***
1987 Не было уже ни злости, ни печали, ни истерик. Только трезвая расчётливость и попытки сложить кусочки пазла вопреки летящим в неё со всех сторон камням. Один из них, видимо, промазывает, ударяясь об окно неуютной комнатки в доме шерифа, ставшей для Сары временным убежищем. Она с подозрением косится в сторону звука, выныривая из раздумий и осторожно отодвигая занавеску, ожидая увидеть там очередного проходимца, решившего попытаться её задеть банальщиной, которая уже набила оскомину за эти несколько недель. Выпавший за ночь снег с головой выдаёт чёрную кожаную куртку, выделяющуюся на белом фоне. О’Нил глубоко вздыхает, озирается на дверь своей комнаты и открывает окно, высовываясь из него с недовольной миной. — Рапунцель, спусти свои волосы? — Вишня не изменяет себе, улыбается ей задорно, вопреки всему случившемуся за последние несколько недель. Но это обезоруживает, и Сара покорно вздыхает, становясь чуть мягче. — Нет уж, забирайся как-нибудь сам, умник. И тот с невероятной ловкостью карабкается к ней по водосточной трубе, пока О’Нил молится, чтобы его не заметили шериф и Дерек. Кажется, сегодня удача на их стороне: Дракон безо всяких проблем запрыгивает в комнату, отряхивается и, с тенью неловкости взъерошив волосы, поворачивается к Саре. Та скрещивает руки на груди, точно отгораживаясь от него этим защитным жестом. Но подмечает, что ладони парня под мотоциклетными перчатками перевязаны бинтами. — Можешь высказать мне всё, что хочешь, — он пожимает плечами, смотрит на неё серьёзно и присаживается на край стола. С его уложенных назад волос всё ещё слетают снежинки, а воздух в тесной комнате быстро наполняется фирменным одеколоном, перемешанным с ни на что не похожим запахом тела. Сара нервничает, отходит к прикроватной тумбочке, взяв с неё стопку учебников и запихивая их в рюкзак, лишь бы чем-то занять руки и не смотреть в сторону своего незваного гостя. — Как тебя выпустили? — Под залог. Забавно, правда? Залог из тех же ворованных денег, которые копы так и не смогли найти и изъять. Как, впрочем, и картину. — Обхохочешься. Поверить не могу, что ты её украл! — Почему же? Я, кажется, никогда не скрывал от тебя того, что я вор. Повисает тяжелая тишина, во время которой Сара продолжает остервенело запихивать не вмещающиеся книги в сумку, после зло откидывает её на пол и падает на кровать, приложив ладонь ко лбу и уставившись в потолок. — Просто… Я знаю, что не вправе ничего требовать. Но всё и так плохо, да просто хуже некуда, а ты ещё и попадаешь в тюрьму, о чём, разумеется, узнаёт весь город и приковывает внимание ко мне ещё сильнее. Хорошо, что хотя бы мама этого не видит, ведь она бросила меня и исчезла, оставив лишь короткую записку, точно я не заслуживаю даже разговора, — последнюю фразу она бросает с горькой иронией в голосе, но в лице девушки ничего не меняется. Кажется, что все слёзы выплаканы, да и о каких эмоциях может идти речь, если Сара сама верит, что быть брошенной матерью — это то, чего она заслуживает. — Я понимаю. И думаю об этой ситуации каждый день, но то был серьёзный договор, не выполнив который, я мог подставить всех Драконов. А они моя семья, как ни крути, моё дело, моё будущее. То есть… Сара, ты важна мне, — он откашливается и садится рядом с ней на кровати, задумчиво проводя ладонью по грубой ткани джинсов, в которых её так непривычно видеть. — Но не так, как они? Я могу это понять. Мы-то и знакомы каких-то полгода максимум, — она отворачивает лицо, протягивая руку к стене и начиная ковырять краску ногтем. — Дело не в этом. Мне практически никогда не приходилось выбирать между Драконами и кем-то ещё, я даже родной семье предпочёл ту, что не по крови. Тех, кто принял меня сбежавшим подростком-карманником, ничего не имеющим за душой, кроме обид на идеального братца и не воспринимающих меня всерьёз родителей. Я беспокоюсь за тебя, мою храбрую девочку, и за твою мать тоже, правда. И мне чертовски жаль, что выходит так. Но я не могу и не хочу выбирать. О’Нил кивает. Вишня медленно перегибается через неё, обдавая теплом своего тела, и берёт за руку, до опасного интенсивно скребущую стену, подносит к своему лицу и почти невесомо, будоражаще касается губами запястья, обводя кончиком языка линии вен и прикрывая глаза. Он наслаждается моментом, оставляя влажные касания на пальцах, затем снова спускаясь ниже, гладит покрывающуюся мурашками руку, свою же, приятно тяжёлую и горячую, кладёт девушке на живот, поглаживая, но та, точно кошка, дёргается и выскальзывает, чем вызывает хрипловатый смех Вишни, всё равно склоняющегося над ней. — Нет! — от её вскрика он резко замирает, обескураженный, Сара и сама пугается своего голоса, с тревогой кидая взгляд на дверь и добавляя тише: — Не надо. Я не держу на тебя зла, Вишня, и в то же время есть для меня что-то неправильное в том, что ты вот так просто приходишь сюда, в дом самого шерифа, спустя несколько недель отсутствия в моей жизни, и ведёшь себя… вот так. У меня все мысли совсем о другом, как ты не понимаешь? — Прости, Принцесса. Я лучше передаю свои чувства тактильно, для меня это куда более понятный язык, нежели слова. Но я могу выслушать и понять, хоть ты и считаешь меня беззаботным идиотом — что, конечно, справедливо, я сам виноват в своей репутации. Просто дай мне шанс, как тогда у леса, помнишь? Я всегда держу в памяти тот наш диалог, — Дракон будто бы даже нервничает, очень осторожно протягивая ладонь, он мягко поглаживает щёку Сары. Она на секунду улыбается ему с настоящей теплотой, но на глаза наворачиваются слёзы. В них мелькает сожаление, горечь, и девушка отводит голову от его ладони, хочет что-то сказать, но в дверь внезапно стучат. — Сара? Я слышал твой голос. Ты в порядке? — Это Дерек. — Могу я войти? О’Нил быстро размазывает слёзы по щекам, подскакивая вместе с Вишней и толкая его к окну. — Но… Я не могу так уйти, нам нужно поговорить, мне есть, что сказать тебе, — Дракон сопротивляется, шепча ей это над ухом, но Сара мотает головой, взглянув на него с мольбой. — Уходи, пожалуйста, — в голове девушки мелькают все возможные варианты расправы с ней и Вишней, как только Дерек обнаружит их и наверняка тут же доложит отцу, «ради её же безопасности». К тому же, что, если шериф и мама были правы?.. Быть может, она и впрямь подводит и их, и себя? И потому мама сбежала, оставив свою непутёвую, глупую дочь разбираться самой с тем, что она наворотила. — Дерек, минуту. Я оденусь и открою! — громко говорит она, сжимая дрожащие губы, когда Вишня заглядывает в её глаза с сожалением и искренним раскаянием. Всё внутри заходится от плохих предчувствий, но тело точно парализует, не позволяя Саре даже дотронуться до него на прощание. Дракон исчезает из поля зрения, О’Нил закрывает окно и, за секунду собрав всю свою волю в кулак, подбегает к двери, распахивая её и выдыхая. Дерек первым делом оглядывает комнату, после — её очевидно заплаканные глаза, но никак это не комментирует. Причин поплакать у неё достаточно. Он выводит из темноты коридора заскучавшего по ней пса, и Сара не сдерживает улыбки, потрепав того по холке. — Мы можем посидеть с тобой? О’Нил лишь кивает, пропуская парня в комнату и закрывая за ним дверь. Дерек чувствует чужой запах, повисший в комнате, видит вмятину на постели, на миг сжимая челюсти от досады, но всё же молча соглашается разделить эту тайну.***
