Первый выстрел всегда в воздух. Часть 1

      Сон упрямо не желал приходить, что бы Юн не делал. Несчастный ворочался с боку на бок и считал проклятых овец уже битый час, но уснуть не получалось. Ночная прохлада проникала в комнату из-за штор, заставляя кутаться в одеяло, но встать, чтобы закрыть окно, было ужасно лень. Уже, наверное, перевалило за полночь, а Сэюн разглядывал темный потолок, прокручивая события прошедшего дня.       После плотного обеда, бросив посуду в надежде на то, что она сама чудесным образом станет чистой, парни вышли принимать солнечные ванны. Это Джейсон так назвал их недолгую прогулку, завершившуюся на том месте, где накануне они любовались звездами. Джей снова расстелил пледы и заявил, что нет ничего полезнее для нервной системы, чем лежать и ни о чем не думать. И что именно по этому принципу живут толстые домашние коты, за что и получают море любви от окружающих. Сэюн не был уверен, что ему близка кошачья философия, но послушно расположился рядом с младшим.       Настроение Джейсона улучшилось. Он улыбался, снова шутил, и от этого на сердце Юна было теплее, чем на солнечной поляне. Парень рассказывал о том, как мечтал о доме на дереве и даже предпринимал когда-то несколько попыток его построить. Но не сложилось. Зато теперь у него есть собственный дом СРЕДИ деревьев, и это тоже неплохой вариант.       Сэюн слушал его, водя карандашом по бумаге. Обратная сторона покерной шпаргалки стала для него холстом. — У тебя не было в детстве своей комнаты? — спросил Юн задумчиво. — Почему ты так решил? — Ну, раз ты так хотел отдельные стены-пол-потолок. — Нет, дело не в этом, — улыбнулся Джейсон. — Комната была. Но знаешь, даже в ней я не чувствовал себя…как бы это сказать? — он задумался. — Ну, что ли уютно. Нет, мелкое слово. Просто мне всегда хотелось жить в своем мирке. Где я сам устанавливаю правила, где можно заниматься, чем хочешь, а не тем, чем прикажут. Это ужасно глупо, но однажды я устроил себе комнату в большом шкафу, и меня искали несколько часов. Прилетело мне потом неслабо. — Комната в шкафу? А фавнов у тебя там не было? — Сэюн широко улыбнулся, глядя на оживленного Джея. — Ой, смейся, сколько хочешь. А комната была классная.       В небе раздался гул. Юн поднял глаза и увидел летящий самолет, оставляющий за собой широкий инверсионный след. Он то отчетливо сверкал на фоне голубого неба, то нырял в облака. — Знаешь, это место сейчас — такой же шкаф. Только большой, — произнес Юн негромко. — Хах, ну да. Здесь мы можем делать что угодно. — И нас так же не могут найти. — В масштабах планеты шкафчик маловат, конечно. Но зато уютный. Уютный же? — Более чем. Здесь спокойно. — Но скучно, — вздохнул Джейсон. — Неправда. Вдвоем — нет.       От Сэюна не укрылось, что уши Джейсона покраснели. — И ты не променял бы здешнюю тишину на шум мегаполиса?       Сэюн задумался. Как можно было ответить на этот вопрос? Он не знал другой жизни. — Сложно сказать. Я могу представить городскую суету с ее толкотней, пробками, яркой рекламой и кучей развлечений. Но себя в ней — нет. Есть будто город и я — отдельно. Я вижу себя только здесь. Прости, я плохо объясняю, но передать эти ощущения действительно сложно.       Этот ответ, видимо, удовлетворил Джея, потому что он улыбнулся, удобнее устроился на пледе и закрыл глаза. — Что бы ни случилось, знай — этот шкаф твой настолько же, насколько и мой. А вредным взрослым о нем знать не обязательно.       