Второй шанс

13.5.1964 Как Азирафаэль и предполагал, встреча со Смитом не прошла успешно. Можно сказать, что это был почти полный провал. Выслушав аргументы Фолла и бегло прочитав документы, он пожал плечами, и сказал, что аргументов Азирафаэля недостаточно. Не достаточно, чтобы он поверил в то, что его старший брат был чудовищем, пользовавшимся беззащитностью других в таких мерзких целях. Зато Шульман, ознакомившись со всеми документами чуть более внимательно, забрал у Азирафаэля некоторые из них. Это внушало слабую надежду. С момента встречи, с самого понедельника, Азирафаэль ждал. И уже в среду утром в дверь постучал почтальон и передал Фоллу, лично в руки, под роспись, пакет из плотной желтой бумаги. Азирафаэлю совсем не надо было его вскрывать, чтобы почти наверняка сказать, что именно в нем было. — Ангел, что такое? — Кроули поставил на плиту кастрюльку с молоком, чтобы сварить им какао, и подошел к столу, за который тяжело опустился Азирафаэль. — Ты совсем бледный. Ты как? — он опустился на стул рядом, встревоженно всматриваясь в почти белое лицо. — Я… — Фолл медленно закрыл глаза, положив на стол пакет, — сейчас. Кроули нервно закусил нижнюю губу, видя, как мелко подрагивали руки Азирафаэля. Но ничего не сказал, не мешая ему прийти в себя, только терпеливо ждал. В груди мучительно заворочалось предчувствие чего-то непоправимого и неотвратимого. Почти такое же ощущение Кроули испытывал много лет назад, когда в землю опускали гроб с телом «Азирафаэля». Все уже случилось, ничего нельзя было поделать, только смотреть. Вот и сейчас на столе уже лежал желтый пакет с документами, которые уже были кем-то написаны и подписаны, которые отражали уже принятые решения, и их оставалось только прочесть. Когда на плите зашипело закипевшее молоко, Энтони резко подскочил и выключил газ. Заварив какао для себя и Азирафаэля, он вернулся к столу. — Спасибо, — тихо произнес Фолл, когда белая кружка опустилась на стол перед ним, — прости, я… — он тяжело сглотнул, а потом молча протянул Кроули конверт. — Это из полиции? — Энтони держал конверт в руках, бегло читая написанное на нем. — Из-за меня? — Боюсь, что да, — бледным, неживым голосом ответил Азирафаэль. От кружки с какао шел пар. — Может все не так плохо? Может, от нас отстанут? — разноцветные глаза Кроули смотрели встревоженно, а теплая ладонь легла на колено Фолла. — Прости, Энтони, мне надо… — Азирафаэль вздохнул, сжал и разжал кулаки, взял конверт из рук Кроули и добавил: — я… дай мне пару минут, ладно? — Хорошо, — кивнул Кроули. Он слегка сжал колено Фолла легко погладив, а потом поднялся из-за стола и вышел из кухни. Видеть Азирафаэля, вечно сильного и оптимистичного Азирафаэля, таким Кроули было невыносимо. Остановившись в прихожей, он услышал, как Фолл тихо, сдавленно начал повторять: «Черт-черт-черт!» Энтони облокотился спиной о стену и прикрыл глаза, надеясь, что Азирафаэль вот-вот возьмет себя в руки. Но судя по звукам, что доносились с кухни, пары минут ему бы явно не хватило. Энтони хотел было вернуться, но совсем не знал, не сделает ли этим хуже. Подумав, он прошел в кабинет Фолла, прикрыл за собой дверь, набрал хорошо известный номер и приложил телефонную трубку к уху. — Добрый день, Лиза, это Кроули, — сразу же начал он. — Привет, — весело ответила Вельзевул, — ранний звонок, ты в порядке? — Я в порядке, наверно, — пожал плечами Кроули, — но мне нужен совет. — Секунду, — произнесла Лиза, после чего в трубке раздалось: «Это подождет, я сейчас занята», потом она снова обратилась к Энтони: — чем я могу тебе помочь? — Ты же уже знаешь про, ну… обвинения? — он несколько секунд подождал ответа. Не последовало никаких вопросов. Конечно, Лиза знала. Не могла не знать. — Сейчас пришло письмо из полиции… — Ох, Господи… Ты как? — перебив и уже не скрывая тревоги в голосе спросила Лиза. — Нормально, — повторил Кроули, — а вот Азирафаэль, кажется, нет. — Что такое? — Он… ему плохо, Лиз, — он почти видел, как после этих слов глаза