— Когда они уже угомонятся? — девушка устало снимает со шкафчика ворох бумажек, исписанных оскорблениями и похабными рисунками, закидывая это всё в мусорку и брезгливо отряхивая ладони. — Кто знает. Они только рады зацепиться за возможность унизить правильную девочку. Всё же в начале учебного года, в ситуации с Майклом, тебе повезло избежать подобного, теперь же местные придурки вцепились, как голодные псы, — Никсон пожимает плечами, хмуро оглядываясь на членов футбольной команды, разглядывающих спину Сары и обменивающихся двусмысленными улыбочками. — Спасибо, Дерек. Это так утешает, — саркастично и мрачно протягивает Сара, не обращая внимания на очередные перешёптывания по пути в столовую. Она знает, что и там не будет покоя, но сил что-то готовить утром у неё не нашлось, а Никсон упрямо настаивает хотя бы на обеде. Проще уж согласиться. Они тихонько протискиваются к столику в углу, который им заняла Кэнди. Она улыбается Саре, но как-то вымученно и с опаской. О’Нил не винит её — никто не хочет попасть под град, который в любую минуту может на неё обрушиться. Друзья молча и быстро едят, но только Сара поднимается из-за стола, как к нему подходит Стив и его верные, гогочущие шавки. — Не так быстро, дорогуша. Думала, несколько дней не заявляться сюда, и все забудут, кто ты такая? — Стив говорит так громко, что все вокруг замолкают, с упоением наблюдая за ними. Парень криво ухмыляется, не обращая внимания на ощетинившегося Дерека и перегораживая Саре дорогу. — Мы в курсе, что твоя мамаша бросила тебя. Хотя будем честными — все мы поступили бы так же на её месте. Может, ей стало так мерзко и стыдно от того, что её драгоценная дочурка, например, залетела? — он показательно оглядывает живот Сары под смешки и несколько выкрикнутых оскорблений, но прежде, чем та сама заносит кулак, с места резко поднимается Дерек и со всей силы впечатывает поднос в лицо Стива. Брызги крови, вскрики со всех сторон, ошарашенные взгляды. Сара и сама разевает рот, переводя взгляд то на сложившегося пополам старшеклассника, по лицу которого ручьём льётся кровь, то на разъярённого Никсона. Друзья Стива уже было подходят к ним, закатывая рукава, но тот глухо окликает их, останавливая, и они, помявшись, берут его под руки и уходят в полной тишине. — Что это было? Они просто взяли и ушли, мне не показалось? — Есть плюсы в том, чтобы быть сыном шерифа. Он и так на учёте. — Читерство! Но спасибо, Дерек. Не знаю, что бы я без тебя делала. — На войне все средства хороши. Иначе бы ты уже проиграла её. О’Нил хмыкает, но не спорит, и, закинув рюкзак за спину, выходит из всё такой же пугающе тихой столовой вслед за другом.***
Следующий день в школе проходит спокойно. Наверное, благодаря Дереку и его решительности в столовой. Сара подходит к своему шкафчику, с облегчением отмечая его неприкосновенность, кладёт туда парочку ненужных учебников и уже собирается уходить, как краем уха ловит отголоски ссоры. Любопытство — не порок… Она осторожно заглядывает в пустующий кабинет совсем неподалёку, обнаруживая там Майкла Тёрнера и незнакомого ей парня, которого он держит за грудки и встряхивает. В ногах у них валяется ворох каких-то разорванных бумажек. — В следующий раз я затолкаю их тебе в глотку. И всем это передай, понял? Отвечай! — Клянусь, Майкл, я понял, понял! О’Нил успевает спрятаться за выступом в стене, когда тот выбегает из кабинета и уносится прочь. Вскоре появляется и хмурый Тёрнер, которого она тут же ловит за руку: парень лишь немного вздрагивает, не больше. — Чего ты тут ошиваешься? — недовольно спрашивает он, оглядывая коридор и вырывая руку. — Кто это был? — у Сары поразительно развито чутьё на вещи, которые стоят внимания, даже если на первый взгляд они кажутся непримечательными. Майкл даже не удосуживается ответить какой-нибудь колкостью, молча обходя её и удаляясь прочь по коридору. О’Нил, разумеется, не отстаёт, готовясь к долгим упрашиваниям старшеклассника, но тот внезапно сам затормаживает и с досадой хлопает себя по лбу, оборачиваясь к ней и едва не сталкиваясь носом к носу. — Не хочешь сегодня ночью присоединиться к игре? — безо всяких предисловий выдаёт он, уставившись прямо на Сару, и та ошарашенно хлопает ресницами, окончательно запутываясь в поведении Тёрнера. — Чего? Какой ещё игре, Майкл? — Это старая сентфорская… м-м-м… традиция, пожалуй. Распространённая среди старшеклассников. Зовётся Охотой. Соль в том, что каждый участник тянет жребий, который указывает на последующую роль, а их всего четыре, две основные и две косвенные: охотники, то есть догоняющие, и, соответственно, их добыча, ну, в игре её называют красивее — «сокровищем», долгая история, в общем. Ещё есть две ведьмы, или же колдуна, которые могут дать право на смену роли или защиту, если догнать и хорошо попросить, например. Это их второстепенная функция, помимо основной роли охотника и добычи. И роль-перевёртыш, то есть, как правило, овечка под волчьей шкурой, имеющая большее преимущество перед охотниками. После распределения ролей, таким же случайным образом все разбиваются на пары догоняющий-убегающий, вот тут и начинается главное! Если в паре у обоих одинаковые роли, может начаться борьба за поиск карты перевёртыша или ведьмы с её способностью поменять роль. Ну, а лучше просто не заморачиваться, что большинство и делает. Не кровью правила писаны. В общем, своеобразные салочки, только помудрёнее, сечёшь? Цель: либо убежать, либо догнать, либо не сопротивляться и добровольно попасться в лапы своему — либо чужому, что тоже не возбраняется — охотнику. — Господи, что за бред? К чему ты это вдруг предложил вообще? — О’Нил скрещивает руки на груди, с трудом переваривая информацию, о которой совершенно не просила. — Я подумал, вдруг это поможет немного… скрасить ситуацию в коллективе, вновь влиться в него, — уклончиво отзывается Майкл, но не успевает продолжить, как точно из ниоткуда появляется вездесущий Дерек: — Что тут происходит? — Расслабься, защитничек. Просто зову её поучаствовать в Охоте. Никсон закатывает глаза, готовясь внести в эту идею свою лепту из скепсиса, но вдруг в голове что-то щёлкает догадкой. Она настолько одолевает даже его рациональный разум, что парень сначала кивает, а потом только это обдумывает. — Неплохая идея, Майкл. И я… мог бы пойти с тобой, Сара. Думаю, будет весело. О’Нил удивленно приподнимает брови, как, впрочем, и Тёрнер. Дерек поспешно добавляет: — И Кэнди с Бобби можем позвать. — Братец точно не пойдёт. — Тогда, скажем, Стефани? Сара заражается его уверенностью и энтузиазмом, всё-таки, раз даже Дерек не против… — В общем, решайте там сами, кого звать. Главное: в одиннадцать на окраине, у въезда в город, — и Тёрнер, не прощаясь, поспешно удаляется. — А ты уверен, что мы сможем ускользнуть от твоего отца? И что это вообще безопасно? Я не до конца поняла правила, — всё ещё сомневается Сара, вновь прокручивая в голове всю информацию, пока они с Никсоном медленно бредут к кабинету истории. — Со мной — безопасно. А за отца