Сэюна позабавили его слова, но затем что-то кольнуло сердце. «Что бы ни случилось…» — звучало не очень радостно. Что могло случиться? Может… — Считаешь, я могу забыть это место, когда вернусь к прежней жизни? — Все возможно. — Не думаю, что смогу распроститься с ним навсегда. — А если…. Нет, ничего, забудь. Надеюсь, тебе захочется иногда возвращаться сюда хотя бы мысленно.       Джейсон говорил по-прежнему непринужденно, но Юну стало не по себе. — Такое ощущение, что ты меня прогоняешь.       Джейсон резко сел и посмотрел ему прямо в глаза: — Совсем нет. И ты меня не прогоняй.       Сэюн хотел было спросить младшего, что тот имеет в виду, но за его спиной мелькнула тень, страшно похожая на ту, что привиделась вчера. По позвоночнику пробежал холодок. — Ты чего? — Джейсон проследил за его взглядом, но ничего не увидев, недоуменно уставился на него.       Сэюн и сам не знал «чего он». Понимал только, что выглядит глупо. — Ничего, — отмахнулся он с улыбкой. — Вот, — он протянул парню рисунок, чтобы переключить его внимание. — Ого-о-о… — Джей смотрел на собственный портрет и, похоже, пребывал в растерянности. — Классно. Спасибо. Не знаю, как ты собираешься учить правила, потому что это я теперь не отдам. — Правда нравится? — Очень. В тебе явно есть задатки художника. — Не уверен, что это академически верно выполнено. Но мне хочется этим заниматься. Будь у тебя бумага и карандаши или краски… — Тебе повезло. Я как раз недавно ограбил художественный магазин, — младший лукаво улыбнулся.       Весь вечер до наступления темноты, и даже после — в небольшом островке света у камина — они провели за рисованием. Это скорее было похоже на урок ИЗО в школе, зато очень веселило обоих. Оказалось, что книги об изобразительном искусстве, что посоветовал Джейсону друг, были прочитаны им не единожды, но погрузиться полностью в эту тему в одиночку у него не получалось. Сэюн же растолковал все тонкие моменты, которые ускользали от его внимания. Он учил младшего рассчитывать пропорции, наносить штрихи определенным образом, и у того даже стало что-то получаться. Юн впал в эйфорию. Заниматься всем этим было настолько приятно, что от удовольствия в какой-то момент начали дрожать руки. Тогда было решено разойтись по комнатам.       И теперь он никак не мог уснуть. Веки уже давно отяжелели, и потому бессонница становилась еще невыносимее. Сэюн чувствовал себя уставшим, но в ту же минуту возбужденным. Он хотел что-то делать, хотел разговаривать, творить и был не в силах лишний раз пошевелиться. Его сознание зависло где-то на грани между сном и реальностью. Иногда Юну казалось, что он перестал слышать окружающие звуки, и видит какие-то смутные образы. Но все тут же рассеивалось.       Вероятно, ему могли бы сейчас помочь какие-нибудь лекарства. Но он предпочел бы им лежащего рядом Джейсона. В прошлый раз, когда они вместе ютились на диване, Юн спал как младенец и снова желал того же.       Он представил, как младший доверчиво прижимается к нему, и с ног до головы его окатило горячей волной трепета. Мог ли он подумать в ту минуту, когда впервые увидел парня на пороге комнаты, что так отчаянно будет в нем нуждаться?! Что будет жаждать его взглядов и прикосновений? Что будет мечтать видеть его заспанное лицо каждое утро рядом с собой? А эти безумные пижамы….       И когда только эти чувства успели завладеть им с такой силой? Они ведь были знакомы всего пару дней. Но Юну казалось, что многие-многие годы.       Юн обнял подушку, как это делал Джей, и попытался представить, что обнимает парня.       «Глупо».       Но это немного помогло. По крайней мере, он смог сомкнуть веки.       