Вельзевул расширились, а на лице отобразилось болезненное выражение. — А я не знаю, как ему помочь. Он, кажется, не хочет, чтобы я был рядом, но… — Хочет, — моментально твердо перебила Вельзевул, — поверь мне, хочет. Насколько я его знаю, сейчас это единственное, чего он хочет. Чего он не хочет — так это испугать тебя. И быть слабым, когда должен, как он думает, быть сильным и поддерживать тебя. Я уверена, что ты и без меня знаешь, что делать. Кроули задумался на несколько секунд, не слушая, что еще говорила Лиза, если она что-то говорила вообще. Потом он просто положил трубку, так и не ответив Вельзевул, и решительно вернулся в кухню. Азирафаэль сидел за столом ровно в той же позе, что и почти десять минут назад, только теперь он сжимал голову руками, нервно покачиваясь вперед-назад, вперед-назад. Какао, к которому Фолл даже не притронулся, судя по всему успело остыть. Вошедшего Энтони он не заметил, полностью погруженный в свои размышления. И резко вздрогнул, когда Кроули вдруг крепко обнял его со спины, уткнувшись носом в затылок и шумно выдохнув. — Мы пройдем через это вместе, — он сжал руки сильнее, показывая Азирафаэлю, что не собирается его отпускать. — Я… не переживай… — Фолл повернулся к Кроули и попытался улыбнуться, — я в порядке, правда. — Нет, ангел, — Энтони встретился взглядом с Азирафаэлем, взглядом полным боли и понимания, — не в порядке. И я не в порядке… — он закрыл глаза и опустил голову, — но мне без тебя будет совсем плохо, — прижался лбом ко лбу Фолла. — И тебе тоже. Я не оставлю тебя. — Родной, — тихо выдохнул Азирафаэль, перехватывая руки Кроули и сжимая их в своих, — я не могу тебя подвести… — Ты не подведешь меня, — Кроули мягко поцеловал его в висок. — Но позволь мне быть рядом, пожалуйста. Спустя несколько минут Азирафаэль отпустил руки Кроули и вскрыл конверт. В нем было несколько отдельных вызовов: на допрос в полицию, на обследование у психиатра и на обследование в больницу. 15.5.1964 — Ты уверен? — Азирафаэль застыл рядом с одной из скамеек в зале ожидания. — Да, — кивнул Кроули. — Все будет хорошо, — он напряженно улыбнулся, хотя внутри все кричало о том, что он этого не хочет. Энтони отчаянно хотел одного: чтобы Азирафаэль пошел с ним, чтобы он был рядом, но… Кроули слишком хорошо понимал: допрос не пройдет легко, скорее наоборот — это будет ад, полный боли и ужасов прошлого. Полый грязи, которая теперь непременно всплывет. А еще Кроули отлично понимал, что сейчас, в полицейском участке, Азирафаэль бы не смог ничем ему помочь. Его ангел был бы вынужден почти бессильно смотреть на страдания и боль. Кроули отчетливо видел, как Азирафаэль поднялся бы на ноги, начал даже не ходить, а метаться по комнате, заламывая руки, не имея возможности защитить Энтони от происходящего. Поэтому Энтони решил, что пройдет через это один, защитив Азирафаэля. — Мистер Шульман, — Фолл внимательно посмотрел на их адвоката, — если что-то пойдет не так, позовите меня. Даже если Кроули будет возражать. — Не будь занудой, — пробубнил Энтони и снова слабо улыбнулся. Шульман же медленно кивнул, и они с Кроули прошли вперед, скрывшись за массивными деревянными дверьми. Азирафаэль теребил руки, прикусив губу. Ожидание и полная неизвестность того, что происходило с Кроули — убивали. Уже через десять минут Фоллу казалось, что прошла целая вечность. Он поднялся и начал измерять шагами коридор, ходя по кругу. Спустя полчаса он все же нашел в себе силы сесть и открыть книгу, но хватило этого ненадолго. Фолл читал одно и то же предложение раз за разом, не в силах понять его смысл. Он снова принялся измерять помещение шагами. Четырнадцать шагов в ширину и двадцать три в длину. Через час к нему подошла молодая девушка и спросила, все ли с ним в порядке, и не нужно ли принести ему воды. Азирафаэль поблагодарил и снова сел, запрокинув голову, уперевшись затылком в прохладную стену и прикрыв глаза. Еще через час Фолл осторожно, чтобы не привлечь к себе внимания, приоткрыл двери, за