не беспокойся, я разберусь. И тебе точно стоит отвлечься, в крайнем случае — просто прогуляемся. В конце концов, предварительно ещё поразмыслив, девушка решает, что необычное развлечение ей действительно не помешает. Иногда ведь так хочется побыть просто подростком… И уже вечером, удачно улизнув из дома, друзья спешат к месту встречи, перебрасываясь какими-то шутками и колкостями. — Ты настоящая Красная Шапочка в этом плаще, — вдруг невпопад роняет Дерек, когда они уже видят огни и очертания толпы совсем неподалёку, за ближайшими деревьями. — Сегодня так удивительно тепло, что я решила немного принарядиться, — с улыбкой откликается Сара: под плащом на ней длинное белое платье на бретельках. — Сентфор даже в плане погоды аномальнее некуда… На небольшой опушке недалеко от начала леса горит несколько крупных костров, посередине — странная конструкция в виде шеста и привязанных к нему длинных, разноцветных лент. Вокруг него — круг из стульев, обвитых различными цветами. Играет манящая, этническая музыка, под которую в странном, но привлекательно-гипнотическом танце кружатся несколько пар. Пахнет дымом, маслами и ещё какими-то пряностями. Атмосфера по-настоящему завораживает, особенно длинные тени от костров и танцующих фигур, а ещё — всполохи огня, тепло и загадочно освещающие собравшуюся толпу. Из знакомых лиц Сара первой замечает Адель, с эффектно распущенными рыжими волосами и бордовой помадой на губах, следом — её брата Люка, как всегда задумчивого и отстранённого. Заметив на себе взгляд, он тепло улыбается и машет ей рукой. Ещё чуть позже Сара видит и Майкла, а также Стефани, держащуюся рядом с какой-то светловолосой, высокой девушкой в венке. В центр поляны, к сильному удивлению О’Нил, выходит Аарон. — Добро пожаловать на Охоту. Вначале я коснусь важных правил: обязательно держитесь освещённой фонарями тропы. Она хорошо просматривается даже на большом расстоянии, но переусердствовать не стоит. Перед началом вам выдадут сигнальные петарды. Далее он объясняет рассказанные Майклом правила, только уже более подробно. — Мы все давно в курсе, папаша, давай уже быстрее начнём, — его вдруг перебивает Адель, вызывающе вскинув бровь и в привычной стервозной манере поджав губы. Толпа посмеивается. — Если потеряешься, красавица, то рассчитывать придётся как раз на мою помощь. Лучше сделать так, чтобы я захотел помочь, — Хилл бросает на Адель короткий взгляд, на что та закатывает глаза, но уже молча. — Эти правила не такие уж строгие. Поэтому… когда будет разбивка на пары, в самом лесу можно будет, скажем, немного переиграть ситуацию, — склонившись к её уху, говорит Дерек, пока они наблюдают, как юноши рассаживаются под шестом, а девушки, схватившись за ленты, медленно огибают их по кругу, то и дело обмениваясь горящими взглядами. Когда мелодия прерывается, они стремительнее ветра падают на колени ожидающих парней. Далее каждый, перешёптываясь и улыбаясь, тянет жребий, который тут же прячет кто куда, и затем, делая небольшие паузы между этими забегами, каждую пару по очереди отпускают в лес. Приходит их с Дереком очередь, самая последняя. Никсон садится и ободряюще ей улыбается, Сара же, слегка нервничая, заправляет пряди за ухо, но не успевает улыбнуться в ответ, как лицо Дерека искажается злой гримасой. Смотрит он куда-то ей за спину. Сара не успевает обернуться, потому что уже чувствует, как её целуют в затылок, вызывая дрожь вдоль позвоночника, и обнимают за талию. — Готова побегать, Принцесса? Всё это происходит так быстро, что в следующее мгновение Вишня уже вальяжно сидит на стуле, улыбаясь не слишком трезво и многообещающе. Дерек закипает, но музыка уже начинает играть, и Саре, взбудораженной и с бешено колотящимся сердцем, приходится ухватиться за ленту и двинуться следом за остальными девушками. Краем глаза она замечает Майкла, у скрытого в тени оборудования. В голове мелькает догадка… Ещё через несколько мгновений музыка обрывается, и, конечно же, Сара оказывается прямо перед Вишней. Он смотрит на неё с лисьим прищуром, немного склоняя голову и задумчиво покусывая губу. О’Нил заливается краской, то ли от ярости, то ли от смущения, кидает взгляд на Дерека: на его коленях чинно восседает Адель. Не слишком довольная, но и без явного негодования на лице. Никсон подскакивает, едва не роняя её, и, судя по разъярённому взгляду, собирается поднять шумиху. Сара мысленно прикидывает, сколько внимания это привлечёт, и с мольбой качает головой. Как ни странно, Дерек и впрямь замирает на месте. Вишня наблюдает за этой немой сценой с неподдельным интересом, затем уверенно тянет О’Нил к корзине со жребием. Она, точно в тумане, слушается, лихорадочно соображая. Наконец шипит: — Нас опять увидят вместе! От меня только отстали! — И не без моего косвенного вмешательства. Оглянись, в последней очереди остались почти одни Драконы. Не учёл только твоего дружка и рыжую, но, думаю, не страшно. — Майкл сказал, это только для старшеклассников! — Милая, я молод в душе. — И в поведении тоже. Она со злостью вытягивает бумажку и, мельком взглянув на неё, решительно шагает в лес, чувствуя, как горят виски и щёки. Чёртов Майкл! Можно было догадаться про их драконью солидарность. Сара петляет, маскируя следы, идёт быстро, пытаясь проанализировать свои чувства. Приходит к выводу, что её бесит беспечность Вишни, а не сам факт разговора. Да и разговаривать ей тоже не особо хочется, хоть теперь она точно знает, что к нему испытывает. Но чем больше погружается в эти чувства, а уж тем паче если озвучивает их, тем сильнее она привязывается к нему, что после исчезновения матери кажется чем-то пугающим и совершенно запретным. Сара знает — сейчас она как клубок оголённых проводов, искрящих во все стороны на любую попытку дотронуться. За всеми этими тяжелыми мыслями, о которых так не хотелось думать хотя бы сегодня, девушка не замечает, как ноги сами приносят её к озеру. С этой стороны она к нему ещё никогда не подходила. — Как тебе вид? Сара дёргается, едва не подпрыгивая на месте, но, к собственной чести, больше никак не выдаёт испуга. Спокойно спрашивает: — Как ты меня нашёл так быстро? — Я никогда и не выпускал тебя из виду. К тому же у меня ноги длиннее, а ещё я хорошо знаю местность. И, возможно, твой ход мыслей? Сара фыркает, неспешно подходя ближе к бревну, на котором, вытянув ноги, сидит Вишня. Отсюда хорошо видно небо, полное мерцающих звёзд, и какую-то непривычно большую, выразительную луну. Атмосфера и, пожалуй, само присутствие Дракона, несмотря на то, что только недавно это выводило из себя, успешно сглаживают эмоции. — Прости, что вспылила. Просто это был очень необычный способ вывести на разговор. — Ну, с моей стороны это скорее попытка позвать на необычное свидание, хотя не исключаю, что вышло слишком неожиданно. Да и пить не стоило, но это для храбрости. — Для чего же тебе храбрость понадобилась, неужели своей не хватает? — Очевидно, да, не хватает. Сара прячет улыбку, отвернув голову к лесу, точно что-то в нём высматривает. Затем, когда вновь смотрит на Вишню, закидывает ногу на ногу, ставя локоть на колено и подпирая ладонью подбородок. Вишня хмыкает, скользнув по девушке внимательным