Приглушенные голоса, медленные шаги по старинному паркету, упоительный запах старых красок. Он мог бы поклясться, что действительно чувствует его. Как же хорошо. Сегодня в галерее на удивление мало людей. Хотя он находит в таких местах спокойствие, даже когда вокруг снуют толпы туристов.       Здесь царит гармония. В тяжелые золоченые рамы заключен целый мир — манящий и таинственный. Он много читал об этих картинах, но они остаются для него притягательной загадкой. Ему под силу рассказать о каждом мазке, о каждой линии, он знает, как художник наносил слой за слоем, но это лишь техническая сторона вопроса. Но что там — за пределами холста? Судьбы изображенных людей, их мысли и желания — творец дает намеки, но дальше остается лишь гадать.       Затылок становится вдруг неприятно тяжелым. Снова это ощущение. Он уже чувствовал это прежде. Неужели тот человек снова рядом? Надо уходить. Сердце грохочет в груди как отбойный молоток. В холле есть зеркало, можно проверить…. Да, он видит его в отражении. Этот силуэт он узнает из тысячи.       Ноги сами несут к выходу. Но, черт возьми, как же хочется вернуться! Почему все так сложно? Если бы он мог, то все бы изменил. Но нельзя.       Только бы успеть добраться до машины, прежде чем его увидят!       Вспышка.       Ну, вот опять. Даже здесь эти проклятые камеры! Где угодно они находят его! Пускай. Лишь бы не увидели того, другого.       Он почти добрался. Быстрее. Быстрее!       «Да уж, лучше бы и не спал».       От кошмарного наваждения Сэюна бросило в жар. И хотя он помнил, что в комнате было прохладно, совсем не ощущал этого. Откинув одеяло, он раскинул руки и ноги в надежде хоть как-то охладиться. Вдоль и поперек изученный потолок вновь открылся его взору. Юн соединил воображаемой линией углы, разделил получившийся квадрат пополам, половинку еще пополам, и еще. Но осознав всю бессмысленность этого занятия, остановился и позволил себе впустить в сознание образы сна. Это вызвало неприятное жжение в груди.       Сон не был похож на сон. Юн был уверен, что знает эту галерею. Не по фотографиям из книг, а потому что действительно бывал там. Ощущение умиротворения было таким настоящим! Равно как и другое — темное чувство. Это не было страхом в той мере, в какой обычно люди его представляют. Ни ужас, как от увиденного мертвеца, ни паника, как перед неизбежным столкновением со встречкой. Нет. Но что-то вроде нежелания быть найденным во время игры в прятки, когда сидишь в своем укрытии, слыша шаги водящего рядом, и молишься, чтобы он ушел. Было, действительно, похоже. Только ни грамма не весело.       От кого он бежал? И зачем?       Вопросы болью отдавались в голове. Юн вспомнил, что видел какого-то человека, и, кажется, во сне узнал его силуэт. Но теперь не мог представить, как тот выглядел. Он превратился в бесформенное темное пятно, похожее на то, что снилось в прошлых кошмарах. Мозг почему-то блокировал эти образы, но что если они связаны? Или это вообще один и тот же человек? Тогда как объяснить, что раньше Юн боялся этой тени, а в нынешнем сне хотел к ней вернуться? Это совершенно не поддавалось объяснению. Если от тени исходила угроза, то он просто бежал бы от нее. И все же….       Сэюн устало прикрыл глаза. Ему стало дурно от всех этих мыслей.       Если бы он только мог вспомнить лицо этого человека или людей, все встало бы на свои места. Эти силуэты не просто так преследуют его. В них вся разгадка, а быть может, и причина случившегося с ним.       Теперь Юн точно был уверен, что это ключ к его прошлому. И на удивление эта мысль принесла некоторый покой.       