которыми скрылись Кроули и Шульман. Там был еще один коридор с рядом дверей по обеим сторонам. Из-за ближайших были слышны чужие голоса, но голоса Энтони Азирафаэль не услышал. От мысли пройти дальше он отказался: если Шульман до сих пор за ним не пришел значит, все шло хорошо. Ну, или неплохо. Когда прошло без малого четыре часа, из дверей вышли Шульман и Кроули. Фолл подскочил на ноги и тут же, в несколько шагов, преодолел разделявшее их расстояние. — Энтони, — он постарался заглянуть Кроули в лицо, но тот упрямо отвернулся, — ты… Боже мой… — у Кроули были покрасневшие, воспаленные глаза и искусанные в кровь губы. — Мистер Шульман, какого черта? — он поднял на адвоката взбешенный и одновременно перепуганный взгляд. — Ваш подопечный был категорически против Вашего присутствия, — сухо ответил адвокат. — Вы сказали, что… — Я, я, — Кроули все еще всхлипывал, его голос звучал надсадно, — я справился. — Энтони, — на лице Фолла отразилась боль, он осторожно обнял Кроули, не обращая внимания на несколько заинтересованных взглядов, обращенных в их сторону, — почему ты не позвал меня? — он постарался придать голосу твердость, чтобы звучать успокаивающе и уверенно. — Ты бы… ты… не смог бы… — Кроули боролся с желанием уткнуться в плечо Фоллу и бессильно разрыдаться, но они все еще были в полицейском участке, — ни-ни-ничем по-по-мочь. Я не хотел чтобы… чтобы ты… я… — Тише-тише, — прошептал Азирафаэль, когда дрожь в голосе Кроули стала настолько сильной, что еще немного, и Кроули снова сорвется, — ты справился. Ты молодец, — он легко погладил Энтони по спине, — я горжусь тобой. Все закончилось. — Анг… Азирафаэль… — Я здесь, все хорошо. Все уже хорошо, — Фолл почувствовал у себя на плече широкую ладонь. Когда он повернул голову, Шульман жестом показал на дверь. — Я Вас подвезу, — произнес адвокат, закуривая сигару, стоило им оказаться на улице, — и никаких возражений, — и в этот раз его голос потерял холодную отстраненность. Азирафаэль разместился вместе с Кроули на заднем сиденье, все еще обнимая его и шепча что-то успокаивающее. Шульман поправил зеркало заднего вида, завел арендованный серебристый форд. Машина чихнула несколько раз, заставив Энтони нервно вздрогнуть, и завелась. Всю дорогу до дома Шульман не проронил ни одного слова. Войдя домой, Азирафаэль первым делом принялся заваривать травяной чай потому, что Энтони все никак не мог окончательно успокоиться: мелко дрожал, всхлипывал и кусал губы. Оказавшись в дали от чужих глаз, Кроули отчаянно сжимал руку Азирафаэля, боясь хотя бы на секунду отпустить. Шульман, которого Азирафаэль пригласил пройти в дом, сел за стол и смотрел за всем происходящим, слегка приподняв бровь. Казалось, что Фоллу не доставляло никаких неудобств то, что его подопечный буквально прилип к нему. — Вы будете чай или кофе? — Ничего не нужно, спасибо. Шульман наблюдал за тем, как Азирафаэль, усадив Энтони, всунул ему в дрожащие руки кружку с чаем, как сам сел рядом, обняв Кроули за плечи. Марта предупреждала, что эти двое близки, но в их отношении сквозило что-то, что Шульман не мог назвать. Через десять минут, когда Энтони все же успокоился, Шульмана ждал еще больший сюрприз: задремавший Кроули разместил голову на груди Фолла, и тот совсем не возражал, скорее наоборот. — И у Вас всегда так? — Да, — ответил Азирафаэль, — всегда. — Вы… — он приподнял брови, многозначительно глядя на Фолла. — Мы знакомы с самого детства и всегда поддерживали друг друга. Он прошел через ад. Сейчас он болен и, — он вздохнул и покачал головой, — Вы и сами все видели там, на допросе. Я нужен ему… — Понимаю, — кивнул Шульман. Странное выражение лица сменилось спокойным. — Он говорил о Вас что-то подобное. — Вы меня не позвали… — Мистер Кроули мне, кхм, не позволил. Не думаю, что Вы хотите знать подробности. Но поверьте, он правда справился. Я хотел поговорить о другом, — он достал из внутреннего кармана пиджака листок с записями, просмотрел его, — я взялся за Ваше дело потому, что Марта