взглядом, после чего достаёт из кармана шоколадку, разворачивает фольгу и протягивает Саре. Та отламывает себе кусочек, отправляя в рот, где он быстро тает, оставив крайне приятное послевкусие. Дракон довольно отмечает, как она облизывается, точно кошка, и сам подносит к её губам ещё один кусочек. О’Нил не противится, с мелькнувшей в глазах хитринкой позволяет кормить себя с рук, вскоре всё же нарушая эту приятную, имеющую своё очарование тишину. — Ты скомпрометировал Охоту вместе с Драконами, или она изначально была вашей идеей? — Скажем так, мы её воскресили и облагородили, — Вишня так приятно и хрипловато посмеивается, что Сара невольно заслушивается и прикрывает глаза. Но продолжить любопытствовать ей это не мешает: — Облагородили? А что было не так? — Да всё. Охота была слишком… патриархальной. И всегда заканчивалась тем, что у меня язык не повернётся назвать «сексом». В большинстве случаев всё было жестоко и принудительно, в том числе, и само участие. Примерно с семьдесят пятого, когда Драконы только набирали силу, Аарон установил новые правила, задумался о безопасности. Год был непростым для Сентфора, поэтому это событие всколыхнуло молодёжь. Не обошлось без проблем, конечно, но… — В чём суть Охоты по новым правилам? — Сара не удерживается и перебивает, задумчиво глядя на рябь воды и чувствуя, как пальцы их ладоней, сейчас покоящихся рядом на шершавой поверхности дерева, соприкасаются. Это почему-то так же трепетно, как в первый раз. — В свободе выбора. Во множестве вариаций. Чаще всего, это свидания, новые знакомства, разговоры… зачастую, конечно, и секс, — Вишня проводит пальцем по её ладони, перехватывая блуждающий взгляд девушки и приковывая его к себе. — Как думаешь, зачем это понадобилось Аарону? — голос, кажется, немного садится, а голова начинает понемногу кружиться от чужого взгляда. Он кажется каким-то хищным, но это почему-то не пугает. Сара находит очень волнующим и приятным этот контраст движений и взглядов со спокойными, будто ничего не происходит, вопросами. — Его матери и бабушке довелось пережить Охоту в своё время. И это, разумеется, травматичные события. Но Хилл рискнул. Он не затолкал этот ритуал подальше, как страшный сон, а наоборот, вытащил наружу и превратил во что-то светлое. И его семья одобрила. Он сам лучше бы объяснил, я в этом не мастер, — Вишня наклоняется к ней так, чтобы коснуться уха кончиком носа и погладить. Сара сглатывает и рефлекторно втягивает голову в плечи, чувствуя его расползающееся по шее дыхание. — Это… благородно. Сентфору не хватает людей, которые способны хотя бы попытаться исправить ошибки прошлого. Ну, а ты, Вишня? Чего ты ждёшь от нашей с тобой Охоты? — Ничего. Пускай всё идёт своим чередом. Мне нравится просто разговаривать с тобой, слушать твой голос. Сам себя пугаю, короче, — он усмехается, но Сара не даёт ему отшутиться как-нибудь ещё, обнимая, как после долгой разлуки. Дракон прижимается к её макушке щекой, руку кладёт чуть выше колена, под подолом плаща, поглаживая шёлковую ткань платья и слегка сжимая его. — И ты все эти годы участвовал в Охоте? — Сара по привычке старается выровнять голос, прислушиваясь к размеренному, спокойному дыханию Вишни. — На самом деле нет. Но хорошо помню первый раз, потому что он совпал и с дебютом в сексе. Слушай, тебя не смущает, что я сегодня подозрительно много о нём говорю? У нас же свидание, в конце концов, — О’Нил лишь отрицательно мотает головой, кинув на него хитрющий взгляд, и парень, хмыкнув, продолжает, проводя ладонью по её волосам. — Мне было без двух недель шестнадцать, она — старше года на четыре. Тоже из Драконов. Не в курсе была о моем возрасте, если уж честно, я постарше выглядел. На самом деле, ничего особенного, даже лица её уже и не вспомню, но ситуация в целом запомнилась. Как и то, что она на виолончели играла. Потом ушла из банды, сказала, мол, хочет нормальной жизни. В школу вроде устроилась. Не знаю, почему я это помню. — Может, она тебе нравилась? Ты грустил, что она ушла? — Вот уж точно нет. Мы покрутились вокруг друг друга ещё пару месяцев, но я быстро понял, что слишком молод для постоянства. Хотелось всего и сразу. — А чего хочется сейчас? — Хм. А знаешь, кажется, в плане желаний ничего не изменилось — мне нужно всё и сразу. А вот от постоянства я бы совсем не отказался. Сара посмеивается тихонько, коротко целует его в щёку, вызывая довольную улыбку и полный игривости взгляд. — Может, искупаемся? — С ума сошёл? Конец марта! Да, довольно тепло, но вода — это совсем другое… — Давай поспорим на желание — если она сносная, ты моя должница. — Я не хочу смотреть, как ты получаешь обморожение или пневмонию. — Ш-ш-ш. Доверься мне. Дракон поднимается с бревна и стягивает с себя кожанку. Под ней рубашка с вышитым у плеча драконом. — Ух ты! Ты чего так вырядился? — Свидание же. Сама-то тоже явно чувствовала, м? Он подмигивает ей, быстро сбрасывает остатки одежды и под взволнованным взглядом Сары безо всяких церемоний заходит в воду. Ни один мускул на его лице не двигается. Сара подходит к кромке воды, покрываясь мурашками от одного только взгляда на его обнажённое тело, со всех сторон окружённое тёмными водами. — Потряса-ающе. Кажется, я заработаю себе даже на парочку желаний. О’Нил подозрительно щурится и, приподняв подол платья, присаживается на корточки, чтобы дотронуться до воды кончиками пальцев. — Тёплая! Что за чёрт?! — Ради тебя я научился нагревать воду силой мысли. — Вишня! — Да брось, Сара. В этом городе ненормально всё, я вот уже ничему не удивляюсь. Это аномалия, и да, она не предвещает ничего хорошего, но почему бы не взглянуть на плюсы? Девушка всё ещё колеблется, глядя на свои пальцы, погружённые в воду. Возможно, она не такая уж тёплая, как показалось сразу, но и далеко не ледяная. Обычная. — Знаешь, мне это что-то смутно напоминает… Именно это озеро. Но что? О’Нил задумчиво прикусывает губу, обводя водоём взглядом, но в конце концов встряхивает головой и решительно начинает раздеваться. Плащ соскальзывает с плеч, следом падает на землю тонкий джемпер, обнажая бретели и треугольный вырез платья. Вишня, погрузившийся в воду по самые глаза, кажется следящим за ней зверем. Но — всё равно самым ласковым и нежным. — Бельё, которое я подарил. Говорю же — как чувствовала, — Вишня выныривает, без тени стеснения оглядывая девичье тело и протягивая к ней руки. Та, хоть это и не впервой, очевидно смущена, но почти мастерски скрывает это. И подаёт ему руку в ответ. Тонкое-тонкое, изящное кружево больше подчёркивает, чем скрывает, и всё же — оставляет лёгкий шлейф загадочности. Дракон сходу притягивает её ближе, погружая в воду, но так, чтобы хорошо видеть её лицо. — И с размером ведь угадал, — выдыхает девушка, ладонями цепляясь за его плечи, пока Вишня, всё ещё не найдя в себе ни крупицы скромности, оглядывает линию её ключиц, скользя всё ниже. — У меня очень хороший глазомер, — щёлкает зубами уже где-то над ухом, но вскоре шутливо разбавляя этот омут из томности, точно алкоголь — соком. — А вообще просто внимательно рассмотрел лифчик, что был на тебе тем вечером. Сара смешливо фыркает, но вдруг испуганно охает, понимая, что уже едва-едва