторженное: «Отлично, через двадцать минут выходим!» Поначалу Кроули чувствовал себя крайне неловко, Фолл-младший, конечно, был приветлив и доброжелателен, по-своему хорошо относился к нему, но Энтони чувствовал себя чужим. Он не был частью этой семьи, как, например, та же Марта. Пока они ехали в центр на старом и довольно громко гремящем трамвае, Кроули думал, о чем бы можно было поговорить с юношей. Говорить о кино почти не имело смысла: несмотря на то, что Фолл-младший явно этим увлекался, познания Кроули о современном кинематографе были почти нулевыми. Те немногие хорошие фильмы, что он успел посмотреть, он смотрел вместе с сыном Азирафаэля. Разговоры о классической музыке Фолла вряд ли бы увлекли, а обсуждение техники или детективных историй было бы не интересно самому Кроули. Конечно, можно было попробовать рассказать пару занимательных историй, но с учетом того, что большую часть жизни он провел в Бедламе, интересных историй было не так и много. — Мы почти на месте, куда пойдем? — из размышлений его вырвал все такой же энергичный голос. — Мне показалось, что ты говорил про ярмарку, — Энтони неуверенно пожал плечами, подняв растерянный взгляд. — Все с тобой ясно, — Фолл-младший широко и искренне улыбнулся, на щеках у него появились точно такие же ямочки, как у Азирафаэля. — Тогда предлагаю начать с похода на шоу воздушных акробатов. Когда трамвай остановился, Фолл схватил Кроули за рукав темно-синей, почти что черной, фланелевой рубашки и нетерпеливо потащил за собой. Все, что мог сделать Энтони в этой ситуации — сдаться. Около шести вечера началась гроза. Дождь шел плотной холодной серой стеной, которую иногда освещали вспышки молний. Кроули хотел добраться домой побыстрее, но Фолл хитро ему улыбнулся и устроил почти получасовую пешую прогулку до дома. К тому моменту, как они перешагнули порог, оба промокли насквозь: Фолл младший даже не пытался отжать воду из мокрых, собранных в хвост светлых волос, и все потирал замерзшие руки, Кроули уже не пытался согреть руки, только стучал зубами от холода, мысленно проклиная не то мальчишку, не то свою собственную глупость. — Пап? — крикнул Фолл-младший, искренне надеясь, что тот уже успел вернуться домой. А еще через секунду повернулся к Кроули и тихо добавил: — а теперь смотри и учись, сейчас будет какао и уютный вечер, — он снова улыбнулся. Кроули медленно приподнял брови и так же медленно моргнул. — Энтони, дорогой! — голос Азирафаэля раздался из гостиной, и явно приближался. — Ты не знаешь, где Кро… — он вышел в коридор и тут же увидел своего сына и Кроули. У последнего с потемневших волос на нос капала вода. — Вы с ума сошли?! — Азирафаэль смотрел на них, широко распахнув глаза то ли от возмущения, то ли от удивления. — Не говори мне, что это ты предложил… — он угрожающе посмотрел на сына, а когда тот пожал плечами, перевел этот взгляд на Кроули, — и ты согласился?! Кроули посмотрел на Фолла-младшего, который чуть ли не сиял от радости по одному ему понятной причине, и повторил его жест, разведя руками для пущей убедительности. — Бегом переодеваться! Оба! — возмущение Азирафаэля теперь уже было скорее напускным, а в голосе отчетливо слышались нотки волнения. — Не хватало мне вас потом лечить. Кроули и сам хотел как можно скорее оказаться в чем-то сухом и теплом, поэтому не стал спорить и быстро поднялся наверх. Уже на лестнице его догнал Энтони, и попросил потом спуститься в гостиную. И все с той же мечтательно-счастливой улыбкой. Кроули, переодевшись в теплые домашние штаны и такую же теплую водолазку, натянул на замерзшие ноги шерстяные носки, после чего спустился вниз. На чайном столике в гостиной стояли кружки с какао, от которого валил пар. На диване, положив ногу на ногу, сидел Азирафаэль. — Нет, я понимаю, он — молодой и неразумный, но ты-то? — Азирафаэль устало вздохнул. — Иди сюда, буду тебя отогревать, — уже мягче продолжил Фолл, хлопнув по дивану рядом с собой, — ты, небось, весь ледяной, — от его взгляда не укрылись все еще дрожащие плечи и синеватые губы Кроули. Энтони сел рядом, обхватил холодными ладонями одну из кружек, грея об нее руки, и напряженно замер, подтянув под себя ноги. А потом почувствовал, как его закутали в теплый плед. Следом за пледом, на плечи опустились и теплые приятно-тяжелые руки, притянув его к Азирафаэлю. — И как ты на это согласился? — уже без какого-либо возмущения спросил Фолл. Кроули тихо выдохнул и отпил какао, горячий напиток приятно согревал изнутри. — Ну да, конечно, холодный, как ледышка, — констатировал Азирафаэль, коснувшись тонких пальцев. Стоило только Кроули поставить чашку на стол, как Фолл перехватил его руки и, поднеся к губам, стал греть их дыханием. Энтони напряженно замер, не готовый к настолько нежному и в то же время чувственному проявлению заботы. Через несколько секунд, Фолл прижал потеплевшие руки Энтони к своей груди и забрался к нему под плед, прижимая к себе и согревая собственным теплом. Энтони прикрыл глаза и положил голову на грудь своему ангелу. Сердце Азирафаэля билось спокойно и глубоко, отчего Кроули ощутил какое-то небывалое умиротворение. Все это было так по-домашнему, так правильно и уютно, что хотелось остановить время, чтобы подольше насладиться этим моментом. Чуть позже дверь приоткрылась и на пороге возник Фолл-младший. Он постоял несколько секунд на месте, оценивая ситуацию, потом улыбнулся своим мыслям и сел на диван с другой стороны от отца. — Можно к вам? — без какого либо стеснения или неловкости спросил он. Азирафаэль кивнул, а в следующее мгновение Кроули почувствовал, что плед, в который они с Фоллом были закутаны, натянулся. Азирафаэль вздохнул, запустил пальцы одной руки во все еще влажные рыжие волосы, начав их ласково перебирать, а второй обнял за плечи сына. — Кроули, — тихо позвал младший из Фоллов, — ты не будешь против, если я, — он отвел взгляд и на секунду прикусил губу, — тоже обниму тебя? — Н-н-нет, наверно, — опешив, ответил Кроули. Азирафаэль почувствовал, как худое тело на несколько секунд напряглось, когда Фолл-младший осторожно коснулся его, обнимая. Второй рукой Энтони обнимал отца за спину, устроив голову у него на плече. — Что такое? — он повернул голову к Кроули, почувствовав, что тот снова задрожал, пряча лицо у него на груди. — Ты чего? — Все хорошо. Просто он дома с семьей, — ответил за Кроули младший. Тот в подтверждение его слов только слабо кивнул и крепче обнял Азирафаэля. — Ох, — шумно выдохнул Азирафаэль, почувствовав, как от нежности в груди сжалось сердце, — родные мои, — он расправил плед, чтобы все могли под ним удобно разместиться, греясь, — любимые, — он мягко поцеловал рыжую макушку, обладатель которой тут же попытался устроиться под тяжелой и теплой рукой поудобнее. — Хм, забавно, — усмехнулся Фолл-младший, и, встретив немой вопрос в глазах отца продолжил: — не думал, что я так по этому скучал, — он немного нервно передернул плечами.