Который тут же был нарушен странным шорохом. Сэюн ощутил чье-то присутствие. Он приподнялся и посмотрел в ту сторону, откуда донесся шум. За шторами кто-то был! По голове будто ударило чем-то тяжелым. В метре от него кто-то шевелился и громко дышал. А ведь в доме были только они с Джейсоном, и младший давно уже видел десятый сон!       Не помня себя от страха, Юн буквально сполз с постели и медленно подошел к окну. Тот, кто там прятался, видимо, заметил его, потому что вдруг притих. Деваться было некуда, и Юн с силой дернул занавеску. В лунном свете сверкнули глаза, тень дернулась в сторону, мигом оказавшись у изголовья кровати.       Мяу.       Еле сдерживая готовый вырваться из груди крик, Сэюн шарахнулся к двери и в пару шагов преодолел расстояние до лестницы. Онемевшими губами он пытался звать Джейсона, но вместо звука из горла вырывались только хрипы. Однако он производил столько шума, перепрыгивая через пару ступеней сразу, что в голосе не было нужды.       Джейсон вскочил с дивана, непонимающе оглядываясь, и в этот момент Сэюн налетел на него, чуть не сбив с ног. — Господи, Джейсон! — Ой! — младший пошатнулся, с трудом удерживая равновесие. — Хён, тебя трясет всего. Опять кошмар? — Нет, — что-что, а сон сейчас мало беспокоил Юна, — там…. Там…       Он пытался сказать, правда, пытался. Но безобидное, казалось бы, слово, вселяло в него неподдельный ужас. Юн прижался к Джейсону, будто это могло спасти от всего на свете. Но его волнение, видимо, передалось и парню, потому что того тоже начало потряхивать. — Бог мой, да что такое?! — Джей отстранился, не выпустив, однако, его рук. — Давай, выдохни и скажи уже. Ну? — Кошка, — почти прошептал Юн.       Джейсон замер. — Э-э-э, прости, что? — Там кошка, — пропищал Сэюн и почувствовал, как краснеет.       До него дошла вся абсурдность ситуации. Он — взрослый мужчина — только что сбежал от маленького животного, которое, наверняка, его испугалось не меньше. — Погоди, — в глазах Джейсона засветилось понимание, его губы растянулись в улыбке, — то есть ты хочешь сказать, что несся сюда как сумасшедший и чуть не сломал мне позвоночник… из-за кошки? Серьезно? — Слушай, я знаю, как это звучит, но, черт, она реально жуткая! — язык все еще еле ворочался.       Губы младшего задрожали. — Только не… — но договорить Сэюн не успел.       Джейсон расхохотался, хватаясь за живот и чуть не плача сквозь смех: — Боже… Я не могу…. А-а-а…. Сэюн-хён, ну ты и дурень! — Очень рад, что смог тебя развеселить, — Юну было стыдно, и это злило, — но может, ты лучше сделаешь что-то с этим? — А-а-ай, погоди, я вызову полицию. Ха-ха-ха! Это же проникновение со взломом! — Джей давился словами и никак не мог перестать смеяться.       Да, Сэюн сам дал неплохой повод себя подкалывать, но сейчас ему было совсем не смешно. Он смотрел на младшего и откровенно дулся.       И почему Джейсон просто не мог выпроводить проклятое животное? Зачем издеваться над своим хёном?       Парень, наконец, успокоился, и громко выдыхал, восстанавливая дыхание. — Ну, ты даешь, конечно. Я могу понять страх перед медведями. Они реально стремные ребята. Но кошка?!       Как же его улыбка выводила Юна из себя! Вместо того чтобы говорить что-то успокаивающее, эти пухлые губы насмехались над ним! Губы, которые могли бы шептать что-то нежное….       Сэюн не понял, как это произошло: только что Джейсон стоял в метре от него, и вдруг оказался со всей силы прижатым к тяжело вздымающейся груди. В глазах младшего мелькнуло непонимание и что-то еще. Что-то, заставившее Юна отключить голову.       Доля секунды. Щелчок.       