достает до песчаного дна. Они забрались глубоко. — Вишня, я плавать не умею! — она едва успевает пискнуть, как Дракон уже ловко приподнимает её, крепко держа одной рукой за талию, другой — под коленом, закинув на себя ногу девушки. — Чего же сразу не сказала? Я был бы осторожнее, чтобы не напугать. Она тает, как и тогда, у него в квартире утром, и с разомлевшей улыбкой обвивает его торс и второй ногой, глядя Вишне за плечо, на рябь воды, отражение звёзд и луны, на дальний берег и огоньки в лесу — наверное, это та самая тропа, про которую говорил Аарон. Так тихо, так красиво, спокойно и… И вдруг вмиг всё становится таким правильным, что от этого осознания едва ли не задыхаешься. Потому что восторг, потому что эйфория и влюблённость. — Хотела бы я остаться в этом моменте навсегда. — А можно наполнить все прочие такими же эмоциями и трепетом, тем самым превращая саму суть этого момента если не в бесконечность, то в целую жизнь. — Иногда ты кажешься умнее, чем есть на самом деле. Вишня замирает, вдумываясь в её слова, отдалённо напомнившие комплимент, после фыркая и качая головой. — Язва. Саре нестерпимо хочется его поцеловать. Вишня кружится на месте, рассекая воду их спинами, любуется её смеющимся лицом в этом прекрасном лунном свете, но вместо того, чтобы притянуть к себе, вдруг невпопад говорит: — Я здесь неподалёку припрятал термос. Даже с чаем, а не коньяком. — Боже, ну как ты мог знать, что я окажусь именно здесь? — Ну, всегда ведь можно было бы принести тебя сюда из другого места, делов-то. Выходим? Когда они добираются до доступного её росту дна, Дракон поворачивает О’Нил лицом к берегу, а сам внезапно и очень медленно целует сначала в затылок, после между лопаток и… на этом останавливается. — Как у нас с тобой всё странно, да? — Иначе было бы не так интересно, Принцесса. Вишня, как настоящий романтик, вытягивает из кустов пакет с полотенцем и термосом. Они усаживаются обратно на бревно, и парень вдруг показывает ей свой жребий — на бумаге написано «охотник». — Итого: ты должна мне желание, а я ещё и охотник. Неплохое комбо. Сара, загадочно улыбнувшись, демонстрирует ему свою роль — и это «сокровище», за которым он гонится, но с досадной припиской — «перевёртыш». — Вот ты сам и попался, милый охотник, теорию вероятностей тебе не подчинить. Но я милосердна. — Ну разумеется, ангел под прикрытием. Ладно. А что насчёт желания? Он мягко цепляет пальцами её подбородок, смотрит то на глаза, то на губы, и Сара думает, что вот-вот сдастся. Тело уже сдалось, подаваясь вперёд. — Тук-тук, к вам пожаловала ведьма Адель с иммунитетом! Написано, что «спасает в экстремальных ситуациях и даже в случае совращения всякими сомнительными лицами». Оба вздрагивают, одновременно обернувшись на звук голоса и резко отпрянув друг от друга. «Ох, нет, Дерек, ну зачем… " Из леса, светя фонариками прямо в лицо, выходят Моринг, шериф Никсон с сыном и озадаченный Аарон. Адель не выглядит торжествующей или надменной, кажется, на её лице искреннее, хоть и неуместное, сочувствие. Дерек держится беспристрастно, но за этой маской скрывается целая гамма эмоций, разъедающих и его, и всех, кто оказывается рядом… Дальше всё происходит, точно в тумане, вновь вернувшимся в её сознание с одной только целью — смягчить удар.***
Спустя три недели. Вселенная больше не даёт поблажек. Судьбоносные события затягивают Сару и её друзей в самую пучину хаоса: в ту же неделю загорается дом Морингов, унося за собой жизнь Люка, мама обнаруживается в проклятом цирке, превращённая его основателем в свою неотъемлемую, уродливую часть. Выползают все тайны прошлого, запускающие кровавые когти в будущее не только самых близких, но и всего города, оступившегося на своём веку слишком много раз, тем самым, возможно, и сосредоточив в себе так много зла и боли… Если бы Сара вела дневник, то наверняка оставила бы эти страницы пустыми — или же полностью чёрными, не находя никаких слов и объяснений ужасу, посланному на них непоколебимым роком судьбы. И всё же даже на пустых страницах ей бы всегда мерещилась маска безумного, демонического циркача, в чьи пустые глазницы её засасывает каждую ночь, погружая в неописуемую агонию, пронизывая каждый уголок её души и разума. Каждое утро она заталкивает всю боль в самый дальний уголок рассудка, туда же, где отдельно хранятся воспоминания о смерти шерифа Никсона, об угасших глазах матери и Дерека. Огонь, поглощающий руку Люка, протянутую ей навстречу. Безжизненное лицо Адель, покрытой ожогами и не замечающей этого. Исчезающий цирк и искажённые лица уродов, среди которых есть одно, особенное — с голубыми, водянистыми, ненавистными глазами, теми, что она уже видела в предсказании Фавна о собственной неминуемой смерти. Глубже всего она хранила воспоминания о Вишне, после которого так и не смогла полюбить. Всё это было слишком. Как можно было оставаться в этом городе, зная, что он рано или поздно принесёт тебе и всем, кого ты любишь, погибель? Саре казалось, что, уехав, она освободит и себя, и их от бесконечных напоминаний как об уже случившемся, так и о грядущем. В ту ночь Сара бежала на вокзал так быстро, как только могла, лишь бы обогнать воспоминания, и хорошие, и плохие, призраками окружавшие девушку со всех сторон. Они точно пытались удержать её, заставить смириться и врасти в этот город, но её силы воли хватало на то, чтобы продолжить путь, глотая слёзы и снег, летящий холодными осколками в лицо. Это был апрель… …Вскоре перед ней встаёт новое препятствие — целая колонна мотоциклистов, глава которых сразу снимает шлем. Это, конечно же, Аарон. Хочется тут же спрятать взгляд, особенно когда за ним оказывается и Вишня, вновь избитый и какой-то болезненно уставший. Он встревоженно смотрит то ей в глаза, то на маленький чемоданчик позади. Кажется, будто прошло, как минимум, месяца три с их последней встречи. Будто они уже — снова — какие-то совсем другие люди. Возможно, так и есть. — Куда-то уезжаешь? — Да. К отцу, в Балтимор. — И надолго? — Думаю, навсегда. Повисает тишина, во время которой она то и дело оборачивается, беспокойно вглядываясь в темноту дороги. На предсказуемый вопрос о том, что случилось, она почему-то говорит правду. В разумных пределах, но всё же. Про безумный цирк и его маньяка-директора, чуть не убившего их, про смерть шерифа (в городе, вероятно, ещё ничего об этом не знают), про невозможность остаться и смиренно ждать своей смерти. Аарон колеблется, смотрит на неё внимательно, точно пытаясь найти в Саре что-то, указывающее на наркотическое опьянение, не иначе. Вишня ей верит. Сара, под неодобрительным взглядом Хилла, соглашается на его предложение довезти её до вокзала, такое показательно спокойное и оттого пугающее. Едут они в гнетущей тишине. Сара — уткнувшись в его спину носом, Вишня — неестественно крепко сжимая руль мотоцикла. Всё как в странном, ночном кошмаре, без монстров, но с ощущением медленного угасания сил внутри. Уже на перроне Вишня резко приближается к ней, выдыхая едва ли не в самые губы и обхватывая ладонями лицо. — Послушай, я всё исправлю. И защищу тебя. Только не уезжай. Всё ведь начало налаживаться… Совсем скоро я разберусь и с судом, и с обвинениями. Сара