меня попросила. Сейчас я готов сказать, что даже без ее просьбы готов Вам помочь. У меня есть одна идея, которая Вам, возможно не понравится, но… Шульман откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, рассказал о своем плане: договориться с Мартой, пойдя на некоторые уступки стороне обвинения. Кроули должен был полностью признать свою вину, что не было проблемой, и никакой речи об оправдательном приговоре бы не шло. Но взамен Марта должна была уговорить своего клиента, чтобы состоялся суд присяжных. — Присяжным не так важны сухие факты, которых на нашей стороне почти нет, зато им важны люди. Я уверен, что и Вы, и мистер Кроули произведете на присяжных правильное впечатление. И они пойдут нам навстречу, назначив условное наказание. — А если нет? — Давайте будем честными: если дело будет рассматривать судья, то шансы на «хороший» приговор будут около нулевыми. Но решать Вам. — Я Вам верю, мистер Шульман. — Спасибо, — адвокат слабо кивнул. — И еще, в документах было несколько фамилий: Кроули, Моррисон, Хастур. Будет хорошо, если кто-нибудь из них приедет и лично будет свидетельствовать в суде. — Я постараюсь это устроить. Через несколько часов после ухода Шульмана, Кроули проснулся и нашел себя лежащим на диване в гостиной. Азирафаэль сидел рядом, неудобно склонившись над кофейным столиком, и что-то записывая. — Ангел, — хриплым голосом начал Кроули и, дождавшись пока Азирафаэлль посмотрит на него, продолжил: — ты злишься, что я тебя не позвал? — Нет, — Фолл отложил ручку и снял маленькие очки, — ты поступил так, как счел нужным, — он грустно улыбнулся, а потом пересел ближе. — Мне жаль, что тебе было плохо. — Пф, — наигранно фыркнул Кроули, — даже панической атаки не случилось. — Дурак, — Азирафаэль плотно закрыл глаза и притянул Энтони к себе. — Я волновался. — Я не смог рассказать им все, что… — он опустил голову и стих. — Ничего страшного, — Азирафаэль успокаивающе погладил Кроули по спине. — Я… ты… мне надо, — Кроули начал всхлипывать. — Ты хочешь об этом поговорить? — мягко поинтересовался Фолл. Энтони кивнул. — Я рядом, если ты хочешь, если тебе нужно, то я — весь внимание. — Ты же будешь рядом? — Иди ко мне, — Азирафаэль взял Кроули за руки и потянул на себя. Он разместился у Фолла на коленях, обнял его и положил голову на плечо. — Сейчас ты в безопасности, родной. Если ты не хочешь, если не готов, если поймешь в процессе, что не можешь об этом говорить, не ломай себя. Энтони рассказывал. Рассказывал долго и сбивчиво, срываясь в рыдания, больно вжимаясь в Азирафаэля и подвывая от отчаяния, обиды и всего, что в нем скопилось за эти годы. Он сжимался от ужаса, а Фолл крепче обнимал его за спину, тепло выдыхал ему в висок и шептал что-то ласковое. — А потом он заставил меня одеться, даже не стерев со спины, — Энтони поджал губы, — и отвел в палату. В душ нас водили раз в неделю. И я все оставшиеся дни чувствовал это на себе… И ничего не мог… Рассказ длился долго и был до ужаса подробным. Азирафаэль в какой-то момент даже подумал о том, что хотел бы не слышать всего этого, но Кроули говорил, не останавливаясь. Словно Фолл вскрыл застарелый гнойник, и теперь его надо было промыть от вязкой желтоватой дурно пахнущей жижи, как бы не было тяжело и противно. — Я тебе не противен? — Кроули закончил свой рассказ уже почти привычным вопросом. — И никогда не будешь, — Фолл немного отклонился назад и начал покрывать мягкими поцелуями мокрое от слез лицо. Кроули устало улыбнулся, а потом положил голову Азирафаэлю на грудь. Голова была тяжелой, болела и гудела, словно оцинкованное ведро, по которому с силой ударили палкой. Кроули чувствовал себя уставшим и совершенно опустошенным. Но в этот раз пустота приносила облегчение. Азирафаэль теперь знал всю правду, во всех некрасивых подробностях. Но несмотря на это, он все так же ласково и тепло прижимал его к себе, мягко и уверенно. Словно это все и правда не имело для него никакого значения. Энтони очень хотелось в это поверить.