Он впился в губы Джейсона, запустив ладонь в его мягкие волосы и ощутил, как тот обмяк в его руках. Пол ушел из-под ног. Жар прокатился по телу, сменяясь крупной дрожью. Джейсон со вздохом поддался безмолвному требованию и приоткрыл губы, впуская его жадный язык. Сэюн полностью растворился в ощущениях. Он целовал властно, даже развязно. Тонкий голосок на задворках сознания молил его остановиться, но Юн не мог к нему прислушаться. Не хотел. Он чувствовал лишь, как сладко кружится голова и что ноги стали ватными, что он будто падает куда-то, и ему это до безумия нравилось. Распалившись, он случайно прикусил губу Джейсона, и тот приглушенно простонал в поцелуй. Сознание чуть было не покинуло Юна.       На втором этаже что-то грохнуло, послышался звон разбитого стекла.       Джейсон попытался отстраниться. С трудом, почти нечеловеческой силой воли, Сэюн оторвался от припухших губ младшего. — Я убью эту чертову кошку! — прорычал Джей и бросился наверх, оставляя разгоряченного Сэюна посреди гостиной.       Не сумев сохранить равновесие, Юн рухнул на диван. Его трясло, сердцебиение гулко отдавалось в ушах. Но понемногу разум начал проясняться, и вскоре Юна охватило смятение.       Какого черта он натворил только что?! Глупо было отрицать, что его тянуло к парню, но произошедшее выходило за рамки того, что он представлял. Прикосновения, объятия — одно, а это…. Этот порыв что-то перевернул в его сознании, поставил мир вверх ногами, но здравый смысл отвесил звонкую пощечину. Юн чувствовал себя преступником, осквернившим их с Джеем светлые отношения. Как он мог переступить черту? Зачем?! Джейсон, наверняка, теперь ненавидит его. Что если он отстранится?       Сэюн горько усмехнулся.       Младший уже сбежал. Только что. В эту самую минуту он оставил его одного и наверняка сейчас не может придумать предлог обернуть все это неудачной шуткой или чем-то вроде того.       «Боже….»       Разве он посмеет теперь назвать Джейсона другом? И что ему вообще делать? Если бы можно было стереть парню память! Иронично было желать этого.       И в то же время Юн жаждал вновь ощутить тот трепет, что завладел им, стоило лишь коснуться губ младшего. Внутри кипела смесь мучительного желания и страшного сожаления. Сэюн совершенно запутался. Он не мог ничего решить и хотел рыдать от бессилия и собственной глупости.       Если бы он только себя сдержал, все было бы как раньше — спокойно и просто!       Юн нырнул в подушки и беззвучно закричал. Это все, что он мог. — Сэюн?       Джейсон стоял в дверях, не решаясь войти. Его щеки покраснели, а во взгляде читалось смущение.       «Ну вот, никакого «хёна». Он стыдится меня».       К горлу подступил ком. И прежде, чем младший успел что-либо сказать, Юн произнес громко и быстро, стараясь выглядеть уверенным: — Джейсон, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Это ужасно, понимаю, но обещаю, что больше такое не повторится. Будь уверен. Прости!       Глаза Джея стали стеклянными. — Да, — произнес он почти неслышно, — действительно ужасно. Не повторится. — Мы ведь сможем общаться как раньше? — Сэюн умолял взглядом.       Джейсон вздрогнул. — Да, конечно. Без проблем, — он улыбнулся, но в голосе его звучал холод. — Я выгнал чудовище, можешь возвращаться в комнату.       Но Сэюн не хотел. Он бы все отдал за то, чтобы уснуть вместе на диване как в прошлый раз. Но ему нечего было отдавать. И глупо было надеяться, что после того, что случилось, Джейсон на это согласится. Юн понимал это, но все равно что-то заставило спросить: — Можно мне остаться здесь? Там неуютно.       Джейсон бросил на него взгляд, в котором и следа не было от прежней теплоты. — Окей, можем поменяться. Ты ведь давно просил. Спокойной ночи, — и, не дождавшись ответа, он быстро поднялся на второй этаж и захлопнул дверь.