зажмуривает глаза, чтобы не смотреть на него. — Ты не понимаешь. Дело совсем в другом! Для меня всё куда серьёзнее и страшнее, я даже объяснить толком не могу всех причин! Но, если сосредоточиться на… нас, — каждое слово она точно вымучивает из себя, всё же позволяя себе уткнуться в его плечо. — Ты и сам понимаешь, что нужно время. Да, нам хорошо, очень, до мурашек хорошо, но ты точно будешь метаться между мной и своей сутью, разве я не права? Во мне столько боли, что она будет засасывать тебя, мешать, несмотря на то, что… — она не решается сказать вслух «любишь меня». Он тоже. — Я сама до конца не верю в свои слова, но думаю, что однажды мы поймём: всё так, как должно быть. — Или сильно пожалеем, — добавляет Вишня, рассеянно перебирая её волосы и вслушиваясь в гудки поезда, готового скоро тронуться. Он абсолютно не верит в реальность происходящего. Может быть, потому что критически мало спал эти недели, находясь под арестом. — Или вообще не вспомним об этом! Эй, это я тут школьница, я должна быть наивной, а ты — объяснять мне, что жизнь непредсказуема и всё такое прочее. Вишня невольно, но устало улыбается, отстраняясь и задумчиво заглядывая в глаза так проникновенно, что всё внутри сжимается сомнением и желанием остаться. Дракону по-настоящему больно, что Сара не даёт им шанса хотя бы нормально попрощаться: лишь благодаря воле случая он узнаёт об этом отъезде немного ранее. И всё же, что-то в глазах девушки говорит об ужасном страхе перед чем-то нечеловеческим. Так громко и отчаянно, что он не может её задерживать, просто не имеет права быть эгоистом, видя такое состояние. — Я поверю тебе. Это будет правильнее, чем вынуждать остаться, — тихо говорит он и нежно проводит большим пальцем по её губам, а Сара впитывает в себя каждую черту его лица, делая лишь хуже и незаметно для себя пуская слёзы, и всё же не смотреть она не может. Скользит пальцами по приближающемуся лицу Вишни, повторяя его движения, и улыбается, в этот же момент ловя губами короткий, но самый важный, терпкий от её слёз поцелуй. Вишня с трудом отстраняется, и О’Нил в сотый раз — и снова невпопад — думает о том, какой же он красивый. Всё остальное вновь происходит точно во сне, в тумане, не с ней. Сара наблюдает за собой со стороны, как она на ватных ногах заходит в вагон, и как он, точно герой самой лучшей романтической истории, провожает её взглядом, опираясь о мотоцикл. Такой высокий, загадочный, в реальной жизни никогда не достающийся невзрачным девчонкам, как та, что только что скрылась в поезде, уносящем её, по случайному стечению обстоятельств, вместе со всеми бедами. Таких Сентфор окрещал ведьмами — и никак иначе. В кармане пальто Сара обнаруживает монетку с драконом, на удачу, и кулон в виде фигурки волка, вырезанной из белоснежного, точно лёд, камня.***
1997 — Мы вам не мешаем? — конечно же, тишину прерывает Адель, яростно оглядывая их и проходя в дом прямо между застывшими Сарой и Вишней. Они прерывают зрительный контакт, и этого хватает, чтобы взять себя в руки. Сара вопросительно смотрит вслед Адель, и та, замерев в дверях, бросает через плечо уже мягче: — Идём, переоденешься. Дерек в два шага преодолевает расстояние между ними, под внимательным взглядом Вишни хватая О’Нил за руку. — Нам нужно идти! — А я считаю, нужно позвонить в полицию! — Как коп, я тебе с полной уверенностью заявляю — проку от них ноль. — Я не в курсе происходящего, но это уж точно, — с усмешкой вставляет Вишня, тут же одариваемый волчьими взглядами Сары и Дерека. Пожимает плечами, закуривая и провожая глазами вырвавшуюся Сару, всё равно направившуюся следом за Адель. Аарон вовремя встревает между Никсоном и Драконом, подталкивая их обоих и говоря что-то про выпивку. Дом изрядно потрёпан, хоть и не так, как во время самого пожара. И всё же он очень отдалённо напоминает жилой, отчего сердце сжимается беспокойством за Моринг, вероятно, проводящую здесь большую часть времени в одиночестве. Её спальня выглядит более сносно, и Сара облегчённо переодевается в строгую, узкую юбку и плотную бордовую рубашку. По крайней мере, это то немногое в гардеробе бывшей школьной стервы, что кажется ей более-менее удобным и не вызывающим. Даже все джинсы — и те с низкой, отвратительно неудобной посадкой. Сара спускается обратно в гостиную, где неловкую обстановку героически пытается разрядить Аарон, сидя рядом с Вишней напротив Адель и Дерека. Никто, кроме Моринг и Вишни, не прикасается к своим стаканам с янтарного цвета жидкостью. В то время как Адель даже успевает подлить себе ещё, под тихие смешки наблюдающего за ней поверх своего стакана Дракона. — Ну как, в груди не велико? — Адель по-детсадовски пытается подколоть севшую в кресло Сару, но та лишь вежливо и благодарно улыбается, пропустив интонацию мимо ушей: — Всё прекрасно, спасибо. Дерек, как назло, внезапно охваченный какими-то романтическими чувствами впервые с поцелуя в пещере, задерживается на ней жарким взглядом дольше, чем положено. Конечно же, это не ускользает от Адель, ещё не до конца, вероятно, растерявшей свою былую хватку. — О, неужели наш мальчик-полицейский сумел пробиться сквозь эту оборону? — тянет она, улыбаясь пьяно и закидывая руку ему на плечо. — Адель! — как-то по-отцовски одёргивает её Аарон, тут же получая в свою сторону презрительный, гневный взгляд девушки, которая заводится с пол-оборота. — А ты мне больше никто, чтобы указывать! Я тебя вообще засужу, понял? Проблем не оберётесь, бандосы недобитые. У меня вот друг — коп! Правда, Дерек?! Тут уже ощетинивается ранее беспристрастный Вишня, подаваясь всем телом вперёд и впиваясь в неё ледяным взглядом. — Только попробуй. Ты думаешь, мы просто так им отваливаем немаленькую сумму? Да он даже рта не раскроет, иначе вылетит из участка, только попросим. Дерек вспыхивает и вскакивает на ноги, буравя взглядом Дракона, тот тоже неспешно поднимается, разводя руками и вскидывая бровь. — Что, я не прав? Хочешь проверить на своей шкуре? Сара впечатывает ладонь в лицо, лишь бы не видеть этот цирк, в который вклинивается Аарон, дипломатично предлагая обоим сесть. Но разгорячённые мужчины, едва сдерживаемые его руками, наступают, молча пожирая друг друга взглядами. — Сели. Оба, — цедит О’Нил сквозь зубы негромко, но достаточно для того, чтобы те услышали её. — Не лезь в это, Сара! — на эмоциях рявкает Никсон, и Вишня вдруг заходится в смехе, обезоруживающе поднимая руки и, бросив довольный, по-настоящему пламенный взгляд на девушку, делает шаг назад. — Да ты плохо её знаешь, — бросает он Дереку, вальяжно опускаясь на диван и возвращаясь к своему бурбону. Сара не может не отметить тот факт, что костюм на нём смотрится крайне выгодно, особенно когда мужчина садится, тем самым заставляя ткань брюк немного натянуться. Никсона едва не добивает выпад Вишни, но разочарованный вид О’Нил, старательно игнорирующей бросаемые на неё взгляды Дракона, более-менее приводит в чувство, заставляя сесть. — Слабаки, — ворчит Адель, осушая свой стакан, неизвестно который по счёту. И на удивление, всё ещё остаётся в достаточно трезвом состоянии хотя бы для того, чтобы связывать слова в предложения. — Ладно, чёрт с вами. Потом разберёмся. Давайте выкладывайте лучше, что вы, двое, делали в лесу. — Бобби и Кэнди пропали, — безо всяких прелюдий рубит Сара, мрачно пялясь на огонь в камине и, наконец, тоже отпивая из своего стакана. Все замирают и смотрят на неё, явно ожидая объяснений. — Вы нам всё равно не поверите, если мы попробуем описать картину в целом. — Я поверю, — мурлыкает Вишня, под гневным взглядом Никсона растягивая губы в улыбке, и даже спокойный Аарон едва ли не дёргает глазом от подобной интонации в его голосе. Смелее и задиристее всех вновь оказывается Адель, бросающая на него возмущённый взгляд. — Захлопнись, педофил чёртов! Даже не думай к ней снова лезть, забыл, чем это обернулось в последний раз?! — Сара смотрит на неё ошарашенно, не ожидая увидеть Моринг в роли своего адвоката, но всё же подаётся вперед и касается её руки, покачав головой и давая понять, что всё нормально. Наверное. Даже сам Вишня теряется, хочет что-то сказать, но Сара поспешно перебивает его: — Их похитил директор цирка, он же Человек в маске, — она впервые называет его так вслух, отчего холодок пробегает по коже. — Тот, кто убил мистера Никсона десять лет тому назад. Он вернулся, чтобы завершить начатое. Вы можете нам не верить, но он не просто какой-то маньяк, всё серьёзнее и страшнее, чем кажется. Это… за гранью понимания. Она говорит с таким выражением лица и интонацией, что даже скепсис Аарона на минуту сменяется задумчивостью. Вишня сжимает свой стакан сильнее, так, что кажется, будто тот сейчас треснет. — Я не знаю ничего про этого… человека, но в день пожара… — Адель замирает, борясь со своими эмоциями. После решительно встряхивает рыжей шевелюрой и обращается к Вишне: — Покажи ей. Это ты выкрал ту проклятую картину для моих родителей. Дракон с неохотой демонстрирует руки присутствующим. «Так вот что было под теми бинтами…» По пальцам и вдоль всей ладони тянутся кривые линии ожога, уходя куда-то глубже, под рубашку. — Этого не должно было произойти по законам физики. Но огонь с полотна точно тянулся ко мне, как только я его коснулся. — Из-за неё и случился пожар, я уверена, — Адель на секунду прячет лицо в ладонях, после решительно отбрасывая их и самодовольно ухмыляясь. — Я не смогла её уничтожить, но спрятала надёжно. Может быть, эта сверхъестественная дьявольщина как-то связана между собой. — Адель, расскажи всё, что знаешь про картину. И нам необходимо взглянуть на неё. Ради собственных жизней. Когда они возвращаются из леса несколькими часами спустя, выкопав проклятую вещь и сложив ещё несколько кусочков пазла между собой, притихает даже Адель, не способная выдавить из себя ни слова. — Я иду спать. Комнаты найдёте, — хрипло бросает она и, с трудом преодолев лестницу, наконец скрывается на втором этаже. Аарон, поколебавшись, кивает всем и уходит вслед за бывшей женой. Вишня провожает его неодобрительным взглядом, подходит к телефону, поднимая трубку и вслушиваясь в тишину по ту сторону. За окном, в противовес ей, слышатся раскаты грома. — Не работает, — он равнодушно кладёт трубку и опускается на диван, устремляя задумчивый взгляд в огонь камина. — В стиле лучших хорроров, — бормочет Дерек, оглядывая оставшихся в комнате, то есть, помимо него, лишь Сару, застывшую у окна, и Вишню. Вновь сжимает челюсти, мнётся еще несколько секунд, и, вероятно, проиграв в какой-то внутренней битве, направляется к выходу из гостиной. — Я спать, — бросает он через плечо, и Вишня вполне дружелюбно салютует ему стаканом. Никсон замирает на секунду и тоже кивает ему, спокойно и по-мужски, после скрывается в проходе. Сара вздрагивает, приходя в себя, оборачивается и, наткнувшись на задумчивый, тёмный взгляд Дракона, слишком поспешно выскакивает вслед за другом. Догоняет уже у самой лестницы, придерживая за руку, и тот удивлённо, непонимающе оборачивается на неё. Под потускневшими глазами залегла глубокая тень, говорящая ярче любых слов о сотнях бессонных ночей и не менее мучительных дней. — Ты как? — Сара закусывает губу, чуть сильнее сжимая его ледяную ладонь. — В норме. Надо выспаться, пока есть время, — он выдавливает улыбку, рефлекторно бросая мимолётный взгляд в сторону гостиной, но сдерживая себя от каких-либо комментариев. Ему всё равно не выиграть эту войну. — Всё будет хорошо, — говорит девушка, и из её уст эта фраза звучит действительно искренне и уверенно. Дерек лишь кивает, — он верит — в ответ сжимая её ладонь на пару секунд, и… отпускает. Тяжело, но так, как следовало сделать уже давно. Никсон уходит, а Сара всё стоит на месте, ещё несколько минут глядя в сторону комнаты, за дверью которой он скрылся из вида. И всё же О’Нил как никто другой знает, куда именно ведёт её невидимая ниточка судьбы, навсегда обернувшаяся вокруг тонкого запястья. Обволакиваемая теплотой, которая бывает только лишь вблизи родного дома, она следует за ней, потому что это единственно верный, её путь. Это настоящий зов сердца. Когда девушка возвращается в гостиную, уверенность немного испаряется, заставляя замереть под взглядом Вишни, который словно бы точно знал, что она вернётся. И сейчас, и в целом. Он из решительности перехватывает эту эстафету, нарушая тишину первым и словно бы продолжая её собственные мысли: — На самом деле я боялся, что ты не вернёшься. Не так уж и много я могу предложить. — Уж небольшой разговор точно можешь, — Сара улыбается краешками губ, присаживается напротив него, подтягивая ноги на диван и тоже устремляя взгляд к тёплым, умиротворяющим всполохам огня, наравне со свечами освещающим полумрак комнаты. В этом свете её карие глаза кажутся светлее, напоминая всё тот же янтарный бурбон — и они такие же пьянящие. Мягкие — он это хорошо помнит — волосы тоже выглядят светлее, даже отдают лёгкой рыжиной, обрамляя лицо прядками, выбившимися из пушистого пучка на затылке. Вишня смотрит на неё долго и серьёзно, впервые за большое количество время будучи с самим собой полностью откровенным. Он осмысливает чувства, пытаясь свести их к короткой, ёмкой фразе, способной выразить их, но терпит поражение. Всё же рамки — это не про них. — Буду банальной, но… как прошли эти десять лет? — она неуверенно переводит взгляд на него, уже однозначно мужчину, с ещё больше окрепшим внутренним стержнем, чувствующимся без каких-либо дополнительных слов. В уголках глаз появилось несколько морщин, что, пожалуй, лишь добавило ему хитрости и шарма. Непослушные волосы удачно уложены назад, верхние пуговицы рубашки небрежно расстёгнуты, обнажая неизменный армейский жетон и ещё какую-то цепочку, скрывающуюся уже под тканью одежды. — Как минимум, я не спился. Хотя уж от кого-кого, а от меня это было бы ожидаемо, в отличие от нашей Адель, — он хмыкает, корпусом подаваясь немного вперёд и ставя локти на свои колени, пальцы сцепляет в замок, пристроив сверху острый подбородок. Его взгляд полон чего-то необъяснимо тёплого, глубокого. — Я помню, она однажды прокомментировала Аарона, мол, слишком стар на её вкус. Интересно же повернулась судьба, — Сара посмеивается от этих воспоминаний, прикусывая нижнюю губу и осторожно перебирая в голове и другие фрагменты, точно кадры в потёртой киноленте. — И я в эту судьбу верю. Сейчас, глядя на тебя, даже больше, чем когда-либо ещё, — он осторожно сворачивает разговор в нужное русло, но О’Нил с задорной улыбкой уклоняется от его словесного манёвра. — Не верю, что жизнь Чёрного Дракона могла быть спокойной. Не шарфики же ты вязал в кресле-качалке! — Ну, не шарфики, конечно, но паутину из сети казино уж точно «связал», — он небрежно ведёт плечом, точно это пустяк, и склоняет голову набок. — Однако часть нашего бизнеса, не только игрового, стала вполне легальной, так что не такой уж я и плохой. — Я и не считаю тебя плохим, — Сара решается заглянуть ему прямо в глаза, не стараясь усмирить ускоряющийся сердечный ритм. — Много кто с тобой не согласится. Даже, пожалуй, я сам. — А мне всё равно, — просто отвечает она, пожимая плечами, пока Вишня то и дело отводит взгляд в сторону, едва заметно облизывая губы краешком языка. — Даже из-за того, что я… ни разу не приехал? Сара молчит какое-то время, опустив взгляд на свои подрагивающие руки, разглаживающие несуществующие складки на крае юбки. Вишня тоже смотрит, сжав челюсти и ожидая справедливого ответа. — Нет. И всё ещё думаю, что была права. Нам нужно было это время, тебе — чтобы добиться, чего хотел, не метаясь меж двух огней, мне… ну, не построить бизнес-империю, конечно, но хоть как-то прийти в себя, закончить учёбу, наладить отношения с отцом. Я теперь юрист, между прочим. Вишня тихо смеётся, немного опуская голову, но вскоре поднимая на Сару взгляд исподлобья, повеселевший, но всё такой же задумчивый, самый внимательный и не скрывающий за собой ничего такого, что он не мог бы честно сказать вслух даже спустя эти годы. — Интересный у нас тандем, — тихо комментирует Дракон, потирая подбородок. — Кто-то же должен прикрывать твою задницу. — И ты не боишься кары Фемиды? — Я теперь в принципе мало чего боюсь. Вишня вдруг привстаёт, но тут же ещё более внезапно опускается на колени рядом с ней, кладя ладонь на ногу девушки и мимолётно оглаживая пальцами — и взглядом — до самой щиколотки. От этого первого касания медленно, тягуче растекается жар, начиная с места под ладонью мужчины и выше, заставляя слишком шумно вдохнуть воздух. И Вишня, подмечая каждую незначительную деталь, не останавливается, продолжая касаться с ещё большим нажимом. — О, ты же не собираешься мне делать предложение? — храбрится и ехидничает Сара, но вскоре затихает, завороженная отражением всполохов огня в его глазах. — Разве что одно: предложение узнать друг друга заново. Что скажешь? — он берёт её ладонь в свои, мягко растирая и согревая, следом невесомо касаясь запястья губами. Он и сам удивлён, что всё происходит так быстро, без драмы, без мольбы, без тысячи извинений — хотя он был готов приносить их хоть каждую минуту. Но Сара лишь улыбается ему, ласково касаясь щеки. Потому что любит и верит. — Скажу, что я хочу этого. Они почти одновременно подаются ближе друг к другу, медлят, оказавшись уже в паре сантиметров, точно смакуя момент, отпечатывая его в своей памяти, и наконец встречаются губами, сначала невесомо, легко, с очевидным волнением. Вишня мягко сминает её губы, приоткрывая и целуя уже чуть глубже, пальцами заводя прядь волос за ухо и опуская ладонь на затылок Сары, ненастойчиво притягивая её ближе. Она тоже касается его волос, перебирает пальцами, затем порывисто обнимает за шею обеими руками, подавшись вперёд. Дракон инстинктивно обхватывает её талию свободной рукой, позволяя приземлиться на себя более мягко, и сам откидывается назад, опираясь спиной о второй диванчик и ни на секунду не разрывая чувственного, возбуждающе неспешного поцелуя. Эти объятия так крепки и надёжны для них обоих, что затмевают собой абсолютно весь прочий мир, оставляя лишь океан эйфории и пульсирующего, желанного тепла. Они хаотично хватаются друг за друга, оглаживая лица, шею, плечи, сплетая пальцы и вновь размыкая их, чтобы обнять и прижать, жадно пользуясь каждой секундой близости, которой они ждали действительно долго. — Я много думала о том, почему эти годы дались мне не так тяжело, как, казалось, должны были. И сейчас я поняла, — вдруг сбивчиво шепчет Сара, пока Вишня пытается сосредоточиться на её словах, оглядывая взволнованное лицо и мягко распуская волосы девушки, позволяя им струиться по плечам, погружает пальцы в густые пряди и едва не выстанывает что-то от их родного запаха. О’Нил расстёгивает несколько пуговиц рубашки и достаёт цепочку с небольшой, уже чуть потёртой фигуркой волка. — Очень долгое время я не носила его, но когда собиралась сюда, вдруг нашла и надела. Как талисман или оберег, не знаю… Это был порыв, благодаря которому я вспомнила все сны, где мы встречались. И которые я забывала наутро, но всё же они неизменно оставляли после себя хоть и непонятное, но стойкое ощущение свободы и защищённости. Твоей близости. — Я никогда не верил и до сих пор, кажется, не верю, что такое может происходить со мной, но… — мужчина тянет из-под рубашки цепочку, на конце которой — тонкий силуэт девушки, то ли в платье, то ли в плаще. — Я тогда сам их сделал, и это тоже был порыв, наваждение. Слишком странно и нереально, Сара О’Нил. С тобой вообще бывает по-другому? — Вряд ли. И чрезмерно романтично, да? — Сара приглушённо смеётся, опуская ладони на его тяжело вздымающуюся, такую тёплую грудную клетку, ловит выдох губами и смотрит в глаза. — Разве что самую малость, — качает головой Дракон, с нажимом проводя ладонями по её талии и оставляя на губах несколько коротких, неспешных поцелуев, тянет заправленную рубашку вверх и, скользнув ловкими руками на спину, медленно проводит по ней указательными пальцами вниз, так, что Сара чуть выгибается вперёд, тихо охнув. — Раньше ты носила совсем другие юбки. — А ты не вылезал из кожанки и джинсов, вот так совпадение. — Язва. Но ведь костюм мне к лицу? — Дивану он тоже подойдёт, — улыбается О’Нил, стягивая с его плеч пиджак и закидывая на подлокотник над ними. Вишня наблюдает за ней с влюблённым восторгом, стараясь прижать к себе ещё теснее, покрывая трепетными касаниями шею и плечи, медленно спускаясь к груди и проводя по ложбинке кончиком носа, ненасытно втягивая ноздрями запах тела. — Это ведь точно не очередной сон? — вдруг бормочет девушка, окончательно разомлев от тепла и нежной чувственности, зарывается в его волосы пальцами и сжимает, не позволяя отстраниться ни на секунду. Дракон, вероятно, в доказательство преобладания реальности над миром грёз, ощутимо прикусывает тонкую кожу шеи, после рассмеявшись и осторожно поцеловав в укушенное место. Утыкается в изгиб её шеи лицом, шепча что-то немыслимо нежное и любящее. Они замирают, просто обнимая друг друга и точно безмолвно врастая, переплетая нити судьбы в прочные узлы, лишь бы не разбросало очередным штормом — как тем, что бушует и зверствует за окном, с каждой минутой приближая к этому дому беду, но сейчас… Сейчас в мире нет места спокойнее и безопаснее, чем эта гостиная, никогда ранее не таившая в своих стенах подобной любви. ___________________________________ UPD 21.02: Простите, что задерживаю главу, финал даётся очень тяжело. Но написано уже 14 страниц! Спасибо огромное за терпение.) Чисто теоретически, ещё дня два или три! Очень постараюсь уложиться в эти сроки.